Итак, начнем с того, что Россия — это не Норвегия. Хотя бы потому, что Стабилизационный фонд этой страны называется не «Фондом будущих поколений россиян», как это делалось у нас, оттирая тех, при ком эти деньги вкладывались в бюджет, а Пенсионным фондом, созданным в силу общего старения населения в связи с ростом продолжительности жизни. А не ее сокращением, как у нас.

И фонд этот, конечно, находится в Норвегии и инвестируется в развитие экономики. А не в США как у нас — причем на фоне оскорбительных твитов депутатов ГД РФ в адрес американского президента.

В силу того, что в Норвегии общенациональное богатство не разворовывается (как у нас) — достигнут и наиболее высокий в Европе уровень жизни. Но есть и обычные проблемы (как у нас), когда многие желали получать дотации от государства на приемных детей.

В Норвегии, чтобы получить немалое социальное пособие, некоторые берут на воспитание чужого ребенка. Время от времени малышей из РФ без суда и следствия забирают у родных матерей — наших соотечественниц, приехавших в Скандинавию в поисках лучшей жизни.

У нас тоже на детях кормится огромная армия граждан, прокормиться которым каким-то иным способом в виду массированного разрушения экономической системы — попросту затруднительно. Однако у нас нет достоинств норвежской жизни, условия намного хуже, а люди, решившие кормиться на чужих детях  — намного беспринципнее и бессовестнее.

Спору нет, всем надо перенимать зарубежный опыт. Но для начала надо перенять опыт с норвежским Стабфондом,  отчет по которому может получить любой гражданин. А не так, как у нас, когда в разгар кризиса и при обвале рубля — все запасы манной небесной изливаются на господина Сечина, у которого в планах нет даже заплатить налоги.

Стабилизационный фонд в Норвегии называют Пенсионным фондом, поскольку главная его задача — покрыть растущие расходы бюджета в условиях старения населения. При этом власти страны неоднократно говорили о своем намерении реформировать пенсионную систему таким образом, чтобы сделать обязательства государства более умеренными. Принципиальная позиция норвежских властей такова: расходы государственной казны должны покрываться за счет налогов, а нефтяные деньги являются не более чем запасом на «крайний случай». Стабилизационный фонд Норвегии является самым крупным в Европе и аккумулирует около одного процента мировых финансовых накоплений.

История. Нефть в Норвегии начали добывать еще в 1970-х, но фонд, который аккумулировал бы средства от продажи углеводородов на случай падения доходов бюджета, создали только в 1990 году. Изначально структура называлась Нефтяным фондом Норвегии (The Petroleum Fund of Norway), но в 2006 году ее переименовали в Пенсионный фонд. Складывать нефтяные доходы в «кубышку» власти решили еще и из-за убежденности, что рост расходов бюджета за счет не заработанных гражданами денег приведет к инфляции и перегреву экономики.

Как наполняют. Пенсионный фонд Норвегии наполняется за счет налогов, поступающих от нефтяных корпораций, доходов от продажи месторождений и дивидендов компании Statoil, контрольный пакет которой принадлежит государству. Поскольку около 90 процентов расходов бюджета Норвегии обеспечивается за счет налогов, большая часть доходов от нефтяной отрасли направляется в Пенсионный фонд. В результате размер фонда постоянно растет: к сентябрю прошлого года он достиг 650 миллиардов долларов против 220 миллиардов в 2006 году. Ожидается, что к 2020 году он превысит отметку в триллион долларов. На расходы госбюджета может быть потрачено менее десяти процентов доходов фонда.

Как управляют. Нефтяным фондом Норвегии руководит подразделение Центрального банка — Norges Bank Investment Management (NBIM), которое согласовывает свою политику непосредственно с министерством финансов. В 1998 году фонд получил право инвестировать до 40 процентов своих средств в иностранные акции и облигации. В 2009-м планку эту подняли до 60 процентов, а в 2010 году разрешили вкладывать до пяти процентов ресурсов в недвижимость. Кроме того, фонд инвестирует в валюту. При этом правительство составило «черный список» компаний, в которые фонд не может инвестировать из-за этических соображений. В первую очередь речь идет о производителях табака и оружия, а также о корпорациях, замешанных в коррупции или нарушающих права человека. Например, в число последних каким-то образом попала крупнейшая в мире розничная сеть Wal-Mart. Примечательно, что в этом списке нет ни одной российской компании.

Можно перенять для начала такой опыт, прежде, чем лезть к чужим детям? Кто бы возражал, если бы, наконец, наши нефтяники и газовики поимели совесть. Хотя бы после победоносного заключения газового контракта с Украиной и обвала рубля.

Что здесь сложного? Тут просто имеется в виду, что все будет, если хотя бы один год не воровать! Столько лет воруют, так можно хоть годик-то потерпеть?

Но граждане у нас на такое великодушие не рассчитывают, поэтому многие предпочитают, что называется, «мотать удочки». Выяснив, что в Норвегии, например, ценятся наши медсестры, технические рабочие, многие предпочитают переехать в эту страну. Просто выйти из-под давно непосильного гнета нашей никчемной, а главное нестабильной «управляющей кампании». Но и тут, как выяснилось, многих ожидали проблемы… с детьми.

Год назад, 13/11/2013, Росбалт дал большую статью о «детском вопросе» в Норвегии.

Норвегия, наряду с Голландией, в глазах российских обывателей с недавних пор превратилась в «пристанище разврата и порока». Этому немало способствовали «сенсационные» заявления жены блогера Адагамова и истории «русских жен в Норвегии» – у одной якобы отобрали детей и отдали их на растление парочке геев, у другой тоже отняли детей, а саму ее выгнали в Россию… Даже Яндекс на запрос «в Норвегии» выдает безумные подсказки: «легализовано 30 видов брака», «разрешены браки между братом и сестрой», «законодательно запрещено плакать». Адвокат Екатерина Рейерсен, которая живет в Норвегии с 1993 года и вела в судах дела, связанные с органами опеки и спорами о родительских правах, прокомментировала «Росбалту» циркулирующие в Рунете легенды и мифы об этой стране.

– Начнем с «самого ужасного» — правда ли, что в Норвегии детей учат инцесту?

– Конечно, нет. Инцест, притом с любым человеком – взрослым, несовершеннолетним, родным или усыновленным, – уголовно наказуемое действие. Запрещены сексуальные отношения между родственниками по нисходящей линии (ими считаются как биологические, так и усыновленные дети).

– А как вы можете прокомментировать такое сообщение: «9 мая 2013 года норвежский министр по делам детей и гендерному равноправию Инга Марте Tхуркильдсен, посетив урок инцеста во втором классе начальной школы в местечке Престерёде (Норвегия), объявила по национальному телевидению Норвегии, что в ближайшее время сделает уроки инцеста общеобязательными во всех школах страны. «В Норвегии существует социальная традиция – инцест, и мы должны решиться говорить об этом с детьми с первого класса», – считает министр»?

– Такого высказывания министр не делала и сделать не могла. Это противоречит законам нашей страны, нормам общества и здравому смыслу. В Норвегии живут такие же нормальные люди, как и в других странах, которые любят своих детей и заботятся о них. Сообщение, которое вы процитировали, – умышленно неправильно переведенная или истолкованная информация из статьи на сайте Норвежского государственного радиотелевещания (NRK) от 28 мая 2013 года. (На самом деле, в этой статье речь шла о том, что детям расскажут, как уберечься от жестокости и сексуальных домогательств, чтобы они могли вовремя защитить себя и попросить помощи – Л. К.)

– Вот еще один тревожный слух: «В Норвегии педофилы пишут в газетах, что не все норвежские принудители маленьких детей к половым сношениям и насилию над ними – насильники. Они любят детей, что не преступно в Норвегии».

– Это чушь. Глава 19 Уголовного закона Норвегии регулирует сексуальные преступления, в частности, совершенные против несовершеннолетних. Сексуальные отношения с лицом младше 16 лет наказуемы лишением свободы. Причем в некоторых случаях срок может доходить до 21 года, когда действие совершено несколькими лицами; особо болезненным и унизительным образом; в отношении детей до 10 лет, и неоднократно; когда нанесен значительный ущерб здоровью потерпевшего (к примеру, последовало заражение ЗППП).

Дети – неприкасаемы. Норвегия – правовое государство. Закон работает, нормы установлены, границы жестко определены, полиция не спит, суды судят. И, к слову, дела по данным статьям — это не те дела, которыми переполнены следственные органы и суды. Их мало, потому что мало и таких преступлений.

– Говорят, что ваши органы опеки могут забрать ребенка на основании того, что учительница заметила на нем синяки, — и только потом разбираться, как дело было. Верно ли это?

– Картина не настолько проста, как ее представляют в СМИ. Происходит это примерно так: у кого-то в окружении ребенка возникает обеспокоенность — человек посылает сигнал в органы опеки, которые в течение семи дней должны решить, есть ли основания для проведения проверки. Проверка проводится в течение 3–6 месяцев: собирают информацию в школе, садике, у врача, общаются с семьей. Если ничего не обнаружено – дело закрывают; если есть причины для беспокойства, то в 9 из 10 случаев помогают решить проблемы на дому. Если проблемы очень серьезные – ребенка могут изъять. Но это – самая крайняя мера, если ничто другое не помогает.

Отмечу, что не бывает идеальных систем, и всегда присутствует человеческий фактор. Однако, как показывает практика, любые дела не безнадежны. Лично у меня за последние два месяца было два случая, которые я выиграла — детей вернули в семьи.

В деле семьи Бендикене, которое освещалось в СМИ, опека получила поддержку Комиссии по делам опеки (первая инстанция), но затем апелляцию рассмотрел суд и полностью поддержал семью. Решение трех судей было единогласным. Замечу, что подобные процессы очень сложно выиграть — до суда доходят, как правило, только сложные дела. В большинстве случаев находят другое решение: дети живут дома, а родителям предлагают вспомогательные меры, в том числе и на дому.

В деле другой семьи ребенка изъяли. Однако мы устранили критические моменты в жизни семьи, и служба опеки, увидев изменения, сама вернула ребенка через три недели после заседания в Комиссии. Я как раз собиралась подавать иск в суд в этот день, но, к счастью, это не понадобилось.

– В Интернет выложено немало роликов русских матерей, которые заявляют, что у них в Норвегии отбирают детей, чтобы отдать их на усыновление богатым людям или геям. Откуда, на ваш взгляд, берется такая информация?

– Мне сложно точно ответить. Я часто вижу, что в делах, которые освещаются в СМИ, не звучит всей правды, не дается объективной оценки вопроса. Понятно, что журналисты – не специалисты и порой не знают, что именно надо перепроверить, какие моменты особо важны. Поэтому в СМИ доминирует освещение с субъективной точки зрения отдельного человека, как правило – обиженного родителя.

– Может, дело в разнице менталитетов?

– Конечно, менталитеты русских и норвежцев – разные. В российском обществе и семьях существует жесткая иерархия. Вопросы «наверх» не задают, указания идут «сверху вниз». По новым иммигрантам могу сказать: у них до сих пор очень авторитарный подход к воспитанию детей. В Норвегии структура общества горизонтальная. Все более или менее равны. Это отражается и в языке. В норвежском более нет уважительного «Bы». Ученики с учителем на «ты». Это имеет свои плюсы и минусы. Но дети, как следствие, очень непосредственные и в положительном смысле незакомплексованные.

С разницей в менталитетах я особенно остро сталкиваюсь именно в делах, связанных с ювенальной юстицией. Приходится досконально объяснять многим родителям, что ребенок – тоже человек, к которому нужно обращаться уважительно. Есть немало педагогических приемов, позволяющих прекрасно обходиться без криков и шлепков по попе, не говоря уже о более жестких методах. Также многим иммигрантам из России приходится пояснять, в чем разница культуры общения в Норвегии и на постсоветском пространстве.

Вообще, я считаю, что Норвегия – потрясающая страна. Здесь при желании можно добиться всего, что хочешь. И не нужны папа, мама, деньги, связи. Мне, например, очень комфортно в обществе, которое дает много возможностей и принимает меня такой, какая я есть.

Замечательно, что есть такая удивительная страна, полная всяких возможностей и принимающая эту даму — «такой, какая она есть».

Но с 2011 года проблемы с детьми в этой стране перестали сходить с первых мест в новостной ленте, нагнетая и так не слишком комфортное проживание в России. Да и вообще-то МИДу РФ следовало бы заниматься чем-то более позитивным, нежели «детским вопросом», глядишь, сегодня бы больше веса в мире имели.

15 октября 2011 г. Министру иностранных дел РФ Сергею Лаврову пришлось дважды вести переговоры со своим норвежским коллегой, чтобы решить проблему возвращения на родину российских граждан Ирины Бергсет и ее сына Саши.

«С самого начала развития этой ситуации  МИД и посольства России в Осло и Варшаве активно взаимодействовали с  норвежскими и польскими властями для обеспечения законных прав матери и  ее несовершеннолетнего сына. Министр иностранных дел Сергей Лавров  дважды обсуждал эту тему со своим норвежским коллегой Йонасом Стере.  Удовлетворены тем, что в результате было найдено решение в интересах  российских граждан», — говорится в комментарии, размещенном в субботу на  сайте МИД РФ.

В пятницу Ирина Бергсет, норвежский муж  которой подозревается в совершении развратных действий в отношении  детей, с сыном Сашей вернулась в Россию.

В октябре этого года, вопреки всему, что сообщала дамочка, зарабатывающая а хлеб возвращением детей в родные семьи, «детский вопрос в Норвегии еще более обострился.

Вопреки просьбам родителей, власти Норвегии приняли решение  оставить пятилетнего мальчика в патронажной норвежской семье. С решением несогласно консульство России, которое требовало вернуть ребенка к родителям.

Губернская комиссия по делам несовершеннолетних в Норвегии приняла решение продлить пребывание пятилетнего российского мальчика в патронажной семье. Ребенка забрали у родителей из-за вырванного молочного зуба, который, как утверждается в рапорте обвинения, «выбила мать».

«Губернская комиссия по делам несовершеннолетних г.Тромсе Норвегии не вернула 5-лет.Оскара, ранее изъятого из семьи, родителям-гражданам РФ», — сообщил уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов в своем микроблоге в Twitter.

Павел Астахов отдельно отметил, что ребенку впервые за две недели разрешили свидание с родителями. По словам уполномоченного по правам ребенка, это решение «по норвежским меркам — прогресс, по человеческим — издевательство».

«Уполномоченный, МИД, дипломаты, адвокат и родители будут добиваться скорейшего возвращения российского ребенка в родную семью и на Родину», — добавил Астахов.

Как видим, не помогло и вмешательство Павла Астахова.  Но на этом «норвежские чудеса» не заканчиваются. В тот самый момент, когда униженные и оскорбленные матери просят вернуть своих детей, в России, оказывается, вовсю внедряется именно этот норвежский опыт.

На рассмотрении в Государственной Думе находится законопроект «О психологической помощи населению», посредством которого для родителей, признанных нуждающимися в соцпатронате, следование рекомендациям психологов станет обязательным (как уже происходит в странах Запада, где действует ювенальная юстиция). При этом психологи должны будут войти в некую Ассоциацию и придерживаться неких единых принципов работы. Нетрудно догадаться, что это будут за принципы, поскольку закон явно лоббируется сторонниками ювенальной системы. Отечественная же школа психологии оказывается вне закона.

Но наибольшую тревогу вызывает подготовленный к внесению в Государственную Думу проект федерального закона «О профилактике семейного насилия», который предусматривает вмешательство государства в дела любой семьи по самым широким и неопределенным критериям. Практически все добросовестные действия родителей по воспитанию своих детей объявляются вне закона. Вводится понятие психологического (повысил голос, покритиковал), экономического (не дал денег, не позволил пользоваться компьютером), физического (угрозы, запреты и т.д.) насилия. В случае обнаружения такого «насилия» дети могут быть помещены в приюты (без всякого суда), а родители получат предписания по воспитанию детей в административном или судебном порядке. Предусматриваются различные санкции, вплоть до выселения из жилых помещений. Это и есть ювенальная юстиция западного образца в прямом смысле слова!

Прочтешь такое… и понимаешь, что люди совершенно забыли, как сами ждали в детстве маму, как боялись оставаться без мамы. Но вряд ли в России им получиться разжиться на детском горе. На совесть депутатов или правоохранительных органов рассчитывать не приходится, священники — сами разводят руками… Но Господь все

И когда дойдет очередь до всех этих граждан, пусть они не рассчитывают, будто кто-то их помянет добрым словом или им удастся что-то пролепетать про «добрые намерения».

Читать по теме:

• Ювеналка. Часть I
• Ювеналка. Часть II
• Ювеналка. Часть III
• О передовом опыте Норвегии в российских условиях

11 комментариев на “О передовом опыте Норвегии в российских условиях”