Кукольная жизнь Барби и Кена, не стыдящихся получать содержание на поприще защиты детских прав… шибает, конечно, диким несоответствием этого наигранного гламура и истинного положения с правами детей.

Какие могут быть права у детей, если родителей так и сяк рассматривают в качестве лишенцев очередных прав?.. А в этот момент «защитник прав», то бишь омбудсмен, наслаждается кукольной жизнью в чужой разукрашенной коробке…

И все это разнузданное «гламурное» хамство — вместо нормальных государственных  программ защиты материнства и детства… За всех вышли покривляться! Без тени стыда и совести.

Ну, а теперь дочиттаем эту муть в качестве  очередного «исследованья» наших страданий. Не было бы ювенальной юстиции, гражданину совершенно бы нечего было сообщить о себе миру.

В этом случае нас ждет порция гламура из разряда «артистки тоже иногда налетают на ювеналку»… без уточнения, чем же это именно артистки (карьера которых зачастую пролегает через половые связи, не при детях будет сказано) лучше и достойнее других матерей?

Очередная утопия

Итак, для ювенальной юстиции кровное родство – пустой звук. Говорить ее сторонники могут что угодно, но логика действий свидетельствует именно о таком подходе. Впрочем, многие уже особо и не таятся. В полемике по поводу Натальи Зарубиной прозвучало весьма симптоматичное высказывание: «Странно, что прежде чем ребенка увозить в Россию, не проверили официально и не огласили условия жизни для девочки и состоятельность матери содержать ребенка в нормальных условиях. Когда усыновляют детей, будущих родителей контролируют».

То есть, что родной ребенок, что усыновленный, для автора высказывания разницы нет. И таких людей (а их, повторяю, уже немало) нисколько не смутят возражения, что тогда почти у всей России нужно отнять детей и передать за границу. Будь их воля, они бы это сделали. Причем считали бы себя гуманистами, действующими в интересах ребенка.

Другой Наталье, актрисе Захаровой, не разрешали навестить отнятую маленькую дочь в приюте даже во время тяжелой болезни девочки. «Она не нуждается в вас, – говорила Наталье судья, – рядом с ней профессионалы. Ей с ними хорошо». В данном случае мы видим уже не уравнивание, а превозношение: профессиональные психологи и педагоги якобы гораздо лучше родной матери.
Интересно и то, в какие семьи помещаются отнятые дети. В «ювенальных» странах их обычно не усыновляют, поскольку процедура эта крайне затяжная, да и отказаться от ребенка, если вдруг отношения не сложатся, довольно сложно. Детей устраивают в профессиональную (фостерную) семью. Для таких семей родительство именно профессия, потому что они за деньги оказывают услуги государству по воспитанию детей, изъятых у родных. Причем ребенка по тем или иным соображениям нередко передают из одной фостерной семьи в другую, так что до своего совершеннолетия он может сменить несколько таких семей. Дочка Натальи Захаровой, например, побывала уже в двух. А теперь ее перевели в закрытый интернат, хотя мать на протяжении одиннадцати лет только и делает, что добивается возвращения Маши. Но в «ювенальной» реальности непопулярна идея приоритета кровной семьи. Поэтому случаи возврата детей нечасты, о чем свидетельствует опыт множества родителей, объединяющихся в ассоциации для защиты своих прав.

Как тут не вспомнить очередного «кремлевского» – вернее, вашингтонского мечтателя, известного футуролога Элфина Тоффлера?! Почти 40 лет назад в книге «Шок будущего» он предлагал ввести систему, при которой «профессиональные родители» возьмут на себя функцию воспитания детей за других. «Профессиональными родителями, – предсказывал Тоффлер, – будут не врачи, а реальные семьи, которым будет поручено (и, добавим, хорошо оплачено. – Т.Ш.) воспитание детей». И обосновывал свой прогноз следующим образом: «По мере того как современная система рушится, а супериндустриальная революция накатывает на нас, по мере того как количество юных преступников возрастает, как сотни тысяч мальчишек сбегают из дома и студенты неистовствуют в университетах во всех технообществах, мы можем ожидать громогласных требований прекращения родительского дилетантизма…

Существуют гораздо лучшие способы справиться с проблемами молодежи, но профессиональные родители являются самым надежным из предложенных, хотя бы только потому, что это вполне соответствует стремлению общества к узкой специализации. Кроме того, есть сильная скрытая потребность в таком социальном нововведении. Даже сейчас миллионам родителей представляется благоприятная возможность успешно отказаться от своих родительских обязанностей – и не обязательно из безответственности или от недостатка любви (выделено мной. –Т.Ш.). Нервные, озабоченные, сталкивающиеся с рядом проблем, они осознают, что не отвечают требованиям поставленных перед ними задач. Наличие и изобилие специально подготовленных профессиональных родителей не только позволило бы многим сегодняшних биологическим родителям охотно передать им своих детей, но и рассматривать это как проявление любви, а не наоборот».

Очень, конечно, в данном случае интересно мнение «футуролога Тоффлера», но можно поинтересоваться, почему, собственно, внутренняя политика в отношении семьи, в отношении нашего будущего — детей, — строится в соответствии с ковыряниями в носу какого-то «футуролога Тоффлера»? Кому-то есть дело до этого «футуролога»?..

«Газеты будущего, – грезил футуролог, – могли бы помещать объявления, обращенные к молодым женатым парам: ”Почему родители должны себя связывать? Позвольте воспитать вашего ребенка ответственным и преуспевающим взрослым. Категория А профессиональной семьи предлагает: папа – 39 лет, мама – 36 лет, бабушка – 67… Число детей – от одного до четырех, 6–8 лет. Выверенная диета превосходит установленные стандарты. Все взрослые ручаются за развитие ребенка и умение обращаться с ним. Биородителям предоставляется возможность часто посещать детей. Контактный телефон приводится ниже. Ребенок может проводить каникулы с биородителями. Поощряемые религия, искусство, музыка, специально оговариваются. Минимальный контракт – 5 лет. Подробности почтой».

Биологические же родители, по мнению Тоффлера, могли бы исполнять роль «заинтересованных крестных, то есть дружественных и полезных посторонних».

Что ж, прогноз уже в значительной части осуществился (вплоть до предсказанного Тоффлером разрешения гомосексуалистам усыновлять детей). Во Франции, по данным Ассоциации по защите прав детей, отнято порядка 2 млн. детей – примерно пятая часть. С поощрением религии, правда, с каждым годом дела на Западе обстоят все хуже. Да и с принципом добровольной передачи детей на воспитание родителям-профессионалам – тоже. Но для утопий это обычная история. Глупое человечество всегда приходится палкой загонять в светлое будущее.

Видите? Наше мнение побоку, дальше на этом уголовном концлагерном беспределе начимнают навязывать мнение «футурологов»… Знакомые замашки…

Нет человека – нет проблемы

А теперь копнем еще глубже и спросим: почему те, кто разлучают детей с родителями, сейчас не видят в этом трагедии? Ну, хорошо, они заботятся о благе ребенка, как они его понимают. Но ведь не только многие родители не хотят отдавать ребенка. Дети тоже часто этого не хотят: разыгрываются прямо-таки душераздирающие сцены. Почему не жалко?
Люди, у которых на Западе отняли детей, часто повторяют одну и ту же клишированную фразу, которую им говорили самые разные ювенальные судьи и прочие «защитники детей»: «Мы действуем в интересах вашего ребенка. Мы знаем, как ему лучше». В последний год она несколько раз попадалась мне и в публикациях о нашей опеке, пытающейся перейти на «ювенальные рельсы». Так говорят, когда верят в свое превосходство: дескать, вы невежи, а мы люди компетентные, знающие, нам виднее. Наверное, это частичное объяснение: в современном обществе усиленно поддерживается культ экспертов и «специализма». Ну, а «ювенальщики» еще и хорошо поддержаны экономически. На Западе они получают прекрасные зарплаты и, боясь потерять работу, старательно выполняют установки начальства. Когда российское посольство добилось встречи актрисы Натальи Захаровой с генеральным прокурором суда Ивом Ботом, он сказал: «Мадам, вы не думайте, что мы отняли дочку только у вас. Мы и у французских родителей отбираем детей». «Я спросила зачем», – вспоминает Захарова. «Нам сверху спускают распоряжение, мы обязаны его выполнять, – ответил Бот. – Если завтра указания изменятся, мы не будем отнимать детей в таких количествах».

Однако это все равно до конца не объясняет того поразительного бесчувствия, которое вдруг охватило людей. Не только же среди работников ювенальной системы, но и среди «незаинтересованной публики» широкомасштабное «спасение» детей от родителей не вызывает протеста. Конечно, дает себя знать «промывка мозгов»: из кровной семьи настойчиво лепят образ врага. В СМИ постоянно муссируется тема родительской безответственности и садизма, в произведениях современной культуры «предки» (особенно мать) тоже обычно осуждаются или высмеиваются, как нечто такое, чем легко можно пренебречь. Ведь и на Западе до недавнего времени старались сохранить кровную семью. Говорят, что подход изменился, поскольку фостерным мамам, в конце концов, стал неприятен их неопределенный статус, а родные семьи не торопились забирать детей обратно (хотя, как отмечалось выше, многим детей просто не отдают). Однако для столь радикальной ломки системы ценностей этих факторов маловато. Мало ли кому что не нравится? Для революции, как известно, нужен не только повод, но и серьезные, в том числе духовные, причины.

Мне кажется, для прояснения ситуации имеет смысл вспомнить, в какие годы началась «эпоха перемен». Пришлась она на конец 70-х – начало 80-х годов XX века. Время, когда уже закончилась другая «великая революция» – сексуальная, и ее победители, поколение бэби-бумеров, все активней перекраивали реальность по своим лекалам. Усиленными темпами создавалось общество потребления и так же усиленно размывались моральные ценности. С одной стороны, быстро совершенствовалась техника, а с другой – чем дальше, тем стремительней происходило расчеловечивание. Все чаще и все откровенней озвучивалось, что человек – это всего лишь сексуальное животное. А потребительская идеология приучала к стандартизированному подходу. Вещи взаимозаменяемы, в обществе потребления их лучше не ремонтировать, проще купить новые. И настал момент, когда эти две линии – технократическая и грубо-биологизаторская – соединились. «Человек, – отмечает французский философ-постмодернист Ж. Делез, – уничтожив все, что не есть он сам», заняв «место Бога», оказался «отвергнут всеми и всем». Под разглагольствования о правах человека на него стали смотреть как на бездушную «машину желаний», которую можно запрограммировать определенным образом, и одновременно как на скота.

Далее, конечно, очередь дойдет до всемирно уважаемых биологов из Нью-Йорка. Это уже чисто местечковые обороты. Все, чтобы нам заткнуть рот. В Нью-Йорке — уважение, причем, всемирное!

А вот когда тут всякая шваль, обворовывает на всю жизнь, чтобы обеспечить воровскую хазу на Майями, так что такое уважать? Тут про футурологов самое время поведать… в качестве «общего развития».

Так и хочется поинтересоваться у гражданина, а он-то здесь в качестве кого?.. В качестве обвинителя? В качестве кого можно по такому поводу разводить «исследования», ссылаясь на международные авторитеты? Ведь это подонком надо быть, между прочим!

Но… складывается впечатление, что задумку-то эти нынешние «господа» осуществили, а теперь пропагандируют больше для отмазки, совершенно не зная, что с этим делать дальше.

«Доктор И.С.И. Хэфиз, всемирно уважаемый биолог из Вашингтона, – писал в свое время Тоффлер, – открыто говорит, ссылаясь на свою собственную блестящую работу о воспроизведении (имеется в виду репродукция человека. – Т.Ш.), что в пределах срока, ограниченного не более чем 10–15 годами, женщина сможет купить крошечный замороженный эмбрион, пойти с ним к врачу и вынашивать девять месяцев, а затем родить его, как если бы он был зачат в ее собственном теле. Эмбрион в действительности мог бы продаваться с гарантией, что родившийся в результате ребенок будет свободен от генетических дефектов.

Покупателю также могли бы предварительно описать цвет глаз и волос ребенка, его пол, его предполагаемый рост и вес, когда он родится, а также его предполагаемый коэффициент умственного развития (IQ)». Тут, конечно, прогноз сбылся не в полной мере: пока что зародыши человека в магазинах не продаются. Но, с другой стороны, суррогатное материнство – идея, не пришедшая в голову Тоффлеру, – лежит в русле все той же технократически-животной концепции.

Женщина, вынашивающая ребенка, мыслится как инкубатор, который должен исправно работать, обеспечивая здоровье плода и при этом не испытывая к нему никаких материнских чувств. Потому что эти вполне естественно зарождающиеся у беременной женщины чувства могут помешать ей расстаться с младенцем после его рождения. Людям с традиционными взглядами это кажется диким. Русская Православная Церковь в своей Социальной концепции специально оговорила, что «суррогатное материнство противоестественно и недопустимо даже в тех случаях, когда осуществляется на некоммерческой основе». Но далеко не все согласятся с таким суждением. В интернет-дискуссиях по этому поводу многие горячо защищают возможность обзавестить ребенком подобным способом и обвиняют противников в бессердечии. Чувства «инкубатора», как нетрудно догадаться, даже не обсуждаются. Из того же ряда – проекты клонировать людей на запчасти (во избежании этических проблем предлагается выводить особи без головы) и эксперименты с эмбрионами человека.

Опять-таки вспомним Тоффлера: «Мы быстро приближаемся к тому времени, когда сможем выводить как супер-, так и субрасы… Мы будем иметь возможность произвести расы либо идиотов, либо математических гениев. Мы также сможем выводить детей со сверхнормальным зрением или слухом, способностями обнаруживать изменения запахов, с мускульной ловкостью или музыкальным мастерством. Мы сможем создавать сексуальных суперспортсменов, девушек с супергрудями (и, возможно, с большим или меньшим их числом, чем стандартные две) и другие неисчислимые виды изначально мономорфного человеческого существа». Так что термин «биологические родители» возник неслучайно. Он, пожалуй, как ничто другое выражает суть происходящего в ювенальной реальности. Прямо назвать кровных родителей животными пока не решаются, хотя, педалируя тему их скотского отношения к детям, массовое сознание, конечно же, программируют на такое восприятие. Но слово «биологические» уже вызывает определенные ассоциации. (Обратите внимание, к людям вообще сейчас все чаще стали применять такие расчеловечивающие термины: об убитых в утробе младенцах могут сказать «биоматериал», о народе – «биомасса».) А если это животные, то с какой стати беспокоиться об их чувствах к детенышам? Разве мы угрызаемся совестью, отдавая щенят в хорошие руки? Мы же не топим их! А мать поскулит и успокоится, забудет. Тем более что человек – животное сексуальное. Значит, для него дети совсем не главное. И детеныш успокоится – куда ему деваться? Все дети плачут, а потом привыкают. Психологи умеют минимизировать отрицательные последствия стрессов. «Мы работаем над Машей, чтобы она забыла ваш образ, выбросила его из головы и сердца. Мы приучаем ее жить без матери», – говорила сотрудница социальной службы Наталье Захаровой. Не знаю, какие именно психотехники предпочитают тамошние профессионалы. Нашим настоятельно рекомендуют НЛП.

Сим победиши Участник французского движения Сопротивления времен Второй мировой войны социолог Жак Эллюль, знавший о фашизме непонаслышке, быстро почуял, куда идет «сверхиндустриальное общество», и предупреждал, что это будет тоталитарное государство, управляемое «гестапо в бархатных перчатках». Сейчас бархатные ручки протянулись к семье. Но человек не машина и не животное. И родную мать никто не заменит. А главное право ребенка, если уж рассуждать в юридических категориях, это право на жизнь и воспитание в родной семье. Так устроил Бог, напоминание о Котором столь неприятно для творцов «прекрасного нового мира». Как поется в песне с очень подходящим для нашей темы названием «Надежда», «надо быть спокойным и упрямым», отстаивая эти непреложные истины. Если мы будем тверды в борьбе за ценности и смыслы и просить у Господа помощи, то фашизм не пройдет. Никакие психотехники ему не помогут. Даже с маленькой Машей Захаровой не смогли справиться «профессионалы». Не удалось им изгладить из детской души образ матери. Дочка до сих пор ее любит и хочет в Москву. Потому что мать никто не заменит.

Скажите, а какой аморальной тварью надо быть, чтобы по такому поводу составлять релизы и обзоры… ни словом не помянув о том, кто занимается «ювеналкой» сейчас и в России?

Да и если захотелось «немного истории», то надо рассказать, как вывозили 15 лет из бывшего СССР младенцев в качестве «материала», фиктивно регистрируя усыновление даже младенцев, инфицированных ВИЧ и РВ?

Отчего бы не поднять историю поближе, дав статистику, скольких детей, усыновленных за границу, не досчитались эти Барби и Кен к моменту принятия «закона Димы Яковлева»?

Пусть бы вначале за их судьбы отчитались, а после бы нам моралди читать по больному поводу.

Впрочем, после попытки государственного переворота 2010 года стало понятно, что дети-то особо и не нужны.

Ювенальная юстиция — это разновидность узаконенного кинднепинга. Здесь о самом ребенке никто и не думает, здесь идет попытка психологических манипуляций с родителями.

22 Январь 2011 г. В России начали отбирать детей за долги по ЖКХ За новых сирот коммунальщики получают до 120 млн рублей в год
Москва, Январь 20 (новый Регион, Алексей Усов) – В современной России устоялась практика изъятия детей за долги перед коммунальщиками. К таким выводам пришли в Лиге защиты детей, проанализировав итоги первого года работы горячей линии для семей, у которых органы опеки отобрали детей. Детей изымают как навсегда, так и временно, пока родителя не выплатят долг за квартиру. Правозащитники утверждают, что эта практика выгодна самим коммунальщикам: в год в стране становятся принудительными сиротами до 120 тысяч детей. На одного детдомовца отпускается от 100 тыс. до миллиона рублей, большая часть из которых оседает в сфере ЖКХ.
Как оказалось по итогам «горячей линии», в органы опеки в последнее время «подают сигналы» именно коммунальщики – таков новый способ борьбы с неплательщиками.

Yтро.ru приводит пример семьи москвичей Кузнецовых, ставших жертвами кризиса 2008 года: осенью того года отец семейства лишился работы. Через несколько месяцев работу он нашел, но с зарплатой в четыре раза меньше, чем на предыдущей. А Кузнецову-старшему на эту зарплату надо было кормить жену и пятерых детей. В итоге за два года образовался долг за услуги ЖКХ в размере 200 тысяч рублей. Коммунальщики обратились в органы опеки с предложением отнять у Кузнецовых детей и держать их в детском доме до тех пор, пока Кузнецов-старший не выплатит весь долг. Органы опеки тут же составили акт о «финансовой несостоятельности» и временно изъяли детей из семьи. Начались судебные тяжбы. Если Кузнецовы в ближайшие пару месяцев не выплатят долг, их лишат родительских прав, да еще и выселят из квартиры в комнату в коммуналке.

Другая история, которую приводили представители Лиги защиты детей – про уборщицу вокзала из города Дно в Псковской области. Она лишилась пятимесячного ребенка из-за того, что на свою зарплату в 6 тысяч рублей не смогла сделать в квартире ремонт. Ее квартира, как и у большинства жителей Дна, не имеет водопровода, унитаза и расположена в двухэтажном доме с удобствами на улице. Это подвигло органы опеки вынести решение о невозможности проживания ребенка вместе с матерью.

Еще один показательный случай приводил «Новый Регион» в феврале прошлого года. В Нижегородской области чиновники лишили семью троих детей из-за малообеспеченности родителей. В городе Дзержинске чиновники отдела опеки и попечительства Дзержинской администрации, комиссии по делам несовершеннолетних местного УВД и Департамента социальной защиты населения просто явились домой к семье Пчелинцевых отобрали детей без предъявления их родителям соответствующего акта городской администрации. Отнимая детей, чиновники цинично бросили отцу семейства, Сергею Пчелинцеву такие слова: «У вас тут чисто, но слишком бедно». При этом чиновники отобрали детей у супругов, ведущих абсолютно нормальный, трезвый и здоровый, образ жизни. Родители оказались виноваты только в том, что стали многодетной семьей при доходе отца в 11 тысяч рублей.

В случае с семьей Пчелинцевых репрессии имели под собой социально-политическую подоплеку. Чиновники отобрали детей в качестве демонстративного «наказания» за то, что Сергей Пчелинцев перед этим не раз выступал на пикетах в Дзержинске в ноябре и декабре 2009 года, где он говорил о безработице, бедности, незаконных увольнениях работников нижегородского ГАЗа и грабительских пенсионных реформах.

Также, в качестве меры устрашения, тольяттинские чиновники пытались забрать детей из семьи журналистки Галины Дмитриевой, активистки Революционной рабочей партии. После выхода в местной прессе статьи Дмитриевой с подробным описанием жизни рабочих на кризисном «АвтоВАЗе», наряд милиции в нарушение всех норм забрал из ее квартиры трехлетнего Никиту и шестилетнюю Александру, а после в ОВД милиционеры с угрозами требовали у матери отдать им документы на детей.

Впрочем, число жертв бедности в стране во много раз выше, чем тех, у кого детей пытались отнять по политическим мотивам. К примеру, органы опеки забрали детей у 34-летней жительницы Ленинградской области Веры Камкиной за долги ЖКХ в 140 тысяч рублей.

Во Владимирской области произошел не менее вопиющий случай. Органы опеки забрали детей из семьи ветерана боевых действий в Таджикистане и Чечне Леонида Галактионова. За то, что военнослужащий не имел собственной жилплощади, а ютился с женой и тремя детьми в комнате заводского общежития размером в 11,5 метров. Причем, все попытки добиться лучшей жилплощади для семьи окончились ничем, а точнее – визитом «карателей» из органов опеки.

Органы опеки и коммунальщики материально заинтересованы в массовом лишении родителей их детей, уверены кураторы «горячей линии». Деньги в «сиротской» сфере крутятся немалые – ежегодно в России отнимают у родителей и передают в детские дома примерно 120 тысяч детей. На одного детдомовца в год государство отпускает от 100 тысяч до миллиона рублей, причем до детей эти деньги почти не доходят, в большинстве случаев они идут «на ремонт здания», то есть все в то же ЖКХ, если не считать многочисленных «посредников» в виде руководителей детдомов и их «кураторов».

«К сожалению, еще не было в истории России ни одного случая, чтобы сотрудников органов опеки за незаконные действия привлекли к уголовной ответственности. Когда в средствах массовой информации поднимается шум, они просто возвращают детей на место. Из-за этого сотрудники органов опеки чувствуют свою безнаказанность», – утверждают координаторы детской «горячей линии».

Ещё статья

Как известно из передачи НТВ «ЖКХ-потрошитель — История всероссийского обмана» большая часть денег за квартплату идёт в карман чиновничьей мафии.

Ну, еще ювеналка, как видите, прекрасная возможность не отвечать за свои обязанности, а из истца сделать ответчика. Ведь кто-то квартиру за этого ветерана нынешних войн получил, правильно? А когда детей отнимали, наверно, еще и подоткнули, что сей ветеран защищал вовсе не нас…

Дальше начинается нытье обо всяких прихожанках. Но в этом случае церкви надо было дать ответ намного раньше и конкретнее, а выступать без пространных «исторических обзоров».

Наглое давление на паству здесь не по случаю. РПЦ не сделала нравственный вывод резко и вовремя, не осудила все эти сатанинские наезды. И это — несмываемый позор!

Органы социальной опеки Архангельска отняли у матери, прихожанки Свято-Успенского храма Архангельска, 8-летнего сына Артема. «Изъятие» мальчика произошло 25 января, был подан иск о лишении женщины родительских прав. Дома ребенок был здоров и получал необходимый уход, а главное — он очень любит мать, однако представители социальных служб считают, что пребывание дома несет «непосредственную угрозу жизни и здоровью» Артема.Работники служб социальной опеки начали проявлять особый интерес к семье два месяца назад. А 25 января этого года Артем не вернулся домой из школы. Светлане Николаевне по телефону сообщили, что ее сын находится в больнице на основании приказа №120 об изъятии ребенка, подписанного Ольгой Витальевной Дулеповой, начальником Управления по вопросам семьи, опеки и попечительства. Из больницы мальчика перевели в Центр защиты прав несовершеннолетних.

Впоследствии  оказалось, что главврач городской поликлиники № 4, где наблюдается  Светлана Николаевна, подписала документ, свидетельствующий о  «неутешительном прогнозе» состояния ее здоровья. При этом лечащий врач  не только не наблюдает у пациентки никаких ухудшений, но и замечает, что  многие показатели улучшались. Однако теперь на почве нервных  переживаний у женщины обострился нейродермит (нейро-аллергическое  заболевание кожи). По мнению психолога, происходящее является  психическим стрессом большой силы не только для матери, но и для  ребенка, который очень тяжело переживает разлуку.

Материальное  благополучие семьи пошатнулось после того, как несколько  лет назад из  семьи ушел отец (сейчас он лишен родительских прав).  Светлана  Николаевна прилагала все усилия, чтобы обеспечить сыну все  необходимое  для нормального развития. Артем всегда был при маме и вырос  славным,  добрым ребенком. Он любит рисовать, собирать конструктор и  играть в  шахматы. Сегодня мать и сын — прихожане Свято-Успенского храма   Архангельска.

В мае 2009 года Светлане Сопочкиной поставили  диагноз — рак груди, а в октябре прошлого года присвоили первую степень  инвалидности и назначили ей пенсию в размере 11400 рублей. Однако семья  не остается без поддержки. Знакомые и друзья помогают не только на  словах. Так, когда мальчику нужна была новая кровать, Светлане  совершенно неожиданно позвонили из храма и сказали, что кто-то  пожертвовал деньги и нужно ехать выбирать новую мебель.Проблемой  для семьи остается отсутствие собственного жилья и связанные с этим  материальные трудности. Именно в этом, по мнению настоятеля храма иерея  Даниила Горячева, Светлане Сопочкиной могло бы помочь государство. Такую  «помощь» действительно предложили, однако переехать в полуразрушенный  деревянный дом без удобств (улица Республиканская, 17) Светлана  Николаевна по понятным причинам отказалась.

Документы по изъятию  ребенка были переданы в прокуратуру Ломоносовского района г.  Архангельска 26 января. Светлана Сопочкина подала иск в адрес начальника  Управления по вопросам семьи, опеки и попечительства, О. В. Дулеповой о  признании приказа №120 об изъятии несовершеннолетнего Артемия Новикова  недействительным.8 февраля состоялось предварительное судебное  заседание по делу, окончательное решение по делу суд вынесет 10 февраля.  Со стороны органов социальной опеки в суд поступил иск — о лишении  Светланы Сопочкиной родительских прав. Предварительное судебное  заседание по делу назначено на 13 февраля.В тяжелой ситуации  Светлана Николаевна получает помощь в Церкви. Стараниями иерея Даниила  Горячева к делу привлечены психологи и адвокат.

Комментарий Татьяны Борисовны Вислых, психолога высшей категории:Светлана  Николаевна и Артем относятся к обладателям высоко чувствительного,  слабого типа нервной системы. Будучи всегда вместе, они являлись главной  опорой друг для друга.Светлана Николаевна отличается  глубокой нравственностью. В этом небогатом доме сын всегда одет опрятно и  по сезону, всегда приготовлено покушать. Всегда осуществляется забота о  нравственном и интеллектуальном развитии ребенка (совместное чтение,  игры, отслеживание школьной успеваемости, помощь в учебе при  затруднениях, забота о формировании у мальчика доброго отношения к  другим людям, внутреннего принятия других людей).Сын  заботится о матери: иногда ходит в магазин и подметает пол, моет посуду.  Известно, что без сопереживания другим, без конкретной ежедневной  заботы о других, человек вырастает нравственно ущербным. В доме Светланы  Николаевны последнее исключено.Между мамой и сыном — глубокая позитивная эмоциональная связь, и ее разрыв влечет за собой тяжелейшие последствия.Для  Светланы Николаевны, тяжело болеющего человека, насильственный отрыв  сына -сокрушительное событие, ставшее причиной сильнейшего  психологического стресса, проявляющегося в глубоком беспокойстве,  неспособности отвлечься от тревожных мыслей о сыне, нарушении засыпания,  нездоровом прерывистом сне, не приносящим облегчения, чувстве своей  личной бесполезности и необычайным напряжении.Для  психической сферы Артема резкое изменение значимых обстоятельств жизни,  расставание с мамой, перемена места жительства также представляет собой  психологический стресс большой силы. У психологического стресса всегда  есть последствия, но коварность его, в отличие от стресса  физиологического, в том, что его последствия трудно предсказуемы.  Взрослые, произвольно создающие ребенку с чувствительной нервной  системой ситуацию глубокого психологического стресса, несут  ответственность за принятые решения.

Комментарий иерея Даниила Горячева, духовника семьи, настоятеля архангельского храма Успения Божией Матери:Со  Светланой и Артемием мы знакомы уже год. Они часто ходили на исповедь, и  видно было, что дни, когда они в храме, — это праздник в семье. Никогда  не возникало мысли, что мама тянет сына в храм — для меня это верный  показатель правильной духовной и семейной жизни. Очень жаль, что по их  семье был нанесен такой удар.25 января я как раз причащал их на дому.

А вечером звонок от Светланы:— Батюшка, у меня Артемку забрали.Получается, Господь укрепил их перед испытанием.У Артема кроме мамы нет ни одного родного человека.

А Светлана живет сыном.Я  пытаюсь ободрить ее, говорю, что все это завертелось, чтобы, наконец,  закончились их переезды по съемным квартирам. Что, разобравшись в  ситуации, органы опеки помогут им с жильем.

А за чей счет они «помогут с жильем»? Сами они его ни построить, ни заработать не могут. Лезут на уровне советских обкомов-исполкомов распределять, верша справедливость не в рамках установленного для всех законодательства, а… имея чуточку больше прав, нежели те, кто в состоянии в нормальных условиях организовать вполне достойное жилищное строительство.

Мне-то знаете, какой момент был интересен из новейшей истории, касающийся жилья? А то, что в 1984 году очередей на жилье в нынешнем понимании не существовало. Была текущая очередь, где люди вставали в последние год-два в связи со сменой места работы и жительства, по семейным обстоятельствам (вышедшие из тюрем осужденные, разведенные, в связи с рождением ребенка и т.д.).

Очень хорошо помню обоснование введения новых массовых серий с улучшенными планировками в движении МЖК! Тогда четко и жестко, на цифрах, аргументировано на технико-экономических показателях пояснялось, что страна может развивать МЖК, поскольку в иных жилищных государственных программах нет необходимости, все решается в текущем порядке (прежде всего, предприятиями и органами местного самоуправления) без превалирующего участия государства.

То есть вся эта перестройка-ускорение, идиотское блеяние Михаила Горбачева о том, что, мол, надо «каждой семье по квартире к 2000-му году» — произошли на фоне того, что партия КПСС  утратила основной инструмент общественных манипуляций: распределение жилья.

Ясно, что за партией КПСС стояли спецслужбы, прорвавшиеся нынче к полному доминированию в жилищном секторе.

Ясно и то, что все эти батюшки, которых нисколько не заботит, насколько нравственно они смотрятся в глазах прихожан, все вопросы помощи с жильем будут решать через спецслужбы. Сами ведь они от благ своих не отстегнут и на субботник не выйдут.

Аморальным выглядит «утешение» несчастной, что, мол, ее Господь «подготовил к тому, что у нее отберут ребенка. В этом случае надо спросить, какому сатанинскому зверю служит это священник. Привыкли судить Господа нашего по своей уголовной безнравственности…

Ведь уже всех достали эти машины-часики и миллионные пропажи при  каждой публикации о том, что похищено ворами у очередного попа.

Но здесь надо подвести итог и сделать вывод о том, что ювеналка выгодна не только Павлу Астахову, но и всем тем, кто спекулирует на… вообще фашистском тезисе о том, будто у матери можно отнять ребенка, а не помочь ей поставить его на ноги. Это надо быть уголовной сволочью, разводить здесь «немного истории» совершенно ни к чему!

Ювеналка вообще возможна лишь при резком сокращении правового поля гражданских прав населения. То есть и павлушкина безопасность и бесконечные собрания-прения о том, насколько это плохо — это все происходит не только за счет материальных ресурсов всего общества, отнимает силы и время, уничтожает веру в справедливость и т.д. и т.п., но это всегда происходит за счет обрушения законодательства и уничтожения гражданских прав населения.

Да, все для того, чтобы на созданной проблеме кормились совершенно аморальные, а главное, ни на что не способные мерзавцы.

Продолжение следует…

Читать по теме:

• Павлушкина безопасность. Часть I
• Павлушкина безопасность. Часть II
• Павлушкина безопасность. Часть III
• Павлушкина безопасность. Часть IV
• Павлушкина безопасность. Часть V
• Павлушкина безопасность. Часть VI

2 комментария на “Павлушкина безопасность. Часть V”