Новые приключения Петрова и Баширова. Часть I
Довольно долго у меня чесались руки на «шпионскую тему»… Признаюсь, просто обожаю политические детективы.
Про похождения Петрова с Башировым в ЕП есть уморительный сериал Отравление шпиона. А в ЛО мы тоже писали об этой истории в Приключениях Петрова и Васечкина, как же такое пропустить.
И раз у нас закручивается нечто такое… детективное, а уж точнее, та раз всех шпионов-нелегалов не так давно повязали, то можно, наконец, и мне оторваться на этих сюжетах.
Тем более, что собутыльники и собеседники по циклу Рейдерский захват все равно будут подшучивать, что как какой темой нынче не займешься, так непременно обрушишь сеть разведчиков-нелегалов.
В принципе, мы уже в цикле Рейдерский захват шутили, что нас никто, кроме ЦРУ, МИ-6 и BND особо и не прочтет. Просто по причине, что давно читать разучились. Видите, какие у Петрова и Баширова личности начитанные? Тем не менее.
Итак, почему-то у всех выше перечисленных учреждений нервы сдали после восьмой части цикла Рейдерский захват. Часть VIII. Может, решили не тянуть?.. Ну, не дожидаться, пока Петров и Баширов в девочек-блогерш переделаются?..
Агента немецких спецслужб обвинили в сотрудничестве с Россией
Власти ФРГ надеются, что смогли нанести «серьезный удар по шпионажу со стороны России». Об этом заявил министр юстиции Германии Марко Бушман, комментируя арест агента Федеральной разведывательной службы ФРГ (BND) Карстена Л., подозреваемого в сотрудничестве с Россией. Двойному агенту грозит тюремный срок вплоть до пожизненного. В BND считают, что на фоне конфликта вокруг Украины настал «час шпионов». В РФ, впрочем, также предупреждают об усилении иностранной разведывательной деятельности.
Министр юстиции Германии Марко Бушман Фото: Michele Tantussi, Reuters
Министр юстиции ФРГ Марко Бушман поздравил Генеральную прокуратуру страны c арестом «предполагаемого шпиона». «Если подозрения подтвердятся, значит, нам удалось нанести серьезный удар по шпионажу со стороны России. Это показывает, насколько бдительными мы должны быть»,— написал он в Twitter.
Ранее стало известно, что по подозрению в сотрудничестве с российскими спецслужбами задержан агент BND Карстен Л. О его аресте и допросе сообщила Генпрокуратура страны, с отдельным заявлением также выступила Федеральная разведывательная служба ФРГ. Однако подробностей очень мало.
Вопреки обычной практике, общественности не стали сообщать ничего — ни фамилию задержанного, ни его возраст, ни продолжительность работы на две стороны.
Бруно Каль, глава БНД: «Россия не партнёр, а потенциальная угроза!»
«Сдержанность и осмотрительность очень важны в данном конкретном случае. Россия — оппонент, с беспринципностью и готовностью к насилию которого мы должны считаться,— объяснил отсутствие публичной информации глава BND Бруно Каль.— Каждая деталь этого дела, стань она достоянием общественности, может дать противнику преимущество и позволить ему нанести ущерб Германии».
Известно лишь, что Карстена Л. задержали в среду сотрудники Федерального ведомства уголовной полиции Германии, а в двух его квартирах и на рабочем месте прошли обыски.
Гражданин ФРГ якобы передавал российским спецслужбам имеющуюся у BND информацию вплоть до своего ареста, однако, судя по всему, за ним некоторое время следили. Как долго — неясно.
Бруно Каль высказался по этому поводу расплывчато: «Получив информацию о возможном случае государственной измены в своих рядах, BND немедленно приступила к широкомасштабному внутреннему расследованию. Когда подозрения подтвердились, была немедленно подключена Генеральная прокуратура».
По статье о госизмене задержанному грозит тюремный срок — от пяти лет до пожизненного заключения в зависимости от ущерба, нанесенного национальной безопасности ФРГ. Двойных агентов в Германии не выявляли уже давно.
Бывший глава BND Герхард Шиндлер в интервью радио Bayerischer Rundfunk назвал нынешнее время «часом шпионов», отметив, что на фоне конфликта вокруг Украины российские спецслужбы активизировали свою деятельность в западных странах. Нынешний же замглавы ведомства Вольфганг Вин ранее сообщал об участившихся попытках российских «хакеров в погонах» проникать в компьютерные сети правительства ФРГ.
Комментируя арест Карстена Л., глава комитета Бундестага по обороне Мари-Агнес Штрак-Циммерман (представляет Свободную демократическую партию Германии) заявила в эфире Bayerischer Rundfunk: «Это тревожный сигнал для всех, что Россия и для нас не делает исключения, она шпионит и за нами, чтобы дестабилизировать нашу систему, Федеративную Республику Германия».
Депутат Бундестага от партии «Левые» Андре Хан, в свою очередь, в интервью газете Rheinische Post сказал: он не удивлен, что Россия ведет разведывательную деятельность в Германии. «Но если действительно внутри самой Федеральной разведывательной службы кто-то из сотрудников работал на Россию, это было бы совершенно новым и пугающим обстоятельством»,— добавил политик. По его словам, парламент намерен взять это дело под контроль и рассмотреть его в наступающем году.
Между тем власти РФ в последнее время также говорят об усилении активности зарубежных разведывательных служб.
В видеообращении по случаю Дня работника органов безопасности президент РФ Владимир Путин заявил, что «от органов контрразведки, в том числе военной» сейчас требуется «максимальная собранность и концентрация сил». «Надо жестко пресекать действия зарубежных спецслужб, оперативно выявлять предателей, шпионов и диверсантов»,— призвал он.
Короче, прошло это сообщение… и все вроде так хорошо затихло. Ну, мы тоже подумали, что взяли «крота»… да и нам-то какая разница? Они, значит, крота взяли, а нам в отместку рубль уронили и устроили истерику, что на нас танки идут с ужасными снарядами… Короче, совершенно было не до крота, хоть и внутри самой Федеральной разведывательной службы Германии.
Но мы продолжали встречаться, знаете ли. Жить тоже надо… желательно, полной и насыщенной жизнью. «Несмотря на», как говорит ИАД.
Просто, что же сразу и потом постепенно стало выясняться в нашем кулинарно-литературном цикле Рейдерский захват?
Строго говоря, очередные попытки уничтожить Дедюхову начались с публикацией в ЛО цикла Свет и Тень, там было окончательно выяснено, что Борис Немцов задолго до своей яркой публичной смерти в феврале 2015 г. пребывал несколько лет в виде замороженного трупа, а его роль даже на Майдане выполняли своеобразные «разведчики-нелегалы».
И кстати, последним пазлом в этой истории стало сообщение словацких СМИ, опубликовавших безобразные фотографии полуодетого раздувшегося трупа на мосту с сообщением, что Немцов погиб в результате наезда машины сзади.
А на нем было завязано очень и очень много. Через него отмывались основные денежные потоки, взимаемые «второй накруткой» за отопление и горячую воду. Это не говоря об активной «политической деятельности»… замороженного трупа. Не поминая о беспорядочных сексуальных связях. Короче, та еще сеть нелегалов.
А в Рейдерском захвате… слово за словом… выяснилась аналогичная и абсолютно очевидная картина, что Григорий Грабовой, о котором нынче без Википедии и не вспомнишь (и слава богу!) все свои наиболее дикие вещи совершал… да тоже, знаете ли, в мертвом, т.е. подмененном виде.
В Беслане он никогда не был, от его имени отправились какие-то неустановленные личности, типа «секта Грабового». Их задачей было, прежде всего, разъединить матерей Беслана и скомпрометировать их линию защиты в суде. В последующем даже объявление себя новым Иисусом — это поступок вообще-то не имеющий никакого развития, носящий явно суицидный характер. Ну и, чтобы никто с таким дела не имел, а от «сектантов» чтобы все шарахались.
Но дело в том, что упорно молчавший Грабовой (что никак не вяжется с его образом), выехав якобы за границу, в Сербию, организовал в Тик-Токе криптовалютную дешифраторную сеть, постоянно передавая «чит-коды» и так называемые «числа Грабового».
Не так давно в Англии, например, было принято решение блокировать сеть Тик-Ток, поскольку через нее идет своеобразное «телефонное мошенничество». И надо сказать в англоязычном секторе особенно в период пандемии все это криптовалютное мошенничество с «числами Грабового» покуражилось достаточно беззаботно. С мая 2021 г. от крипты как-то начинают дистанцироваться, а самих выдающих криптовалютных миллиардеров — убивать на пляжах и в подворотнях.
Одновременно некоторые выдающиеся люди нашей эпохи решаю похвастать достижениями в этой практически подростково-молодежной сети.
Маргарита Симоньян: АПэшечка (ненастоящая) и Германский фонд Маршалла США* грустят, что, несмотря на маркировку ‘СМИ контролируется российским государством’, мы всех рвем в тик-токе.
Не понимают буржуи, что не ‘несмотря’, а ‘благодаря’. Поскольку контроль российским государством — это знак качества)
Впрочем, если бы вы только знали, сколько набирают наши каналы, про которые никто не знает, что они наши…
‘Хотя метки действительно дают пользователям больше информации о TikTok-аккаунтах, они не очень-то помогают снизить популярность российских пропагандистских материалов на этой платформе. Это может означать, что или пользователи не видят маркировку, или она их не волнует.
У TikTok-аккаунта Маргариты Симоньян, главного редактора телеканала RT, самое большое число подписчиков среди [активных] немаркированных аккаунтов, [связанных с государственными СМИ]. <…>
…она является одним из ведущих российских пропагандистов, и ее видео на этой платформе регулярно просматривают миллионы пользователей.
У RT, одного из ведущих российских государственных вещателей, в TikTok больше подписчиков, чем у аккаунтов изданий The New York Times или The Wall Street Journal, и это несмотря на маркировку «СМИ контролируется российским государством».
RT en Español получил больше лайков, чем другие испаноязычные новостные ресурсы, включая Telemundo, Univision и El País.
RT Mexico, один из самых популярных немаркированных аккаунтов, опубликовал большое количество видео, в которых раздувается тема напряженности между США и Мексикой из-за иммигрантов и наркоторговли.
Самый популярный пост РИА Новости в TikTok в 2023-м набрал более 5,6 млн просмотров’.
* Германский фонд Маршалла США — организация, деятельность которой признана нежелательной на территории РФ
Вот это, по сути, отчет, одно из оснований блокировки Тик-Тока. И для знающих людей это… что-то вроде состава преступления, поскольку сейчас идет форменная охота за подобными шикарными аккаунтами. До Симоньян пока не дошло.
Короче, не надо было и самому псевдо-Грабовому всю пандемию орать, будто он сам из советского КГБ, а выдает «секреты чисел» от ЦРУ и ФБР. В начале 2021 г. у него реклама «чисел Грабового» и «чит-кодов» (по которым должны прийти деньги на счет) уже шли из каждого утюга.
Естественно, сама Дедюхова этим и заниматься бы не стала, если бы местные спецслужбы не натравили на ее каких-то мифических представителей «секты Грабового» (внутри России) с целью рейдерского захвата ее имущества, а главное огромной интеллектуальной собственности. Ну и… спалили всю зарубежную сеть нелегалов, которые занимались по всему миру огромной работой по отмыванию выводимых из России средств.
Вы даже не представляете, насколько это масштабная и кропотливая работа. Но не стоило думать, будто санкции водятся для того, чтобы на крипте тут же поднималось ближнее зарубежье.
При этом эта сеть на постсоветском пространстве поддерживалась разного рода блогерами, а главное, блогершами и целой сетью анонимных «пользователей», большей частью представлявших собой симку телефонного номера даже с регистрацией на госуслугах.
07.02.2023 г. Является ли Германия самым слабым звеном Запада?
Автор: Найджел Джонс (Naigel Jones)
Как представлялось, в разгар холодной войны Великобритания кишела русскими шпионами и «кротами». С 1950-х по 1980-е годы серия скандалов в области шпионажа – от бегства в Москву кембриджских советских агентов Берджесса, Маклина и Филби до разоблачения советника королевы по искусству Энтони Бланта как советского «крота» – сделала Британию в глазах ее союзников самым слабым звеном в противостоянии коммунистической России.
Сегодня, когда на Украине бушует открытый военный конфликт с участием России, эта сомнительная «честь» принадлежит Германии. The Telegraph назвала имя человека, арестованного в декабре по подозрению в передаче секретных данных Москве. Это гражданин ФРГ Карстен Линке, 52-летний бывший военный, ставший высокопоставленным чиновником в БНД, немецком эквиваленте британской службы внешней разведки MI-6.
Линке имел большой опыт в радиоразведке и, как утверждается, обладал доступом к сверхсекретным данным об украинском конфликте. Он передавал то, что знал и чем располагал, своим российским кураторам. А это означает, что вся информация, собранная Западом о путинской спецоперации, была раскрыта Москве и теряла свою ценность.
Потрясение, испытываемое в связи с этим скандалом в Германии, усугубляется тем фактом, что Линке, похоже, был «вычислен» не агентами берлинской контрразведки, а союзниками ФРГ, которые, анализируя данные, поняли, что внутри БНД должен был работать «крот», и соответствующим образом проинформировали немцев.
Разоблачение подозреваемого русского агента на самой вершине главного немецкого шпионского ведомства может шокировать, но вряд ли это удивительно. Еще до распада коммунистической Восточной Германии в 1989 году Федеративная Республика была главной целью операций Москвы по проникновению в западные спецслужбы. В 1961 году Хайнц Фельфе, глава отдела контрразведки БНД, был разоблачен как давний советский шпион (Хайнц Фельфе — сотрудник германских разведывательных органов, затем после вербовки советской разведкой — сотрудник органов государственной безопасности СССР, кавалер орденов Красной Звезды и Красного Знамени. В 1969 году после заключения в ФРГ вывезен в СССР и ГДР. — Прим. ИноСМИ.).
1974 — West Germany: An East German Spy in the Chancellery (engl)
Десять лет спустя Гюнтер Гийом (Офицер народной армии ГДР, разведчик МГБ ГДР, внедрённый в ведомство федерального канцлера ФРГ, главный помощник западногерманского канцлера Вилли Брандта. После разоблачения выведен в ГДР. — Прим. ИноСМИ.), также оказался коммунистическим агентом, что привело к отстранению его босса от власти и краху восточной политики Брандта, заключавшейся в заигрывании с советской империей.
Сближение с Россией оставалось основой внешней политики Германии даже после падения Берлинской стены и воссоединения страны. Герхард Шредер, канцлер с 1998 по 2005 год, входил в советы директоров и был страстным лоббистом нескольких российских энергетических гигантов и с гордостью хвастался своей тесной дружбой с Владимиром Путиным. Его открытые связи с Россией привели к тому, что секретари Шредера массово ушли в отставку в марте после начала спецоперации Путина на Украине.
Преемница Шредера на посту канцлера Ангела Меркель, которая провела свою молодость в Восточной Германии, усилила зависимость Берлина от российской нефти и газа после того, как закрыла собственную ядерную энергетику Германии. Когда на смену ей пришел Олаф Шольц, Германию с криками и пинками заставили разорвать или как минимум дистанцироваться от тесных отношений с путинской Россией, в том числе в области энергетики.
Первоначальный отказ Шольца поставить на Украину немецкие танки Leopard 2 — неохотно отмененный лишь в самом конце января — породил в социальных сетях новое слово Scholzing, означающее «много обещать, но ничего не давать».
Нежелание Германии бросать свой значительный экономический вес на международную арену проистекает из темных дней ее нацистского и коммунистического прошлого. Неэффективность немецких спецслужб коренится в общественном недоверии к жесткому государственному контролю и наблюдению за населением из-за страшной истории нацистского гестапо и коммунистической тайной полиции «Штази». Между тем отмечаемая на этой неделе 80-я годовщина катастрофического поражения немцев под Сталинградом вызывает здесь неприятные воспоминания о том, как Германия в последней войне проиграла России на поле боя.
Несмотря на всю свою экономическую мощь и выполняемую ныне роль оплота либеральной демократии, Германии еще предстоит понять, что сила страны должна еще сопровождаться и ответственностью перед миром. Ей давно пора подготовить свои вооруженные силы и спецслужбы к защите суверенного государства от варварских атак фальшивого бывшего друга.
Надо отдавать себе отчет, что иметь сеть разведчиков-нелегалов — это очень дорогое удовольствие, которое может себе позволить только очень богатая страна с большими амбициозными планами.
В чем разница между легальной и нелегальной разведкой?
Эти два слова, «легальная» и «нелегальная», никак не связаны с законностью и беззаконием. Оба типа являются незаконными, так как представляют собой разведывательную деятельность на территории другого государства, что запрещено внутренними законами во всем мире. Но, легальная более безопасна. Сейчас все объясню.
Представим, что ты – разведчик и работаешь в СВР в отделе политической разведки. Тебя отправляют в командировку в какую-нибудь Германию и выдают дипломатический паспорт Министерства Иностранных Дел. По приезде в Берлин ты будешь все время работать в посольстве на официальной дипломатической должности. Но, помимо официальной деятельности, которая у всех на виду, ты будешь заниматься разведкой. Спросишь, как?
Посещаешь официальные приемы на высшем уровне, общаешься с местными чиновниками, задаешь интересующие твое государство вопросы. Если видишь возможность прибегнуть к вербовке, то пытаешься это сделать. Будет чудесно, если получится. В таком случае появляется свой агент в высших эшелонах власти и самую актуальную информацию на политические темы получаешь из первых рук. Если вдруг об этом узнают спецслужбы, то тебя с очень высокой доли вероятности не будут сажать в тюрьму, потому что ты обладатель дипломатического статуса, а значит являешься неприкосновенным лицом. Тебя могут официально объявить персоной нон грата, что обязывает покинуть страну буквально в ближайшие дни. Согласно Венской конвенции, если ты отказываешься это делать или затягиваешь свой отъезд, то официально перестаешь относиться к тому или иному государству и приравниваешься с точки зрения закона к местным жителям. А значит, понесешь очень суровое наказание за шпионаж.
Помимо разговоров с чиновниками и журналистами у тебя есть возможность анализировать информацию из открытых источников. Местные газеты, журналы, телевидение — все это тоже играет большую роль в осознании процесса политической жизни страны. Во многих посольствах многих государств мира есть специальные засекреченные комнаты, в которых работают легальные разведчики. Эти комнаты оторваны от каких-либо коммуникаций с внешним миром. Невозможно извне прослушать что происходит внутри. Интернет отсутствует. В общих чертах именно так выглядит работа легального разведчика.
Прежде чем мы пойдем дальше, я хочу пояснить, что такое «легенда». В разведывательной деятельности этим словом обозначают выдуманную биографию. Цель разведчика и его менторов — проработать ее до такой степени, чтобы никто не смог заграницей понять, что на самом деле ты – русский. А теперь перейдем к нелегалам.
Опять же представим, что теперь ты нелегал. В таком случае начало карьерного пути начинается очень медленно, часто монотонно и очень тяжело. Период подготовки к первой загранкомандировке может длиться от 2 до 7 лет. Одна из главных задач – стать совершенно другим человеком, который родился в каком-нибудь другом государстве. Первым делом – язык. Ты изучаешь несколько иностранных языков. Один из них будет, по легенде, родным. То есть в будущем носитель языка не должен заподозрить что ты иностранец. Помимо языка ты должен глубоко разбираться в культуре: знать детские стишки, которые все изучают в школах, литературных классиков, игры и так далее. Обучением новобранцев занимаются, в том числе, бывшие нелегалы, работавшие в тех же краях. Рассказывают много тонкостей, отрабатывают произношение и легенду.
Во времена Советского Союза после подобной основательной подготовки отправляли в страну, откуда они якобы были родом. Одна из задач в первые пару лет – получить взамен поддельного паспорта новый, официальный. С ним можно уже будет ехать дальше, постепенно двигаясь к той цели, которую перед ним поставило руководство. По крайней мере знаю один случай, когда после смерти человека заграницей в прошлом веке один наш нелегальный разведчик подобрал его документы и таким образом легализовал свое пребывание. Да, они были похожи друг на друга, поэтому это сработало.
Нелегальные разведчики даже забывают свои настоящие имена во время службы заграницей. Они потихоньку теряют навыки владения русским и если возвращаются в Россию, то говорят с акцентом.
Как вы понимаете, если вас поймают, никакой защиты в виде дипломатического статуса не будет. Нашего нелегала Алексея Козлова пытали в южно-африканской тюрьме, прежде чем СССР смог его освободить. Я расскажу подробнее об этом в следующих постах.
Надеюсь, мне получилось наглядно продемонстрировать разницу между этими типами шпионажа. Если остались какие-то вопросы – задавайте, я с радостью на них отвечу!
И тут будет уместно привести давнее интервью Евгения Жирнова, который был таким разведчиком-нелегалом, но легализовался потом в Париже.
«У нас была самая легальная разведка в мире»
При подготовке этой статьи «Власти» понадобилось фото директора Службы внешней разведки (СВР) Сергея Лебедева. И тут выяснилась любопытная вещь. На регулярных встречах президента с силовыми министрами господин Лебедев, если верить ИТАР-ТАСС, появляется как-то хаотически: то он есть на фото, но не назван по имени; то на его месте — последний по левую руку от президента — какая-то аляповатая ретушь; то его вообще нет. Такая неуклюжая конспирация вполне в духе нашей разведки. О работе СВР (а раньше — ПГУ КГБ СССР) обозревателю Евгению Жирнову рассказал ветеран разведки, который, впрочем, тоже пожелал остаться неузнанным.
Кого не брали
— Английский писатель и шпионовед Филип Найтли назвал спецслужбы огромными фабриками по производству никому не нужных бумаг. Насколько это определение подходило к Первому главному управлению КГБ?
— К ПГУ — полностью. Бумаг было какое-то невероятное количество, причем каждый документ рождал нескольких новых. Единственное отличие от прочих советских организаций заключалось в том, что бумаги терялись в редчайших случаях, а сроки исполнения соблюдались довольно строго. Разведка в любой стране — часть бюрократического аппарата. А поскольку у нас, особенно во времена позднего Брежнева, бюрократия была маразматического типа, разведка была соответствующей.
— И в чем это проявлялось?
— Да во всем, начиная с подбора кадров. Отбирали не тех, кто мог принести много пользы, а прежде всего тех, кто не нанес бы много вреда.
— В разведку брали не всех желающих?
— Как раз желающих не брали совершенно. Если человек проявлял инициативу, это вызывало отторжение и вопросы — а зачем ему это, не пытается ли он таким путем бежать за границу. Так что чем больше кандидат сопротивлялся вербовщикам, тем выше были его шансы попасть в ПГУ. На первом же этапе отбора исключались высоколобые интеллектуалы. Считалось (и наверное, не без оснований), что они психологически неустойчивы. Отсеивали и амбициозных товарищей. Конечно, чтобы продвинуться, такой парень будет рыть землю и добьется неплохих результатов. Но если он решит, что его оценивают недостаточно высоко, может удариться в интриги.
Поэтому предпочтение отдавалось крепким середнякам. Ребятам, не хватающим звезд с неба, но способным оценить преимущества, которые давала служба в разведке,— намного более высокий, чем у сверстников, заработок, возможность увидеть мир. Тем, кто из опасения потерять эти блага не будут делать резких движений. И поэтому не доставят неприятностей руководству.
— А как происходила селекция?
— Первичный отбор шел в вузах, на предприятиях. С теми, на кого положили глаз, сначала беседовали в отделе кадров. Приходишь, а там сидят дяди, которые вдруг решили побеседовать с тобой о планах на жизнь. Посылали на такие мероприятия опытных вербовщиков. Меня они знаете, чем взяли? Для меня и моих сверстников репрессии и Лубянка были не абстрактными словами. И я аккуратно на это намекнул. «Так вот нам такие ребята как раз и нужны,— говорит вербовщик,— вы и поможете органам безопасности стать лучше».
Потом приглашали на специальную квартиру. Беседовали, задавали неожиданные и порой очень неприятные вопросы. Смотрели, как человек среагирует, как будет выпутываться.
Последним этапом была комиссия из кадровиков и представителей службы, куда намечали направить кандидата. Опять задавали вопросы, рассматривали со всех сторон. Помню, был такой случай. Присмотренный парень подходил по всем статьям: отвечает хорошо, окончил языковой вуз. Его отпустили, а кадровик вдруг говорит: «Не подходит. Жена — завпроизводством в столовой. Ее же обязательно посадят. Зачем нам эта головная боль?» Кандидатуру отклонили.
На встречи президента с силовиками главный разведчик России Сергей Лебедев является то инкогнито (фото #1, 19 января 2002 года), то искривленной крышкой стола (#2, 9 марта 2002 года), то пустым стулом (#3, 9 февраля 2002 года), то одинокой папкой (#4, 29 сентября 2001 года), то красным профилем на рукаве соседа (#5, 6 апреля 2002 года)
Чему учились
— Отобранных кандидатов направляли на учебу?
— Естественно. Те, кто знал языки, учились год. Для технарей, которых требовалось немало в оперативно-техническое управление и научно-техническую разведку, начинавших заниматься языками практически с нуля, учеба длилась три года. Все, как в любом вузе, зависело от преподавателя. Попадался грамотный специалист, учиться было очень интересно и полезно. Помню, как мы осваивали изготовление микроточек. Приклеивается в текст письма в определенном месте вместо точки маленький кружок. Потом смотришь в микроскоп, а там отснята целая страница документа.
Очень важная наука для разведчика — психология. Но и здесь кому как везло. Одним ее преподавали сильные практики, у которых на счету не одна вербовка. А к другим приходили мышастого вида ученые-психологи и начинали выдавать советы Дейла Карнеги за собственные открытия.
Интересным предметом было страноведение. Но опять с исключениями. О социалистических и дружественных странах рассказывали не то, что нужно, а то, что положено. О ситуации в ГДР, помню, несли такую чушь, что становилось просто стыдно за преподавателя.
Попутно воспитывался необходимый разведчику здоровый цинизм. На занятиях по вербовке, помню, рассматривали способы шантажа. Ну, встает один наш орел и говорит: «Мы же советские люди, разве пристало нам применять такие грязные методы в работе?» Преподаватель тут же ввернул цитату из классиков — то ли Маркса, то ли Ленина,— что в классовой борьбе все методы хороши.
— А практические занятия?
— Это было самым интересным. Особенно учебная работа с агентами. Их роль играли старики-отставники. Назначалась встреча, на которую нужно было прийти без «хвоста», оторвавшись от учебного наружного наблюдения. Заранее выбиралось место для беседы — ресторан, кафе, безлюдный парк. И тут начинался настоящий цирк. Старик мог заявить: «Там опасно. Я туда не пойду». И нужно было на ходу придумывать что-нибудь еще. Во время встречи «агент» мог дать на несколько минут документ, который требовалось запомнить как можно ближе к тексту и потом изложить в отчете о встрече.
— Неужели никакие студенческие уловки при этом не применялись?
— Ну почему. Были ребята, которые протаскивали на такое мероприятие диктофоны и, отойдя в сторону, тихо наговаривали текст документа. Потом старички были из года в год одни и те же, и из поколения в поколение курсантов передавалась информация об их коронных трюках.
Вообще этих стариков опасались: они очень изобретательно придумывали ловушки, чтобы потом написать отрицательный отзыв о вашей работе и способностях. Мне рассказывали об одном таком, который готовил супружескую пару для работы в нелегальной разведке. По ходу дела старичок переспал с подопечной, а в отзыв о муже написал: «Не бережет жену».
— А их отзывы как-то влияли на последующее распределение по подразделениям ПГУ?
— На само распределение нет. Оно определялось исходной специальностью выпускника и языками, которые он знает. А вот на скорость, с которой человек попадал на работу за рубеж, это повлиять могло. Напишут: «Склонен к аналитической работе», и доказывай потом, что ты неплохой оперативник и можешь быть полезен стране не только в Центре, но и за рубежом. Но, в общем-то, когда начиналась работа, об этих отзывах быстро забывали. И поднимали их только тогда, когда ты на чем-то спотыкался. Вот тут-то они и играли большую роль. А на первом этапе все-таки главным был язык. От этого зависело, на какую страну — хорошую или плохую — тебя нацелят.
Куда стремились
— Какими были критерии оценки стран?
— Их, собственно, было два: насколько хорошо в стране работать и насколько хорошо в ней жить. Лучшей из стран, к примеру, считалась Индия. Там местная контрразведка не сильно мешала нашей деятельности и удавалось добывать неплохую информацию. И жить в ней тоже было неплохо: не самый лучший климат, зато комфортабельно. В Африке тоже работать не очень мешали, но зато с климатом и комфортом было плохо. По уровню жизни высоко котировалась Голландия. Но там спецслужбы опекали нашего брата настолько плотно, что делать что-либо было трудновато. А худшей из худших для работы считалась Норвегия. Там обязательно ловили на любой мелочи, высылали и непременно печатали об этом в газетах. И въезд в большинство приличных по уровню жизни стран оказывался навсегда закрытым.
— А Штаты?
— Туда можно было съездить раз в жизни. ФБР опекала настолько плотно, что скрыть свою принадлежность к разведке было почти невозможно. Высылали они нечасто, до конца срока пребывания удавалось досидеть. Но списки выявленных разведчиков они рассылали всем своим союзникам, так что о командировках в большинство этих стран можно было забыть.
— Но, судя по литературе, резидентуры существовали и в не очень удобных для работы странах.
— Конечно. И туда направляли блатных — детей генералов, чинов из ЦК и тому подобное. Прожил со всеми удобствами пять лет в той же Норвегии, ничего не делал. Так ведь все знают, что там делать ничего невозможно. И человек едет в другую трудную для работы комфортабельную страну.
— Как скоро выпускник разведшколы уезжал за границу?
— Это зависело от того, как покажешь себя на работе в Центре. Чаще всего после назначения в отдел оперативник становился связующим звеном между тем человеком в резидентуре, которого ему предстояло менять, и Центром. Читал его разработки, учился писать по ним справки. Это, кстати, требовало навыка и определенного искусства. Справка в дело могла состоять из нескольких десятков страниц. Справка для руководства ПГУ — в несколько раз меньше. А для бумаг, направлявшихся в ЦК, существовал норматив — не более полутора страниц. Бумаги большего объема там не читали. Так что в бюрократическом смысле это была хорошая школа.
— А в практическом?
— Тоже. Человек получал достаточно полное представление о предстоящей работе. Правда, реальная работа порой отличалась и от того, чему нас учили, и от того, что писалось в отчетах. Нам ведь не объясняли, что мы будем раскрыты контрразведкой противника еще до въезда в страну пребывания. Наверное, ни в одной другой спецслужбе не относились так небрежно к организации прикрытия. Под «крышу» ведомств или редакций, если человек работал под журналистским прикрытием, направляли в лучшем случае за полгода до командировки. Я пришел в МИД за полтора месяца до отъезда в страну. Недели через две принимаем сотрудников посольства этой страны. Старший смотрит на меня и говорит: «Я вас вижу впервые. Вы, наверное, недавно работаете?» Я отвечаю. «А когда к нам? Через месяц?» И точно называет фамилию человека, которого я должен менять. Какой уж тут секрет.
Как уходили от провала
— Как раскрывали разведчиков? Ведь для этого нужны доказательства.
— А доказательств мы им сами давали больше чем достаточно. Хорошая машина, какой нет у чистых дипломатов такого же уровня. «Чистые» целый день корпят в посольстве, а ты носишься по городу. Квартира, как правило, переходила от установленного разведчика к его преемнику. Во всех контрразведках существовала толстая книга косвенных признаков, по которым можно выявить советского разведчика.
А мы ко всему прочему, нарушая правила конспирации, давали им и точные доказательства своей причастности к спецслужбам. Вот вечером все съезжаются в резидентуру со встреч. Поздно, устали, отчеты можно написать утром. И кто-нибудь обязательно скажет: «Да ну его на х… Поехали выпьем!» Грузимся в машину и вперед, в какой-нибудь недорогой ресторан. Причем пээровцы — политическая разведка — пили своим кружком, НТР — научно-техническая — своим. Внешняя контрразведка тоже укатывала пить тесной компанией, хотя эти ребята и были обязаны следить за соблюдением конспирации. Выпив, народ нередко совсем забывал об осторожности.
Но как потом мне рассказывали осведомленные люди, самую точную информацию та сторона получала из прослушанных телефонных разговоров. Кто-нибудь ляпнет раз-другой: «Да Вася не сдаст, он же наш человек». И все, Васю включили в список выявленных разведчиков. Так что мы благодаря самим себе были самой легальной из легальных разведок в мире.
— И как в этих условиях удавалось вербовать агентов и добывать какую-то информацию?
— Жить там, в отличие от СССР, было настолько хорошо, что все хотели продлить командировку, а для этого нужно было давать результаты. Это было главным движущим стимулом. К тому же под контролем тоже можно работать. Главное — не нарушать неписаных правил. К примеру, не раздражать наружное наблюдение.
Я работал в разных странах. Где-то наружка работала издали, где-то в два эшелона: одни едут за тобой бампер в бампер, а другие страхуют с параллельных улиц. В каких-то странах предпочитали стационарные посты наблюдения. Но принцип везде был один: не создавай этим людям проблем и сможешь потихоньку делать свои дела. Если отрываешься, то создавай впечатление, что это произошло случайно.
У меня был такой случай. Мне до зарезу нужно встретиться с агентом. Приехал из посольства домой. Придумать ничего не могу. Вдруг смотрю на часы, а в соседней школе скоро занятия кончаются. Детей по домам повезут. А школьные автобусы — штука неповоротливая. Вышел, сел в машину, ребята поодаль стоят. Смотрю — идет автобус. Я выехал — и, не торопясь, на магистраль. А автобус выбирался на нее долго и запер наружку. Этот трюк мне сошел с рук.
— А если бы они поняли, что это не случайность?
— Могли бы проколоть все шины. Или побить.
— И что делали в этом случае?
— В посольстве этой страны в Москве выбирали человека, который по предположению нашей контрразведки занимал аналогичную должность в их резидентуре. И ровно в то же самое время дня, в похожем месте — в подземном переходе, в подъезде его лупили. Особым шиком считалось поставить ему фингал точно под тем же глазом или вывихнуть ту же руку, что и нашему. Контрразведчики всегда брались за такие задания с особым удовольствием и рвением.
Как помогали коллегам
— А какой из служб в резидентуре легче удавалось добиться требуемых результатов?
— Это был один из постоянных предметов для разговоров в резидентуре. Ребятам с каждого направления казалось, что больше всего вкалывают они. Пээровцы говорили, что энтээровцы только ходят по выставкам и выдают информацию об увиденных там образцах за добытую агентурным путем. А те в свою очередь считали, что пээровцы приписывают агентам то, что прочли в газетах.
— А с резидентурой ГРУ соперничали?
— Знаете, рассказы о жестоком соперничестве КГБ и ГРУ в большинстве своем — обычные байки. У них были совсем другие задачи. Помню, в одной из стран, где я работал, было очень сложно получить разрешение на поездку в провинцию. Мы с одним парнем из ГРУ с трудом добились согласия властей на экскурсию к достопримечательностям в отдаленном районе. Приезжаем. Я пытаюсь разговориться с кем-нибудь из местных жителей, мол, турист, помогите. Ну и дальше развить контакт. А «сосед» вдруг уставился в небо и окаменел. Смотрю, летит группа самолетов. Он говорит: «Бомбардировщиков этого типа здесь быть не должно. Я поехал докладывать». Хорошо, мы на двух машинах были.
Да и вообще ребята из ГРУ даже думали по-другому и не переставали выглядеть офицерами. Был даже такой анекдот. Посол встречает в коридоре незнакомого сотрудника и спрашивает: «Вы кто?». Тот отвечает, что прибыл только сегодня, второй секретарь посольства. «А почему от вас ‘Шипром’ пахнет?— спрашивает посол.— Вы что, из ГРУ?»Как вербовали агентов
— Наверное, работа не всех сотрудников резидентуры была результативной?
— Конечно. Вербовка — вещь достаточно сложная и редкая. Без источников добыть информацию, которую оценят в Центре, невозможно. А если нет результатов — здравствуй, Родина. Вот и начинали люди липовать. Докладывали, что познакомились с интересным сотрудником такого-то ведомства, получали разрешение на агентурную разработку. А человек, которого они разрабатывали, либо об этом ни сном ни духом, либо его и вовсе не существовало в природе. Дело тянется, срок пребывания оперативника в стране продляется. К обычным трем годам добавляют год, а то и два.
— А руководство об этом не знало?
— Как правило, догадывалось. Но ведь и показатели резидентуры и управления от таких разработок улучшались. Потом смотрит оперативник, что больше в стране не усидеть, и начинает сворачивать разработку. Докладывает, что объект переехал, не оставив адреса, умер или отказался от дальнейших встреч. Главным было в своем мифотворчестве не перегнуть палку.
— То есть?
— Не залезать в кассу резидентуры. Оперативные деньги — это святое. Случаи, когда казенные деньги умыкали для липового агента, были единичными. Мне рассказывали о парне, который инсценировал вербовку крупного журналиста. Сам оперативник был неплохим аналитиком и удачно предсказал ряд событий. А если не попадал в точку, виноват не он, а агент. Якобы платил журналисту за информацию солидные суммы. Попался он, как мне говорили, на том, что начал тратить прикарманенные деньги. Глаза вокруг внимательные, так что погорел.
— Посадили?
— В данном конкретном случае я просто не знаю. Но обычно, чтобы сесть и даже просто вылететь из разведки, нужно было совершить тяжкое уголовное преступление. Даже тех, кто не принес за время командировки никаких результатов, оставляли работать в Лесу, находили для них должности. По моим наблюдениям, ребят, абсолютно не пригодных к работе, отправляли служить в управление кадров. И потом они начинали пить нашу кровь ведрами.
— Например?
— Направлять или не направлять человека в новую командировку, зависело прежде всего от них. Перебежит, к примеру, кто-нибудь к противнику — составляется список, с кем из сотрудников он был когда-либо знаком. А перебежчиков было, прямо скажем, немало. Я был знаком, пожалуй, не менее чем с десятком. Выходит, что ехать мне больше никуда нельзя. А может, и можно — как посмотрят кадровики. Они даже Сталина перефразировали: «Кадры решили. Все!».
С чем возвращались
— И как можно было повлиять на кадровиков?
— Как обычно в Союзе — подарками. Это ведь было массовым явлением. Едешь в отпуск, везешь несколько коробок подарков. Кадровикам, руководству, коллегам. В МИД, под крышей которого работаешь. Начальство и там и тут отказывалось: «Ну что ты, что ты». А потом брали.
— А что дарили?
— Дефицит. Из развитых стран — электронику и бытовую технику. Но в умеренных масштабах. Телевизоров по коридорам в Центре никто не таскал. Так — приемничек, магнитофончик, фотоаппаратец. Из экзотических регионов везли сувениры и различные снадобья, пользовавшиеся большим успехом у руководства. В кабинетах резидентов стояла аппаратура защиты от вражеского прослушивания. И они считали, что ее излучение отрицательно влияет на потенцию. А резидентами в разное время было большинство руководителей ПГУ. И потому всякие африканские и индейские мази и порошки типа «Виагры» принимались руководством с прочувствованной благодарностью. И частью передавались еще более высокому начальству.
Как увольняли и назначали
— Вы упомянули, что из ПГУ никого не увольняли.
— Только в отставку по возрасту. Да и то для многих отставников тут же создавали должности советников, консультантов. За годы моей работы численность ПГУ выросла в несколько раз. В этом, правда, была реальная необходимость. Когда набираешь в разведку середняков, из них нужно создать что-то вроде бредня, перегородившего весь поток информации. Только так можно что-нибудь поймать.
— Но ведь в ЦРУ трудилось не меньше народа.
— У них был тот же принцип бредня. Но они нас обставляли из-за того, что у них была несоизмеримо более мощная компьютерная техника. И они лучше нас работали с открытыми источниками информации. Благодаря глубокой обработке огромного количества книг и газет, вплоть до районных, они знали об СССР практически все. А англичане опирались на интеллектуалов. Такой разведчик в одиночку мог сделать больше, чем сотня наших. Поэтому в Британии такая компактная и хорошо управляемая разведка.
— А ПГУ, по-вашему, было неуправляемым?
— В большой степени. А если организация плохо управляется, создаются неформальные объединения сотрудников. У нас они назывались мафиями и складывались по страноведческому признаку: норвежская, американская, индийская и так далее.
— Писали, что Крючков, став начальником ПГУ, прекратил их деятельность.
— «Мафии» перестали собираться открыто. Но их деятельность продолжалась по-прежнему. Это, собственно, тоже вызывалось объективной необходимостью. Есть страна с редким языком. Тот же норвежский, к примеру. Есть люди, которые выбором языка навсегда привязаны к этой стране. Вот они и заботятся о продвижении друг друга, присматривают, чтобы на должность резидента, к примеру, не влез человек со стороны. А если что, руководители «мафии» идут по проторенным дорожкам в кадры, к замам начальника ПГУ. Посидят, поговорят. И на стол начальника ложится согласованный всеми проект приказа. А он думает, что группировки перестали существовать.
С чем остались
— А что было самым неприятным в вашей работе?
— Предательства. Дружишь с человеком, встречаешься семьями. А он раз — и ушел. В разных случаях причины ухода были разными. И я этих предателей не оправдываю. Но если вглядеться повнимательней, увидишь, что в основе всегда лежало желание остаться там, где жизнь лучше. Никакой идеологии. Обостренное до крайности желание продлить командировку на всю жизнь, к чему, в общем-то, стремились мы все. На второе место я бы поставил бессмысленность работы. Большая часть информации, которую мы добывали, при принятии решений на самом верху не учитывалась.
— Что-нибудь изменилось сейчас в Центре?
— Вы знаете, я недавно после долгого перерыва снова был в Лесу. И поразился. Задач стало меньше процентов на семьдесят. Кому интересны сейчас в Москве тайные пружины политики Кении и вся Африка в целом? В Азии и Латинской Америке интерес представляют лишь несколько стран. А народу стало меньше в лучшем случае на треть. Ушли лишь те, кто мог найти себя в бизнесе.
— А что делают оставшиеся?
— Решают, как и прежде, задачу номер один — пытаются поскорее уехать в командировку.
Продолжение следует…
Читать по теме:
- Новые приключения Петрова и Баширова. Часть I
- Новые приключения Петрова и Баширова. Часть II
- Новые приключения Петрова и Баширова. Часть III
Рубрика: 
Метки: