В картине Алексея Балабанова «Война» мне понравилось выражение: Думать раньше надо было-перед войной, а на войне нужно выживать. На мой взгляд, это лучшая картина о чеченской войне, впрочем, об этой проклятой войне снято мало путного, а может и ничего, кроме «Войны» Балабанова.

История в картине рассказана бесхитростная и убедительная. Ни тепленького гуманизма, ни кровавых кошмаров, ни умиления, ни пафоса. Пафос — удел штабных генералов и патриотов-романистов, пекущих роман за романом, оно и выгодно, и безопасно. Гуманизм тоже легче всего разводить на берегу Женевского озера или там в Гааге. Некоторые мыслители считают, что война — это нормальное состояние человека. Думаю, однако, что нормальное состояние человека — созидание.. Из «Войны» Балабанова становится ясно, что Россия выиграет не только чеченскую войну, но любые другие войны. Вопреки безобразному состоянию армии и закона — выиграет. Но я могу представить, что ожидает всех нас, когда во главе России вновь появится созидатель…

В Минобороны рассматриваются планы подключения армейских подразделений к участию в контртеррористических операциях, проводимых в настоящее время на Северном Кавказе силами спецслужб и Министерством внутренних дел.

О возможном более активном участии военного ведомства в обеспечении безопасности на территории страны в известной мере свидетельствует и опубликованный вчера на кремлевском сайте президентский Указ  «Об утверждении состава Национального антитеррористического комитета по должностям и внесении изменений в Указ Президента Российской Федерации от 15 февраля 2006 года № 116 «О мерах по противодействию терроризму» и в состав Федерального оперативного штаба по должностям, утвержденный этим Указом». Согласно данному документу, в состав Национального антитеррористического комитета по должностям включены министр обороны и начальник Генерального штаба.

Судя по опыту прошлых лет, скорее всего речь идет о подразделениях спецназа Главного разведывательного управления (ГРУ) Генштаба, наиболее подготовленных в профессиональном плане, так как в основном они укомплектованы военнослужащими-контрактниками.

Перед этим в Дагестане произошло убийство религиозного деятеля, которое называют наиболее серьезным по возможным политическим последствиям. Шейх Саид Афанди не занимал формальных постов. Однако реально с первой половины 1990-х годов он контролировал Духовного управления мусульман Республики Дагестан (ДУМРД), где все значимые позиции занимали его мюриды.

Среди этих мюридов есть высокопоставленные чиновники, силовики и крупные предприниматели. Причем не только в Дагестане.

Шейха после убийства похоронили в соответствии с канонами Ислама в день гибели до захода солнца. На кладбище в его родовом селе Чиркей Байнакского района, пришли свыше 100 тысяч человек (население Дагестана – чуть менее 3 млн.) 29 августа объявлен днем траура.

Кто совершил убийство и кто за ним стоит? Вот главный вопрос сегодня.

Президент, Народное Собрание и правительство Республики Дагестан сделали заявление, в котором явно намекают на «ваххабитов»: «Именно таких людей смертельно боятся идеологи терроризма, которые пытаются подменить истинные духовные ценности пропагандой лживых и человеконенавистнических идей».

Через четыре часа после убийства под руководством президента Дагестана Магомедсалама Магомедова состоялось экстренное совещание Совета безопасности республики.

На нем М. Магомедов предложил организовать отряды самообороны для наказания «этих бандитов», под которыми, очевидно, имелись в виду «ваххабиты»: «Я думаю, что сегодня мы примем решение в каждом городе, в каждом районе организовать отряды самообороны, дружины из молодых людей, готовых под руководством и вместе с органами внутренних дел вести работу по обеспечению безопасности, по наказанию этих бандитов и террористов. Это поручение всем руководителям городов и районов. Все, что для этого необходимо – организационно и материально – мы должны сделать. И деньги, и все необходимое для этого мы должны найти», — сказал президент.

Власть явно стремится получить свою пользу от этого теракта. Создание «дружин», по сути, это создание новой силовой структуры, развернутой «во всех городах и районах», которая, видимо, будет подчиняться лично президенту. Как она сможет помочь в борьбе с законспирированным городским подпольем и с лесными партизанскими отрядами, с которыми безуспешно воюют все спецслужбы страны вкупе с регулярной армией? Никак. Зато ее польза очевидна в качестве инструмента влияния на массы населения и личного силового ресурса действующего президента. Вопрос, против кого ее собирается использовать Магомедсалам Магомедалиевич Магомедов – безусловно, интересен.

МВД Дагестана на следующий день объявило виновниками «идеологов терроризма», и «экстремистов», которые «смертельно боялись» покойного.

Общественная палата РФ, орган, хоть и неконституционный и с непонятным статусом, но приближенный к действующей власти, в лице своей «Рабочей группы ОП по развитию общественного диалога и институтов гражданского общества на Кавказе» (ею руководит Максим Шевченко) уже в день теракта обвинила в его организации руководство Имарата Кавказ: «Те, кто послал «живую бомбу», скорее всего, это бандит – Доку Умаров».

Действительно, шейх был главным идеологическим противником «ваххабитов», а многие силовики и чиновники, воевавшие с ними, являлись мюридами или почитателями Саида Афанди.

Но МВД явно лукавит, говоря о том, что «ваххабиты» «смертельно боялись» убитого. Начиная с конца 2010 года в Дагестане идет процесс национального диалога между двумя враждующими исламскими течениями, одним из инициаторов и столпов которого и был взорванный шейх. Переговорный процесс в последнее время явно близился к успеху.

Поэтому версию о том, что в Дагестане было сделано все, чтобы столкнуть конкурирующие партии салафитов(ваххабитов) и суфиев можно ставить под сомнение.

В пользу того, что виновны «лесные боевики» говорит личность смертницы. Первым мужем Аллы-Аминат Сапрыкиной-Курбановой был Марат Курбанов, амир Махачкалы. Став приверженкой ваххабизма, она четырежды была замужем, все мужья занимали важные посты в подполье, трое ликвидированы силовиками. Сама она занималась вербовкой и подготовкой террористов-смертников

Впрочем, у данного доказательства есть один изъян.

Про гибель Сапрыкиной уже сообщалось 5 мая 2012 года. Тогда в Махачкале был взорван пост полиции, и «по предварительной версии, в машине погибли смертница Муслимат Алиева и вербовщица Курбанова». В другом сообщении о взрыве, прогремевшем в Махачкале в начале мая, однако, говорилось, что «Личность их вербовщицы Аминат Курбановой пока не подтверждена». Опровержения о гибели Сапрыкиной-Курбановой, однако, не последовало. Скорее всего, власти просто не удосужились сделать это. И осталось неясным, кто же была вторая женщина. Сейчас же сообщение о том, что «Женщина, совершившая самоподрыв в доме Шейха Саида Афанди, официально опознана, это 30-летняя Курбанова (Сапрыкина) Аминат Андреевна», появилось на сайте МВД Дагестана.

Я спрашивала у ее сокурсников и коллег: «Вы верите, что Аминат пошла взрываться?» (то есть стала шахидкой. — The New Times). Одни говорят «да», другие — «нет». Есть и третья версия: после убийства ее первого мужа вроде бы к ней пришли фээсбэшники и предложили, чтобы она спряталась на какое-то время. Потом ее объявили в розыск, развесили фотографии и она как бы перешла на нелегальное положение, поэтому-де у нее не было другого выхода, как стать шахидкой. Я в эту версию не верю, потому что наши салафиты(ваххабиты) чуть что — тут же обращаются в правозащитные организации или к журналистам. Единственный способ выпутаться из ситуации, когда ФСБ тебя прижимает к ногтю, — предать эту историю гласности.

Вроде бы, инцидент исчерпан. Но, как говорится,  до конца быть уверенным в том, что именно Сапрыкина-Курбанова взорвала шейха, нельзя.

С августа 1999 года, когда отряды полевых командиров Шамиля Басаева и Хаттаба вторглись на территорию Дагестана, именно армейское руководство осуществляло руководство Объединенной группировкой войск (ОГВ) по проведению контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона. Армейские подразделения выполняли основные функции по уничтожению боевиков. При этом Минобороны сформировало в Чечне 46 военных комендатур, которые к тому же осуществляли и административное руководство в республике. Лишь в 2004 году, после завершения активной фазы боевых действий, руководство боевыми операциями и в целом ОГВ постепенно перешло к Внутренним войскам МВД РФ. А начиная с 2006 года армейские части стали выводиться с территории Северного Кавказа на «зимние квартиры» – фактически с того времени регулярные армейские подразделения перестали активно привлекаться к проведению контртеррористических операций в зоне конфликтов в Дагестане, Чечне, Ингушетии и Кабардино-Балкарии. Лишь фрагментарно, если требовалось уничтожить крупные силы боевиков, в бой вступали авиационные, артиллерийские и танковые подразделения Минобороны. В самой Чечне постоянно воевали лишь два батальона армейского спецназа ГРУ – «Запад» и «Восток», почти полностью укомплектованные чеченцами. Но к началу 2009 года и их расформировали.

И вот не прошло и трех лет, как армейские части вновь могут быть использованы в боевых операциях, проводимых силами ФСБ и правоохранительными органами на Северном Кавказе.

Как на Кавказе обеспечить выезд спецназа ФСБ на ликвидацию личного недруга

Зимним вечером 29 февраля 2012 года из Ставропольского края в Нальчик, столицу Кабардино-Балкарии, въехала колонна бэтээров со спецназом. Они двинулись в один из центральных районов города, прямо к аккуратненькому 9-этажному жилому дому на улице Головко. Жители дома уже ложились спать, когда в их квартиры стала вламываться полиция и выталкивать на улицу. Оказалось, что в районе введен локальный режим контртеррористической операции, отряды полиции уже оцепили прилегающие дворы, оставляя внутри кольца место для «работы» спецназу. Бэтээры окружили дом, по периметру расставили мощные прожекторы, снайперы заняли позиции.

Нальчик, улица Головко, дом 3. Капитан полиции Руслан Рахаев, ради которого собралось такое множество достойных людей в бронежилетах, в это время мирно лежал на диване и смотрел телевизор в квартире на 6-м этаже. Он услышал глухие звуки, в комнату стал просачиваться едкий запах металла.

СПРАВКА «НОВОЙ» Практика заваривать металлические двери квартир, где скрываются предполагаемые боевики, — «фирменный знак» силовиков, работающих в Кабардино-Балкарии (в отличие, например, от Дагестана, где двери закладывают мешками с песком). Делается это для того, чтобы лишить «осажденных» возможности сдаться. «Фирменный знак» имеет многолетнюю историю, хотя его наличие категорически отрицается силовиками. Первый известный случай подобного рода произошел в КБР еще в феврале 2005 года, когда в Нальчике ликвидировали членов «джамаата Ярмук». Помимо троих мужчин были убиты четыре женщины, в том числе и беременная 19-летняя Олеся Трунова. Аркадий Еделев, на тот момент возглавлявший оперативный штаб по проведению контртеррористической операции на Северном Кавказе, заявил: «Долгое время велись переговоры, но они отказались сдаваться». Скандал списали на «истеричных правозащитников», а практику «варки» успешно продолжили.

…Тридцатичетырехлетний капитан полиции МВД РФ Руслан Рахаев ушел с должности начальника угро города Черкесска в октябре прошлого года. Ушел в бега. В служебном кабинете Руслана 7 октября умер от побоев задержанный по фамилии Джанкезов. Покойный при жизни был мелким жуликом и асоциальной личностью, оперативники привезли его в кабинет Рахаева уже сильно избитого, за час до смерти, предварительно «поработав» с ним ночью.

Рахаев, как полноценный мент, поначалу бросился прикрывать своих подчиненных. Давал свидетельские показания, что Джанкезов был нетрезв, падал с высоты собственного роста, и нес подобную белиберду, помогающую списать смерть задержанного на стечение обстоятельств.

Прошел день, затем другой, его подчиненные не появлялись на работе, не отвечали на телефонные звонки. И Рахаев почувствовал: его сдают свои. Через три дня опера объявились у следователя и дали показания на Рахаева, который, по их словам, «затоптал бомжа насмерть» прямо в кабинете. Но Рахаев все еще не мог поверить в такое предательство и все ждал, что следствие разберется. А когда 15 октября в вечерних новостях Первого канала он увидел свою фотографию с комментариями: «Забил задержанного до смерти» —  последние иллюзии исчезли.

После сюжета по Первому каналу Рахаев понял, что его сдали «свои». Причем не только опера, Первый канал наполняется из более важных источников.Да и главное, на его должность уже были претенденты.

Рахаев, прекрасно знал: после того, как дверь заварили, руководитель спецоперации будет выбирать один из вариантов штурма: расстреливать его вместе с квартирой из гранатомета, «снимать» снайперами или же долбить пол соседей сверху, чтобы забросать гранатами. Подобных многоквартирных домов с выжженными окнами, а иногда и целыми пролетами по всему Северному Кавказу — сотни. Сейчас в боевом арсенале правоохранителей появились специальные блокираторы для дверей, они закупаются официально, из бюджета выделяются на это деньги, но спецназ предпочитает действовать «по старинке». И Рахаеву оставалось только звонить по телефону.

Служба в полиции на Кавказе

— чрезвычайно привлекательна с разных точек зрения. Здесь тебе и деньги, и власть, и фактический мандат на насилие. Служба в полиции на Кавказе сопряжена с постоянным участием в интригах.

У Рахаева, понятно, тоже были и враги, и завистники.

Слухи о том, что человека можно «заказать» как боевика, гуляют по Кавказу уже давно. Но только на местном уровне: не нравится партнер по бизнесу? достала соседка? — позвони в полицию и скажи, что знаешь, где скрываются участники НВФ. «Врагу» будут обеспечены пара неприятных часов и получена солидная взятка — чтобы отстали, и это в лучшем случае. Оказалось, что таким же образом можно с успехом использовать и федералов: капитана полиции МВД России Руслана Рахаева «заказали» как боевика.

Непосредственно спецоперациями по «уничтожению членов НВФ» занимаются две структуры: МВД и ФСБ. Сегодня всю «грязную работу» делает спецназ, полиция только стоит в оцеплении. В КБР этим занимается СОБР-1, который подчиняется напрямую начальнику МВД по СКФО, но это «так, пехота, — сказал мне один сотрудник спецназа, — мальчики по вызову». По Рахаеву же работали «тяжелые» — спецназ ФСБ России, базирующийся в Ессентуках. «Товар» этот штучный и высококвалифицированный. Каждый выезд «элиты» оформляется заявкой, под которой стоит чья-то фамилия, она согласуется с республиканским оперативным штабом и начальниками ФСБ. Спецназ выезжает «в адрес», уже в дороге узнавая, куда и «на кого». Переговоры и разбирательства не входят в их обязанности: пришел, увидел, уничтожил.

«Заявка» формируется на основе оперативных данных, собираемых либо в Центре по противодействию экстремизму МВД (ЦПЭ) — именно эта контора в каждой республике вербует агентуру и работает по «лесным», — либо из параллельных оперативных источников ФСБ. По моим сведениям, «заявка» на улицу Головко, дом 3, г.Нальчик пришла из ЦПЭ Карачаево-Черкесии.

Руслану показалось, что штурм длился часа два-три, хотя, наверное, значительно меньше. Я только догадываюсь о том, кто из высокопоставленных знакомых Руслана сумел остановить убийство. Ни родственники, ни сам Руслан имя это не назовут никому, по крайней мере в ближайшее время.

…Из квартиры Рахаева доставали пожарные: подняли ему лестницу на 6-й этаж — вскрыть заваренную дверь было невозможно. Спустившегося с небес на землю капитана окружили силовики. Потом уже, затащив в подъезд, его отлупили берцами по голове — «для острастки». «Радуйся, сегодня второй день твоего рождения. Первый раз без трупа уезжаем», — поздравили спецназовцы.

На следующий день после неожиданно завершившейся спецоперации на официальном сайте следственного комитета Карачаево-Черкесской Республики появилось новое сообщение: «В Нальчике задержан начальник оперативно-разыскной части ОВД Черкесска Руслан Рахаев, полгода разыскиваемый за убийство. 34-летний убийца скрывался в доме на улице Головко. Оперативники, выйдя на след Рахаева, заблокировали его в доме, в ходе переговоров преступника убедили сдаться». Однако вскоре исчезло и это сообщение, а следователь утверждает: «Обстоятельства задержания следствием не установлены». И каждый раз на суде о продлении ареста Рахаеву судьи заявляют: «Рахаев был задержан 29 февраля в 21 час 00 минут в городе Черкесске Карачаево-Черкесской республики». P.S. Ныне Рахаев сидит в СИЗО Черкесска.

Убийство одного из самых авторитетных в Дагестане шейхов — Саида Афанди Чиркейского — породило массу версий, теорий и страхов. Но одно совершенно ясно, никто не знает ответа, кто стоит за убийством шейха и двух чиновников от ислама в Татарстане — муфтия Илдуса Файзова и Валиуллы Якупова, покушение на которых произошло в июле.

Да, обыватель на Кавказе сегодня растерян, он не знает, какое будущее его ожидает, он ничего хорошего не ждет. «И это стало уже частью обыденной жизни: на одной улице идет спецоперация — люди в камуфляже, стрельба. На другой — играют свадьбу».

И вдруг служба внешней разведки  серьезно озаботилась проблемой «массового распространения информационных сообщений в социальных сетях с целью формирования общественного мнения» и задумалась о создании методики мониторинга блогосферы. В январе-феврале 2012г. ведомство объявило три закрытых тендера на сумму свыше 30 млн руб

Например, сейчас по всему Северному Кавказу под крышу власти очень активно затаскивают влиятельных блогеров, у которых есть много подписчиков, френдов. Ты можешь запугивать, если люди понимают, что ты как власть являешься основным источником опасности.

Журналист Светлана Рейтер получила приглашение
 на допрос в ФСБ из-за публикации своей статьи об исчезновениях людей в Чечне и бездействии властей. По некоторым данным, вскоре ожидается вызов на допрос ряда ее коллег. Самой Рейтер претензии спецслужбы пока не предъявляют.   А спецслужбам всегда выгодны заранее обработанные журналисты и блогеры, как и доверие к их будущим публикациям, которое можно создавать под негласным влиянием.

Говорят, что войны в Дагестане хотят многие. Считается, что война может быть выгодна федералам, которые много зарабатывают на зачистках, но войны могут хотеть и военные, которым она так же выгодна. Почему и убийство шейха стараются называть ударом по традиционному исламу, а некоторые — попыткой сорвать диалог между сторонниками суфизма и салафитами, а оно при всех теориях и версиях, так удачно открывает новые возможности для армейских, т.е. военных игроков на «поле борьбы» нескончаемой идеологической и религиозной войны.

А логичнее предположить, что источник проблемы — в тех, кто имеет три лимона, а не три рубля.

У нас ведь, простите, в Конституции пока не оговаривается, что наше общество — не просто клановое, но и кастовое. А многие законодательные акты, по сути, пытаются закрепить подобный отсталый общественный уклад под видом национальной, религиозной или должностной принадлежности в так называемых «социальных группах». При этом не учитывается, что не может закон использоваться для травли беззащитного человека — ради благополучия отнюдь не бедствующей «социальной группы». В обществе должны социально защищаться лишь те, кто не способен сделать этого сам «по обстоятельствам непреодолимой силы».

Конечно, все это идет идет вразрез с конституционными правами, а значит, неминуемо вызовет противоречия. Работать это все равно не будет, хотя вызовет определенное напряжение в обществе.

Жители Дагестана перекрыли железную дорогу в республике, требуя от правоохранительных органов найти пропавшего жителя села, которого похитили неизвестные в масках и камуфляже. И пока не приехали высокопоставленные силовики республики, дорога была заблокирована.

9 комментариев на “Опять о Кавказе”