ГЛАВА 9
"АМЕРИКАНСКАЯ МЕЧТА" РОНАЛЬДА РЕЙГАНА:
ЯЩИК ПАНДОРЫ, ИСТОЧНИК КОШМАРОВ
Мое программно-контролируемое существование очень усложнилось после того, как в 1982 году на политическом приеме в Белом доме сенатор Берд познакомил меня с Президентом Рональдом Рейганом [Ronald Reagan] (1). Берд сказал мне:

— Когда встретишься с ним, представь себе его со спущенными штанами. Ему будет приятно знать, что ты представляешь его себе со спущенными штанами. Он не хочет формальностей.

Президент Форд привил мне страх перед президентским кабинетом, и я механически прошла через встречу с Рейганом. Рейган видел фильмы "Как разделить личность" и "Как создать секс-рабыню" с моим участием, сделанные в Хантсвилле. Он был очень доволен мной, как будто я участвовала в них добровольно. В первые минуты нашей встречи Рейган давал мне советы по актерскому мастерству, чтобы использовать их в работе на правительство и в порнографии.

— Когда ты вживаешься в свою деятельность, ты совершенствуешься, это, в свою очередь, увеличивает пользу, которую ты приносишь своей стране. "Не спрашивай, что твоя страна может сделать для тебя. Спроси, что ты можешь сделать для своей страны", — наставлял он меня.

Почему-то эта цитата Кеннеди, о которой напоминали мне Рейган, Форд и Вандерджагт, казалась мне наполненной больше патриотическим смыслом, чем "просто" темой сексуальных развлечений политиков и помахивания флажком, вставленным в мой зад. Позднее каждая фраза, которую он произносил, обретала для меня свой смысл.

Рейган объяснял мне, что мое вынужденное участие в незаконной тайной деятельности ЦРУ было "оправдано", так как на доходы от нее финансируется проведение тайных операций в Афганистане и Никарагуа. Он говорил:

— "Американский Поезд свободы", охватывающий весь мир, и секс — это то, что, в конечном счете, ведет к свободе. Наша работа по закупке и перевозке оружия является самой сложной из всех. Но она может и должна быть сделана. Как может человек воевать без оружия? Эти операции необходимы, поскольку американцы слишком напуганы разговорами о насилии, и это лучше, что им не сообщают о нашей тайной поддержке войн, значение которых они не могут понимать.

Сейчас я понимаю, что искаженная реальность Рейгана вытекала из особенностей его восприятия, он не придерживался философии Берда, в которой главное найти правильное "обоснование" тому, что он считает нормальным. В типичной для Рейгана манере, он воспринимал контроль над разумом не как рабство, а как "возможность для тех, кто другим способом в своей жизни не добился бы ничего". Он утверждал, что таким детям как я, из поколения в поколение подвергавшимся насилию в семьях, или "нищим бейсболистам из стран третьего мира и трущоб" предоставляется возможность "принести пользу [‘contra-bution’] обществу, нашей нации и всему миру, используя и максимально раскрывая свои таланты". С высоты этих соображений Рейган провозглашал гордость за эту миссию, которую он несет слабым и обездоленным, играя роль "Волшебника страны Оз" и управляя рабами проекта "Монарх", такими как я.

В эту ночь сенатор Берд выполнял обязанности сутенера, а я — проститутки для Рейгана. Говоря обо мне в таком тоне, как будто я бездушная машина, Рейган, имея в виду специальные наркотики ЦРУ спросил Берда:

— Она на химии?

— Она принимает их в струе, — ответил Берд.

Я заметила, что глаза Рейгана при этом засветились извращенной страстью, заявление Берда означало, что он "делится" со мной наркотиками, находящимися в его теле, через свою мочу. Позже Рейган сказал мне, что предпочитает секс-рабынь, приспособленных для этой задачи, поскольку ему, как Президенту, не пристало вставать ночью по малой нужде.

— Хорошо, — сказал Рейган, подняв бокал. — Все, чем мне придется ее питать, будет алкоголем. Это не очень хороший первый урок от "Волшебника".

Берд усмехнулся загадочной шутке о Волшебнике страны Оз и вынул золотую коробочку с кокаином из внутреннего кармана своего костюма. Они оба повернулись спиной к публике, и Берд подставил кокаин к носу Рейгана.

Перед тем, как я ушла с Рейганом, Берд сообщил мне, что "Дядя Ронни не спит со своей мамочкой" (Нэнси), и что он предпочитает засыпать, прижавшись к постельному белью фирмы "LL Bean" из светло-голубой фланели, одевшись в ночную рубашку и смешной колпак, потому что "они теплее, мягче, удобнее, и не храпят".

Позже, в своей спальне, Рейган задействовал мои сексуальные программные установки, и я переключилась на личность-проститутку, работающую для "Дяди Ронни". Рейган был неподвижен во время секса. В конце концов, это был "мой долг". И моим долгом было доставлять ему удовольствие, чем бы это ни было. Рейган никогда не причинял мне боли и использовал это для создания "привязанности" со стороны моей личности — маленького ребенка ("Котика"), чтобы она всегда была для него доступна в сексуальном плане. Самым явным изъяном личности Рейгана была его страсть к порнографии на тему зоофилии (2). Производство порнографии значительно выросло в период его правления. Он всецело одобрил и рекомендовал использование порноиндустрии для финансирования секретных операций.

Многие коммерческие и обучающие (частные) порнофильмы, в которых я принимала участие, назывались "Сказки на ночь для Дядюшки Ронни", они снимались исключительно для его удовольствия, часто по его же сценариям, с использованием рабов "Поезда свободы". После моей первой встречи с Рейганом я была использована во многих фильмах, которые производились большей частью в "Школе обаяния" Янгстауна и/или в студии "Главного Порнографа" Рейгана Майкла Данте [Michael Dante], способного удовлетворить его извращенные запросы. Основной темой этих фильмов была зоофилия. Рейган часто смотрел видео, когда я обслуживала его в качестве проститутки, и требовал воспроизвести показанное на экране, насколько это возможно.

Впервые я встретила "Главного Порнографа" Рейгана Майкла Данте, он же Майкл Вити [Michael Viti] (3), в элитном отеле Нэшвилла, где он присутствовал на «благотворительном» праздничном турнире по гольфу. Как аналогичный турнир «Pro-Am Golf Tournamenl» в Альбукерке, Нью-Мексико, проводимый оперативником ЦРУ Чарли Прайдом [Charlie Pride], этот турнир прикрывал операции с кокаином и белым рабством. Хьюстон и я часто присутствовали на таких "благотворительных" мероприятиях, как это делал Данте. С Данте мои пути пересеклись после встречи с Рейганом.

Данте повел меня в свой гостиничный номер сразу после знакомства. Он втянул носом две дорожки кокаина, осмотрел меня так, как осматривают товар, и включил мои сексуальные программные установки. Он надменно спросил меня, знаю ли я, кто он. Сообщил, что живет в Беверли Хиллз и снимает фильмы. Я думала, что он имеет в виду такие свои кассовые фильмы как "Winterhawk", пока он не сказал:

— Дядя Ронни послал меня. Он хочет, чтобы я снимал кино с тобой в качестве "принесения пользы обществу" [‘contra-bution’]. Мы собираемся хорошо провести время, тогда и он хорошо проведет время, и все будут счастливы. Одевайся. Мы возвращаемся и займемся делом.

Данте часто звонил мне, получал доступ к "нашей любви" через команду армирующего программирования и организовывал встречи в определенных местах для съемок "Сказок на ночь для Дядюшки Ронни" и коммерческого порно. Эти места, кроме прочих, располагались в штатах Теннеси, Флорида, Калифорния, на Карибском побережье. Он часто говорил о том, что хотел бы владеть мной в будущем, рисуя картины, какой была бы моя жизнь с ним. Его отношение к женщинам было нетипичным для владельцев рабов и обработчиков, он часто цитировал Писание, чтобы оправдать свое господство. "Без аргументов", "говори только когда можно", "получи хорошую трепку для того, чтобы удержать тебя в правильном направлении", "для моего удобства и выполнения домашней работы", "будь на связи 24 часа в сутки, когда я нуждаюсь в хорошей шлюхе". Он дал мне браслет — фирменный знак его порно — и сказал: "Женщина нуждается в цели. Это публичное напоминание о полной самоотверженности и преданности. Напоминание цели управления тобой. Женщина привязана к своему мужчине. Но мужчина не должен быть привязан к женщине".

Итальянское происхождение Данте (штат Коннектикут) корнями уходило в мафиозные кланы. Организованная преступность и правительство имели тесные рабочие связи. При работе с Данте мой список контактов людей, которые были посредниками между мафией и ЦРУ, пополнился. Среди прочих в него входили конгрессмен Гай Вандерджагт, (бывший) президент Джеральд Форд, губернатор Пенсильвании Дик Торнбург, конгрессмен Джим Трафикант, конгрессмен Гари Акерман и Рональд Рейган.

Данте рассказывал мне:

— Когда Рейган был губернатором (Калифорнии), мы пошли на игру Доджера (бейсбол) вместе и сидели в ложе прессы. Я знал его очень хорошо и мы с ним очень ладили. Он, Томми (Ласорда, тренер Доджера, их общий друг) и я вместе были на вечеринке после игры. Я привел ему пару девочек (рабов) и мы сделали дело. Томми Ласорда [Tommy LaSorda] свел нас вместе — он тебе понравится. Я тебя возьму на встречу с ним. Мы будем на всех играх вместе, не упустим шанс. Тебе понравится, ты не хочешь, детка? Ты хочешь сидеть в ложе прессы? Дик рассказывал, чем вы занимаетесь.

Меня не удивило, что Дик Торнбург рассказывал всем о своих извращенных сексуальных похождениях, я была удивлена, узнав, что Данте знаком с Торнбургом через общие связи в политике и бейсболе.

Дик Торнбург [Dick Thornburgh] был губернатором Пенсильвании, когда я была "Президентской моделью". Он использовал свое влияние, чтобы обеспечить Хьюстону гастроли на местных ярмарках, проходивших каждый год, для распространения кокаина, порнографии и для того, чтобы я была у него в качестве проститутки на постоянной основе. Торнбург был основательно подсажен на кокаин и глубоко вовлечен в скрытую деятельность ЦРУ, в частности, в проект "Монарх". Он был убежденным сторонником методов контроля над сознанием, но не только в сфере сексуальной подготовки и правительственных операций, но и для спорта. Будучи заядлым поклонником бейсбола, Торнбург плотно взаимодействовал с Рейганом, Данте и Ласордой.

Я давала лекции по анализу почерка на круизном лайнере NCL (мое прикрытие для скрытой операции) в 1987 году, Торнбург и его друг из бейсбольной команды "Чикаго Кабс" [Chicago Cubs] Джим Зерилла [Jim Zerilla] были на них. После лекций они предложили мне работу в бейсбольной комиссии — анализировать почерк их "младенцев на миллион", будущих игроков в бейсбол, еще до того, как они станут участниками команды. Торнбург пояснил, что эта работа может не сойтись с моим расписанием. Тем не менее, мы часто встречались во время круиза, всегда для секса, но и для обсуждения дел тоже.

Мой ум был запрограммирован так, что в него вошел "бейсбольный компьютер", который был создан для Рейгана и использовался многими, в том числе Торнбургом, Ласордой, Данте и Зериллой. В нем были упакованы данные, в которых они были заинтересованы, а также коды, ключи, триггеры и условные "ручные" сигналы [«hand signals»], которыми управлялись программно-контролируемые бейсболисты. Зерилла и Торнбург курсировали по маршруту между США и Доминиканской Республикой, где была устроена специальная "ферма", на которой проходила работа по созданию новых программно-контролируемых рабов. Они взахлеб говорили о перспективах выигрыша больших сумм денег через подтасовку на играх. В течение многих лет я была в курсе, что многие профессиональные игроки, особенно "Доджеры" Ласорды были программно-контролируемы, ими манипулировали, заставляя выигрывать или проигрывать, чтобы их владельцы и покровители срывали на ставках большой куш (4).

Не знаю, кто был инициатором пластической операции, которой я была насильно подвергнута, но вскоре после встречи Рейгана и Данте мне была назначена операция по имплантации груди. Возможно, это было нужно для порнографии, возможно, это было предпочтение Рейгана. Я думаю, что и то, и другое. В первом коммерческом порнофильме, снимавшемся Данте по заказу Рейгана на острове Сент-Томас (Виргинские острова), мои груди были болезненными и раздутыми после силиконовой имплантации.

После того как я начала работать с Рейганом, был подвергнут изменениям не только мой внешний вид. Акино и я были вызваны в Вашингтон для пересмотра моего программного ядра. Это происходило под контролем сенатора Берда, исходя из соображений безопасности. После того, как было совершено покушение на Рейгана, он принял дополнительные меры по обеспечению безопасности, они были учтены Акино при внесении изменений в мои программные установки. К большому смущению Акино, Рейган восхищался оккультной ролью, которую полковник играл в проекте контроля над сознанием через травмирование, это увязывалось с той религиозной пропагандой, которую Рейган развернул в стране. Рейган заявлял о своей вере в то, что массами легче манипулировать через их религию — подобно тому как программировали на религии таких рабов как я.

Когда Акино находился при Рейгане, Рейган требовал от него надевать свои ритуальные черные одежды на дипломатическую встречу в Белом доме, чтобы играть на управляемых суевериях некоторых дипломатов из Южной и Центральной Америки. Акино выглядел глупо среди своих сотрудников. Они знали, что этот внешний вид был только прикрытием для средств ведения психологической войны. Акино поквитался с Рейганом в тот же вечер. За несколько минут до того, как я должна была оказаться в постели у Рейгана, он отвел меня в закрытую боковую комнату, где очень быстро совершил половой акт со мной. Когда он закончил, то шлепнул меня по заду и язвительно сказал: "Передай это шефу".

Ранее в тот же день Рейган поручил Акино настроить меня на установки "вращающего" программирования, показанного в фильме "Как создать секс-рабыню".

— Запрограммируй это, — сказал Рейган полковнику, указывая на меня как на предмет, — под номером один. Мне нравится номер один. Это первый, лучший и способствует уверенности.

Я заметила, с каким едва сдерживаемым отвращением Акино посмотрел на Рейгана. Изменение моих изначальных программных установок заняло некоторое время. При программировании меня в соответствии с инструкциями Рейгана Акино удалось обеспечить дополнительную защиту для Рейгана, согласно которой любая моя текущая программная установка переключалась бы на "номер один" — установку подчинения Рейгану — сразу, как только я видела его. Эта эффективная мера безопасности разозлила Берда, когда он увидел, как я при появлении Рейгана мгновенно переключилась из-под его управления в управление Рейгана.

Кроме этого, Рейган обсуждал с подчиненными, как Акино мог бы использовать меня в различных военных и государственных учреждениях для демонстрации возможностей "практического контроля над разумом" на примере разнообразия возможностей программирования меня как "Президентской модели". Как говорил Рейган, практическая [Hands-On] демонстрация может "убеждать наших ребят в могуществе военных чудес — феномена контроля над разумом". Он имел в виду, что мое сексуальное программирование вызовет "их наивысший интерес и полностью завладеет их вниманием". Ведь "развлекать наших военных — давняя американская традиция". Акино внес в мои программные установки необходимые изменения, и Рейган начал подготовку к такой моей деятельности, которая вернула меня обратно к Дику Чейни. Отныне Чейни будет действовать в качестве моего "Командира", руководить процессом "практической демонстрации" и другими тайными операциями с моим участием.
______________________________________________
ПРИМЕЧАНИЯ КЭТИ О'БРАЙЕН:
1. "…Мое программно-контролируемое существование очень усложнилось после того, как в 1982 году на политическом приеме в Белом доме сенатор Берд познакомил меня с Президентом Рональдом Рейганом [Ronald Reagan]…"
— Так как я в своем обычном состоянии контролируемого извне сознания не имела понятия времени, 80-е годы в моем восприятии казались одним длинным днем, причем вычислить конкретные точные даты крайне сложно. Кроме того, я была запрограммирована воспринимать каждую встречу с некоторыми лицами так, как будто она происходит в первый раз. Я знаю, что в рамках подготовки к работе с Рейганом меня программировали с 1978 года в НАСА на Мысе Канаверал в Тайтусвилле, шт. Флорида.
2. "… Самым явным изъяном личности Рейгана была его страсть к порнографии на тему зоофилии…"
— Рейган предпочитал нелегальные порнофильмы, особенно со сценами зоофилии, а его любимым порнографическим журналом был "Хастлер" [«Hustler»] Ларри Флинта [Larry Flynt].
3. "… Впервые я встретила "Главного Порнографа" Рейгана Майкла Данте, он же Майкл Вити [Michael Viti]…"
— Хотя голливудский Данте соперничал с Ларри Флинтом за звание "Главного Порнографа", производя видео-версии сцен из "Хастлера", Флинт однозначно был официальным Порнографом Белого дома. Данте проводил скрытые съемки извращений политиков в целях шантажа, но ему не удалось получить такого международного признания, какого добился Флинт, обслуживая своих коллег по Новому мировому порядку, таких как президенты Рейган, Буш и Форд; директор ЦРУ Билл Кейси [William J. Casey]; представитель США в ООН Мадлен Олбрайт; сенаторы Берд и Спектер; конгрессмены Траффикант и Вандерджагт; губернаторы Торнбург, Бланшар [Blanchard] и Александер [Alexander]; и различные мировые лидеры, такие как премьер-министр Канады Малруни [Mulroney], президент Мексики Де ла Мадрид [Miguel de la Madrid], король Саудовской Аравии Фахд [Fahd bin Abdulaziz Al Saud]
4. "…В течение многих лет я была в курсе, что многие профессиональные игроки, особенно "Доджеры" Ласорды были программно-контролируемы, ими манипулировали, заставляя выигрывать или проигрывать, чтобы их владельцы и покровители срывали на ставках большой куш…"
— Способность "предсказывать победителей" в соответствии с благосклонностью тех или иных политиков к некоторым командам у меня, конечно же, осталась до сих пор.

ГЛАВА 10
"КОМАНДИРЫ" ДИК ЧЕЙНИ И РЕЙГАН.
"ПРАКТИЧЕСКАЯ ДЕМОНСТРАЦИЯ КОНТРОЛЯ НАД СОЗНАНИЕМ"
Обратите внимание: в целях сохранения целостности документирования моего опыта я использую фотографически точные детали, у меня есть записи событий и цитат, как они происходили и звучали в реальности. Я прошу прощения за любые оскорбительные и нецензурные выражения, но все это нужно, чтобы в этом описании Чейни представил сам себя.

Я присутствовала на очередной вечеринке в Белом доме, где меня, как обычно, отвели в сторону и сопроводили в большой кабинет. Там Рейган и Чейни уже употребили свой "досрочный" коньяк, а щеки Рейгана уже были красными. Он спешил и быстро объяснил цель встречи:

— Ты та девушка, которая может держать человека в строю. (Так он со скрытым для меня смыслом сослался на строй военнослужащих, с которыми я буду вынуждена заниматься сексом.) Вот почему я выбрал тебя, чтобы ты совершила поездку по нескольким базам ВВС с полковником (Акино) и продемонстрировала нашим парням, чему "Президентская модель" обучена — своего рода практическая демонстрация. Но ты должна пройти кастинг для этой роли.

Рейган осушил свой стакан и махнул рукой в сторону Чейни, когда тот подошел к двери, добавив:

— Делай то, что он говорит. Он твой командир.

Прошло восемь лет с тех пор, как я была мишенью для охоты и подверглась жестокому обращению со стороны Чейни в Вайоминге, и, видимо, он хотел оценить, насколько мое программирование продвинулось, перед тем, как использовать меня в рейгановской "практической демонстрации контроля над сознанием". Он схватил меня грубо за волосы, перекинул через черное кожаное кресло, заломил мою голову назад через украшенный острыми шпильками изгиб кресла и прорычал:

— Кастинг здесь!

В последний раз, когда я видела его, он программировал меня на тему Железного дровосека из Страны Оз, чтобы приспособить мое тело под свой большой толстый член. Сейчас он положил руки на мою челюсть и сказал:

— Скоро мы будем пользоваться тобой как хорошо смазанной машиной. Все твои движущиеся части поворачиваются и скользят легко. Плавься в моих руках. Я буду держать твою челюсть, чтобы обеспечить это скольжение, в то время как ты будешь скользить через окно во времени [«slip through a window in time»].

После этого он дернул мою челюсть, она выскочила из суставов, и тогда он удовлетворил свою похоть в моем горле (1) [«and roughly gratified himself in my throat»].

Пока он закуривал сигарету, я медленно восстанавливала фокус внимания [выходя из транса] и начинала ощущать себя внутри боли. Задняя часть головы болела от того, что упиралась в острые шпильки кресла, и я медленно подняла голову. Только что вошел мой хозяин сенатор Берд и понял, что "кастинг" уже закончен. Подразумевая необходимое воздействие на мою память электрошокового пистолета, Берд спросил:

— Ты поджаришь ее?

Чейни, как всегда очень уверенный в себе, ответил:

— Она не может отыметь весь Вашингтон.

(Это означало, что в любом случае никто не поверил бы мне, если бы я и заговорила "со всеми" в Вашингтоне.) Чейни погасил сигарету и бросил, выходя за дверь:

— Она будет работать. Скажи Ронни, что она будет работать.

Когда Берд увидел, что мои губы были в крови, он проворчал себе под нос: "Сукин сын". Эти раны мешали выполнению других запланированных для меня заданий. Берд прикоснулся пальцем к моим опухшим губам и несколько раз попробовал на вкус кровь (и Чейни). После этого он ударил меня по лицу, от чего моя челюсть встала на свое место, но еще больше крови потекло вниз по моему подбородку. Берд взял со стола коробку салфеток и швырнул ее мне в лицо, попав углом коробки мне в лоб:

— Вытирайся. Ты же только начала. Мне надо убедиться, что ты пришла в себя.

На мое счастье, у Берда была причина вернуться к публике и не оставалось времени, чтобы разозлиться еще больше. Мое лицо было побито, рот разорван, в горле я чувствовала раны и растяжение. Не могла глотать в течение некоторого времени и говорить. Конечно, я была не в состоянии вернуться к публике и была уведена агентами охраны.

Прежде чем я смогла покинуть Вашингтон, Берд выполнил свою угрозу и организовал мою встречу с Чейни в голубой спальне в очень отдаленной части Белого дома, чтобы мои крики и стоны "никто не мог услышать". Но Чейни все равно использовал мою программную установку "Молчания", когда начал жестоко меня насиловать.

— Берд говорил мне, что ты нуждаешься в хорошей порке. Но я не уверен, какой инструмент ты предпочитаешь, поэтому я взял их все, — Чейни выложил на кровать хлыст, кнут и плеть с девятью концами.

Он бил меня быстрыми и твердыми движениями, как будто разряжая свое нервное напряжение, а не смакуя боль, как это делал Берд. Я очнулась, когда Чейни подсовывал подушку под шею, взяв меня за волосы и закинув голову назад. Инстинкт выживания, когда он располагался над моей головой, заставлял меня удовлетворить его прежде, чем он снова станет смертельно жестоким. Но он быстро вытащил свой кокаиновый спрейер, брызнул мне в горло и продолжил. В один момент он дернул мою голову в сторону, спросив: "Это что, зуб?" и ухмыльнулся. Я должна была удерживать зубы подальше, потому что, по инструкциям Акино, мне грозила смерть, если кто-нибудь почувствует мои зубы. Чейни знал это и часто манипулировал мной на этом. Тогда я старалась опять доставить ему удовольствие, как будто моя жизнь зависела от этого, опасаясь, конечно же, что допустила такое. Это еще одна линия программирования, установленная Акино, о которой Чейни знал и пользовался ей. Когда он достигал удовлетворения, то заваливался спать. Мне приказывали немедленно уходить после этого, потому что Чейни совершенно не желал видеть меня рядом с ним, когда он спал (некоторые знающие люди из его среды, говорили, что он параноик). Я оделась и была выпровожена.

При подготовке к процессу "практической демонстрации контроля над сознанием" я прошла много сеансов программирования, проведенных совместно Акино и Чейни. Чейни задал основные правила, по которым Акино осуществлял программирование в различных военных и НАСА-центрах.

Рейган хотел, чтобы демонстрации включали в себя все программирование, отображенное в фильмах "Как разделить личность" и "Как создать секс-рабыню", к этому было добавлено программирование по доставке наркотиков и секс, в соответствии с инструкциями Акино, с теми, кто присутствовал на лекции. Лично от Чейни была добавлена программная установка, в соответствии с которой я должна была сама себя бить электрическим током, вставив во влагалище цилиндрический электрошокер для крупного рогатого скота, это давало убедительный пример полного контроля над сознанием.

Обычно к кабинету Чейни в Пентагоне меня сопровождали два агента охраны, рука об руку, в стиле "Страны Оз". Иногда меня принимал Берд. Иногда Чейни проводил меня через здание, особенно если мы собирались на "Ночлежку" в его личные квартиры. Кабинет Чейни был обставлен черной кожаной мебелью, стоял огромный стол грязно-коричневого цвета, запомнились массивные книжные полки и песочные часы, которые он, в соответствии с "Оз"-программированием, использовал, чтобы убедить меня в том, что моя жизнь висела на волоске под его властью. В состоянии запрограммированной диссоциации я не имела ни малейшего понятия о времени. Песочные часы давали мне способ увидеть и "понять", что "мое время на исходе".

В первый раз, когда я оказалась у Чейни с отчетом, он, пробираясь через беспорядок на столе, нашел нужную бумагу и начал читать:

— Во-первых: Я НЕ твой друг, и я не хочу тебя видеть, если я приказываю тебе явиться с отчетом. Во-вторых: Следуй приказаниям полковника (Акино), поскольку он — это звено в цепи всей подготовки. То, что он приказывает тебе делать, это команды от меня, следуй точно каждой букве его приказов, так как твоя жизнь зависит от него, потому что, — он поднял глаза и злобно оскалился, — конечно, это так.

Его холодные глаза впились в меня, пока он обходил свой стол:

— Есть вопросы?

Я знала, что он "не был моим другом", но он уже "видел меня" сексуально в других случаях. Я была в некотором замешательстве и медлила. Хотя я молчала, Чейни почувствовал мои колебания и пришел в ярость. Он уставился мне в лицо и, тыкая в грудь пальцем, прорычал:

— Не вздумай спрашивать ни о чем, я говорю! Никаких вопросов, что я делаю, что я думаю или что я говорю, потому что я абсолютно выше вопросов — особенно твоих! Твои задачи ясны. А теперь убирайся отсюда! Мне нужно работать!

На протяжении следующих трех лет лейтенант-полковник армии США Акино использовал меня для практической демонстрации во многих учреждениях армии, флота, авиации и НАСА по плану Рейгана и инструкциям Чейни. Число присутствовавших на демонстрациях представителей высшего командования менялось от трех до примерно двадцати. В заключение Акино всегда "убеждал" их выстроиться в линию, а я была вынуждена выполнять команды сексуального содержания для каждого из них. Чем больше была группа, тем больше боли это вызывало, а маленькие группы часто устраивали импровизированные отклонения от программы, такие как извращения Рейгана на тему зоофилии. Широкий спектр "приключений" моих личностей, которые Акино включал в демонстрации, а также огромное количество пыток с использованием тока высокого напряжения сильно выматывало и физически опустошало меня на следующие несколько дней после каждой такой рейгановской "практической демонстрации контроля над сознанием".
______________________________________________
ПРИМЕЧАНИЕ КЭТИ О'БРАЙЕН:
1. "… После этого он дернул мою челюсть, она выскочила из суставов, и тогда он удовлетворил свою похоть в моем горле…"
— Моя челюсть была навсегда испорчена у Чейни. У меня хроническое расстройство височно-нижнечелюстного сустава.

ГЛАВА 11
"ПАПОЧКА" ФИЛИП ХАБИБ
Алекс Хьюстон запланировал выступить с артисткой кантри-музыки Лореттой Линн [Loretta Lynn] в Плейбой-Клубе в Атланти-Сити, шт. Нью-Джерси, в 1985 году, Рейган организовал мою встречу с его личным атташе Филипом Хабибом [Philip Charles Habib] (ныне покойным), который всегда играл загадочную роль Кролика в теме "Алиса в Стране чудес" для программно-контролируемых рабов.

Сотрудник ЦРУ Кен Райли [Ken Riley], неонацист-педофил, который был менеджером и организатором концертов Лоретты Линн и одновременно ее обработчиком в «Монарх»-программировании, для Алекса Хьюстона был самым близким другом. Райли часто договаривался с Хьюстоном через их общего коммерческого агента Реджи Маклохлина [Reggie Maclaughlin] ехать на гастроли вместе, особенно для участия в таких скрытых правительственных операциях, как этот концерт в Плейбой-Клубе. Карьера певицы Лоретты Линн и участие в секретных операциях ЦРУ всегда были синонимами. Райли часто сопровождал ее при посещении Белого дома во времена президентства Рейгана. По естественным причинам это ставило Райли в роль моего "резервного" обработчика, он часто возвращался из Вашингтона с распоряжениями в отношении меня. Хьюстон и Райли делились между собой деталями тайных операций ЦРУ, кантри-музыки, неонацистского и правительственного контроля над сознанием, методологии проекта "Монарх", работы с рабами (1), порнографии, распространения кокаина и педофилии. Келли и маленькую дочь Райли Хьюстон и Райли часто снимали в порнографии и вместе подвергали сексуальному насилию (2).

Эта поездка в Атлантик-Сити дала мне возможность поговорить с Лореттой в то время как ее муж, Муни, Райли и Хьюстон встретились для ведения своих дел. У Лоретты и у меня было так много общего. Время нашего общения было ограничено. Мы встречались в Миннеаполисе, Миннесота, в 1981 году и обсуждали наше программирующее травмирование (3). В этот раз в гримерке Лоретты в Плейбой-Клубе мы обсудили широкий круг тем, от материнства до Белого дома. Мы говорили о Рейгане с точки зрения его роли как "Волшебника страны Оз", но больше наш разговор состоял из восхвалений, к которым нас приучили. Мы говорили о "любимой" музыке Рейгана, исполняемой [дуэтом] «Air Supply» [буквальный перевод названия музыкального дуэта — «Приток воздуха»], которую он предоставил нам обеим через Райли. Скрытые темы НАСА/проекта «Монарх» в музыке «Air Supply» стали «жизнью и дыханием» для нас обеих по замыслу Рейгана, который обусловил нашу запрограммированность личной преданностью ему. Мы обсудили недавнюю церемонию инаугурации в Белом доме, на которой Лоретта присутствовала. (Я знала, что ее заданием от Райли было доставить Рейгану информацию от панамского диктатора Мануэля Норьеги [Manuel Noriega] во время инаугурации.)

Лоретта и я как-то спонтанно спровоцировали друг друга на переключение к общему для нас языку скрытых смыслов, к которому мы обе были приучены. Мы обсудили запрещенные [закрытые для наших обычных доминантных личностей] предметы, от Норьеги и Берда до Райли и Хьюстона, которые нас, как пару непослушных детей, поймали и держат раздельно. В тот раз в Атлантик-Сити я узнала от Лоретты больше, чем должна была знать, и никогда больше нам не была предоставлена возможность говорить друг с другом так свободно.

Эта поездка в Атлантик-Сити была многоцелевой. Я должна была присутствовать на сделке Норьеги по кокаину в аэропорту, передать послание Филипу Хабибу относительно Контрас и получить от него ответ для Рейгана, участвовать в "развлекательной" деятельности, связанной с музыкальными выступлениями, и предоставить услуги проститутки Хабибу в соответствии с инструкциями Рейгана (4).

Когда солнце садилось над Атлантик-Сити, Хьюстон активизировал мое "Монарх"-программирование на тему "Оз", которое использовалось для тайных операций высшего уровня. Это отражалось и в моем внешнем виде. Я носила настоящие и искусственные бриллианты для обозначения моей роли "Президентской модели". Рубины, чтобы показать включение программной настройки на проституцию. Изумруды, чтобы обозначить включение в наркобизнес. Это было физическое указание для тех, с кем я взаимодействовала, на тот режим работы, в который я была введена программно*. Я редко носила сразу три таких знака одновременно, но они, конечно, были использованы все в этой операции с Хабибом. Хьюстон повел меня вниз по набережной к гостинице-казино, где я должна была встретиться с Хабибом. Я шла как Страшила из "Страны Оз" и напевала "Следуем по Дороге из желтого кирпича".

Хьюстон провел меня вверх по эскалатору отеля к игорной зоне, где Хабиб играл в карты. Охранник у двери не позволил Хьюстону пройти, и я была отправлена к столу Хабиба одна. Когда я подошла, Хабиб откинулся на спинку стула, чтобы слушать, как я негромко произношу фразу на языке скрытых смыслов в духе "Страны Оз":

— Я прошла такой долгий, долгий путь, чтобы увидеть Вас. Дядя Ронни прислал Вам кое-что.

— Что бы это могло быть? — громко спросил он, искоса поглядев на меня и усмехнувшись.

Я не могла ответить, потому что была под действием строгой программной установки. Он дал мне ключ от комнаты, потянул меня к себе поближе и гипнотически прошептал:

— Используй ключ. Вставь его в замок. Поверни. Открой дверь и шаг за шагом пройдешь через окно во времени.

Остальные игроки за столом Хабиба проявляли нетерпение, и я быстро вышла из игорного зала.

Когда я пришла в номер Хабиба, два его телохранителя получили доступ к моим программным установкам. В качестве "говорящей" личности я произнесла послание Рейгана. Была достигнута договоренность о том, что два охранника заберут следующим утром большую партию кокаина, которая прибудет на небольшом военном самолете высшего командования. Хьюстон и я после этого полетим в Вашингтон, где я завершу часть своей работы.

Когда пришел Хабиб, он провел меня в спальню и начал раздеваться, снимая свои трусы и носки. Ссылаясь на недавний порнофильм Данте с моим участием, он сказал: "Мне понравились твои теннисные шорты в сборочку". А затем бросил мне розовую мягкую игрушку и теннисные шорты, властно сказав: "Надевай". Я выполнила. Указав на мягкую игрушку он объяснил: "Этот котик будет удерживать этого котика (указывая на меня) от крика. Мы будем играть в "Твидл Ди и Твидлл Дум" (Садомазохистские игры.) Хабиб изображал жестоких персонажей из "Алисы в Стране чудес". Его ожесточение только усиливалось от моего истерического смеха, который перешел в ужас, когда он начал привязывать толстые веревки к четырем стойкам балдахина кровати. По команде я легла на живот, он крепко растянул, связав меня. Сунул игрушку мне под рот и грубо вошел в меня сзади, сказав: "Пойдем к папочке". Интенсивная боль от садистского насилия усиливалась воздействием высоковольтного электрошокера, которым он несколько раз воздействовал на меня, чтобы создать у меня нужные ему судороги и спазмы прямой кишки. Вскоре я отключилась от ослепляющего высокого напряжения его электрошокера. Было почти 3 часа утра, когда я пришла в себя, когда споткнулась, выходя из двери с игрушкой в руке. Я была дезориентирована, чувствовала тошноту и сильную боль. Прохладный морской воздух подействовал на меня освежающе, когда Хьюстон вел меня обратно в Плейбой-Клуб.

Хьюстон знал, что я была запрограммирована доставить сообщение для Рейгана на следующее утро в Вашингтоне. Как обычно, он быстро получил к нему доступ. Каким-то образом он получал коды доступа к информации. Хьюстон вел записи всех сообщений, к которым он мог получить доступ, вместе с фотографиями и бухгалтерскими данными, для личного обогащения, будущей возможности шантажа и подстраховки в целях личной безопасности. В данном случае из подслушанных разговоров Хьюстона и Райли я сделала вывод, что Хьюстон извлекал личную выгоду из информации о махинациях с Норьегой, и именно это в конечном счете способствовало падению доверия ЦРУ к Норьеге и крушению его карьеры.

Утром мне не дали поспать, я чувствовала себя измученной. Телохранители Хабиба отвезли меня и Хьюстона в аэропорт к небольшому самолету, стоявшему на огороженной территории. Быстро погрузили в багажник самолета упаковки с кокаином. Хьюстон и я сели в самолет и полетели в Вашингтон, где я передала сообщение Хабиба Рейгану. Проведение банковской операции позднее было проверено на счете на Каймановых островах.

Филип Хабиб непосредственно участвовал в различных операциях Разведывательного управления Министерства обороны и ЦРУ. Я была вынужденно вовлечена в них во время администрации Рейгана-Буша. Хотя Чейни настаивал на своей роли как моего "Командира" при выполнении этих операций, Хабиб направлял мои действия, когда международные "дипломатические отношения" того требовали. Чейни руководил событиями из-за своего стола, а Хабиб был активным на самом поле международной деятельности в качестве атташе Рейгана.

Следующие операции, в полном объеме запечатленные в моем опыте, скорее всего связаны и с другими аспектами правительственной деятельности, к которым я не была причастна. В манере подачи информации действующим лицам, типичной для Разведывательного управления Министерства обороны и ЦРУ, "левая рука не знает, что делает правая". Тем не менее, общая преступная цель операции "Почтовый голубь" и операции "Игра в ракушки" изложена в настоящем материале без изменений.
______________________________________________
ПРИМЕЧАНИЯ КЭТИ О'БРАЙЕН:
1. "… Хьюстон и Райли делились между собой деталями тайных операций ЦРУ, кантри-музыки, неонацистского и правительственного контроля над сознанием, методологии проекта "Монарх", работы с рабами…"
— В течение определенного времени Райли владел несколькими рабами.
2. "… порнографии, распространения кокаина и педофилии. Келли и маленькую дочь Райли Хьюстон и Райли часто снимали в порнографии и вместе подвергали сексуальному насилию…"
— Видимо, Райли, как и мой отец и Вейн Кокс и другие, был обеспечен иммунитетом от судебного преследования за его преступления, по все тем же соображениям "Национальной безопасности", согласно поправке Рейгана к Закону о национальной безопасности.
3. "… У Лоретты и у меня было так много общего. Время нашего общения было ограничено. Мы встречались в Миннеаполисе, Миннесота, в 1981 году и обсуждали наше программирующее травмирование…"
— У меня еще есть записи от Лоретты, сделанные от руки, содержащие информацию из того запретного разговора. Надеюсь, однажды Лоретта восстановится и обретет душевное спокойствие.
4. "…Я должна была присутствовать на сделке Норьеги по кокаину в аэропорту, передать послание Филипу Хабибу относительно Контрас и получить от него ответ для Рейгана, участвовать в "развлекательной" деятельности, связанной с музыкальными выступлениями, и предоставить услуги проститутки Хабибу в соответствии с инструкциями Рейгана…"
— В ходе депрограммирования я извлекла эту информацию быстрее, чем это делал Хьюстон.
______________________________________________
ПРИМЕЧАНИЕ ПЕРЕВОДЧИКА:
* "…Хьюстон активизировал мое "Монарх"-программирование на тему "Оз", которое использовалось для тайных операций высшего уровня. Это отражалось и в моем внешнем виде. Я носила настоящие и искусственные бриллианты для обозначения моей роли "Президентской модели". Рубины, чтобы показать включение программной настройки на проституцию. Изумруды, чтобы обозначить включение в наркобизнес. Это было физическое указание для тех, с кем я взаимодействовала, на тот режим работы, в который я была введена программно…"
— В системе Ордена Иллюминатов можно увидеть то же самое обозначение разных видов программирования разными видами драгоценных камней, только более проработанное. Конкретное значение тех или иных камней как символов отличается, но метод тот же. Это указывает на единую основу, один источник, от которого произошли и развились оба проекта — Орден Иллюминатов и "Монарх".
Свали рассказывает ("АЛЬТЕРАМИ" в ее описании названы отдельные "личности", на которые разбита психика Иллюмината):
"… Многие дети Иллюминатов проходят через программирование либо через металлы, либо через камни, иногда через оба вида программирования. Через камни считается выше, и его труднее осуществить. Какое из них применяется и когда, зависит от статуса ребенка, статуса родителей, от региона, в котором он родился, от группы, в которой родился, и от инструкторов, которые работают с ним…
…
Вот как это работает:
Ребенку показывают предмет с драгоценным камнем, такой как кольцо или другое изделие с инкрустацией из камня (или изделие из драгоценного металла). Его спрашивают: "Ну, разве не красивый этот аметист (или рубин, или изумруд, или бриллиант)?" Ребенок будет с интересом разглядывать его, прикасаться к нему, что инструктор поощряет мягким добрым голосом. Он спросит ребенка: "Разве ты не хотел бы быть таким же красивым, как этот драгоценный камень (или это украшение из металла)?" Ребенок проявляет желание быть красивым. Этот красивый сверкающий драгоценный камень кладут ему в руки (обучение чаще всего начинается в возрасте от двух до трех лет). Конечно же, он хочет быть таким красивым, ярким и ценным для других. Инструктор будет превозносить красоту камня (или металла), расскажет ребенку, как особенны, ценимы, желаемы драгоценные камни и как создать свою мечту — стать как драгоценный камень.
Тогда ребенку расскажут, что для того, чтобы стать таким "драгоценным камнем", он должен заслужить право на это. Для этого он должен:
а) пройти через Шаги дисциплины;
б) пройти "специальные тесты";
в) быть поощренным за особые достижения.
Идеей стать драгоценным камнем (или металлом) перед ребенком машут как морковкой [перед осликом] в качестве награды за хорошие достижения во время тренингов. Достижение этого права связано с прохождением долгого, тяжелого тренировочного процесса, предстоящего детям Иллюминатов; обладание камнем или металлом предполагает повышение в статусе и поощрение. Но цена этого — долгие часы насилия, называемого обучением, и на самом деле является организованным систематическим насилием, направленным на то, чтобы заставить ребенка желать достижения тех целей, которые инструктор ставит перед ним.
С течением времени, с помощью наркотиков, гипноза, электрошока и травмирования, по мере того, как ребенок проходит через этот тренировочный процесс, он начинает зарабатывать свои драгоценные камни и/или металлы, один за другим. Это будет становлением полноправных АЛЬТЕРОВ внутри его психики.
Аметист.
Обычно первый из получаемых камней, он связан с обязательством хранить секреты, никогда не выдавать информацию и знаменует собой первый шаг дисциплины. Каждый шаг связан с получением камня или драгоценного металла.
Рубин.
Часто идет следующим. Он связан с сексуальным насилием и сексуальными АЛЬТЕРАМИ внутри. Так как ребенок регулярно переносит сексуальное травмирование или создаются сексуальные АЛЬТЕРЫ, чтобы угодить взрослым, они "в благодарность" позволяют ему стать "Рубином".
Изумруд.
Чаще достигается позднее (в возрасте от 12 до 15 лет). Считается очень ценным, связан с верностью "семье" (ордену), колдовством и духовными достижениями. Члены ордена "Изумруды" часто имеют черную кошку или "близкого друга", связанного с ними.
Алмаз.
Является высшим из драгоценных камней, и не все дети заработают право стать "Алмазом". Это считается высоким достижением и может быть заработано только в зрелом возрасте, после прохождения сложных и тяжелых заданий. Он будет контролирующим АЛЬТЕРОМ в системе драгоценных камней. Алмаз имеет тот, кто прошел все двенадцать шагов дисциплины, плюс особые испытания, и он будет иметь наивысшую лояльность в "семье" (ордене).
(http://samlib.ru/m/malxcew_s_a/0010_svali_breaking_the_chain_001.shtml)

ГЛАВА 12
ОПЕРАЦИЯ "ПОЧТОВЫЙ ГОЛУБЬ"
С термином "Голубь" я была знакома с начала 1980-х, когда впервые начала доставку сообщений между моим "хозяином" сенатором Бердом и Хосе Бусто [Jose Busto], наркобароном Пуэрто-Рико и агентом ЦРУ. Когда мы кормили стаю голубей, гнездившихся на кафедральном соборе Сан Хуан [Old San Juan Cathedral], Хьюстон объяснил мне, что голуби использовались в качестве посыльных. Лейтенант-полковник Разведывательного управления Министерства обороны Майкл Акино часто активировал мои программные установки "Голубя" в ходе практических демонстраций контроля над сознанием.

Дик Чейни раскрыл дальше значение термина "Голубь", когда меня обучали участию в операции "Голубь" в середине 1980-х. Он сказал:

— Ты выбрана из стаи (запрограммированных рабов) для операции "Почтовый голубь" по доставке сообщений из пункта А пункт Б, в соответствии с приказанием. Голубь, как только он покидает нас, не имеет свободы в полете, он осуществляет задачу доставить сообщение из пункта А в пункт Б по самому короткому маршруту — прямому пути. Я буду направлять твой маршрут и ты будешь доставлять сообщения как тебе будет приказано.

Но никто не определял мою роль "Голубя" так красноречиво как это делал президент Рейган в ходе операций "Почтовый голубь".

Язык скрытых смыслов, [крипто-язык] «Голубиный язык» использовался всеми участниками операций, он был завязан на темах программирования «Волшебника страны Оз», «Алисы в Стране чудес» и «Джина из бутылки». «Голубь» означал посланника, «Почтового голубя», и относился к ВВС США, которые перевозят оружие и наркотики. «Голубиный помет» — дальнейшее распространение оружия и наркотиков после того, как они достигли места назначения. «Сукно» [«Pigeon Holing»] означало сокрытие преступной деятельности. Эти определения, как я понимаю сейчас, могли включать в себя другие, более глубокие и разнообразные значения, чем те, что я тогда знала.

Любимой темой программирования у Хабиба было "Алиса в Стране чудес", "Зазеркалье" из-за его международного признания и связи с техниками программирования НАСА — "зеркало", "время" и "бесконечность космоса", дающими возможность мгновенного разделения запрограммированных участников [«for instantly dissociating programmed participants»]. Он обычно говорил на языке темы "Алисы в Стране чудес" и даже использовал его во время секса, как показывают названия его жестоких извращений — "Твидл Ди и Твидлл Дум". Из-за того, что Хабиб руководил операцией "Почтовый голубь", эта секретная операция ЦРУ была насыщена программными "зеркальными" темами "Страны Чудес" от начала до конца.

Мой обработчик Алекс Хьюстон только что вернулся из короткой сольной поездки "во Флориду" с изящно упакованной коробкой.

— Это от твоего друга, — сказал он мне, вручая коробку. — Пойдем в спальню, чтобы ты могла развернуть это и увидеть через "Зазеркалье".

Триггер сработал, я механически прошла в спальню, как мне было приказано.

Я сняла серебристый бант и обертку с коробки и нашла в ней дорогое, элегантное платье из необычной мерцающей серебристой ткани. На нем лежал лист бумаги с текстом, написанным узнаваемым почерком Филипа Хабиба:

Когда мы встречались в последний раз, ты излучала тепло,
растопившее мое зеркало.
Я сделал из него платье для тебя,
с вырезом, подчеркивающим твою фигуру,
так что, когда ты растаешь в нем,
Ты потеряешься в
объеме жидкого зеркала.
Шагни в Зазеркалье
Глубоко погрузись в его объем
и овладей [«straddle» — оседлать/широко расставить ноги] пространствами во времени.
Увидимся там…
вместе с моими друзьями.

Ниже стояла подпись: "Со страстью, Фил Хабиб", с именем, написанным "вверх ногами" под линией, как будто это было зеркальное отражение.

Хьюстон знал, что будет записка и сказал: "Дай-ка мне взглянуть на это послание", вырвав ее из моих рук. Он указал на платье:

— Иди и примерь его, пока я читаю этот текст. Посмотрим, что там написано… "Приди к Папочке?"

Я взяла платье из коробки. Не было похоже ни на что, что я когда-либо чувствовала. Ткань была холодной как атлас, но тонкой как шелк. Я тихо заплакала, боясь, что Хабиб как-то обнаружит, что я надевала его раньше времени.

— Надень его, и я "проникну в тебя" [«zip you in»], — сказал Хьюстон, взяв еще одну записку из своего бумажника, и стал читать, когда я разделась:

Есть пара волшебных туфелек, чтобы носить их с твоим платьем,
Нечто сияющее [«in-lightening»],
чтобы переносить тебя быстрее, чем рубиновые туфельки.
Туфельки, как и платье, сделаны только для тебя,
и когда ты наденешь их, ты будешь достойна Короля,
Я отправлю их для тебя в должное время.

Хьюстон положил записку обратно в бумажник:

— Смотри, ты не собираешься сейчас никуда. Ты встретишься с ним в Белом доме, когда у тебя будут туфли, чтобы носить с платьем. Сейчас просто надень его.

Я выполнила приказ. Сейчас Хьюстон использовал доступ к программированию Хабиба на тему "Страны чудес" для собственного удовольствия — жестокого секса со мной. После этого я повесила платье в шкаф Келли вместе с другой моей одеждой, наделенной функцией знаков-триггеров. С глаз долой, из сердца вон, пока туфли не доставлены…

Хабиб прислал мне туфли вскоре после этого. Они были черные глянцевые с блестящими застежками, на высоких каблуках. Вместо "тайской ночи" на ужин Хьюстон дал мне "Вафли Страны чудес" (созданный в ЦРУ наркотик "экстази"). "Вафли", как и все, преподносимое Хабибом, выходили с товарным знаком, который гласил: "Съешь меня". Я стала готовиться к ночи, как было указано. Хьюстон застегнул молнию на платье, повернул меня лицом к зеркалу. Когда я обулась в туфли, он достал очередную записку из кармана и прочитал:

Нечто сияющее понесет тебя быстрее
чем рубиновые туфельки.
Сведи пятки вместе (я послушалась), и будешь там в мгновение ока.
Электрические разряды грома.
Полет через время [«Boiling through time»]
Так ты не опоздаешь к очень важной дате.

Хьюстон ударил меня электрошокером, и я отключилась. Затем он отвез меня в аэропорт Нэшвилла, где я была посажена на борт самолета, летящего в Вашингтон. Я очнулась рядом с Бердом на небольшой вечеринке [«cocktail party»] в Белом доме, где были 20-30 гостей. После нашего разговора с Рейганом, Берд указал мне в сторону Филипа Хабиба и отправил меня к нему. Мои глаза закрылись, когда Хабиб гипнотически сказал:

Расплавься в твоем расплавленном зеркале
чтобы мчаться на электричестве.
Смотри вглубь черноты
плавящегося зеркала моих глаз,
Увидишь себя отраженной во мне, отражающим тебя,
отражая меня-тебя-тебя-меня
Пока мы сплавимся вместе и погрузимся глубоко
по другую сторону [зеркальной грани].

Хабиб отвел меня в тихое место в соседней комнате и, взяв в руку "Вафлю Страны чудес", сказал со скрытым смыслом:

— Добро пожаловать в Страну чудес, Котик. Это очень важная Дата. У меня нет времени объяснять.

Он дал мне "Вафлю" и продолжил:

— Съешь ее, и я проведу тебя через дверь.

Хабиб взял меня за руку и повел меня через дверь в другую комнату. Это была гостиная для приема неофициальных гостей. Как только Хабиб появился в дверях, король Саудовской Аравии Фахд [Fahd bin Abdulaziz Al Saud], быстро извинившись, встал из-за стола и подошел к нам. Он был одет в цветной халат и головной убор с черно-коричневой повязкой. Во мне мгновенно вызвал отвращение его хищный развратный взгляд, от страха я сделала шаг назад. Хабиб представил его:

— Это один из моих друзей, которых я упоминал в моем письме.

Я, как робот, ответила "Приятно познакомиться" и протянула руку, как была научена в "Школе обаяния". Фахд наклонился, чтобы поцеловать мою руку. Когда он это делал, его злые черные глаза заглядывали в мои. Он тихо произнес:

— Ваша красота разжигает мои угли. Смотрите, как они светятся глубоко во тьме моих глаз — разжигая пламя — черное пламя*.

Он злобно засмеялся от эффекта, который оказала на меня гипнотическая установка из НАСА-программирования.

Хабиб хлопнул его по плечу, как будто они хорошо знали друг друга, и не было между ними никаких формальностей, и спросил:

— Я был прав? Это подходит для Короля?

Втроем мы перешли в другую комнату, бывшую, очевидно, спальней, которую занимал Хабиб. Он закрыл дверь за нами и сказал:

— Дипломатические отношения очень важны. Знаешь, есть старинная поговорка: "Что делают в Риме, то делают и римляне". Он Король. Встань на колени. Его желание — приказ для тебя. Удовлетвори его самые глубочайшие желания. Это твой черед прокатиться на ковре-самолете, и тогда твой Джинн станет свободным.

Фахд сел в кресло около журнального столика. Когда я встала на колени на ковре перед ним, его черные глаза, казалось, пронзили мой мозг как мечи. Я не могла отвести взгляд. Он погладил мою шею указательным пальцем, активируя программные установки на оральный секс.

— Я слышал о тебе, и теперь ты в моем шатре, — он каким-то образом нашел щель с своем халате и раскрыл ее. — Войди в мой шатер, раздели со мной мой праздник.

Он раздвинул ноги и выставил свой пенис — один из самых отвратительных, что я видела, — словно черный червь, "ночной червяк" [«nightcrawler»], нанюхавшийся и наевшийся всяческих специй. Хабиб наблюдал, как я выполняю приказание, удовлетворяя Фахда.

После этого Хабиб подошел к комоду, достал электрическое шило и приспособления для связывания и пояснил:

— Теперь позволь мне представить тебе еще одного "друга". Мне нужно закупорить в бутылку послание вместе с твоим Джинном и отправить ее в море. Ты знаешь, что делать. Начинай раздеваться.

Я сделала, как было сказано, и лежала на животе в то время, как Хабиб насиловал меня. Он использовал электрическое оборудование, чтобы запрограммировать меня на передачу сообщения генералу Мануэлю Норьеге во время предстоящего круиза NCL.

Я плыла по морю на круизном судне NCL, направлявшемся на частный остров Стиррап-Кей [Stirrup Cay] на Багамах, это было место моей предстоящей встречи с Норьегой для передачи запрограммированного в моей голове "Джинна в бутылке" — зашифрованного послания от короля Фахда. Ночь была безлунной, воды Карибского моря были черными как эта ночь. Я не могла отличить неба от моря, подобно моим программным НАСА-установкам. Я смотрела с тревогой в сторону кормы корабля. Хьюстон воспользовался возможностью гипнотического усиления уже установленного Хабибом программирования через травмирование и угрозу быть выброшенной за борт. Мысль о том, что "огни корабля уходят все дальше и дальше, прочь, а я погружаюсь в черные глубины моря", не была такой ужасной по сравнению с тем, что утром мне предстояло принести Норьеге плохие новости.

По прибытии на Стиррап-Кей Хьюстон и я отправились на нашу обычную прогулку в самый дальний конец острова, где находилась радиостанция и оборудование для операций ЦРУ. В укромной бухте на другой стороне острова был небольшой островок, достаточный, чтобы укрыть личную яхту Норьеги, пришвартованную к нему. Когда мы с Хьюстоном пошли вдоль бухты по пляжу, то наткнулись на старую деревянную лодку, наполовину зарывшуюся в песок, и человека, стоявшего рядом с ней. Поскольку я была переключена на другую личность, я не узнала человека, который был одним из моих посредников, контролировавшим оборот наркотиков на острове Стиррап-Кей и другую тайную деятельность. Я спросила его, как он сюда попал. Он начал свою шараду, которую я, из-за моего трансового состояния, принимала в буквальном смысле (Хьюстон же понимал в ней совсем другой смысл):

— Я потерпел кораблекрушение, — Джон (как он назвался) указал на половину лодки, зарывшейся в песок. — Это все, что осталось от моей лодки.

— Почему тебя не спасли? — спросила я.

— Я отправил послание в бутылке и очень скоро ожидаю ответ. Хорошо, что у меня есть эти кокосы (он разрезал один), это все, что было из "сахара" в лодке, чтобы выжить.

Хьюстон рассмеялся, сразу сообразив, что "сахар" означает кокаин, и сказал с удивлением:

— В лодке?

Он наклонился, заглянув внутрь. Я заглянула тоже. Там было много белого кокаина и (темной) кокаиновой пасты, больше чем я могла унести за один раз, даже наполнив обе мои сумки. Но я не могла никак понять скрытого смысла этой шарады и отметила, что ему повезло, что при крушении у него был этот "белый и коричневый сахар".

Хьюстон сказал:

— Итак, они бросили тебя, да?

— Да, отвергли меня со всем этим "сахаром" — из-за того, что нечего понюхать, — ответил мой посредник, смеясь и в шутку потягивая носом воздух. Он посмотрел на приближающийся катер, я всматривалась в пространство за маленьким островом и, наконец, заметила яхту Норьеги. Скоростной черный катер, полированный до зеркального блеска, сливавшийся с дымчатыми стеклами яхты, приближался. Джон сказал мне:

— Наверное, это связано с тем сообщением, которое я отправил. Давайте вместе помашем им, чтобы нас заметили.

Я выполнила его просьбу. Он отдал мне в руки кокос, использовав это как средство, чтобы вызвать мое замешательство и заставить меня отправиться на катере вместе с ним на яхту Норьеги. Хьюстон остался охранять кокаин, который, очевидно, уже сгрузили с яхты Норьеги.

Когда мы приблизились к корме яхты, вооруженные охранники Норьеги помогли мне взобраться на борт. Я заметила, что обычной для таких случаев большой вечеринки, вероятно, не планируется, Норьега казался необычно резким и деловым. Он не был пьян. По команде, данной мне Джоном, я передала сообщение Фахда:

— Я получила распоряжение доставить послание от Короля Фахда. На Карибах становится небезопасно. Проблемы на Ямайке, проблемы на Кубе, даже в Панаме проблемы. Доминиканская Республика должна стать стартовой площадкой для ракет и артиллерии, которые будут нацелены хоть даже на Кубу. При заключении сделки по оружию Почтовый голубь должен быть задержан, пока все транзакции не будут чисты. Банк Панамы [Banco de Panama] получит Помощь Контрас [средства финансирования для Контрас] после того, как все связи со мной будут заметены зыбучими песками («птичьим пометом»), и весь голубиный помет будет скрыт [all pigeon droppings pigeon holed]. Наш бизнес пришел к завершению. Давайте расстанемся как друзья.

Мое личное восприятие этой истории в том, как это происходило в действительности, несколько искажено, так как я не имела доступа к "новостям" за пределами программно-контролируемой среды моего ума. Для того, чтобы при депрограммировании сохранить извлекаемую из моей памяти информацию от искажения, я сначала завершила процесс депрограммирования и только потом взялась за "образование" себя через книги и новости. В сопоставлении я узнала, что то, что подавалось обществу как новости, было искаженной пропагандой, а о многих событиях не сообщалось вообще. Поэтому я так и не знаю, что это были за "проблемы" на Ямайке и Кубе, о которых упоминал король Фахд. По информации, извлеченной из памяти, я знала, что Хьюстон незадолго до того встречался с официальными лицами Ямайки в Кингстоне по вопросу о длительной приостановке тайных криминальных операций. Что касается Кубы, я только знала, что уже не встречаюсь с моим кубинским посредником. В Панаме сам Норьега был предметом споров. "Сделка по оружию" была заключительным этапом операции Почтовый Голубь, когда самолеты в Саудовской Аравии дожидались, пока все банковские операции не были "очищены" и груз был готов к передаче [«for disbursement»]. Король Саудовской Аравии Фахд стал бы финансировать Контрас через Рейгана/Норьегу после того, как все данные о деятельности будут должным образом прикрыты — так же, как он это делал в Афганистане. После отгрузки больше не состоится никаких сделок через Норьегу с участием Фахда, потому что Норьеге больше не могли доверять. Кроме того, Фахд расширил дипломатические отношения с Мексикой для тайных операций, а скандал "Иран-Контрас" только начал разгораться.

Норьега не казался очень расстроенным из-за этого известия о потере деловых связей с Саудовской Аравией, но все-таки он был угрюмым, и ему потребовалось некоторое время, чтобы ответить. Его переводчик работал с какой-то сложной компьютерной техникой после того, как я доставила сообщение. Я покинула яхту Норьеги с Джоном, имея краткое сообщение для Дика Чейни в Пентагоне.

Хьюстон нервно ожидал моего возвращения, чтобы начать доставку кокаина обратно в курортную зону острова. Работники NCL занимались на берегу уборкой после пляжного пикника, который был предлогом для остановки судна на острове. После того, как я перетащила первую часть тяжелого груза кокаина, к Хьюстону подошел один работник, посвященный в операцию с наркотиками, и сообщил ему, что наш груз тяжелее, чем обычно, и придется совершить еще один рейс. Он дал нам ключ и направил нас к огромному пустому пищевому контейнеру [на берегу], который использовался для перевозки продуктов с корабля. Мы заперли первую часть груза в контейнер, я взяла с собой свои пустые мешки. При доставке второй части кокаина Хьюстон даже нес кокаин сам. Нам пришлось бежать довольно далеко через лес, чтобы успеть вернуться на корабль до его отплытия. Когда мы вернулись, пляж был почти безлюдным, так как все пассажиры были доставлены обратно на корабль. Работник NCL торопил быстрее загрузиться на катер и прибыть на корабль, который ожидал нас.

Когда корабль пришвартовался в порту Майами, Хосе Бусто [Jose Busto] — пуэрто-риканский наркобарон и сотрудник ЦРУ — действовал как офицер службы иммиграции (по заказу через ЦРУ от Управления по борьбе с наркотиками). Он это часто делал для NCL. Бусто помог нам уйти с корабля с большим грузом кокаина незамеченными. Наркотики были упакованы в чемоданы, потом перегружены в специально оборудованный для их хранения и перевозки дом на колесах Хьюстона, который был припаркован на закрытой охраняемой стоянке NCL. Кокаин был сгружен как обычно на базе ВВС Ворнер Роббинс [Warner Robbins] в Маконе, штат Джорджия, для распределения по неизвестным мне направлениям. Деньги, полученные от продажи кокаина, использовались для финансирования крупной поставки оружия в Саудовскую Аравию. Это оружие было распределено между несколькими странами региона. Доходы от продажи оружия пошли к Контрас как поддержка от Рейгана.

Большая доля кокаина использовалась Хьюстоном для своих нужд и распространения через связи в музыкальном шоу-бизнесе. Часть кокаина была доставлена мной в качестве личного "Почтового голубя" короля Фахда послу Саудовской Аравии принцу Бандару ибн Султану [Bandar bin Sultan].

Я несла послание с базы Ворнер Роббинс Дику Чейни в Пентагон, в дополнение к сообщению от Норьеги, согласившегося с условиями Фахда. Затем Чейни подготовил меня к заключительной фазе операции. Это была встреча с принцем Бандаром (которого Чейни, Хьюстон и другие называли Султаном) в Нэшвилле, где он часто посещал своих друзей по коррупции. Там я должна была передать сообщение о соглашении с условиями Фахда между Норьегой и США, а также о подтверждении всех полетов ВВС (Почтовых голубей) и банковских операций. В свою очередь "Личный голубь" Фахда будет доставлять Фахду послания так, чтобы затянувшиеся сделки по наркотиками и оружию пришли к успешному завершению.

Дик Чейни предостерег меня:

— Султан будет в Нэшвилле ужинать с друзьями в "Скотобойне" [«Stockyard»].

(Это был популярный среди кантри-музыкантов клуб-ресторан, причастный к тайной преступной деятельности ЦРУ.) Чейни заглянул в список на своем столе и продолжил:

— Среди прочих, этими друзьями могут быть (мэр) Фултон [Fulton] (1) и (шериф) Томас [Thomas] (2). Они расцениваются как угроза операции. Они не самостоятельны. Томасу, в частности, не следует доверять — он тупица и слишком нечестный. Султан должен выйти из-за стола перед тем как сообщение будет доставлено. Есть вопросы? Хорошо.

У меня, конечно, не было никаких вопросов на этот раз. Я не нуждалась в его предупреждении о мэре Нэшвилла Ричарде Фултоне [Richard Fulton], которому Хьюстон предоставлял меня в качестве проститутки, и шерифе Фэйте Томасе [Fate Thomas]. Я знала эту парочку в течение многих лет, была предупреждена о них раньше и не имела к ним никакого чувства уважения. Вместе Томас и Фултон поддерживали тотальную коррупцию, охватившую музыкальную кантри-индустрию Нэшвилла с оборотом в 2,8 миллиардов долларов. Они заправляли городской деловой активностью из «Скотобойни», напиваясь там и открыто употребляя кокаин. Если бы я имела способность удивляться, я бы задалась вопросом, что делает столь важный для проведения этой международной тайной криминальной операции «Домашний голубь» [Фахда] рядом с дешевками такого низкого уровня. Я могла только почувствовать облегчение от того, что не должна буду иметь с ними дела.

Пристрастия принца Бандара ибн Султана в том, что касается секса и наркотиков, были широко известны в Нэшвилле. Но большая часть моей информации, относящейся к его деятельности, получена мной от одного из моих самых близких друзей по проекту "Монарх". Она дочь артиста, часто предоставлялась в качестве проститутки Султану, когда он был в городе.

Когда я была у Чейни, Берд сопроводил меня к Белому дому, чтобы увидеться с Рейганом, который тоже предупреждал меня о принце. Рейган знал о том, что Хабиб сексуально активировал меня для Фахда, и было ясно, что мои запланированные встречи с принцем Бандаром не будут включать в себя обычный секс.

Рейган пошутил в присутствии Берда:

— Птица (Берд) вполне может быть съедена Котиком (ласкательное имя, данное мне Рейганом), но не "Почтовым голубем". У "Почтовых голубей" отвратительный вкус.

Берд засмеялся. Рейган продолжил:

— Почтовые голуби имеют одну цель. Доставку сообщений. На протяжении всей истории мировые лидеры отправляли сообщения друг другу посредством голубей. Сообщения, которые изменили направление событий, которые изменили ход истории. Почтовые голуби, верные и преданные своему делу, летают через моря, но никогда не задерживаются достаточно долго, чтобы даже утолить жажду — приучены не считаться с собственными потребностями. Когда голубя выпускают, он берет прямой курс к месту назначения. Специально для доставки самого сообщения, от которого зависит ход истории. Почему даже Ной доверился голубю, чтобы тот пересек море и вернулся с посланием надежды. Это твоя, Голубя мира, обязанность — взять и доставить сообщение с твоей Родины: от Президента Соединенных Штатов Королю Саудовской Аравии Фахду…

Берд явно был вдохновлен речью. Эту нудную речь мне не дал дослушать звонок от Чейни, который звал меня обратно в свой кабинет. Было еще утро, и Чейни был очень занятым и раздражительным, когда я видела его перед этим. У меня на сердце было тяжело в ожидании физического и сексуального насилия, которым обычно заканчивались встречи с ним. От сердца отлегло, когда сопровождавший оставил меня в кабинете Чейни, и я заметила, что его настроение кардинально изменилось.

— Вы приказали мне явиться, сэр.

Чейни поднял глаза от стола, за которым он перекладывал газеты и наводил порядок перед тем, как уйти из кабинета.

— Садись, — приказал он. — Я только что узнал об успешном завершении операции с Джинном в бутылке "Потерпевшие кораблекрушение" [«Castaway»] и намерен это отпраздновать. У меня есть время, и я хочу, чтобы ты присоединилась ко мне. Ночлежку подготавливают…

Чейни подумал о чем-то, подошел к двери и сказал парню, сопровождавшему меня:

— Убедись, что "Вафли Страны чудес" есть в ночлежке.

Подошел к столу, снял трубку с телефона, сказал: "Я ухожу". Я последовала за Чейни, выйдя, мы направились в его личную квартиру, которую он называл ночлежкой. Она была оформлена в стиле вестерна, в коричнево-пегих тонах, и обставлена кожаной мебелью. Еды не было, но было много бутылок с алкоголем.

Когда мой сопровождавший пришел, наконец, за мной рано утром, моя рубашка была вся в крови, было сильное вагинальное кровотечение и отек. Оставаться около Чейни, пока он спал, было смертельной ошибкой — это было запрещено. На этот раз он нарушил свое правило и даже не наказывал меня. Он выпил так много алкоголя и так активно использовал свой пенис в качестве штурмового оружия, что вскоре вырубился. Когда я вышла из спальни в зал, то согнулась пополам от боли. Мой сопровождавший повернулся к Чейни и заметил: "Христос, Чейни".

Чейни поднял голову и гордо промычал:

— Теперь ты знаешь, почему они называют его "Дик" [«Dick» — Дик, хрен, член].

По возвращении в Теннеси мой высокооплачиваемый гинеколог, работавший на ЦРУ и знавший, что я была под контролем "Монарх"-программирования и прикрывавший моих мучителей, как обычно выписал мне рецепт для снятия опухоли и боли. У меня еще было плохое самочувствие, и я страдала от боли после воздействия электрических пыток и жестокого секса Чейни, когда Хьюстон отвез меня в Нэшвилл в клуб "Скотобойня" для встречи с принцем Бандаром ибн Султаном.

Официантка подвела меня к столу посла Саудовской Аравии, где он выпивал с мэром Фултоном, шерифом Томасом и шефом полиции Джо Кейси [«Metro Police Chief Joe Casey»] (3). Я подошла к нему и сказала:

— Если позволите, сэр (тема "Оз"), я выполняю распоряжение доставить Вам сообщение из Пентагона. Здесь не будет лошадиных игр (секс-игр). Мы должны приступить к делу.

За столом раздался смех. Я же продолжила:

— Мое послание короткое, и мне нужно совсем немного Вашего времени в стороне от Вашего стола.

Лицо принца стало серьезным, и мы отошли от стола. Он коснулся руки официантки, и она указала на дверь напротив, что вела в пустую комнату. Мы просто стояли в комнате, и я быстро озвучила "Голубиное" послание со скрытым смыслом:

— Почтовый голубь (самолет ВВС) вылетит в рейс… обещание будет сдержано (согласованный груз), в то время как все сделки (и банковские, и по распространению) проводятся по назначенным дипломатическим каналам (Хабиб). Твой бонус, один кристалл, три отреза [«three cuts»] ждут тебя. Президент Соединенных Штатов дает свое слово Королю Фахду…

Бандар сказал, что его водитель встретит меня на выходе из "Скотобойни" и укажет, куда доставить кокаин. Я вышла из здания к Хьюстону, который ждал в машине с кокаином, который нужно было доставить. Белый лимузин подъехал ко входу в "Скотобойню". Офицеры полиции, выделенные Кейси, охраняли территорию в то время, как кокаин был уложен на заднее сиденье лимузина принца. Мы с Хьюстоном сразу же покинули площадь. Мое участие в операции "Почтовый голубь" на этом было закончено.
______________________________________________
ПРИМЕЧАНИЯ КЭТИ О'БРАЙЕН:
1. "…Чейни заглянул в список на своем столе и продолжил:
— Среди прочих, этими друзьями могут быть (мэр) Фултон [Fulton]…"
— Ричард Фултон, по состоянию на 1991 год, был фигурантом федерального расследования.
2. "…и (шериф) Томас [Thomas]…"
— Фэйт Томас в настоящее время отбывает срок в Федеральной тюрьме за взяточничество и вымогательство.
3. "… Официантка подвела меня к столу посла Саудовской Аравии, где он выпивал с мэром Фултоном, шерифом Томасом и шефом полиции Джо Кейси [«Metro Police Chief Joe Casey»]…"
— Недавно попал под федеральное расследование о коррупции.
______________________________________________
ПРИМЕЧАНИЕ ПЕРЕВОДЧИКА:
* "…Фахд наклонился, чтобы поцеловать мою руку. Когда он это делал, его злые черные глаза заглядывали в мои. Он тихо произнес:
— Ваша красота разжигает мои угли. Смотрите, как они светятся глубоко во тьме моих глаз — разжигая пламя — черное пламя…"
— Мелькающая черная тень в зрачке. Для оккультиста это признак "дугпа", черного мага.

ГЛАВА 13
ОПЕРАЦИЯ "ИГРА В РАКУШКИ"
Незадолго до смерти шефа ЦРУ Уильяма Кейси я была в Вашингтоне на встрече, посвященной операции "Игра в ракушки". Дело "Иран-Контрас" было политически взрывоопасным в это время, и сенатор Алан Симпсон [Alan Simpson] (Вайоминг) предложил план — обвинить генерала Мануэля Норьегу в преступной торговле кокаином и тем самым отстранить его от власти. Норьега был сложной частью общей схемы вооружения никарагуанских Контрас, а также международным «хабом» по операциям с кокаином, благодаря которым финансировались сверхсекретные проекты, такие как «Монарх». Оказались кстати «разоблачения» со стороны Алекса Хьюстона о том, что Норьега нарушал криминальные «правила чести» в сделках по наркотикам, систематически и открыто. Мой «вклад» [«Contra-bution»] тоже был в этом, но он составлял небольшую часть всей картины. Тем не менее, операция "Игра в ракушки" была одной из наиболее значимых тайных операций, в которых мне пришлось участвовать.

Моя миссия началась одним холодным, дождливым днем, когда Хьюстон высадил меня у Монумента в Вашингтоне, где меня встретили два агента. Они сопроводили меня в большой кабинет Белого дома, где несколько лет назад Чейни меня встретил для "кастинга" перед началом "практической демонстрации" контроля над сознанием. Как обычно, Чейни и Рейган выпивали, но на этот раз для такого раннего времени алкоголя было многовато. Щеки Рейгана уже покраснели и язык его заплетался, когда он приветствовал меня: "Ну, здравствуй, Котик. Мы с Диком обсуждали бедственное положение Контрас после того, как вся эта история с Олли Нортом [Ollie North, Оливер Норт — бывший офицер морской пехоты США, известный своим участием в скандальных махинациях Иран-Контрас] началась. Алкоголь сразу вызывал у Чейни плохое настроение. Сейчас он был возбужден, как обычно, в неформальной обстановке с Рейганом и в моем присутствии. Видимо, я застала их за серьезной дискуссией об "Иран-Контрас", таким мрачным Рейгана я еще не видела. Он выпил и посмотрел в окно:

— Американцы верят в свою страну бейсбола, хот-догов и Олли Норта.

Чейни фыркнул на эту, казалось бы, обычную их шутку про "хот-доги и Олли Норта". Рейган продолжил:

— А я верю в дело Контрас и во все, чего мы достигли. И я чертовски горжусь этим! Это не "Закон и Порядок". Нет, это "Порядок и Закон". Порядок должен быть на первом месте, потому что без него закон будет неэффективным. Иногда мы должны подняться выше и над законом, чтобы установить этот порядок (он серьезно посмотрел на Чейни) — или новый (мировой) порядок. В этом моя ответственность как Президента. Установить порядок через демократию распространением демократии по всему миру. С наступлением порядка наступит мир. Прямо сейчас в Никарагуа люди взывают к демократии, к миру, и я не могу быть к ним глухим. Даже не принимая во внимание неприятности Олли Норта. Правда, американцы знают, что он герой. Вот почему мы должны подняться над законом, чтобы навести порядок, воплощая чаяния, надежды, мечты тех храбрецов, которые борются за свободу, выполняя свою миссию в распространении демократии.

Рейган жестикулировал в воздухе, видимо, потерявшись в собственном разглагольствовании.

Чейни потерял терпение и вскочил со стула, чтобы взяться за меня. Тыкая пальцем мне в грудь, он сказал:

— Порядок — это все, что имеет значение, и ты будешь следовать за мной.

Рейган повернулся к нам:

— Я рад, что вы подняли эту тему. Котик, у тебя будет своя роль в создании этого порядка. С той же патриотической страстью, которая горела в твоем теле для борцов за независимость Афганистана, ты будешь выполнять твои задачи для Контрас. Дик определит твою роль и предоставит тебе все, что нужно, и все, что необходимо, из сумки Волшебника в подвале (так он называл кабинет Чейни в Пентагоне в духе программирования на тему "Оз"). Так, а теперь давай, делай, как он велит.

Когда мы приехали, сенатор Алан Симпсон [Alan Simpson] был в кабинете Чейни. Чейни перевернул песочные часы, давая мне знать, что моя жизнь сейчас зависит от "Оз"-программирования.

— Операция "Игра в ракушки" — творение ума Симпсона, он мастер игры, и он научит тебя правилам. Цель игры — увидеть "у кого есть ракушка", — начал Чейни, указав на Симпсона. — Слушай его.

Симпсон встал и начал говорить намеками:

— Ты отправляешься в "Круиз с Принцем" (на яхте Норьеги). "Детская ушная раковина" — это твой ключ доступа. Я обеспечу тебя этим в надлежащее время.

Достал "раковину" из своего бумажника. Это была ракушка размером примерно полтора дюйма, прозрачная, розовая, напоминавшая ухо ребенка [Baby’s Ear Shell — «Детская ушная раковина», раковина моллюска Sinum perspectivum]. Симпсон заметил чувство облегчения на моем лице, когда я поняла, что мне не придется иметь дело с настоящим ухом ребенка, и улыбнулся:

— Это пустые оболочки жизни, которой они когда-то обладали. Как твоя — пустой и ничтожной жизнью. Оболочка [Shell — раковина, оболочка, скорлупа, шелуха]. Она сейчас у меня — твое ухо СЛЫШИТ. Если кто-то держит этот ключ доступа, ты слушаешь. Когда ты держишь этот ключ доступа, ты говоришь. В одном случае то, что говорится, выходит, в другом — входит, и не будет никогда извлечено.

Он вернул "ухо" в свой бумажник и продолжил:

— Слушаешь. Следуешь приказам. Полковник (Акино) будет там, и ты будешь выполнять его приказы и проводить "Практическую демонстрацию" для Генерала (Норьеги). Это будет отличаться, хотя и то же самое, так что выполняй приказы полковника точно.

Чейни грубо схватил меня за волосы и потянул голову назад. Уставившись в лицо, сказал:

— Или я возьму, моя красавица, ее — твою маленькую девочку. Выполняй приказы — ее жизнь зависит от этого. Или очередное детское ухо будет взято у Келли. Когда видишь "детское ухо", ты слушаешь.

Чейни посмотрел на песочные часы и отпустил мои волосы. Он усмехался, а у Симпсона был встревоженный вид, он решил, что Чейни перестарался. Я была рада, что моей работой в этот день не будет сексуально "успокаивать дикого зверя Чейни".

Чейни взял меня обратно в кабинет, где мы начали. Он и Рейган взялись за выпивку. Рейган потрепал мои волосы, в том месте, где Чейни тянул за них. Это заставило меня почувствовать себя в некоторой безопасности, так как я не могла знать, что Чейни точно выполнял именно его указания. Рейган переключил меня на другую личность, для которой он уже был не "шеф", а "Дядя Ронни". Он сделал это, достав из упаковки мармеладные конфеты Jelly Belly и дав их мне. Определенные цвета и ароматы вызвали во мне нужную ему запрограммированную реакцию. Похоже, что у Дяди Ронни были и другие "Котики", с запрограммированной реакцией на зеленый цвет и аромат арбуза, потому что у него было большой количество банок с такими конфетами.

— Черт возьми, как ты пьешь коньяк с этим чертовым мармеладом, не пойму? — спросил Чейни.

— Дик, если не хочешь, не ешь Jelly Belly, я просто дал одну Котику, — ответил Рейган.

— Да, я не ем его, но если ты будешь есть это дерьмо, то у тебя будет живот как желе [jelly belly], — бросил Чейни, допивая свой стакан. Рейган усмехнулся:

— Ты знаешь, что я слежу за своей формой.

— Эта форма… Что ты собираешься делать с Контрас? — прервал его Чейни и направился к двери.

— Именно то, что я и делаю. — Рейган повернулся ко мне. — Давай, Котик, пойдем прогуляемся, мне нужна вечерняя прогулка.

У Рейгана не было настроения для секса, и мне было спокойнее, когда я находилась подальше от Чейни. Рейган повел меня в свой "Тайный сад", куда, как он сказал, он уходит, чтобы "думать и решать мировые проблемы". Мы шли по бетонной дорожке, которую он называл "Дорогой из желтого кирпича". После того, как мы некоторое время просидели на бетонной скамейке, он сказал:

— Если ты будешь следовать по "Дороге из желтого кирпича", она приведет тебя прямо к резиденции Волшебника [«Страны Оз»] — Овальному кабинету. Ты бы хотела увидеть, где Дядя Ронни действительно решает мировые проблемы?

Я чувствовала себя маленькой девочкой, которая идет со своим отцом, чтобы увидеть место, где он работает. Охранник, дежуривший у дверей Овального кабинета, проводил меня к моему эскорту после того, как Рейган удовлетворил на мне свою похоть [«sneaking me in»] в своем кабинете. Меня отвели обратно к Монументу, где в машине меня ожидал Хьюстон.

Операция "Игра в ракушки" вернула меня к работе с бывшим президентом Джеральдом Фордом. Форд продолжал поддерживать отношения с теми, кто ввели меня в проект "Монарх" много лет назад. В частности, с моим отцом, с которым он по-прежнему вел совместный "бизнес" в Мичигане — операции по наркотрафику и съемки порнографии.

Форд собрался на игру в гольф вместе с моим отцом на поле (якобы закрытое "в связи с окончанием сезона") рядом с дорогой, ведущей к дому отца в богатом районе Гранд Хейвен [Grand Haven], Мичиган. Мой брат Майк был с моим отцом, когда мы встретились в Club House [букв. «Дом клюшек для игры в гольф»] с Фордом и сотрудниками его секретной службы. Форд сказал моему отцу, что он догонит его и Майка "на третьей лунке", чтобы "не мешать" нам. Я была в состоянии "Молчания", а когда мы оказались в стороне от всех остальных, озвучила послание от Рейгана, касающееся "Игры в ракушки".

— Если позволите, сэр, — начала я на языке скрытых смыслов "Оз", — у меня для Вас сообщение от Дяди Ронни. Это "телеграмма-песня" [«humming telegram»] (игра в оральный секс), чтобы увидеть Ваше согласие на то, что наш национальный гимн должен быть изменен на «Америка Прекрасна» [«America the Beautiful», патриотическая песня] (На самом деле Рейган серьезно относился к изменению нашего национального гимна). Форд ответил:

— Возможно, мы вернемся к этому позже. Во-первых, у нас есть еще другие лунки для игры, до того, как солнце поднимется выше.

Когда он забил свой первый мяч, я спросила:

— Когда Вы уже не президент, Вы часто играете в гольф?

— Я играл много, когда был президентом. Но сейчас я играю, просто чтобы идти в ногу с событиями. Я получил привилегию контролировать движение американского "Поезда свободы" на досуге, — очень серьезно ответил Форд и, повернувшись ко мне, спросил:

— Ты уже играешь в гольф?

— Очень хорошо, сэр, если это разрешается. (Хьюстон всегда обеспечивал себе выигрыш.)

Форда откровенно позабавил мой ответ, и он протянул мне свою клюшку:

— Сделай свой лучший удар.

Я обошла его с первого же удара, и его веселье исчезло. Тогда он приказал мне вернуть клюшку.

У следующей лунки Форд сказал:

— Я хотел бы поговорить с тобой.

Он отвел меня в сторону к небольшой группе деревьев, встал напротив меня, скрестив руки на груди, и свысока уставился своими глазами в мои. Его взгляд, как у акулы, проникал прямо в мой мозг:

— Дай мне твое ухо.

Я носила с собой ракушку "Детское ухо", как мне было приказано. Я вытащила ее из заднего кармана и протянула Форду. Он начал диктовать мне, как автомату, свое сообщение:

— Передай это послание Дику Чейни в Пентагон. Моб [«Mob»] согласился передать $2.3 миллиона прибыли (прибыль от порно) в Банк кредита и международной коммерции [Bank of Credit and Commerce International]. Давайте объединим наши деньги, и мы будем купаться в них. Эта операция имела успех. Прекращаем соглашение с Панамой. Все мексиканские каналы созданы (кокаин и героин). Салют Шефу.

Он сделал шаг в сторону, ткнул меня в грудь, как это делал Чейни, и добавил:

— А ты позаботься о моем друге Дике. Держи…

Форд вернул мне "Детское ухо". Добавил: "Над и вне" [«over and out»], и сделал рукой знак "рога Сатаны" перед моими глазами. Это усилило мое трансовое состояние, что было программно обусловлено Бердом*.

После удара по мячу Форд спросил:

— Как поживает сейчас мой друг Алан Симпсон?

— Очень хорошо, сэр, — я заметила, как он ощетинился при этом, пропустив еще один удар. Он становился раздраженным. Когда Форд захотел сделать дополнение к своему посланию, то выместил свое раздражение на мне:

— Дай мне эту чертову штуку, — он в ожидании протянул руку, но это не было паролем или триггером. Голос его становился все более громким и злым. — Где это "детское ухо"?

Я все еще не могла отреагировать. Тогда он зарычал:

— Дай мне твое ухо!

— Да, сэр, — послушно ответила я и вложила ему в руку ракушку.

— Скажи Симпсону, чтобы он позаботился о моем друге Дике Торнбурге [Dick Thornburgh]. Ответишь мне через это [этот же канал связи], — Форд "записал" дополнение к своему сообщению и отдал мне "ухо".

Мы увидели, что мой отец ждет у следующей лунки, Форд объявил, что "сделает его" следующим ударом, но промахнулся.

Мы подошли к моему отцу у третьей лунки. Форд приготовился бить по своему мячу, но вместо этого указал клюшкой в мою сторону:

— Убирайся отсюда, прежде чем я сделаю первый удар.

Отец указал мне уходить, а брату Майку проводить меня к отцу в дом.

Моя сестра Келли Джо ждала моего возвращения вся в слезах. Она была в ужасе от Форда. Она, моя младшая сестра Кимми и я были вынуждены сексуально ублажать Форда прямо перед заказанными им съемками порнофильма под названием "Три маленьких котика". Мне было известно, что Форд сексуально инициировал травматическое программирование у моих сестер, как это он сделал когда-то со мной в Цедар-Спрингс [Cedar Springs], они тоже боялись его жестокости и сексуальных надругательств. Я поспешно прошла мимо сестры, чтобы убедиться, что моя дочь Келли была в порядке. Опасность для нее, исходящая от Чейни, стояла громким звоном в моих ушах.

Мне не показывали "Детское ухо" в качестве триггера до того времени, кода я и Келли приехали в Брадентон-Бич [Bradenton Beach], Флорида. Я вела нашу машину «дом на колесах» по дороге во Флориду с Хьюстоном и Келли и высадила Хьюстона в аэропорту Тампа, поскольку он не участвовал в операции «Игра в ракушки». У него были «дела» в Бойс-Тауне [Boys Town], Небраска, где мальчиков с независимым и сильным характером травмировали и подвергали сексуальному насилию специалисты проекта «Монарх» от католической церкви. Жертва проекта Поль Боначчи [Paul Bonacci], ставший известным после расследования дела во Франклине [Franklin], указывал на Хьюстона как на одного из мучителей. Хьюстон часто ездил в Бойс-Таун и другие подобные «курорты», пока я участвовала в других скрытых правительственных операциях. Келли и я приехали в Брадентон, где поселились в кемпинге (тоже якобы закрытом «в связи с окончанием сезона») на берегу залива напротив базы ВВС МакДилл [MacDill].

Комнаты отдыха в кемпинге были на самом деле оборудованы для проведения программирования через звуковое воздействие [«harmonics programming»], в кабинетах стояло сложное компьютерное оборудование, использовавшееся в высокотехнологичных операциях ЦРУ. На следующий день Келли и я встретились с сенатором Симпсоном, мне приказали отправиться на близлежащий остров Санта-Мария [Santa Maria], где мы должны были собирать необычные ракушки. Мы с Келли были на "дикой" стороне острова. Когда мы пошли по мелководью, Келли была напугана катером, который за нами прислали. По пляжу шел человек в шляпе и сером костюме, закатав брюки и неся в руке начищенные ботинки. Было видно, что он знает этот пляж. Когда мы добрались до берега, он завел разговор о ракушках. Затем он, рассказывая про ракушки "Детское ухо", открыл бумажник и достал из него одну из них. Это было триггером, и я сразу узнала сенатора Симспона. Он повел нас с собой. Келли он предложил найти эту ракушку среди множества других, положив ее на песок. Он использовал это в качестве гипнотического внушения для контроля над ней, сделав ракушку в песке символом "Глаза Буша в Небе".

Симпсон, держа ракушку в руке, начал:

— Тебе предстоит в одиночку отправиться на катере в круиз твоего Принца. Он уйдет из дока твоего собственного двора (тема "Оз") в 7.30 вечера. Оденешься соответственно (Хьюстон приготовил надлежащую экипировку.) Тебя сопроводят в зал заседаний на нижней палубе. Ты увидишь, как приближается корабль (яхта Норьеги) с зеркалами (зеркальными окнами) на верхней палубе. Смотри вглубь зеркала, где ты будешь. И где буду я, когда мы встретимся.

Мы прошли немного дальше по пляжу, туда, где была припаркована наша машина. Взяв "ухо", Симпсон сказал:

— Они очень редкие. Это — правое ухо. Ты должна идти на другую сторону острова из Лонг-Бот-Кей [Long Boat Key], чтобы начать. Полковник (Акино) будет иметь с собой левое "детское ухо" и встретит вас на пристани в 4 часа дня. Остановишься на углу у небольшого рынка и позвонишь. Пройдешь немного вниз по улице.

Я следовала инструкциям как робот. Мы с Келли наблюдали с пирса, как четверо здоровенных охранников с оружием без эмоций (запрограммированные?) проверили территорию, когда из машины вышел Акино. Келли сказала: "Мама, давай уйдем". Я вспомнила угрозы Чейни и заверила ее, что смогу защитить ее, хотя и не могла понять, от чего.

Когда подошел Акино с двумя доберманами на поводках, я сказала ему, что Симпсон отправил меня за левым детским ухом. Акино разжал руку:

— Это все, что осталось. Детское ухо. Остальную часть ребенка съели собаки.

Это было окровавленное, рваное детское ухо голубоватого оттенка, а не розового. Не знаю, было ли это настоящее ухо ребенка, но должный эффект на меня был произведен**. Я отвела Келли за себя, подальше от собак. Травмированная душевно, я стояла в трансе, готовая к выполнению команд. Акино дал мне подробные инструкции о действиях этой ночью, Келли я должна была оставить с персоналом кемпинга до своего возвращения.

В этот вечер меня доставили на небольшом катере на яхту Норьеги. Черные зеркальные стекла яхты, сработав в качестве триггера, ввели меня в трансовое состояние, как это и подразумевал план моих хозяев. Люди из охраны панамского "дворца" помогли мне зайти на яхту и держали "на мушке", пока меня обыскали и нашли ключ доступа "детское ухо". Меня провели мимо высокопоставленных военных ВВС, их женщин, людей, бывших в состоянии наркотического опьянения, и огромного количества кокаина, разложенного повсюду вокруг них. Я узнала некоторых гостей, в том числе Оливера Норта и пуэрториканского наркобарона Хосе Бусто. Меня провели по лестнице в конференц-зал, где ждали Акино, Норьега и Симпсон.

Симпсон! Во мне включилось понимание, что я должна быть "по другую сторону черного зеркала" и уставилась в темноту.

Симпсон тихо заговорил:

— Ты сейчас по другую сторону черного зеркала (НАСА-программирование), смотри сквозь черноту моря. Море черного цвета. Ты скользишь над черным морем вместе с ветром. Вглубь, во тьму. Перемещаешься сквозь пески времени. После черных песков ты видишь ракушки — такие как это "Детское ухо". Он зажал ракушку в мою ладонь в качестве сигнала, означающего, что я должна говорить, и я обратилась к Норьеге:

— Если позволите, сэр. У меня есть послание от Президента Соединенных Штатов Америки: мы имели успех в наших общих начинаниях и сейчас история в процессе становления, ее курс не может быть изменен — независимо от неизбежного разоблачения благими намерениями благодетелей. Завеса приподнимается, и свет может пролиться на Вас. Поэтому Вы должны содержать свой дом в порядке, как это делает Оливер Норт, и прекратить любую деятельность, которая может быть раскрыта. Я буду делать все возможное, чтобы держать Вас под щитом и вне видимости, если Вы согласны с этими условиями и прекратите всю деятельность, которая может быть раскрыта, сразу.

Норьега отреагировал так, как и ожидалось, очевидно, оскорбленный переданным мной посланием. В наступивший момент замешательства Акино сделал перед ним гипнотический жест руками, взмахом раскрыл перед ним свой сатанинский черный плащ (воспользовался суеверием Норьеги), который, казалось, заполнил собой комнату. Норьега почти склонился перед ним, поскольку Акино полностью подчинил его своей воле.

После этого Акино начал "наглядную демонстрацию контроля над сознанием", но не так скучно и мрачно, как это делалось на военных базах, а в виде аттракциона, интермедии:

— Генерал, чтобы развлечь Вас и вознаградить Вас за Ваш успешный вклад [«Contra-bution»: игра слов из «Контрас» и «контрибуция» — взнос, плата], Шеф прислал свою Президентскую модель для демонстрации новейших технологических достижений в сфере контроля над сознанием. При определенном переключении этот "Голубь" становится "Котиком" (я начала раздеваться). Совсем другим животным.

Из-за суеверия Норьеги идея переключения личностей, по-видимому, испугала его. Я знаю, что Норьега верил безоговорочно в возможности контроля над сознанием, но не мог понять концепцию множественных личностей (как я теперь понимаю, он воспринимал это явление как демоническую одержимость). Поэтому он не поддерживал идею применения одного раба, прошедшего подготовку как для ведения дел, так и для доставления удовольствий. Акино, которого Норьега уже воспринимал как "дьявола", мастерски манипулировал им в целях, обозначенных Рейганом. Влияние этой демонстрации и операции в целом окажется проявлением Психологической Войны высшего порядка.

Акино приказал мне лечь на кровать и предложил Норьеге посмотреть на то, что "Волшебник" — его "Шеф" (Рейган) — может создать. Норьега шагнул ближе, чтобы посмотреть на то, что Акино показывает ему на моей груди. Большое вырезанное лицо Бафомета постепенно проступило перед ним. Акино гипнотически регрессировал [перенес] меня во время его создания, и это выглядело для Норьеги так, как будто оно появлялось перед ним «прямо на глазах». Норьега в суеверном ужасе отскочил назад (не зная о сущности данного научного феномена). Акино использовал гипнотическую индукцию Берда, воссоздав в моем разуме тот момент, когда Берд вырезал у меня на груди ножом [силуэт], говоря: "Чистым и острым ножом я вырежу, то, что я хочу". Мой транс был углублен до такой степени, что мое кровообращение замедлилось. Поэтому кровь не шла, пока Акино гипнотически не изменил уровень транса***. Теперь он сказал Норьеге, что Бафомет "отступил в глубь" моих "души и тела, завладев" мной и "разжигая жар ада". Затем приказал мне показать другое "лицо" — лик Бафомета, запечатленный на входе в мое влагалище. Когда я это сделала, Акино предложил Норьеге совокупиться со мной. Как и предполагалось, Норьега только выпучил глаза от ужаса и отвращения. Тогда Акино сказал, что его отказ "убил" меня. Я перестала дышать и двигаться, как было обусловлено. Норьега был в шоке, когда Акино злобно засмеялся и пригрозил: "Даже смерть не даст ей убежать от власти Волшебника". Он сказал, что я была "собственностью Волшебника" и находилась "под его чарами" и могу поэтому "сама себя возбудить и снова вернуть к жизни". Он вложил вагинальный электрошокер мне в руку и приказал мастурбировать с ним, нажимая кнопку подачи электрического тока внутри себя по команде. Глаза Норьеги стали огромны. Он побледнел, челюсть его отвисла. Норьега выбежал за дверь, пока Акино объявлял ему о том, что ему "некуда бежать и негде скрыться от власти Рейгана".

Норьега, как и предполагалось, воспринял "наглядную демонстрацию" как угрозу из глубин ада. Она должна была заставить его послушаться приказа Рейгана и прекратить все действия, связанные с оборотом наркотиков. (Судя по всему, угроза эта не подействовала достаточно, как это было видно из последующего заключения Норьеги в тюрьму во Флориде.) Акино и Симпсон чуть не упали от хохота и поздравили друг друга с хорошо проделанной работой. Симпсон, наконец, приказал мне одеться и проводил меня в заднюю часть яхты, где охранники посадили меня на отплывающий катер.

Когда мы прибыли к пристани кемпинга, водитель катера сказал мне, что я найду Келли в "комнате отдыха". Я подбежала к ней, опасаясь угроз Чейни, и убедилась, что ее уши были целы. Я испытала огромное облегчение. (Я не могла в это время задаваться вопросом о том, что она могла пережить в мое отсутствие.) Вопреки здравому смыслу я чувствовала себя "хорошей мамой", которая делает все правильно, "чтобы Келли могла жить". Никогда до этого я не испытывала такого чувства страха за нас обеих, и мое душевное облегчение было соразмерно с ним. Я с любовью держала ее в своих объятиях всю ночь.
______________________________________________
ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА:
* "… Форд вернул мне "Детское ухо". Добавил: "Над и вне" [«over and out»], и сделал рукой знак "рога Сатаны" перед моими глазами. Это усилило мое трансовое состояние, что было программно обусловлено Бердом…"
— Жест "рога Сатаны", в просторечии "коза".
Сатанисты, скрытые и явные, ввели этот жест в массовую культуру и даже в публичную политику. А публика заигрывает со знаками и символами сатанизма, особенно прочно жест "рога Сатаны" вошел в рок-"культуру".
Как мы видим из данного описания Кэти, этот жест в системе программно-контролируемого рабства выполняет назначение условной команды, которая усиливает трансовое состояние жертвы и закрепляет установки внушения.
Программно-контролируемые рабы проекта "Монарх", члены Ордена Иллюминатов видят, что мир вокруг них наполнен знаками-символами их обработчиков-хозяев. Эти знаки-символы неосведомленные обыватели сами перенимают и вносят в свою жизнь. Ту же роль распространителей и ретрансляторов сатанинского символизма выполняют "звезды" шоу-бизнеса, включенные в систему "Монарх"-рабства.
В сознании программно-контролируемых рабов эта наполненность мира вокруг них знаками-триггерами усиливает установки "армирующего" программирования и обусловленность "Некуда бежать и негде укрыться".
Насколько широко жест "коза Сатаны" распространен в нашей жизни, можно увидеть, просто введя в поисковике словосочетание "hand gesture the horns of Satan".

** "…подошел Акино с двумя доберманами на поводках … Акино разжал руку:
— Это все, что осталось. Детское ухо. Остальную часть ребенка съели собаки.
Это было окровавленное, рваное детское ухо голубоватого оттенка, а не розового. Не знаю, было ли это настоящее ухо ребенка, но должный эффект на меня был произведен…"
— Настоящее детское ухо сенаторами, президентом и полковником было запланировано изначально, как деталь, усиливающая травмирование и степень внушения, но сначала его заменили символом — ракушкой. Можно предполагать, что Кэти — не первая и не последняя из рабов, с кем проводили такой способ программирования.
Части детских тел у сенаторов, президентов и полковников всегда в наличии. Пример из рассказа Фионы Барнетт (Австралия, пригород Сиднея под названием Каяма):
"…Во второй половине дня 28 октября 1975 года, в мой шестой день рождения, я была доставлена в лес в окрестностях Каямы. Мне сделали укол наркотика. Я заснула. Когда я проснулась, было темно. Я лежала голая как распластанная птица на столе для пикника со связанными руками и ногами. Взрослые по очереди подходили ко мне [насилуя]. Прибыла большая группа людей в грузовиках. Они несли винтовки и вели с собой свору голодных собак-доберманов. Мне сказали, что группа обнаженных детей, сгрудившихся рядом, были под моей ответственностью. Я должна была бежать и помогать им прятаться. Каждый ребенок, которого я не смогу спрятать, будет убит и отдан на съедение собакам. Они разрисовали краской кому-то спину, кому-то грудь, а затем отпустили нас. Я направила детей в направлении ближайшей возвышенности. Речь шла о втором или третьем холме, до которого будет происходить охота на нас. Раздались выстрелы, и дети вокруг меня стали падать. Потеряв надежду на спасение других детей, я побежала, спасая свою жизнь…"
(http://samlib.ru/m/malxcew_s_a/0004_cia_prichastno_001.shtml)
*** "…Большое вырезанное лицо Бафомета постепенно проступило перед ним. Акино гипнотически регрессировал [перенес] меня во время его создания, и это выглядело для Норьеги так, как будто оно появлялось перед ним «прямо на глазах» … Акино использовал гипнотическую индукцию Берда, воссоздав в моем разуме тот момент, когда Берд вырезал у меня на груди ножом [силуэт], говоря: "Чистым и острым ножом я вырежу, то, что я хочу". Мой транс был углублен до такой степени, что мое кровообращение замедлилось. Поэтому кровь не шла, пока Акино гипнотически не изменил уровень транса…"
— Такие трюки, и еще более сложные, иезуиты проделывали уже столетия назад, они не являются современным "научным" достижением.
В 1731 году перед судом города Экса (Франция) предстал католический священник-иезуит отец Жирар. 12 октября 1731 года во время заключительного заседания двенадцать судей из двадцати пяти проголосовали за то, чтобы сжечь его на костре. Таково было возмущение общества преступлениями иезуита, теми преступлениями, в которых сама Католическая церковь обвинила миллионы людей, прежде чем замучить их пытками и сжечь на костре Инквизиции.
Отца Жирара судили за колдовство. Он обесчестил свою прихожанку Катерину Кадье, воспользовавшись методами той черной магии, которую мы сейчас называем наукообразным термином "гипноз".
Сначала иезуит Жирар своей набожностью и трогательными проповедями завоевал особое доверие Катерины Кадье и ее родителей. Со временем стал все чаще уединяться с ней на исповедь и начал вводить ее в религиозный транс с "божественными" видениями. Она впадала в состояние истерических конвульсий, на ее теле появлялись стигматы, знаки крови "Страстей Господних", кровоточащие раны как у распятого на кресте человека. Все это воспринималось обществом как признак святости Катерины. Проходили месяцы такого общения в уединении. Но однажды случайность раскрыла ей глаза на совсем другие процессы, происходящие в ее теле, — беременность. Разразился скандал, оскорбленное семейство подало в суд на иезуита. И все стали вспоминать, что наиболее красивые его прихожанки были подвержены "святым" истерическим состояниям и стигматам…

 

Читать по теме:

• Кэти О'Брайен — ТРАНС-ФОРМАЦИЯ АМЕРИКИ. Часть I
• Кэти О'Брайен — ТРАНС-ФОРМАЦИЯ АМЕРИКИ. Часть II
• Кэти О'Брайен — ТРАНС-ФОРМАЦИЯ АМЕРИКИ. Часть III
• Кэти О'Брайен — ТРАНС-ФОРМАЦИЯ АМЕРИКИ. Часть IV
• Кэти О'Брайен — ТРАНС-ФОРМАЦИЯ АМЕРИКИ. Часть V
• Кэти О'Брайен — ТРАНС-ФОРМАЦИЯ АМЕРИКИ. Часть VI
• Кэти О'Брайен — ТРАНС-ФОРМАЦИЯ АМЕРИКИ. Часть VII