По итогам Нюрнбергского процесса Генеральный прокурор СССР К. П. Горшенин подготовил список с 57 фамилиями тех, кого предлагал отметить государственными наградами за проведенную работу в Нюрнберге.
Сталин посмотрел список и молча отложил в сторону. Ему подали еще один документ от американской стороны с предложением отметить наградами США судей и обвинителей с советской стороны. Сталин этот документ также проигнорировал. Задавать вопросы или решать этот вопрос, минуя Сталина, никто не рискнул.
Сталин был крайне недоволен тем, как советская делегация отработала на процессе. Окончательный вариант обвинительного заключения, по его мнению, содержал в себе существенные недоработки, которые будут использованы против СССР в будущем.
Судить, но в рамках международного права
По замыслу Сталина, над фашистами должен был состояться международный суд с оглаской всех преступлений фашизма на территории СССР и в соответствии с нормами закона стран, которые будут их судить.
Показательный процесс в Харькове
По приказу Сталина в декабре 1943 году в Харькове состоялся первый в мире открытый суд над нацистскими преступниками. На скамье подсудимых было трое немецких офицеров, которых обвинили в организации и проведении массовых казней гражданского населения на территории Украины. Материалы этого уникального процесса хранятся в архивах ФСБ России. Те, кто имел возможность с ними ознакомиться, утверждают, что бросается в глаза скрупулезность подготовки доказательной базы — трофейные документы, судебно-медицинская экспертиза, показания военнопленных и свидетельства выживших.
Все по закону, вплоть до адвокатов
Обвиняемым назначили адвокатов из советских кадров, которых нашли с огромным трудом. Убедили, что необходимо соблюсти все нормы международного права и не дать возможности в будущем дать хоть малую зацепку, чтобы объявить суд несостоятельным.
Наблюдать за процессом также пригласили иностранных журналистов «Нью-Йорк таймс», «Таймс», «Дейли экспресс».
Американский подход
Несмотря на твердость позиции СССР, у союзников было другое мнение. Американцы вообще считали, что высшая мера без суда и следствия — самое то и нечего возиться с преступниками. Американцев пришлось урезонивать после того, как они предлагали просто расстрелять тысяч пятьдесят и не заморачиваться с судами, формулировками обвинений, доказательствами и устранением разночтений в судопроизводствах стран-участниц будущего процесса. Министр финансов США Генри Моргентау-младший открыто выступил с предложением массового показательного расстрела нацистов без суда и следствия, мол, все и так очевидно.
А как же тост Сталина в Тегеране
Вспоминают тост Сталина на Тегеранской конференции в 1943 году «за то, чтобы над всеми германскими военными преступниками как можно скорее свершилось правосудие и чтобы они все были казнены».
На этом основании некоторые делают вывод, что и Сталин поддерживал казнь по американскому сценарию. Эту точку зрения опровергает проведение Харьковского суда по всем правилам международного судопроизводства в декабре 1943. А тост был произнесен в ноябре и означал одно — наказание должно быть неотвратимым, но в рамках закона.
Англичане темнят
Черчилль негодовал от неистовой жестокости высказываний представителей США. Такую реакцию Черчилль считал уместной скорее со стороны русских, чем от американцев. Неопределенность ситуации усиливалась тем, что у англичан уже находился в плену Гесс и СССР неоднократно критиковал союзника за то, что те устроили его как на курорте, вместо того, чтобы судить, не дожидаясь окончания войны.
На Квебекской конференции в августе 1944 года англичане спод напором американцев сдались.
Опасения американцев и англичан
В СССР отлично понимали, почему союзники юлят: чего доброго, подсудимые, которые не дураки и языки у них подвешены, могут использовать публичные выступления и прессу для «перевода стрелок» и обсуждения, например, бомбардировок японских городов американцами в конце войны. У многих в мире это вызывало возмущение и воспринималось как акт неоправданной агрессии в целях устрашения. Бомбардировка Дрездена также вызывала немало вопросов своей целесообразностью и масштабом.
Сталин настаивает на международном трибунале
Когда Черчилль и Рузвельт поняли, что Сталин от идеи трибунала не отступится, они «включились в игру».
Выбрали Нюрнберг
Сталин уделял особое внимание символичным деталям и аттрибутам и потому хотел, чтобы все происходило в поверженном Берлине. Но город был сильно разрушен и найти подхощее место не удалось. В итоге сошлись на Нюрнберге — здание Дворца правосудия и внутренняя тюрьма отвечали всем требованиям.
Смена советского караула Руденко справа.
«Адвокаты дьяволов»
Вопрос возник и по поводу защиты. Это казалось абсурдным, но Сталин настаивал, чтобы все и это тоже было по законам международного права.
— Иначе это будет тне суд, а расправа. В будущем этим обязательно воспользуются и найдут «смягчающие обстоятельства». Пусть ищут им адвокатов, где хотят.
Проблема с адвокатами затягивала дело. Пока не догадались обратиться к немцам. Адвокаты нашлись и самые лучшие.
Адвокат гроссадмирала и главнокомандующего военно-морскими силами нацистской Германии Карла Дёница, Кранцбюллер, имел более чем десятилетнюю судебную практику в области морского права. Дениц, несмотря на то, что отдал приказ не спасать моряков с потопленных судов, за исключением капитанов и механиков, сумел избежать высшей меры. Адвокат Деница напирал на то, что у противника была такая же практика и этот довод подтвердила американская сторона. Дениц уцелел.
В первом ряду на скамье подсудимых: Геринг, Гесс, фон Риббентроп, Кейтель, Розенберг, Франк, Фрик, Штрайхер, Функ, Шахт. Во втором ряду — Дениц, Редер, фон Ширах, Заукель, Йодль, фон Папен, Зейсс-Ингварт, Шпеер, фон Нойрат, Фриче.). Источник
Версия превентивного удара.
Йодля защищал профессор уголовного права, доктор Экснер. Именно Экснер использовал тактику нападения, объяснив нападение Германии на СССР превентивной мерой. Экснер напирал на то, что СССР, якобы, готовился первым нанести удар по Германии и этим объясняется сосредоточение военных складов у западных границ и сосредоточение войск. Об этом ходе Экснера сообщили Сталину:
— Пусть это послушают те, кто обвинял меня в недооценке намерений противника. Вот и Паулюс пригодился. Надеюсь, он хорошо себя чувствует? Сюрприз будет этим крючкотворам.
Ценный свидетель
За доставку Паулюса в Нюрнберг и за его охрану отвечал офицер ГРУ Энвер Мамедов. С его слов известны подробности истории появления Паулюса в Нюрнберге и роли, которую он там сыграл. Отрезвление Паулюса началось после того, как он узнал, что участники заговора против Гитлера в Германии были казнены. Но выступать в международном суде он категорически отказывался и изменил решение после того, как ему пообещали встречу с женой.
Доставка Паулюса в Нюрнберг была сопряжена с немалыми трудностями. Он был ценным свидетелем по важнейшему вопросу, который, как Сталин и предвидел, был использован против СССР — вопрос о превентивном ударе Германии. Представить СССР агрессором было выгодно и могло быть использовано для политического давления на СССР. Этого нельзя было допустить. Доставка Паулюса держалась в тайне от членов советской делегации тоже.
Лорд юстиции Джеффри Лоренс (Великобритания) Источник
Паулюс в Нюрнберге
Когда советская сторона сообщила о том, что у нее есть свидетель, который готов обвинение Экснера опровергнуть, тот усмехнулся.
Председательствующий на процессе лорд Джеффри Лоуренс попросил назвать имя свидетеля.
— Пожалуйста. Это фельдмаршал Паулюс, теперь уже бывший фельдмаршал.
В зале зашумели.
— И где же он? Насколько нам известно, фельдмаршала Паулюс нет в живых.
— У вас ошибочные сведения. Он жив и будет здесь через 30 минут.
Когда Паулюс вошел в зал, у Геринга, Кейтеля, Розенберга произошел нервный срыв.
Главный обвинитель с Советской стороны Р.А. Руденко попросил Паулюса подтвердить или опровергнуть сказанное адвокатом Йодля, Экснера. И началось.
Вспоминает Секретарь советской делегации в Международном военном трибунале А. И. Полторак:
«- тогда (осенью 1940 года, когда разрабатывался план «Барбаросса») ничего не было известно про какие-нибудь приготовления со стороны России. — При моем поступлении на службу в ОКВ 3 сентября 1940 года,— продолжал Паулюс,— я застал там еще незаконченный предварительный оперативный план нападения на Советский Союз, известный под условным обозначением «Барбаросса». Этот план генерал-полковник Гальдер передал мне с заданием проанализировать возможности наступательных операций с учетом условий местности, использования сил, потребности силы и т. д. при наличии 130— 140 дивизий…»
«Р. А. Руденко: Кто из подсудимых являлся активным участником в развязывании агрессивной войны против Советского Союза?
Паулюс: Из числа подсудимых, насколько я их здесь вижу, я хочу здесь назвать следующих важнейших советников Гитлера: Кейтеля, Йодля, Геринга… «
От этого удара адвокаты нацистов уже не смогли оправиться и в дальнейшем занимали уже скорее оборонительную позицию, понимая, что дело проиграно и единственное, что они могли — это смягчить наказание. И во многом преуспели, надо отдать должное, хотя и не без помощи.
Недоверие судей
Недоразумение возникло на одном из заседаний, когда представитель Чрезвычайной государственной комиссии СССР начал зачитывать свидетельства обвинения. Судья Паркер прервал выступающего и выразил сомнение, что все, о чем говорится — правда и предположил, что преступления преувеличены и в этом попытка оказать давление на суд. После этих слов Паркеру показали 45-минутный документальный фильм. Посмотреть его судья смог только до половины. Паркеру стало плохо и он не мог участвовать в процессе трое суток — приходил в себя после увиденного.
Эпизоды трибунала
Трибунал начал свою работу 20 ноября 1945 года и закончился 1 октября 1946 года. 16 октября приговоры были приведены в исполнение.
В общей сложности было проведено свыше 400 открытых заседаний суда, подготовлено и рассмотрено огромное количество документов. Работа была проведена колоссальная.
Грязная работа
Когда обсуждался вопрос о том, кто возьмет на себя исполнение приговора, США согласились взять эту миссию на себя. СССР не стал возражать.
Татьяна Ступникова, которая работала переводчиком на суде, вспоминала забавный случай. В общей столовой она подсела на свободное место за столик, где уже сидел симпатичный и добродушный сержант -американец. Он принес ей несколько порций мороженного и много улыбался. Коллеги делали Ступниковой знаки, но она подумала, что над ней просто подшучивают. Потом ей сказали, что это был Джон Вудз — американский палач, которого пригласили на заседание для знакомства с будущими «клиентами». Его посчитали самым опытным специалистом в своем деле — на счету Вудса к тому времени было 347 успешных «дел».
Преступники и наказание
Из финального списка обвиняемых, в который включили 24 фамилии: Геринг(высшая мера), Риббентроп(высшая мера), Гесс(пожизненно), Кальтенбруннер(высшая мера), Розенберг(высшая мера), Франк(высшая мера), Борман(высшая мера заочно), Фрик(высшая мера), Лей, Заукель(высшая мера), Шпеер(20 лет), Функ(пожизненно), Шахт(оправдан), Папен(оправдан), Крупп(по состоянию здоровья не участвовал, умер в 1950 в заключении), Нейрат(15 лет), Ширах (20 лет), Зейсс-Инкварт(высшая мера), Штрайхер(высшая мера), Кейтель(высшая мера) , Йодль(высшая мера), Редер(пожизненно), Дениц(10 лет) и Фриче(оправдан).
Геринг ухитрился покончить с собой. Хотя до сих пор нет единого мнения, как ему это удалось. Скорее всего ампулу передала жена с поцелуем во время прощания.
Невиновны?!
Для Шахта, Папена и Фриче после вынесения оправдательного приговора устроили пресс-конференцию, на которой американцы и англичане угощали их сигаретами и кофе. Американский прокурор Додд не скрывая своей симпатии к Паппену, передал ему в подарок коробку гаванских сигар в знак извинения за проведенный допрос, когда Паппен был еще обвиняемым.
Лояльность к нацистским пособникам со стороны американцев, разделяли не все. Советские журналисты от участия в этой пресс-конференции воздержались, оставшись в зале суда.
Фриче, Паппен и Шахт опасались самосуда и отказались покидать тюрьму, требуя особой защиты для себя. Освобождение Паппена, Фриче и Шахта называли судебной ошибкой. Но американцы употребили все свое влияние, чтобы ее не исправить.
Вопрос к американцам
Интересный нюанс. Один из адвокатов, Людингхаузен, который выступил от имени других своих коллег с предложением — вынести на обсуждение преступления, которые шокировали и их — это бомбардировки Дрездена и ядерные удары по Хиросиме и Нагасаки. Союзники почувствовали себя очень неуютно в этот момент и приложили все свое влияние, чтобы эти вопросы не были включены в повестку.
Спорная Катынь
При этом когда советская сторона выступила с требованием включить в обвинительное заключение эпизод с Катынским расстрелом польских офицеров под Смоленском, представленные доказательства и выводы Чрезвычайной государственной комиссии посчитали недостаточными и потребовали дополнительных доказательств, перекрестных допросов, вызова свидетелей и т.д. и т.п. И это также была работа нацистских адвокатов, которые сумели посеять сомнение в том, что это не преступление Третьего рейха и судьи это обвинение не засчитали.
Катынь? Да. Хиросима, Нагасаки? Нет, конечно.
Именно этот эпизод в скором времени стал использоваться в антисоветской пропаганде для дискредитации СССР. При этом вопрос о ядерных бомбардировках США, во время которых в Японии погибло около 300 тысяч и более 200 тысяч человек (в основном мирное население) умерло в последствии в том числе и от лучевой болезни, практически не обсуждался.
P.S. Последствия Нюрнберга для целого ряда участников процесса в составе советской делегации были крайне неприятными. «Судья Никитченко вернулся на свою должность в Верховном суде СССР, но попал под следствие — в том числе и в связи с обвинениями в неподобающем поведении в Нюрнберге». Другие были арестованы по обвинению в измене.
Сокращение числа подсудимых, мягкость наказания, лояльность судей по отношению к нацистским преступникам, невключение в обвинительное заключение Катынского эпизода, освобождение ряда преступников, а также недостаточное освещение хода и результатов процесса в мире и среди населения, прежде всего Германии дали основания Сталину считать результаты Нюрнбергского процесса недостаточными (для искоренения фашизма) и не отвечающими целям и задачам, которые перед трибуналом были поставлены. Будущее показало, что Сталин был прав.
Сейчас опубликуем несколько снимков по материалам этого уникального в истории человечества процесса.
Почему Черчилль и Рузвельт были против публичного суда над нацистами?
70 лет назад в германском городе Нюрнберге начал работу первый в истории человечества суд над государством и его идеологией. С 20 ноября 45-го по первое октября 46-го международный трибунал, куда вошли обвинители из СССР, США, Англии и Франции, слушали откровения главных нацистских преступников и изучали кино- и фотосвидетельства их злодеяний. О том, как готовился и проходил процесс века, и почему американцы и англичане предлагали не судить нацистов, а «всех скопом» расстрелять, наш разговор с директором РГАСПИ Андреем Сорокиным.
Союзники долгое время были против публичного суда над нацистами. Когда пришли к соглашению о Нюрнберге?
Андрей Сорокин: В переговорах со Сталиным союзники настаивали на таких решениях, которые сегодня, пожалуй, вызовут изумление. Речь шла, так скажем, о кардинальном решении судьбы главных нацистских преступников, а именно — о расстреле без всякого суда. Черчилль считал, что «лучше всего было бы расстрелять главных преступников, как только они будут пойманы». Рузвельт пошел еще дальше: в 1945 году в Ялте предлагал «обязательно уничтожить пятьдесят тысяч немецко-прусских офицеров», напомнив Сталину об «очень хорошем тосте», который тот произнес на эту тему в Тегеране. Это запротоколировано в стенограммах Крымской конференции.
Были и «интересные» сценарии будущего Германии. «Если у нее будет какое-либо будущее», — выразился Черчилль на одном из заседаний. Премьер-министр Великобритании предлагал отделить от Германии ее южные провинции, в том числе Баварию, и включить их вДунайскую федерацию…». Рузвельт выступил с предложением о расчленении Германии на пять самостоятельных государств. Экзотических идей со стороны союзников поступало много. В ответ на высказывание Черчилля о том, что Германии в качестве будущего типа государственного устройства подходит коммунизм, Сталин даже был вынужден заметить, что коммунизм Германии подходит «как корове седло». Так что ее разделение выглядит совсем не случайным. От Черчилля и Рузвельта поступали также предложения о том, чтобы вся судебная процедура носила не юридический, а политический характер. Рузвельт заявлял: процедура суда «не должна быть слишком юридической», а, по мнению Черчилля, «суд над главными преступниками должен быть политическим, а не юридическим актом». Как ни удивительно это сегодня кому-то покажется, Сталин и советская делегация с самого начала говорили о необходимости подвергнуть главных нацистских преступников строго юридической процедуре уголовного преследования. С этими целями и был создан Международный военный трибунал, написан его устав, прецедентов деятельности подобных органов не было.
Но все же трудно себе представить, чтобы преступников, которые преследовали абсолютно политические цели и опирались на мощнейшую человеконенавистническую идеологию, судили бы как обычных уголовников…
Андрей Сорокин: Что крайне важно, принципы устава Международного трибунала, разработанного СССР, США, Великобританией и Францией, под которым подписались 23 страны — участницы Лондонской конференции 1945 года, были впоследствии утверждены Генеральной Ассамблеей ООН. Благодаря этой правовой основе и Нюрнберг перестал быть исключительно политическим делом, сохраняя, конечно, эту компоненту. Так он был и легализован, и легитимизирован. В отличие от последующих попыток создания аналогичных структур.
В чем интрига длительного нежелания американцев и англичан организовывать публичный международный процесс?
Андрей Сорокин: Это сложный вопрос. Предложения о наказании военных преступников в той или иной форме возникают уже в первые годы Великой Отечественной войны. Причем союзники выступали за создание Чрезвычайной комиссии по расследованию преступлений, а СССР, предлагая не только расследовать, но и наказывать, и в судебном порядке преследовать, уже в 1942 году ставит вопрос о создании трибунала. Следующий акт этой истории приходится на 1943 год, когда во время московского совещания глав союзнических МИД принимается «декларация об ответственности гитлеровцев за совершаемые преступления».
Тема, которая волнует не только историков, но кинематографистов и писателей: были ли все, кто осужден, наказаны? Писатель Максим Кантор в книге «Красный свет» пишет о том, что многих скоро выпустили…
Андрей Сорокин: Нужно понимать, что персонально на Нюрнбергском трибунале обсуждались личные дела очень небольшого круга лиц. Суду были преданы 24 человека. Гитлер, Гиммлер и Геббельс, чья смерть была установлена, не были преданы суду трибунала, Бормана судили заочно. Главные нацистские преступники были повешены, за исключением Геринга, которому удалось отравиться. Все это было зафиксировано и сфотографировано в присутствии представителей всех участников трибунала: и казнь, и кремация, и транспортировка тел в мюнхенский крематорий совершались в соответствии с процедурой освидетельствования. Все же те семеро осужденных, кто не был казнен, отбыли свои сроки заключения. Досрочных освобождений в ходе основного Нюрнбергского процесса не было. Другое дело — так называемые последующие, или малые Нюрнбергские процессы. Их было 12, они были проведены Нюрнбергским военным трибуналом, созданным американскими военными властями, в рамках этих процессов в 1946-1950 годах рассматривались дела еще около двух сотен деятелей нацистского режима. Действительно, в 1951 году многие из осужденных в рамках этих процессов были амнистированы, для некоторых сокращены сроки заключения.
Небезынтересно также отметить, что в 1953 году один из осужденных Международным военным трибуналом — Йодль — был полностью оправдан и лишь под давлением американцев этот оправдательный приговор позднее был аннулирован. Впрочем, проблема денацификации (очищения общества от последствий господства фашизма) имеет куда более сложный характер во всех странах Европы, включая и Советский Союз. Ведь огромное количество крупных нацистов и их пособников уголовного преследования избежали. Не говоря уже о мелких деятелях режима, которые и не подвергались преследованиям. Советская военная администрация в Германии и других оккупированных странах на них на определенном этапе стала смотреть примирительно: карать всех подряд попросту не хватило бы ни времени, ни рук. Кстати, я готов допустить, что Нюрнбергский трибунал не признал преступными все правительственные или государственные учреждения нацистской Германии, потому что его члены осознавали: в противном случае будет невозможно управлять страной, поскольку преследованию должен будет подвергнуться практически весь сколько-нибудь способный к решению административных задач управленческий персонал. Поэтому, видимо, в Германии долгое время во власти были люди, которые руководили госаппаратом и при нацистском режиме. Все понимали, что невозможно строить будущее в странах, где получили широкий размах коллаборационистские режимы, если всех пособников фашизма и нацизма отдать под суд.
Был составлен специальный список вопросов, обсуждение которых считалось недопустимым. Какие это были вопросы? Пакт Молотова-Риббентропа?
Андрей Сорокин: Инициаторами создания такого списка выступил не Советский Союз, а союзники. А СССР принял участие в подготовке окончательного документа, который концентрировал внимание трибунала на главных военных преступниках и на главных преступлениях войны. За пределы внимания трибунала были выведены многие вопросы, представленные каждым из союзников. Советский список включал вопросы, связанные с общественно-политическим строем, внешней политикой, включая пакт Молотова-Риббентропа, советско-польские отношения, проблему советских прибалтийских республик. И это нас возвращает к теме своеобразного характера Нюрнбергского трибунала. Он имел беспрецедентное значение не только по факту своего создания, но и по юридическим процедурам. И они часто противоречили юридической практике и законодательству отдельно взятых стран. Например, в Нюрнберге игнорировался принцип презумпции невиновности. Страны антигитлеровской коалиции, а вслед за ними и страны — члены ООН, сочли еще до начала работы трибунала действия нацистского руководства преступными, настолько очевидны были размах и масштаб преступлений против мира, человечности, военных преступлений. Это три категории преступлений, по которым обвинялось нацистское руководство. Остальное, по мнению учредителей трибунала, должно было быть вынесено за скобки, как не имеющее прямого отношения к делу и уводящее ход процесса в сторону.
А большой трибунал осудил украинских националистов, сотрудничавших с фашистами? Судя по дискуссии в СМИ, у российских и украинских историков разные мнения на этот счет.
Андрей Сорокин: Эта дискуссия вспыхивает постоянно. Последний раз весной этого года представитель Украины в ООН заявил о том, что советской стороной инициировался вопрос признания ОУН-УПА преступными организациями, что СССР оказывал давление на союзников и на ООН, но у него ничего не получилось. На самом деле СССР не выступал за то, чтобы признать эти организации преступными, но не потому, что он их таковыми не считал, а потому, что это не было предметом этого конкретного Международного военного трибунала. Трибунал был учрежден, и это было зафиксировано в уставе, в обвинительном заключении и приговоре «для суда над военными преступниками, преступления которых не связаны с определенным географическим местом». На скамью подсудимых не попал ни один из многочисленных коллаборантов из оккупированных стран Европы, где они сотрудничали с нацистами и участвовали в уголовных преступлениях. Нюрнбергский процесс был посвящен осуждению главных военных преступников, к которым были отнесены руководители нацистской партии Германии, руководители военных структур, СС и так далее. Напротив, советская сторона даже предъявила однажды документ, свидетельствовавший об эпизоде преследования в 1941 году украинских националистов со стороны нацистов. В ходе процесса были выявлены тесные связи украинских националистов с нацистами. Стоит назвать хотя бы допрос в ноябре 1945 года в качестве свидетеля генерал-майора Лахузена, долгое время прослужившего в Абвере под началом Канариса. Вспомним и о том, что Нюрнбергский трибунал признал СС преступной организацией, а в нее входила дивизия «Галичина», личный состав которой был сформирован из украинских националистов. Уже по одной этой причине можно и нужно говорить об осуждении Нюрнбергским трибуналом практики украинских националистов. Напомним, что целый ряд руководителей украинских националистов, включая Шухевича и Бандеру, были агентами Абвера.
Однако проблема заключается в том, что Нюрнбергский трибунал отказался считать преступными организациями некоторые структуры, к примеру, Генеральный штаб Вермахта, высшее командование германских вооруженных сил, правительство Германии. По этому поводу член трибунала от Советского Союза Иона Никитченко сформулировал особое мнение, зафиксировавшее несогласие советской стороны с этим решением. Действительно, следует признать, что работа трибунала не была доведена до логического завершения. Это, видимо, и дает основания и сегодня не признавать реальных преступлений украинских националистов в годы Второй мировой войны.
Помимо юридической стороны дела, включение в спецсписок трибунала вопроса о Пакте не было продиктовано опасностью, что вину за развязывание войны уже в 1945 году попытаются переложить на СССР?
Андрей Сорокин: Тогда сделать это было сложно по многим причинам, в том числе и потому, что имелись, да и сейчас имеются, доказательства того, что позиция союзников, в частности Черчилля, по этому вопросу была не такой категоричной, как позиция многих политиков на современном Западе. В нашем архиве хранятся письма Черчилля к Сталину в июне-июле 1941 года, где он высказывает полное понимание военных преимуществ, приобретенных Советским Союзом, тем, что Германия была вынуждена «развернуть силы и вступить в боевые действия на выдвинутых вперед западных границах», чем была частично ослаблена сила первоначального удара. О секретном протоколе к Пакту историки будут спорить еще очень долго. На мой взгляд, это решение было ошибочным. Важно подчеркнуть, что в тех же письмах Черчилль прямо писал о «совершенно неспровоцированном и безжалостном» характере агрессии нацистской Германии по отношению к Советскому Союзу.
Вся предыстория Второй мировой войны развивалась на глазах ее основных участников, была задокументирована. Тогда были сильно сужены возможности не воспринимать те или иные события вне их контекста, как это часто происходит сегодня. Все было совсем еще свежо, поэтому игнорировать собственные оценки событий или сфальсифицировать факты не получилось .
Войну в Европе развязал отнюдь не Пакт Молотова — Риббентропа. Он был таким же актом умиротворения агрессора, каким являлся и Мюнхенский сговор, когда европейские державы санкционировали отторжение Германией земель Чехословакии. В этом процессе поучаствовали между прочим Венгрия и Польша. Геринг, между прочим, в ходе одного из заседаний прямо заявил, адресуясь к судьям, представлявшим Британию и Францию: «Ведь это ваши правительства, господа судьи… развязали нам руки в Мюнхене». Хорошо известно, что решение о начале войны против Польши было принято Гитлером задолго до того, как Германия и СССР подписали Пакт. Он не являлся ключевым для нацистской Германии решением, которое развязывало бы им руки. СССР очень долгое время добивался создания коалиции с будущими своими союзниками. И только после того, как стало понятно, что это соглашение не будет достигнуто, Сталин подписал пакт о ненападении с Германией.
Трибунал был сформирован из представителей четырех держав-победительниц, которые направили в Нюрнберг своих главных обвинителей: от СССР — прокурор УССР Роман Руденко, от Великобритании — прокурор Хартли Шоукросс, от США — судья Верховного суда Роберт Джексон, от Франции — генеральный прокурор Франсуа де Ментон.Фото: Российский государственный архив социально-политической истории
Конечно, сталинский режим для союзников долгое время оставался неприятным партнером для переговоров: коммунистическая идеология и практика по определению неприемлемы для политического класса Западной Европы. И это неприятие было преодолено только после того, как все стороны, подвергшиеся агрессии со стороны германского нацизма, поняли всю серьезность положения.
Инициаторами списка вопросов, которые не следовало затрагивать в Нюрнберге, были западные страны. А что они не хотели обсуждать?
Андрей Сорокин: Британцы, например, подготовили меморандум, в котором перечислялись возможные обвинения против Великобритании, начиная от англо-бурской войны и заканчивая внешнеполитическими решениями Великобритании во время германской агрессии против Дании и Норвегии, Бельгии и Нидерландов, Югославии и Греции. Все эти ограничения отчетливо демонстрировали наличие политической составляющей в деятельности трибунала. Несмотря на всю критику Нюрнбергского процесса с этой стороны, невозможно себе представить, что политическая составляющая могла быть полностью исключена из его деятельности.
К 70-летию Нюрнбергского международного трибунала ваш архив подготовил электронную выставку. Читатели могут познакомиться с ней на сайте «РГ» и журнала «Родина». Что там самое интересное?
Андрей Сорокин: Конечно, фотографии. Например, фотографу удалось зафиксировать разные эмоциональные состояния одного из главных подсудимых — Геринга. Достаточно приподнятое, оптимистическое — после речи одного из союзных прокуроров, которая по своему содержанию оказалась не очень острой. И совершенно другой его эмоциональный настрой — абсолютно раздавленный и поникший «второй человек» нацистской Германии после оглашения приговора. Есть серия фотографий, которые фиксируют попытки Гесса сыграть умалишенного. Это производит сильное впечатление. Из документов обратил бы внимание на сильный содержательно текст возражений на оправдательные приговоры заместителя председателя Верховного Суда СССР Ионы Никитченко. Понять и принять позицию, согласно которой Генеральный штаб Вермахта, его командование и Правительство нацистской Германии не признавались преступными организациями, довольно сложно. Но союзники по разным причинам так и не довели до логического завершения осуждение всех структур, связанных с функционированием нацистского режима.
А вот заметка недавняя, на очень странную тематику. Она о том, как смеялись фашистские преступники на Нюрбергском процессе. Глядеть, как скалятся эти будущие покойники на своем процессе, безусловно, несколько жутковато. И поскольку это публикуется именно сейчас, полное ощущение, что эта сатанинская сволочь смеется над… нами.
Нюрнбергский процесс можно назвать справедливым судом, в результате проведения которого все нацисты получили по заслугам. Может быть, не все, но многие. Тем не менее, есть фотография, где сторонники Гитлера смеются. Весело, в том числе, Герману Герингу и Рудольфу Гессу. Что развеселило тех, кого ожидала суровая кара?
Попробуете догадаться?
Если внимательно рассмотреть фото, то видно, что улыбаются, сдерживая смех, и солдаты союзников, которые выступают в качестве конвоиров и следящих за порядком. Значит, произошло что-то, что не связано ни с политикой, ни с войной. Не могут же гитлеровцы и те, кто их судит, вместе смеяться над какой-то вещью, касающейся процесса.
Вероятно, что произошло что-то такое… человеческое… что развеселило всех сразу.
Об этом случае писали и Борис Полевой, и Александр Звягинцев. Возможно, кто-то из читателей уже знает, в чем дело.
Ладно, томить не буду, расскажу, как было дело. Начнем с того, что каждому нацистскому преступнику на процессе выдали наушники – все ж суд был гуманным и, можно сказать, демократическим. Каждому подсудимому обеспечили право на защиту. Это выражалось, в том числе, в следующем: преступникам обеспечили возможность слушать реплики на родном языке. Обычная практика: все, что говорили в зале, синхронно переводилось.
Выделился адвокат Альфреда Розенберга по фамилии Тома. Надо отметить, что большинство защитников работало с помощниками. Все ж, такой процесс не каждый день происходит. Тома действовал так: он произносил реплики «для всех» в микрофон, а когда юристу нужно было обратиться к помощнику, он переключал тумблер и говорил всё, что хотел без «лишних ушей».
Напряженная обстановка, постоянное включение и выключение микрофона. А тут еще помощник сует зачем-то книгу «Мифы XX века» Розенберга. Тома разгорячился и забылся. Он не выключил микрофон и рявкнул: «Зачем вы суете мне эту дрянь?». Естественно, что реплику услышали абсолютно все. В том числе и нацистские преступники, которые не могли удержаться от смеха. Что там говорить, почти рассмеялся даже председательствующий лорд Лоренс, который был убежден, что смех в рамках такого процесса – это недопустимое дело.
Но это еще не все. Нужно подчеркнуть, что Геринг, Гесс и прочие, в принципе, долгое время находились на суде в хорошем расположении духа. И дело не в том, что помощники адвокатов, как сейчас говорят «тупили», а защитники на них срывались при включенном микрофоне. Такой случай известен всего один. Нацисты надеялись на спасение.
Известно, что союзники были не слишком дружны. Когда шли военные действия, каждый старался поменьше сражаться и побольше завоевать. Кроме СССР, пожалуй. Советский Союз, в отличие, например, от тех же американцев, вел Священную и Народную войну.
Когда Рейх был повержен, союзники стали делить его территорию. Нацисты же надеялись, что Великобритания, США и СССР разругаются и не смогут организовать трибунал должным образом.
Главной задачей сподвижников Гитлера было затянуть время. Хороший расчет: чем дольше идет суд, тем больше шансов, что союзники перестанут работать сообща, тем выше вероятность спасения.
К счастью, плану нацистов не суждено было реализоваться. Геринг, когда понял, что его дела плохи, самоустранился. Аналогично поступил и Гесс, несмотря на то, что его приговорили к пожизненному, а не к высшей мере. Правда, последнее случилось, спустя десятки лет после того, как не стало Геринга.
С публикацией очередной порции засекреченных документов в 2015 году для многих стало открытием, что Британия была изначально против международного процесса на фашистами.
Рассекреченные документы говорят, что он требовал расстрелять нацистских лидеров безо всякого суда
Британия, оказывается, была изначально против Нюрнбергского трибунала и предпочла бы, чтобы по окончании войны нацистских лидеров без суда попросту казнили или посадили за решетку – в зависимости от того, кто что заслужил. Об этом стало известно на днях после рассекречивания дневников, который вел в 1940-1950 гг. тогдашний глава контрразведки британской службы MI5 Гай Лидделл, сообщает The Guardian. Дневники Лидделла долгое время хранились в сейфе сменявших друг друга начальников MI5 под кодовым названием «Wallflowers». И вот теперь они стали доступны (правда, были одновременно отредактированы).
Согласно записям Лидделла, британский премьер Уинстон Черчилль озвучил предложение отказаться от создания Трибунала в феврале 1945 года на Ялтинской конференции лидеров трех держав-союзников по антигитлеровской коалиции, однако это предложение отклонили Франклин Рузвельт и Иосиф Сталин. Позиция лидеров США и СССР вынудила Британию согласиться на проведение Трибунала.
Напомним, впервые идея привлечения нацистских главарей к ответственности была зафиксирована тремя державами еще 1 ноября 1943 года в т. н. Московской декларации. В ней СССР, США и Великобритания пообещали друг другу, что «будут преследовать их (нацистских преступников. – Прим. KM.RU) в самых отдаленных частях света… чтобы совершить над ними правосудие». Как видим, британцы понимали «правосудие» достаточно своеобразно. Откуда же у Черчилля такое предпочтение внесудебной расправы над судебной процедурой?
Поясняет Гай Лидделл, который 21 июня 1945 года надиктовывает своему секретарю следующую запись (в ней шла речь о визите представителя руководства Британского военного управления, а также представителей MI5 и Управления специальных операций, которые искали аргументы в пользу проведения судебного процесса над военными преступниками): «Лично я считаю всю эту процедуру довольно ужасной. Генеральный прокурор настаивал, чтобы комиссия по расследованию вынесла решение о том, что определенных людей необходимо казнить, а остальных – отправить в тюрьму на разные сроки, что это предложение должно быть вынесено на рассмотрение в палату общин и что некоему военному органу должны быть переданы полномочия по обнаружению и аресту этих людей, а также по приведению приговора в исполнение. Это было гораздо более разумным предложением, которое никак не повредило бы репутации закона».
В июле 1946 года Лидделл вылетел в Нюрнберг вместе с заместителем руководителя MI5 Освальдом Харкером, чтобы лично наблюдать за судебным процессом. Там его опасения по поводу того, что этот процесс мало чем отличается от показательных судов, подтвердились: «Невозможно избавиться от ощущения, что большей частью того, чем занимались обвиняемые в течение 14 лет и за что они теперь отвечают перед судом, русские занимались на протяжении 28 лет. Это значительно сгущает атмосферу фиктивности всего судебного процесса и приводит меня к выводу, который больше всего меня беспокоит: этот суд представляет собой суд победителей, которые создали свой собственный устав, свою собственную процедуру и свои собственные нормы доказательного права для того, чтобы расправиться с побежденными».
Выходит, над нацистскими преступниками, попавшими в руки союзников, лучше было бы учинить внесудебную расправу, чтобы это «никак не повредило репутации закона»? А как прикажете тогда воспринимать так ужасающий сейчас публику Польши и всего Запада расстрел польских офицеров под Катынью, в котором Нюрнбергский трибунал обвинил нацистов, но ответственность за который сейчас перекладывается на НКВД? Ведь Катынь – чистой воды внесудебная расправа (в данном случае даже неважно, кем конкретно она осуществлена)! И она что, «лучше» Нюрнберга? Выходит, что да. Вот до чего договариваются критики судебного процесса, считающегося одним из основ международного права, опираясь на которую, можно привлечь к ответственности за военные преступления и преступления против человечности!
Да, конечно, англичан в мире принято считать людьми, которые очень трепетно относятся к закону как таковому, а чистота любого юридического процесса, естественно, требует равноправия сторон. В этом смысле, конечно, Нюрнбергский трибунал нельзя считать эталоном: там действительно победители судили побежденных. Но значит ли это, что в таком случае побежденные, какие бы чудовищные преступления они ни совершили, вообще неподсудны? Может быть, мы вообще не вправе их судить, поскольку они жили по своим – другим «законам»? Любой здравый человек, а не сторонник «чистоты» юридического жанра, засвидетельствует, что это не так, что зло должно быть наказано, и лучше покарать его в суде, чем в «катыни».
Трепетное – в английском стиле – преклонение перед законом вообще нельзя считать конечным идеалом, некой истиной в последней инстанции. А если закон несправедлив или введен в действие с нарушением общепринятых человеческих норм – как прикажете к нему относиться? К тому же, как точно подметил выдающийся русский философ Владимир Соловьев, юридическое поле – лишь нижний предел нравственности. Чего ради тогда преклоняться этому «низшему пределу»? Разумеется, это не призыв к несоблюдению законодательных норм, а просто их глубинная смысловая оценка.
А вот те же британцы, да и многие наши доморощенные либералы-западники призывают нас беспрекословно подчиняться фактически любому закону. Рассуждения того же Лидделла, например, попросту блекнут на фоне аналогичных оценок Нюрнбергского трибунала, которые дал несколько лет назад российский «правозащитник» Сергей Ковалев (тот самый, который в 1990-х, будучи при Ельцине омбудсменом, призывал русских солдат сдаваться в плен чеченцам, после чего боевики их зверски убивали): «Вспомним Нюрнбергский процесс. С точки зрения права это чистое безобразие, это ведь суд победителей над побежденными, причем там даже не было попыток это скрыть. Какое тут равенство сторон? Это суд, который судил по специально для него написанным законам. Был сознательно нарушен фундаментальнейший, самый важный принцип права: закон не имеет обратной силы. Решили, что имеет. И вздернули людей, многие из которых поступали строго в соответствии с законами своей страны, действовавшими тогда. Ужасными законами, варварскими, но законами». Согласитесь: Черчилль с Лидделлом тут отдыхают.
И все же истинная причина все учащающихся в последнее время нападок на решения Нюрнбергского трибунала лежит вне чисто юридической плоскости. Возможно, г-н Черчилль выступал против такого суда, потому что опасался, что в ходе процесса могут всплыть разного рода неприятные подробности о том, какую роль играли и США, и Великобритания как в приходе Гитлера к власти, так и в его агрессии против СССР? Ведь то, что англосаксы спонсировали Гитлера и его нацистскую партию, начиная с 20-х годов XX века, уже давно не является секретом. И версию о том, что странный полет Рудольфа Гесса в Англию был, по сути, последней попыткой Берлина и Лондона договориться о совместном ударе по СССР, ныне тоже склонно разделять немалое число экспертов. Да, в итоге огласки всех этих неприглядных историй удалось избежать (какой ценой – история умалчивает), но риск-то был. А так все просто: к стенке – и концы в воду.
И еще одно немаловажное замечание. Понятно, что история не знает сослагательного наклонения, и все же нетрудно, наверное, было бы предсказать реакцию на Трибунал, если бы (не дай Бог, конечно) побежденной стороной на нем были бы руководители России/СССР. Почти наверняка нам бы внушали (если бы мы, русские, после этого вообще сохранились), что такой «нюрнберг» является эталоном современного права, что мы должны его чтить как икону. И каяться, и каяться, и каяться…
Но вот незадача для Запада: мы (точнее, наши деды и отцы) вышли тогда победителями. И решения Нюрнберга являются важнейшей неотъемлемой частью всего послевоенного мироустройства, где в роли победителя выступила в первую очередь Россия/СССР. Деды и отцы обеспечили нашему государству статус великой державы, которая вправе судить своим праведным судом преступников, принесших нашему народу неисчислимые страдания. Вот на подрыв, девальвацию именно этого статуса и направлены в конечном итоге все попытки умалить значение решений Нюрнберга и пересмотреть иные важнейшие итоги Второй Мировой.
Рубрика: 
