Александра Михайловна Коллонтай

Александра Михайловна Коллонтай. Большая советская энциклопедия

Александра Михайловна Коллонтай ( 1872 — 1952, Москва) — революционерка, член ВКП(б) с 1915 года. В первом советском правительстве нарком государственного призрения, в 1919 году начальник политотдела Заднепровской дивизии, нарком пропаганды и агитации Украины, с 1920 годы заведующий отделом межведомственной комиссии по борьбе с проституцией. С 1923 по 1926 гг. полпред в Норвегии,1926-1927 в Мексике, 1927-1930 вновь в Норвегии. С 1930 года посланник в Швеции. 1946-1952 советник МИД СССР.

Родилась в семье генерала, принадлежавшего к старинному дворянскому роду. Отец Александры Михайловны, высокопоставленный генерал Михаил Домонтович, принимал участие в русско-турецкой войне 1877—1878 годов и был Тырновским губернатором в Болгарии в 1878—1879 годах; мать, Александра Массалин-Мравинская, была дочерью финского фабриканта, торговавшего лесоматериалами.

Родная сестра — Евгения Мравинская — оперная певица (театральное имя Е. Мравина). Получила разностороннее домашнее образование: владела несколькими иностранными языками, хорошо рисовала, обладала лит. способностями. В 1888 сдала экзамен на звание народной учительницы.

С. Мухарский. Пасхальные поздравления. Повседневная жизнь Москвы. Очерки городского быта начала XX века

В 1893 вышла замуж за инженера В.Л. Коллонтая и на следующий год родила сына. В 1896, сопровождая мужа в командировке, посетила Кренгольмскую мануфактуру: «Закабаленность 12000 ткачей и Ткачих произвела на меня ошеломляющее впечатление». Коллонтай серьезно заинтересовалась рабочим вопросом и соц. лит-рой. В 1898 Коллонтай разошлась с мужем, решив посвятить жизнь полит, борьбе. В 1898 году, оставив мужа и сына, уехала в Швейцарию, где поступила в Цюрихский университет к профессору Геркнеру. По совету профессора в 1899 году отправилась в Англию изучать английское рабочее движение.

Была знакома с Г. В. Плехановым и В.И. Лениным. Участвовала в рев. 1905 — 1907. В 1906 вступила в РСДРП: «По дуще ближе мне был большевизм… но обаяние личности Плеханова удерживало от разрыва с меньшевиками». С 1908 Коллонтай находилась в эмиграции в Европе и США, активно участвуя в социал-демократическом движении, была делегатом ряда конгрессов II Интернационала.

Посетила целый ряд стран Европы (Австро-Венгрию, Бельгию, Великобританию, Германию, Данию, Норвегию, Францию, Швейцарию, Швецию), где налаживала связи с местным социал-демократическим и суфражистским движениями, принимая в них активное участие. Дважды посещала США. Делегировалась РСДРП на международные социалистические конгрессы в Штутгарте (1907), Копенгагене (1910) и Базеле (1912).

Дж. Вепхвадзе. Ленин в Лондоне. Х/М. 1969 год

Во время первой мировой войны вела антивоенную пропаганду, за что подвергалась преследованиям во многих странах. В 1915 порвала с меньшевиками и перешла в большевистскую фракцию. В марте 1917 Коллонтай вернулась в Петроград: сотрудничала в «Правде», вошла в исполком Петроградского Совета. Коллонтай поддерживала «Апрельские тезисы» Ленина. Вела большую агитационную работу, постоянно выступая на митингах. Ее призывы к радикализму и свободной любви имели большой успех, прежде всего в войсках. В июле 1917 Коллонтай арестовали по распоряжению А. Ф. Керенского, но месяц спустя отпустили под залог. На VI съезде РСДРП Коллонтай была заочно избрана членом ЦК;

19 авг. выпущена из тюрьмы в связи с ухудшением здоровья по ходатайству М. Горького и Л.Б. Красина под залог в 5 тыс. руб.; находилась под домашним арестом. Благодаря вмешательству Петросовета 9 сент. освобождена. 14 сент. делегат от большевиков на Демокр. совещании (Петроград).

20 сент. ЦК РСДРП(б) поручил Коллонтай создать группу для связи с заграницей и наладить эту связь. С 30 сент. член Финл. оол. бюро РСДРП(б). 5 окт. назначена ЦК партии его представителем в редакции ж. «Работница», включена в комиссию для подготовки к будущему парт. съезду проекта Программы партии.

Некрасов Владимир Ильич (1924–1998) «Пробуждение» 1978

Принимала участие в заседании ЦК РСДРП(б) 10 (23) октября 1917, принявшем решение о вооружённом восстании, и в проведении Октябрьского восстания в Петрограде. Член президиума проводившегося параллельно II съезда Советов (25 — 26 октября 1917 года). После установления власти большевиков и левых эсеров избиралась во ВЦИК и 30 октября лично от Ленина получила пост народного комиссара общественного призрения в первом составе Совета народных комиссаров. При наркомате Коллонтай создала Отдел по охране материнства и младенчества и Коллегию по охране и обеспечению материнства и младенчества. «Политика этих структур строилась на том постулате, что охрана материнства как специфической функции женщины является прямой обязанностью государства».

Дудник С.И. «Залп «Авроры»».

17 февраля -2 марта 1918 выезжала во главе делегации ВЦИК в Финляндию, Швецию. Англию. Францию для информации о положении в Сов. России.

В марте 1918 года, стоя на позициях Николая Ивановича Бухарина и «левых коммунистов», выступила против Брестского мирного договора и в знак протеста вышла из состава правительства. Занималась парт. работой. Была близка с П.Е. Дыбенко («Мы оформили свой гражданский брак, ибо если революция потерпит поражение, мы вместе взойдем на эшафот!»). Летом 1921 разрыв с Дыбенко совпал с разгромом на Х съезде партии «рабочей оппозиции», одним из руководителей к-рой была Коллонтай.

В марте 1921 во время дискуссии о профсоюзах, развернувшейся после выступления Троцкого относительно необходимости расширения прав профсоюзов, Коллонтай совместно с А. Г. Шляпниковым возглавила «рабочую оппозицию». «Рабочая оппозиция» предлагала передать управление всем народным хозяйством Всероссийскому съезду производителей, объединённых в профсоюзы, считающиеся высшей формой организации рабочего класса. Программа «рабочей оппозиции» была представлена в выпущенной к X съезду РКП(б) брошюре Коллонтай «Рабочая оппозиция», осуждённой в ленинской резолюции «О синдикалистском и анархистском уклоне в нашей партии». Несмотря на постановление X съезда партии о единстве партии, продолжала защищать идеи «рабочей оппозиции». После последнего предупреждения, вынесенного на XI съезде РКП(б) в 1922, и окончательного разгрома группы, Коллонтай была вынуждена отказаться от платформы «рабочей оппозиции». Резкое ухудшение отношений с Лениным явилось тяжёлым ударом для Коллонтай.

Левитин Анатолий Павлович (Россия, 1922) «Аврора». …Великая Октябрьская социалистическая революция

19 марта 1918 была освобождена от поста наркома гос. призрения. Весной — летом этого года объезжала по решению ЦК РКП(б) с лекциями р-ны Поволжья, осенью — Орехово-Зуево, Кинешму, Иваново-Вознесенск и др., вела парт. пропаганду среди женщин. В нояб. на 1-м Всерос. съезде работниц и крестьянок выступила с докладом «Семья и коммунистич. гос-во». С кон. 1918 чл. комиссии при ЦК РКП(б) по работе и агитации среди женщин, на др. парт. работе.

Будучи наиболее заметной женщиной в советском руководстве, Коллонтай была инициатором создания и заведующей (с 1920) женотделом ЦК РКП(б), целью которого была борьба за уравнение в правах женщин и мужчин, борьба с неграмотностью среди женского населения, информирование о новых условиях труда и организации семьи. Женотдел был распущен в 1930. Одновременно с руководством Женотдела Коллонтай читала лекции в университете им. Я. Свердлова и работала в секциях Коминтерна.

Значительное внимание Коллонтай уделяла проблеме совмещения женщиной производственной деятельности с функциями материнства («Труд женщины в эволюции хозяйства», 1928). Коллонтай показала, что капитализм, породив антагонистическое противоречие между занятостью женщины на производстве и в семье, усилил закабаление женщины. Разрешение этого противоречия при социализме Коллонтай видела в особой заботе государства о женщинах и детях, в создании для женщин таких условий труда и жизни, которые позволят им гармонично сочетать обязанности участника общественного производства с обязанностями матери, в целесообразном использовании женского труда с учетом психофизиологических особенностей организма женщины – «носительницы будущего». Коллонтай изучала исторические смены форм семьи, обусловленные сменой социально экономических отношений («Семья и коммунистическое государство», 1919). Семью при социализме она рассматривала как «товарищеский и сердечный союз равноправных членов коммунистического общества».

Спирин Геннадий Константинович (1948) «Штурм Зимнего» 1976

Сталин в жизни Коллонтай

На протяжении всей своей жизни Коллонтай вела дневники. Часть из них после обработки, которой она занялась в послевоенный период, была сформирована под общим названием «Двадцать три года дипломатической работы», отдельная их часть была посвящена встречам и беседам со Сталиным в 1922-1934 годах. Сегодня эти тексты частично опубликованы. Вне всякого сомнения, после редакторской правки они видоизменились, но, как показывает сохранившаяся переписка со Сталиным, несущественно.

Виноградов Борис Семенович «Московский почтамт взят. Октябрь 1917» 1961

Тесное знакомство Коллонтай со Сталиным относится к концу 1917 года, когда оба вошли в первое советское правительство: она — в качестве наркома государственного призрения, он — как нарком по делам национальностей….

Важно отметить, что Александра Михайловна сама попросилась в «когорту сталинцев», потерпев поражение во внутрипартийной борьбе 1911 — 1922 годов, когда она стала одним из лидеров «рабочей оппозиции». После последнего предупреждения, вынесенного XI съездом РКП(б) весной 1922 года, и окончательного разгрома фракции Коллонтай вынуждена была отказаться от своей платформы. В своём дневнике, описывая заседание комиссии съезда по вопросу об исключении «рабочей оппозиции» из партии, она вспоминала достаточно зловещую, но опять-таки ироничную реплику Сталина: «А Вы получили гонорар от белогвардейских газет за перепечатку Вашей брошюры «Рабочая оппозиция» в их газетах?» Коллонтай возмущалась такой постановкой вопроса.

Однако уже 11 октября 1922 года она пишет, что её «сердце полно безграничной благодарности Сталину», поскольку в одну из самых тяжелых, катастрофических дней её жизни он протянул ей дружескую руку помощи, и своим твёрдым решением открыл перед ней дорогу в новую жизнь. По ее словам, это произошло только благодаря необыкновенной чуткости новоизбранного генерального секретаря ЦК РКП(б), его отзывчивости к беде товарища.

Лобко Анатолий Михайлович (1939-1996) «Часовой Октября»

Перед этим она написала Сталину личное письмо, в котором рассказала, о разрыве отношений с мужем, известным военачальником Красной армии Павлом Ефимовичем Дыбенко. Сообщила, что после весенней конференции Коминтерна и после XI съезда РКП(б) не может больше работать в Международном женском секретариате. Работа в близком сотрудничестве с главой Коминтерна Г. Е. Зиновьевым для неё была особенно невозможна, и Коллонтай просила партию в лице Сталина назначить её на новую работу. Предложила отправить себя на Дальний Восток или назначить на рядовую должность в одно из полпредств за границей. Коллонтай надеялась, что Сталин сможет решить проблему.

Её ожидания оправдались. Неожиданно быстро она получила по телеграфу ответ: «Мы вас назначаем на ответственный пост за границу. Немедленно возвращайтесь в Москву. Сталин».

После приезда в Москву Коллонтай зашла в ЦК партии. Сталин был очень занят, но всё же принял её и сказал, что её назначают советником полпреда в Канаду. Член коллегии НКИД Я. С. Ганецкий подтвердил, что агреман на неё запрошен, но выразил сомнение в том, что правительство Британской империи даст благоприятный ответ: «Небывалый случай — женщину назначают в дипломатию. И притом и в Британской империи, и в Америке хорошо известка ваша подрывная агитационная работа во время войны». Через некоторое время Ганецкий сообщил, что ей отказано в агремане.

Коллонтай вновь пошла к Сталину и по его просьбе выбрала себе страну для загранработы — Норвегию. «Попытаемся и там», — сказал генсек. От норвежцев неожиданно быстро пришел положительный ответ.

Соколов Михаил Ксенофонтович (1885-1947) «Ленин в Смольном в Октябрьские дни 1917 года»

15 октября 1922 года, перед отъездом из Москвы, Сталин проинструктировал нового советника полпреда в Осло. В задачи Коллонтай входило в скорейший срок добиться признания СССР и установления с ним нормальных дипломатических отношений. Сталин просил убедить норвежцев в советских хозяйственных успехах, показать выгоду признания СССР; советовал учиться торговать, при сделках соблюдать чёткость и безупречность; платить без проволочек, товары проверять. Сталин предупредил Коллонтай, чтобы в дела по линии партии она не вмешивалась. Этот участок её, как представителя государства, не должен был касаться.

В.И. Ленин провозглашает советскую власть. С картины художника В. Серова.

Итак, направление Александры Михайловны на дипломатическую работу в Норвегию, явилось инициативой самой Коллонтай, которую поддержал Сталин. А не решением политбюро ЦК РКП(б), которое якобы руководствовалось её прочными связями с европейским социалистическим движением и опытом работы в Коминтерне, как пишут некоторые исследователи.

Интересно, что в дневниках своё направление в Норвегию в конце 1922 года Коллонтай расценивала как «ссылку»: «Где правда, где ложь, сразу не разберёшь». Однако ссылка оказалась более чем почётной…

После вступления в должность, 27 октября 1922 года, Коллонтай писала: «Дорогой тов. Сталин, извещаю Вас, что прибыла в Норвегию и приступила к работе в полпредстве». 16 декабря она предупредила: «В связи с решением комиссии Ярославского об упразднении советника в Норвегии, очевидно, встанет вопрос обо мне. Просила бы пока не перебрасывать меня из Скандинавии, где мне только что удалось завязать связи, войти в курс работы…» Решение было положительным, с помощью генсека её должность не сократили, более того, 3 мая 1923 года она была назначена полпредом в Норвегии в статусе торгпреда.

Главный пункт сталинской инструкции в итоге был выполнен: 15 февраля 1924 года Норвегия официально признала СССР, а Александра Михайловна стала первой в мире женщиной-послом. Но при этом поездка в Осло действительно стала для бывшего наркома Коллонтай ссылкой, только весьма хитрого свойства: с глаз долой, но из сердца не вон. При наличии такого мощного средства воздействия на заграницу, как Коминтерн, традиционная дипломатия, по крайней мере, до 1933 года не была для советского руководства первостепенной политической задачей. А роль небольших и не стремившихся воевать с СССР стран вроде Норвегии была несущественной при любых раскладах.

Герасимов Александр Михайлович (1881-1963) «В. И. Ленин на трибуне»

При этом в партийные дела Коллонтай вдали от Москвы особо не совалась, от проблем своих товарищей по «рабочей оппозиции» отошла (хотя связи с ними не потеряла). В конце 1923 года по решению политбюро ЦК РКП(б) от 24 ноября она была вызвана в Центральную контрольную комиссию партии. К тому времени в ОГПУ были получены компрометирующие её показания её бывших соратников по «рабочей оппозиции». Следствие провёл лично председатель ЦКК Валериан Куйбышев, заподозривший дипломата в неискренности и даже «недоверии к партии». В итоге он предложил отозвать Коллонтай из-за границы. Но, как и в случае с комиссией Емельяна Ярославского, всё решило заступничество Сталина.

24 декабря 1923 года Коллонтай позвонила Сталину и договорилась о встрече. Генсек принял её в своём кабинете в ЦК. Из длительной беседы Александра Михайловна поняла, что он прекрасно обо всём осведомлен. На прощанье Сталин спросил её, довольна ли она работой в Норвегии?

«И я с полной искренностью подтвердила, что работа эта меня увлекает. Кажется, это ему понравилось.
— Так что сюда на работу возвращаться не хотите?
— Пока не добьюсь урегулирования наших отношений с Норвегией, нет!
— Значит, остаётся пожелать вам успехов.
Я ушла подъёмная, с ясной линией работы, благодаря кратким, но ясным указаниям Сталина…»

ЛЕНИН, СВЕРДЛОВ, ДЗЕРЖИНСКИЙ (НА ФОНЕ КРЕМЛЯ). Неизв. худ.

В ноябре 1924 года Коллонтай вновь понадобилась помощь Сталина. 6-го она позвонила ему и попросила о встрече до заседания Совнаркома. Он принял её в 10 часов следующего дня в Кремле. Как писала Коллонтай, тогда она в первый и единственный раз побывала на частной квартире генсека.

«Принимает меня товарищ Сталин в небольшой, просто обставленной комнате, он у письменного стола.
— Кто вас обидел, Литвинов или Чичерин? — первый шутливый его вопрос,
— Оба, товарищ Сталин, — мой ответ.
— Это уже хуже, расскажите, в чём дело, — уже серьёзно добавляет товарищ Сталин».

Бродский Исаак Израилевич (1884–1939) «В. И. Ленин на фоне Кремля»

Александра Михайловна кратко рассказала о подготовленном торговом договоре между СССР и Норвегией. О том, как сотрудники представительства добивались от норвежцев экстерриториальности; о том, что норвежцы без «большого каботажа» договор не подпишут. Объяснила, что из-за предстоящих переговоров с Англией НКИД не хочет дать норвежцам права большого каботажа. Коллонтай попросила Сталина воздействовать на НКИД или, что ещё лучше, прийти на заседание Совнаркома. Тот ничего не пообещал, но пожелал успехов. И, когда Коллонтай была уже в дверях, бросил: «В Совнаркоме всё равно должен быть сегодня».

На заседании Совнаркома общую, вводную часть текста советско-норвежского договора не читали, решили обсудить только спорные пункты. В частности, Олесундскую концессию по убою тюленей, в которой не было указано, с какого срока разрешается убой. Коллонтай попросила слова до голосования. В этот момент из задней двери зала вошел Сталин. В его присутствии Александра Михайловна стала горячо доказывать, что нельзя давать разрешение на убой тюленей до 15 марта, иначе с гибелью маток погибнет и приплод, а это приведёт к полному истреблению стада. За спиной она услышала шутливое замечание: «Коллонтай перешла теперь на охрану материнства и младенчества тюленей, — и голос этот Сталина. Все смеются. Моё предложение принимается единодушно».

Бродский Исаак Израилевич (1884–1939) «В. И. Ленин на фоне Смольного»

Накануне голосования Сталин попросил дать ему слово и свои возражения Чичерину и Литвинову построил на соображениях Коллонтай: «Включение в торговый договор вопроса навигации, включая большой каботаж, практического значения не имеет. Норвежцы должны будут всегда обращаться за разрешением, если пожелают открыть новую линию между своими и нашими портами. Разрешение большого каботажа имеет чисто формально-декларативный характер. Не захотим — не дадим им разрешения ни на какой каботаж, и особенно в тихоокеанские воды. А что касается преимуществ Англии, то я не вижу основания, почему Наркоминдел так заботится о соблюдении их престижа. Что получит Англия — покажет время и как они себя поведут. А если мы приравняем их морские привилегии с норвежскими, это дело советских интересов, и нечего приплетать здесь англичан». В заключение генсек заключил, что если торговый договор с норвежцами выгоден и даёт нам то, чего мы ещё не имеем от других государств, то пусть они получат каботаж как компенсацию. Предложение Сталина было принято.

«Когда я подхожу к выходу, Сталин стоит у двери.
— Ну, что довольны вы постановлением? — бросает он вполголоса, не переставая курить и чуть улыбаясь.
Отвечаю:
— Ещё бы, это благодаря вам, горячее спасибо.
И я, не дождавшись лифта, бегу по лестнице с чувством величайшего счастья и благодарности».

В 1925 году Коллонтай, по её словам, почувствовала, что её работа в Осло становится менее нужной, и попросила об освобождении её от обязанностей полпреда. 24 августа она пишет Сталину о том, что узнала об удовлетворении её просьбы: «Горячо Вам благодарна за содействие в этом деле. Приеду в Москву, когда позволят дела в НКИД, и тогда договоримся о тех планах, какие мне кажутся особенно целесообразными для полного использования моих сил». 28 января 1926-го политбюро ЦК ВКП(б) постановило освободить тов. Коллонтай от должности полпреда в Норвегии с предоставлением ей трёхмесячного отпуска для лечения.

Иван Владимиров. За чтением газеты «Правда», 1918-1920

И эти проблемы Коллонтай решила с помощью Сталина. К этому времени она уже твёрдая сторонница его политического курса. В дневнике за 1925 год Александра Михайловна, касаясь борьбы с оппозицией на XIV съезде партии, записала, что у оппозиции в этой борьбе много личного:

«Это чувствуют все. Личное против Сталина. Он сильнее и мужественнее их. У него есть то, чего им именно не хватает, он занят не собой, а партией, он её олицетворение, как был и Ленин. Для него дело, цель — важнее всех мелких «честолюбий», как у Троцкого и Зиновьева. И в этом его сила…
И всё же сталинцы (это новое слово в Москве) мне лично ближе всего… И потом, я никогда не могла бы солидаризоваться с Зиновьевым, я слишком ненавижу эту мелкую душонку, за его ошибочную и вредную политику в Коминтерне».

Бродский Исаак Израилевич (1884–1939) «В. И. Ленин на трибуне 1 мая 1920 года»

В записи от 16 декабря 1925 года та же интонация — «в хозяйственной политике, в общей линии — вся правда за Ст., и тут я целиком с большинством. К тому же мне претит эта «троица». Ни за что бы я не смогла пойти с ними. Никогда, ни при каких условиях».

В тяжёлый для Сталина момент внутрипартийной борьбы Коллонтай искренне поддержала его, и он это чувствовал. Помог генсек и в очередной неприятной истории, когда Коллонтай не смогла работать полпредом в Мексике, пробыв в этой должности меньше года. В письме от 1 марта 1927-го она сообщила Сталину, что, как показали три месяца пребывания в Мексике, она совершенно не переносит тамошнего климата. На днях у неё был сердечный припадок, и врач предупредил, что оставаться там более, чем неблагоразумно. Полагая, что погибнуть из-за климата нецелесообразно, Коллонтай решила обратиться непосредственно к Сталину — чтобы избежать волокиты.

«Что со мной делать? Я не настолько больна, чтобы не могла продолжать работу по той же линии, но, разумеется, в обычных, европейских, а не тропических условиях, на высоте, полётов аэропланов. Если бы возможно было вернуться в Норвегию, было бы самое подходящее. По письмам, меня там примут охотно, условия работы спокойные, знакомые, а лица, которые вынудили мою просьбу об уходе — убраны Москвою».

Сварог Василий Семёнович (1883-1946) «В. И. Ленин и И. В. Сталин в Горках в 1923 году».

Оказывается, в Осло были лица, которые вынудили Александру Михайловну уехать, а Сталин в тот раз вмешаться не смог. И после мексиканской истории назначение на новый дипломатический пост состоялось не сразу — потребовав от Коллонтай значительных усилий.
24 марта 1927 года политбюро, ввиду ухудшения здоровья Коллонтай вследствие климатических условий Мексики, политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение отозвать её в Москву. 3 июля в письме Сталину Александра Михайловна благодарила его и политбюро за это решение и сообщала, что для восстановления здоровья взяла отпуск до сентября (то есть решение об отпуске «посол Советского Союза» принимала сама и в режиме уведомления!). Попутно она просила устроить её на работу в одну из скандинавских стран, включая и Норвегию.

Выйдя из отпуска, 4 сентября Коллонтай писала Сталину из Берлина, что 10-го возвращается в Москву, и просила разрешить ей лично доложить ему о делах в Мексике. На этот раз генсек решил сделать паузу. 20 сентября Александра Михайловна вновь напомнила о себе: «Глубокоуважаемый и дорогой Иосиф Виссарионович, на основании всех переговоров о моей работе у меня создалось впечатление, что НКИД в настоящий момент или, вернее, период не стремится меня использовать. Передвижения всегда возможны, если в человеке есть надобность. Поэтому раз НКИД затрудняется, что со мною делать, я решаюсь просить Вас, а через Вас ЦК:

Отпустите меня временно на литературно-научную работу, дав закончить начатую мною книгу в библиотеках Германии и Скандинавии. Так будет лучше во всех смыслах. Здесь оставаться мне слишком тяжело. Тяжелее, чем я думала. За рубежом частности не засоряют картину, и судить объективнее». Заметим, что в тот же день с аналогичной просьбой Коллонтай обратилась в политбюро ЦК ВКП(б). В итоге весьма оперативно, уже в октябре 1927-го, она отправилась полпредом в хорошо знакомую Норвегию. Назначение в 1930 году на последний в её жизни заграничный дипломатический пост в Швецию Александра Михайловна получила тоже с помощью Сталина.

«Транспорт налаживается», 1923. Борис Яковлев (1890—1972)

Примечательно, что предварительно эта идея была согласована в личной беседе Коллонтай и Сталина ещё 15 ноября 1929 года, когда, после звонка Александры Михайловны генсеку, она была принята им незамедлительно:

«- Иосиф Виссарионович?
— Да, кто говорит?
— Коллонтай. Когда можете принять меня? Секунда молчания.
— Можете сейчас?
— Конечно, могу».

По ходу беседы Коллонтай завела речь о Чичерине, «Верно ли, что он безнадёжно болен и лечится в Германии, но нуждается в средствах. Это же для престижа Союза нехорошо.

Козлов Тимофей Павлович (1911–2001) «Праздник Октября» 1976

Сталин ответил сухо, чуть раздражённо: «- Всё это сплетни. Ни в чем он не нуждается. Не столько лечится, сколько по концертам таскается, и пить стал. Вот это для нашего престижа не годится. А средствами мы его не ущемляем. Но пора ему назад на родину. Не время сейчас просиживать на заграничных курортах, дома обставим его как следует, полечим, где и как надо. Пускай отдохнёт. Литвинов и один справится, промаха в дипломатии не даст.
Я: — Кстати, о дипломатии. Вячеслав Михайлович (Молотов. — О. М.) говорил, будто есть мысль перебросить меня в Швецию. Не откажусь.
Сталин молчит, опускает глаза, и тогда лицо его делается непроницаемым.
Сталин: — Не решено ещё, не о чем говорить. Добейтесь гарантийного пакта в Норвегии».

Прямой личный контакт между вождём и полпредом продолжался и в 1930-е. В начале 1931 года, находясь в Москве, Коллонтай пыталась по просьбе министра иностранных дел Швеции Фредрика Рамеля выяснить обстоятельства ареста обвинённого во вредительстве шведского инженера Росселя, прожившего в России более 20 лет. Дело это вносило определённое напряжение в межгосударственные отношения, и она пыталась добиться его скорейшего рассмотрения. Однако у председателя ОГПУ В. Р. Менжинского не было времени им заняться, а в Ленинграде, где жил инженер, обещали разобраться, но ничего не делали.

Суворова А.П. В.И. Ленин с детьми в Горках, 1950.

Коллонтай по прямому проводу попросила свидания со Сталиным. Принял он её в Кремле: «Как обычно, в конце беседы спросил, какие у меня к нему особые дела или вопросы? Я тут же сжато рассказала ему о просьбе шведского правительства по поводу Росселя и поделилась своими соображениями, что нам выгодно это дело быстро и безболезненно ликвидировать.

Иосиф Виссарионович внимательно выслушал меня, и, когда я кончила говорить, молча взял трубку, видимо, прямого провода на Ленинград.

— У вас там, — сказал Иосиф Виссарионович спокойно-повелительным тоном, — содержится уже два месяца шведский инженер Россель. Коллонтай уже напоминала вам. Вот именно. Так вот, чтобы этого шведского инженера не позже чем через 24 часа не было в пределах Союза. Выслать в Швецию через Финляндию.
Трубка повешена на место. И всё. Какой большой вопрос решён так просто и скоро. Теперь и я могу с облегчённым сердцем ехать в Стокгольм».

Отзывы Коллонтай о Сталине по итогам её не столь уж и редких приездов в Москву становятся всё более восторженными, в том числе и в дневнике (как мы помним, позднее отредактированном). Летом 1934 года Александра Михайловна присутствовала на пленуме ЦК ВКП(б). Её поразило, как аудитория слушала Сталина, как реагировала на каждый его жест. В дневнике появилась такая вот запись: «От него исходит какое то «магнетическое» излучение. Обаяние его личности, чувство бесконечного доверия к его моральной силе, неисчерпаемой воле и чёткости мысли. Когда. Сталин близко — легче жить, увереннее смотришь в будущее, и радостнее на душе. Во время пленума Сталин медленно прохаживался позади стола президиума. На лице его немного грустная улыбка. Не в губах, и даже не в глазах, а как-то во всём лице.Все сидят. Он один ходит взад и вперёд. Слушает. Внимательно слушает. А на лице улыбка. За такой улыбкой прячутся большие мысли, большие решения. В ней чувствуется снисходительность к человеческому недомыслию…»

И.В.Сталин беседует с представителями делегаций коммунистических партий, прибывших на VII расширенный пленум ИККИ. Художник И.Вепхваде

«Глядя из Стокгольма», вопреки официальной версии о том, что «Сталин — это Ленин сегодня», Александра Михайловна ставит своего знакомого вождя выше покойного Ильича, который был к ней суров…. В отдельной рукописи, написанной в Швеции в 1936 году, Коллонтай описала свои встречи с Ильичём и отметила: «В отношении к Ленину у меня даже в период тесного сотрудничества (1917 г. — начало 1918 г.) никогда не могло сложиться такого тёплого, мягкого чувства, какое у меня сложилось и окрепло к Сталину».

Бродский Исаак Израилевич (Россия, 1884 — 1939) «Первомайская демонстрация на проспекте 25 октября» 1934

3 мая 1937 года Коллонтай ещё просила Сталина о встрече в связи с приездом в Москву министра иностранных дел Швеции Рикарда Сандлера: «Скандинавия, и особенно Швеция, становится серьёзным и важным фактором под аспектом неизбежных военных событии. Вот отчего я прошу свидания с Вами, помимо того, что повидать Вас будет для меня огромной радостью». 9 июля 1937-го, когда шведский министр уже находился в Москве, в письме вождю она выражала просьбу принять на пять минут уже самого Сандлера, в связи с открытием воздушного сообщения между СССР и Швецией: «…Если Вы не повидаете его, это будет расценено шведской прессой и общественностью как акт «недружелюбия подчёркнутого».

Сталин отнёсся к прошению Коллонтай иронически и Сандлера не принял — будучи «лишь» секретарём ЦК ВКП(б), он и не обязан был этого делать; переговоры со шведским министром вели председатель Совнаркома В. М. Молотов и глава НКИД М. М. Литвинов. 4 сентября 1937 года Коллонтай уже не пытается просить свидания, решив ограничиться письмом:

«Но не могу не сказать Вам, как отрадно видеть, как наша родина процветает, как растет её мощь и благосостояние и, главное, как укрепляется социализм. Это всё особенно ярко бросается в глаза, когда приезжаешь сюда после многих месяцев отсутствия. Впрочем, я не приезжаю, а теперь всегда прилетаю по воздушной линии Москва — Стокгольм.

Модоров Федор Александрович (Россия, 1890 — 1967) «Доклад Сталина на VIII съезде
Чрезвычайном Советов о проекте Конституции СССР 25 ноября 1936 года» 1937

Особенно горячо хочется пожать Вашу руку за Вашу неуклонную и великолепную политику по международным вопросам. Какое это производит огромное, благоприятное импонирующее впечатление на широкие рабочие массы и как натягивает носы фашистам-агрессорам!»

Тем временем личные встречи Сталина и Коллонтай закончились ещё до начала Великой Отечественной. Уже после окончания войны с Финляндией, 7 июня 1940 года, находясь в гостинице «Москва», Коллонтай ещё надеялась на прежнее:

«…Та напряжённая и нелёгкая работа, какую пришлось проделать за зиму, и какая, по-видимому, ещё предстоит, даёт мне право, в виде награды и поощрения, просить свидания с Вами, дорогой Иосиф Виссарионович».

С этого момента личные встречи Коллонтай со Сталиным не фиксировались, но вождь об Александре Михайловне не забывал…

В 1940-е тёмные тучи над «послом Советского Союза» сгущались как минимум трижды. В августе 1942-го у 70-летней Александры Михайловны случился инсульт. 26 октября того же года НКВД СССР сообщил в Государственный комитет обороны, Молотову, что у посланника в Швеции Коллонтай имеется личный архив, состоящий из дневников, писем и различных записей, содержащих описания её дипломатической деятельности и личной жизни, тенденциозные характеристики руководителей партии и правительства и необъективное изложение отдельных политических событий в СССР. По сведениям НКВД, архив был передан на хранение бывшему секретарю немке Дабберт, для передачи его в случае смерти Коллонтай адвокату Брантингу. Но находился он в помещении советского посольства, под наблюдением. НКВД считал целесообразным вывезти архив в Москву, и нарком Л. П. Берия просил указаний. Документ был доложен Молотову и Сталину. Молотов согласился с предложением; Сталин тоже наложил резолюцию: «Правильно».

Викулов Василий Иванович (Россия, 1904-1971) «Демонстрация на площади Урицкого» 1937

27 октября 1942 года Берия приказал своим подчинённым В. Н. Меркулову и П. М. Фитину сообщить резиденту Борису Аркадьевичу Рыбкину (псевдоним Ярцев) о необходимости отправить весь архив диппочтой в Москву, в НКВД. Таким образом, предположение Млечина о том, что изъятие архива Коллонтай было «ведомственной инициативой», не подтверждается.

Сварог Василий Семёнович (Россия, 1883 — 1946) «Доклад Сталина о принятии Конституции 1936 года» 1938

26 мая 1943 года Меркулов сообщил Сталину, что, согласно полученным указаниям, НКГБ СССР через своего резидента в Стокгольме изъял материалы личного архива Коллонтай. Была представлена краткая справка о содержании этих материалов. Они состояли из дневников Коллонтай с 1911 до 1935 год, личных писем, рукописей по отдельным вопросам, копий деловой переписки за время работы за границей с 1925 по 1938 годы и фотографий. Дневники за 1935 — 1942 годы отсутствовали. По сведениям Меркулова, дневники содержали сведения о личной жизни, дипломатической деятельности, внутрипартийных вопросах, положении в Советском Союзе, характеристики и воспоминания о встречах с советскими и иностранными политическими, общественными и литературными деятелями.

В Москве бумаги Коллонтай читали очень внимательно. Как вспоминал бывший тогда заместителем начальника 4-го (скандинавского) отдела 1-го управления НКВД СССР Елисей Тихонович Синицын (1909 — 1995), два чемодана — один большой, другой поменьше — поступили к ним в отделение «с поручением наркома Берии: прочитать содержимое от первой до последней строчки и письменно доложить ему о прочитанном».

Климашин Виктор Семенович (Россия, 1912-1960) Эскиз обложки к журналу «Огонек»

Ничего пугающего советское руководство в чемоданах посланника в Стокгольме обнаружено не было, и 16 сентября 1943-го Александре Михайловне был присвоен ранг Чрезвычайного и Полномочного Посла. Документы же остались в Москве: Синицын «получил указание сложить материалы назад в чемоданы, как они лежали при вскрытии их, опечатать чемоданы сургучными печатями НКВД и отвезти их в Институт Маркса — Энгельса — Ленина, где сдать в архив на хранение».

Итак, первая из чёрных туч не причинила Коллонтай никакого ущерба, кроме моральных страданий. Знала ли она о второй туче, большой вопрос; в любом случае, опасность прошла стороной. 18 октября 1944 года начальник Главного управления военной контрразведки «Смерш» Виктор Семёнович Абакумов направил Сталину спецсообщение об агенте английской разведки Петре Михайловиче Гусеве, служившем в Стокгольме секретарём советского военного атташе, с приложением протокола его допроса. Особого внимания заслуживали показания майора Гусева о наличии среди сотрудников советского посольства в Швеции иностранцев, которые в своём большинстве составляли близкое окружение посла. Гусев показал, что из этих лиц ему известен агент шведской полиции, личный шофёр Коллонтай, Эрнст Выстрем (Вистрём). А ряд других иностранцев, работавших в посольстве, были, по показаниям Гусева, подставлены шведской полицией или германской разведкой в целях шпионажа. Впрочем, саму Александру Михайловну арестованный в шпионстве не подозревал.

Качество сведений арестованного майора было весьма низким. Такого компромата на женщину-посла было явно не достаточно для «немедленного отзыва Коллонтай в Москву, ареста и расстрела». В конце 1930-х в показаниях на неё содержались куда более внушительнее «факты». Гусев же всего лишь пришёл к выводу, что Коллонтай больше доверяла иностранным специалистам, нежели русским.

Баранский Александр Иванович (1890-1965) «Москва. Вид на здание МИДа со стороны набережной»

Живя 14 лет в Швеции, она оторвалась от советской действительности. Она не случайно пользовалась у шведов авторитетом, однако этот авторитет снискала скорее как частное лицо. В этом отношении, по мнению майора, показателен тот факт, что министр иностранных дел Швеции Кристиан Гюнтер, известный своей враждебностью к Советскому Союзу, неоднократно частным порядком посещал Коллонтай во время её болезни. Гусев сообщил также, что в 1940 году, когда он прибыл на работу в Швецию, военный атташе полковник Никитушев предупреждал его об особенностях характера Коллонтай, которая со всеми сотрудниками держала себя любезно, но в то же время была склонна к сплетням. Хорошо относилась она только к некоторым сотрудникам, считавшимся её любимцами.

Торжественный прием в Кремле 24 мая 1945. Налбандян Дмитрий Аркадьевич (1906 — 1993)

Так, в 1940 году на должность курьера охраны прибыл некто Вольфен, направленный за границу по просьбе его жены, работавшей в посольстве референтом. Он снискал симпатию посланника тем, что когда стало известно о награждении Коллонтай (в связи с её 70-летием) орденом Трудового Красного Знамени, рано утром собрал в посольстве из ваз все цветы и, когда посланник находилась ещё в постели, преподнёс их ей, поцеловав руку. С этих пор Коллонтай считала курьера самым культурным и образованным человеком во всём посольстве. Доверенным лицом Коллонтай была также жительница Стокгольма Анна Ивановна Петрова, которая обслуживала приёмы, устраиваемые в посольстве. Полковник Никитушев предупреждал, что Петрова очень подозрительна и не исключено, что она завербована шведской полицией.

Однако Сталин дать информации Абакумова ход отказался. Шведская командировка Коллонтай подходила к концу. Хвори пожилой женщины обострились — отказывают левая рука и нога. Естественно в таком состоянии она не могла исполнять свои обязанности. В марте 1945-го её перевезли в Москву, в сентябре наградили вторым орденом Трудового Красного Знамени и дали квартиру на Большой Калужской улице. 16 июля 1945 года политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение удовлетворить просьбу Коллонтай об освобождении её от обязанностей посланника СССР в Швеции ввиду болезни и об обеспечении ей необходимых условий для лечения в СССР. На пенсию Александра Михайловна не ушла, оставшись советником НКИД.

В.М. Молотов на приёме у И.В. Сталина. 1945. Солодовник С.М.

17 августа 1946 года Коллонтай попросила Сталина помочь ей разыскать свой архив, который во время её болезни был направлен в Москву. В письме она высказала сердечную благодарность лично вождю, а также партии и правительству за внимательное отношение к ней, которое она почувствовала с первого дня возвращения на Родину: «Я очень счастлива быть дома».

Архив в итоге нашёлся и был возвращён владелице. 21 ноября 1946 года через А. Н. Поскрёбышева Коллонтай передала Сталину самый душевный привет и горячую благодарность:»Скажите Иосифу Виссарионовичу, какую огромную радость он доставил мне возвращением мне материалов, которые я уже считала потерянными».

Пока Александра Михайловна усердно трудилась над своими мемуарами, над ней собралась третья тёмная туча.

В январе 1947 года министр внутренних дел СССР С. Н. Круглов направил Сталину докладную записку без номера и точной даты. По-видимому, документ не регистрировался и был передан вождю неофициально. Глава МВД сообщал, что в мае 1945-го около города Ческа-Липа (Судетская область Чехословакии) в одном из замков был обнаружен вывезенный немцами архив французского МВД. При его разборе в Москве были найдены материалы Второго бюро (разведка и контрразведка) Генштаба Франции за 1914 — 1942 годы, а в них — дело № 46800 за 1941 — 1942 годы, содержащее переписку об агентах и осведомителях, завербованных в Румынии, Венгрии, Швеции, странах Ближнего Востока и других местах. И в разделе об агентуре, завербованной в Швеции, нашлось шесть документов, в которых в качестве осведомителя Второго бюро значилась бывший посланник СССР в Швеции.

Хмелько Михаил Иванович (Россия, 1919 — 1975) «Тост Сталина «За великий русский народ!» 1949

По словам Круглова, было установлено, что Коллонтай была завербована в 1941 году в качестве осведомителя французским разведчиком графом де Флёрьё, сотрудником французской миссии в Стокгольме, значившимся во Втором бюро под номером 331. Самой Коллонтай присвоили номер 338. Осведомитель Коллонтай состояла на связи у резидента Второго бюро в Стокгольме Дефера. В составленной им анкете на осведомителя № 338 указывалось, что осведомитель «сообщает информацию политического и военного характера, которую получает от своего правительства…»

В прилагаемых документах, сообщал далее Круглов, подтверждалось, что осведомитель № 338 — это госпожа Коллонтай, посланник России в Стокгольме. В материалах французской разведки режима Виши она упоминается и как бывшая любовница (гражданская жена) Ленина. По-видимому, французы перепутали Александру Михайловну с Инессой Арманд, но ценили её как особо важного осведомителя. Так, 28 июля 1942 года Дефер писал, что из конспиративных соображений анкеты на № 336, 338, 339, 340 и 341 никогда не посылались. При этом Деферу направлялись анкеты в двух экземплярах, умышленно заполненные не полностью: часть сведений сообщалась в первом экземпляре, часть во втором.

Лихачев Михаил Иванович (1919-1997) «Тост за героиню труда» 1949

Неизвестно, допрашивалась ли престарелая и больная Коллонтай после обнаружения этих документов. Скорее всего, нет, так как она продолжала числиться советником МИД СССР и всё так же почти ежедневно работала над своими воспоминаниями. Но Сталин при этом уже никак не контактировал с ней. 10 апреля 1948 года Коллонтай сделала попытку возобновить общение с вождём. Она поделилась с ним впечатлением, произведённым на неё настроением финской делегации, отъезжавшей из Москвы после подписания договора с СССР. Реакции на письмо не последовало.

16 февраля 1950-го Александра Михайловна повторила попытку и поздравила Сталина «с великим и радостным событием — советско-китайским договором». Реакции вновь не было…

Шовкуненко Алексей Алексеевич (1884–1974), Белецкий Платон Александрович (1922-1998), Резник Игорь Александрович (1918-1978).«Гимн народной любви» (1950)

18 февраля 1951 года, через Поскрёбышева, Коллонтай направила Иосифу Виссарионовичу приветствие с выражением восхищения его интервью в «Правде» от 16 февраля. «Чёткость, логика мысли и неопровержимость фактов — это сильнейший удар по политике империалистов и новый стимул для сторонников борьбы за мир усилить своё наступление на поджигателей войны. Ваше высказывание не только актуальнейший документ именно в данной мировой обстановке, но и драгоценный исторический документ, характеризующий политику нашего государства, Вами направляемую в великую эпоху перехода от социализма к коммунизму». И это письмо осталось без ответа…

1 января 1952 года Коллонтай пишет Сталину последнее письмо: «Глубокоуважаемый и дорогой Иосиф Виссарионович, прежде чем передать мои записки за годы дипломатии в секретный партархив ИМЭЛа, считаю своим долгом послать Вам выписки всех моих встреч и бесед с Вами за этот период для Вашего ознакомления». 25 февраля она сообщила Поскрёбышеву о завершении своих воспоминаний «Двадцать три года на дипломатической работе», переданных ею в архив ИМЭЛа, и упомянула, что в них есть и тетрадь под заглавием «Встречи и беседы с товарищем И. В. Сталиным за годы моей дипломатической работы». Автор просила сообщить о получении письма. На письме стоит резолюция: «Сообщить, что получено. Затребовать от ИМЭЛа «Встречи и беседы с т. Сталиным. — П.».

Кугач Юрий Петрович (Россия, 1917) «Великому Сталину слава!» 1950

29 февраля 1952 года замдиректора ИМЭЛа Г. Обичкин направил Поскрёбышеву рукопись воспоминаний Коллонтай «Встречи и беседы со Сталиным. 1922 — 1934 годы»..

По-видимому, уже после того, как воспоминания Коллонтай были прочитаны Сталиным, 11 марта 1952 года «Известия» оповестили, что 9 марта «после продолжительной болезни на 80-м году жизни скончался старый член большевистской партии и советский дипломат Александра Михайловна Коллонтай». Под некрологом, вместо конкретных подписей — «Группа товарищей»…

Тень третьей тёмной тучи однажды зависла над Коллонтай уже после смерти и её, и Сталина. 12 декабря 1958 года министр внутренних дел СССР Николай Павлович Дудоров сообщил в ЦК КПСС, что среди трофейных документальных материалов, хранящихся в Центральном государственном Особом архиве СССР, в фонде «2-е бюро генерального штаба Франции» выявлено пять карточек, заведённых французской разведкой на Коллонтай в связи с её якобы принадлежностью в 1941 — 1942 годах к французским разведывательным органам, а также материалы наблюдения за ней в более ранний период. Аналогичные материалы, указывал Дудоров, 25 января 1947 года были направлены (за № 415/к) на имя Сталина. Странно, однако, что в докладной записке Дудорова дата и номер документа: на подлиннике документа таких реквизитов нет. В порядке информации в ЦК направлялись пять карточек, дело по наблюдению за Коллонтай (на 42 листах), семь фотокопий с ранее посланных документов и частичные переводы.

Астальцев Виктор Владимирович 1967. «Вид Красной площади»

Дудоров отметил также, что Коллонтай была завербована информатором № 331. Согласно документу от 1 июля 1941 года, таковым был граф Медерик де Флёрьё, 48 лет, добровольно работавший во французской миссии в Стокгольме в качестве ведомственного атташе и принятый в высшем свете Швеции, в МИД, в дипломатической среде. Отмечались деловые качества графа: отставной офицер, помощник военного атташе в Стокгольме в годы Советско-финляндской войны 1939 — 1940 годов; может оказать и оказывает большие услуги благодаря широким связям, которые имеет в шведских и иностранных кругах. Отмечалось, что де Флёрьё был тесно связан с Рудольфом фон Груношицем, работавшим во французской секции разведывательной службе германских ВВС в Берлине.

Ерёмина Татьяна Алексеевна (Россия, 1912-1995) «Первомай» 1951

Однако Хрущёв и его соратники вслед за Сталиным давать этому делу ход не стали. В 2007 году, когда сотрудница ГАРФ Ольга Эдельман в передаче «Радио Свобода» рассказала о содержании записки Круглова 1947 года Сталину (в ГАРФ хранится её третий экземпляр), было высказано предположение о том, что «спецслужбы часто дурили своё начальство, записывая в свою агентуру людей, с которыми общались», а вся история с Коллонтай была названа фальшивкой либо французской разведки периода Виши, либо разведки немецкой…. это могла быть и художественная самодеятельность графа де Флёрьё, оказавшегося не у дел после оккупации Франции Гитлером и нуждавшегося в доказательствах своей бурной и полезной деятельности в Стокгольме….(Олег Мозохин )

В 1930—1945 гг. Коллонтай — посланник (постоянный поверенный) и посол в Швеции (кроме того, она входила в состав советской делегации в Лиге Наций). Одной из важнейших задач, стоящих перед новым советским послом в Швеции, была нейтрализация влияния гитлеровской Германии в Скандинавии. Когда в ходе «зимней» советско-финской войны Швеция, поддерживаемая Великобританией, отправила в Финляндию два батальона добровольцев и стояла на грани открытого вступления в войну против СССР, Коллонтай добилась от шведов смягчения их позиции и посредничества в советско-финских переговорах. В 1944 году в ранге чрезвычайного и полномочного посла в Швеции она вновь взяла на себя роль посредника в переговорах о выходе Финляндии из войны.

Гриценко Николай Николаевич (1856 – 1900) «Вид на Большой Кремлевский дворец»

В силу тяжёлой болезни, приковавшей её к инвалидному креслу, в 1945 году Коллонтай оставила должность посла, продолжая числиться советником МИД СССР. На этом посту её сменил И. С. Чернышёв, продолживший в основном её политику в отношениях со Швецией. Она умерла, не дожив пяти дней до своего 80-летнего юбилея. Похоронили ее на Новодевичьем кладбище, на «аллее дипломатов». Ее слава придет значительно позже: появятся многочисленные книги о ней, спектакли, фильмы. Там будет создан образ первой советской женщины-посла.

Когда весной 1945 года ее срочно вызвали в Москву, она была уверена, что пришла ее очередь. Но причина была другая. Зашло в тупик дело видного шведского аристократа Рауля Валленберга – в его судьбе были заинтересованы виднейшие люди Швеции. Коллонтай, которая была дружна с дядей Рауля, крупнейшим шведским банкиром Маркусом Валленбергом, старалась как могла выяснить его участь. А Рауля пытались завербовать в ГПУ, но просчитались. Его пришлось расстрелять. …(http://maskball.ru/glossary/aleksandra_kollontay.html)

В 1946 и 1947 годах группа депутатов норвежского стортинга выдвигала кандидатуру А. М. Коллонтай на получение Нобелевской премии мира. Выдвижение поддержали женские организации Швеции и Норвегии, а также видные общественные деятели этих стран. Нобелевский комитет не поддержал эту инициативу.

В 1900 году

А.М. Коллонтай

А.М. Коллонтай

А.М. Коллонтай

Александра Коллонтай (на фото в центре) 

Александра Коллонтай среди делегатов Шлиссельбургской (?) конференции, сидит крайняя справа в первом ряду, 1918 год.

Перед вручением верительных грамот королю Норвегии, 1924 год.

В Мексике, 1927 год.

Перед аудиенцией у короля Швеции, с церемониймейстером двора Луи де Геером, 1930 год.

Alexandra Kollontai, 1952

Лит.: Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997.
А.Л. Райхцаум, В.Н. Заботина в кн.: Политические деятели России 1917. Биографический словарь. Москва, 1993.(статья)
Н. В. Зверева. Демографический энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия. Главный редактор Д.И. Валентей. 1985.
Коллонтай, Александра Михайловна Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Олег Мозохин. Сталин в жизни Коллонтай. Российская газета 11.02.2015