Я всегда с некоторой настороженностью и скептицизмом относился к науке «экономика». В основном, из-за личных контактов с учеными-экономистами. Вначвле — советскими, а потом и российскими. Короче, это были совсем не ученые, а в ряде случаев — воинствующие невежды. Почти средневековые догматики.

Что должен делать ученый?

— Исследовать свой объект
— Тщательно анализировать результаты наблюдений и экспериментов
— Предложить теоретическую модель для объяснения наблюдаемых явлений и процессов
— И, самое главное, применить созданную модель для предсказаний еще не поставленных опытов и еще не проведенных наблюдений

Ничего этого «ученые-экономисты» никогда не делали. Вместо этого они твердили тезисы, спущенные сверху, раньше коммунистические, теперь рыночно-капиталистические.

Я тут как-то в комментариях к одной из статей И.А. пересказывал свой разговор с одной докторшей экономических наук, современной преуспевающей женщиной, заведующей кафедрой. Уместно повторить.

Дело было на пляже, пили пивко, атмосфера такая расслабленно-доверительная. Эта экономистка говорит: «Так сейчас трудно стало публиковаться в ваковских журналах. Надо давать взятки, платить за каждую страницу, унижаться, долго ждать очереди и т.п.». Кто не знает, ваковский журнал – это такое периодическое издание какого-нибудь местного ВУЗа, публикация в котором «засчитывается» высшей аттестационной комиссией (ВАК) как публикация, и может быть внесена в список публикаций при защите диссертации.

Ну а я возьми да и спроси, а что мол, все экономические центральные журналы уже позакрывали, что ли? Зачем мучиться – посылайте туда, да и все. Опять же, вес журнальной статьи выше. Она так искренне отвечает: «Да ты что! Там же есть рецензирование!». Человек боится, что кто-то прочитает его «научный труд». Такая вот, оказывается, эеономика, бьющая по всем открыто — скрытная «наука».

Ну ладно, это, допустим, у нас так. А вот «у них» — там все по-другому, наверное. Там проводятся реальные исследования, строятся сложные математические модели. Эти модели реально используются в экономической деятельности. В общем, тамошняя экономика – это настоящая наука.

Хочу рассказать о своих впечатлениях о знакомстве с основными положениями работ трех западных ученых, получивших в этом году Нобелевскую премию по экономике. Стоит заметить, что Нобелевскую премию по экономике стали присуждать лишь через 68 лет спустя после введения этого института, эта премия – самая молодая. Сам Нобель никаких «премий в области экономики» раздавать не завещал. Интересный момент. Но это так, кстати.

Итак, в 2010 г. премию получили:

1. Профессор экономики Массачусетского технологического института  Питер Даймонд (США).

Нобелевская премия позволила Питеру Даймонду решить вопросы карьерного роста. Должность профессора экономики не позволяла решить элементарныве жизненные потребности. Очевидно, американцы куда лучше Нобелевского Комитета знают, чего на самом деле стоят их профессора экономики.

Как «экономисты» всех времен и народов, Питер Даймонд неоднократно пытался пристроиться к бюджетной кормушке, чтобы забыть о проблемах экономики хотя бы для себя самого. Он неоднократно пытался устроиться на работу в совет управляющих Федеральной резервной системы (ФРС).

При очередном собеседовании кандидатуру Даймонда поддерживал Обама. Однако его кандидатура при утверждении была заблокирована сенатором-республиканцем от штата Алабама Ричардом Шелби, заявившем: «Я не думаю, что он готов стать членом совета директоров Федеральной резервной системы. Я полагаю, что в текущей ситуации неопределенности не будет выигрыша от решений в области монетарной политики, принятых членами совета директоров, только изучающими свою работу«.

Мнение  сенатора в итоге стало решающим, и Даймонду было отказано в назначении с вердиктом «не имеет опыта в препарировании внутренних процессов национальной экономики».

Подобное резюме нисколько не охладило напора Даймонда, поставившего себе целью — во что бы то ни стало пораспоряжаться национальными резервами США. Наверное, обычное желание любого «экономиста».

Американский президент поздравил его и  коллег  с присуждением премии, отметив, что «их исследования находят применение в самых различных сферах, в том числе в борьбе с безработицей и в сфере жилищного строительства».

2. Экономист Дейл Мортенсен (США)

Возможно, не зря дедушка Нобель не хотел ничего вручать за экономику. Это уже после него придумали такую премию. Когда двое физиков открыли новый материал, тут все понятно. Графен он и есть графен. Пощупать нельзя, но по крайней мере можно нарисовать. Увидеть. Когда дают премию по экономике, ничего не понятно. Длинные расплывчатые формулировки по поводу заслуг авторов и их открытий, недоступных простому смертному. Но я попробую объяснить.

Итак, Питер Даймонд доказал, что люди чаще покупают товары в больших магазинах, чем в маленьких. Потому что большие магазины легче найти. Потому что не надо тратить время и деньги на поиск маленьких магазинчиков с аналогичными товарами. Соответственно, в большом магазине мы, бывает, и переплачиваем, потому что неохота никуда больше ехать. Последнее назвали «парадокс Даймонда».

Конечно, в оригинале все это изложено совершенно другим языком. В наиболее мягкой форме, допустим, так: цена монополиста может оказаться лучшей ценой, если нет времени и ресурсов для поиска другого поставщика. Но это неважно. Суть идеи проста и очевидна.

Еще двое лауреатов, Дейл Мортенсен и Кристофер Писсаридес, развили гениальное открытие Даймонда и перенесли его на рынок труда. Их прорыв в науке можно сформулировать так: безработные не всегда могут найти работу, даже если в стране есть вполне подходящие для них вакантные места. Возможно, у них нет денег на поиски работы. Или им просто неохота ходить на собеседования. Потому что далеко ходить

3. Профессор факультета экономики Лондонской школы экономики и политических наук Христофор Писсаридис (Кипр)

Отмечается, что учеником Питера Даймонда был известный руководитель ФРС США Бен Бернанке, известный такой «рыночник».

В чем же заслуга этих ученых? С кратким популярным изложением их вклада в экономическую науку можно ознакомиться здесь.

Из этого текста выясняется, что вплоть до 60-х годов в западной экономической науке считалось, что экономическая деятельность происходит в условиях классического рынка, причем такого «сферического рынка в вакууме».

Например, во всех теоретических построениях считалось, что покупатель и продавец мгновенно находят друг друга, а цены определяются балансом спроса и предложения в условиях свободной конкуренции. Опять же, мгновенно.

Мягко скажем, модель уж чересчур упрощенная и – помните такой термин? — догматическая.

Лауреаты сделали шаг в правильном направлении – они усложнили модель, введя понятие разрыва или «трения» при поиске партнеров на рынке, сформировав модель рынка с затратами на поиск. Эта модель называется моделью Даймонда-Мортенсона-Писсарилиса (ДМП).

Выяснилось, что, в отличие идеальной модели, ДМП-модель дает совсем другие результаты, она также может приводить к нескольким разным результатам, и было предложено использование государственного вмешательства, чтобы подтолкнуть экономику к лучшему результату.
С наибольшим успехом теория была применена на рынке труда.

Оказывается, в экономике есть такая кривая Бевериджа- график зависимости числа безработных от числа вакансий. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что связь будет обратно пропорциональной, а график – гиперболой. Таковыми они и оказываются.

ДМП-модель способна это объяснить. Ну хорошо. Только зачем, если и без модели это ясно?..

В обычном состоянии экономика скользит туда-сюда по графику с какой-то периодичностью, но иногда выскакивает за нее, и это означает изменение чего-то в экономике. Тоже глубокая мысль.

Вообще говорится, что ДМП-теория «способна оценить текущее состояние экономики» и «проанализировать влияние мер экономической политики на рынок труда». Правда, один из авторов в своей нобелевской лекции признался, что их теория не может объяснить нынешнее состояние безработицы в США.

Конечно, это примитивный пересказ, в подробном изложении есть даже интегралы и другие математические формулы. Много графического материала. Если какому-то безработному станет от этого легче.

Однако, что-то здесь все равно не то. Рынок у них остается «свободным», хотя теперь и с «трением». А есть ли «свободный рынок» как объективное явление в современном глобальном мире? Если да, то какая доля мировой экономики подчиняется его законам? Такое впечатление, что очень маленькая.

В экономике сейчас действуют корпорации. Или даже государства-корпорации. Внутри корпораций никакого рынка нет, там все построено по армейскому принципу с жестким планированием и железной дисциплиной. Внутри корпораций теория неприменима. Можно ли применять ДМП- теорию к взаимодействию корпораций? Видимо, тоже нет.

А действия ФРС США, тоннами печатающей доллары, учтены в модели?.. Думаю, не совсем. Но некоторые чего только не сделают, чтобы решить свои собственные проблемы…  даже за счет миллионов безработных.

В общем, кажется, что «там» картина похожа на нашу. Несколько благообразнее, конечно. Ребята говорят умные слова, имеющие крайне малое отношение к действительности. Зато пристроены. Преподают, книжки печатают, премии получают. Кроме того, как, например, в США, тщательно маскируют реальное катастрофическое положение дел, регулярно рапортуя об «очередных наметившихся признаках оживления».

Итак, поверхностное знакомство с достижениями лауреатов не поколебали пока моего скепсиса по отношению к «экономической теории».

18 комментариев на “Нобелевская премия 2010 года по экономике”