Григорий Константинович Орджоникидзе (Серго)

Григорий Константинович Орджоникидзе (политическое прозвище Серго), (1886-1937) — революционер, в 1903 вступил в РСДРП, большевик, в 1909-10 участвовал в революции в Персии, неоднократно арестовывался, участвовал в вооруженном восстании в Петрограде, после Октябрьской революции входил в Реввоенсовет многих армий и фронтов, затем организатор индустриализации страны и грандиозных строек 1930-х гг., с 1932 года ‑ нарком тяжёлой промышленности СССР, умер 18 февраля 1937 года, за пять дней до февральско-мартовского Пленума ЦК 1937 года, официально объявленная причина смерти — инфаркт, уже на XX съезде партии Хрущев сообщил о самоубийстве, но ни одна из версий до сих пор не признана.

Родился в обедневшей дворянской семье. Образование получил в двухклассном уч-ще и фельдшерской школе в Тифлисе, которую окончил в 1905. Учеником вступил в социал-демократический кружок и в 1903 стал членом большевистской фракции РСДРП. Работая фельдшером в Западной Грузии, вел партийную работу на Кавказе, затем в Петербурге. В 1907 член Бакинского комитета РСДРП. В февр. 1909 сослан в Енисейскую губернию, бежал за границу. В 1909-10 участвовал в революции в Персии. В 1910-11 учился в партийной школе в Лонжюмо (Франция). Неоднократно арестовывался. В 1911 по заданию ЦК инспектировал парторганизации в России. Летом 1911 вернулся в Россию в качестве уполномоченного Росс. организационной комиссии по созыву VI парт. конференции.

В янв. 1912 на VI Всеросс. (Пражской) конференции Оржоникидзе был избран в ЦК и Рус. бюро ЦК РСДРП. Вместе с И.В. Сталиным вернулся в Петербург и был арестован в апр. 1912. Приговорен к 3 годам каторги, к-рую отбывал Шлиссельбургской крепости. В 1915 сослан в Сибирь, затем в Якутск на вечное поселение. Освобожден Февральской революцией. С марта 1917 член Исполкома Якутского совета. С янв. 1912 по апр. 1917 член ЦК РСДРП. С июля 1917 член Петроградского комитета РСДРП(б) и Исполкома Петросовета.

Участвовал в вооруженном восстании в Петрограде. Находился среди руководства войск, направленных против А.Ф. Керенского и П.Н.Краснова. С дек. 1917 временный чрезвычайный комиссар района Украина. Организовывал помощь голодающим рабочим Донбасса и промышленного Центра (продовольствие с помощью продотрядов отбиралось у крестьян). С апр. 1918 временный чрезвычайный комиссар Юга России, член ЦИК Донской советской республики. Один из организаторов обороны Царицына (май 1918), где сблизился с И.В. Сталиным.

Входил в Реввоенсовет многих армий и фронтов. В февр.-апр. 1920 пред. Бюро по восстановлению советской власти на Северном Кавказе, в марте — пред. Северо-Кавказского ревкома. Восстановление советской власти на Кавказе сопровождалось массовым террором против «националистов» и их «пособников». С апр. 1920 член Кавказского бюро ЦК РКП(б). Сыграл одну из главных ролей в свержении правительств в Азербайджане, Армении и Грузии и создании под эгидой большевиков ЗСФСР. В 1921-27 и с 1930 член ЦК партии. С февр. 1922 1-й секретарь Закавказского, с сент. 1926 Северо-Кавказского крайкома РКП(б).В Тифлисе пустил в ход кулаки, использовав этот «аргумент» в споре об автономизации, обвинив своих противников в «национал-уклонизме», за что был подвергнут жесткой критике В.И. Лениным. С 5.11.1926 по 10.11.1930 пред. ЦКК ВКП(б) и нарком Рабоче-крестьянской инспекции СССР, зам. пред. СНК и СТО СССР. С дек. 1926 кандидат в члены, с дек. 1930 член Политбюро ЦК ВКП(б). В 1930 г. возглавил ВСНХ СССР, в подчинении которого находилась практически вся промышленность СССР. В 1932 г. ВСНХ был разделен на несколько наркоматов, а Оржоникидзе возглавил важнейший из них — тяжелой промышленности.

В июне 1917 года Орджоникидзе вернулся в Петроград (бывший Петербург), был введен в состав Петроградского комитета РСДРП(большевиков) и в исполком Петроградского совета. Выполняя поручения ЦК партии, работал в июне‑августе в Петрограде, в сентябре‑октябре ‑ в Закавказье. Возвратившись в Петроград, принимал активное участие в Октябрьской революции.

В декабре 1917 года был назначен чрезвычайным комиссаром Украины, в апреле 1918 года ‑ временным чрезвычайным комиссаром Южного района.

В годы Гражданской войны (1918‑1920) ‑ политический руководитель в войсках Красной армии. В 1918 году был членом Центрального исполнительного комитета Донской республики, одним из организаторов обороны Царицына (ныне Волгоград), председателем Совета обороны Северного Кавказа. В 1919 году ‑ член Революционного совета (РВС) 16‑й армии Западного фронта, затем ‑14‑й армии Южного фронта, один из руководителей разгрома войск Деникина под Орлом, освобождения Донбасса, Харькова, Левобережной Украины.

В 1920‑1921 годах ‑ член РВС Кавказского фронта.
В феврале 1920 года ‑ председатель Бюро по восстановлению Советской власти на Северном Кавказе. С апреля 1920 года возглавлял Кавказское бюро ЦК РКП(б).
С февраля 1922 года по сентябрь 1926 года был первым секретарем Закавказского крайкома партии, первым секретарем Северокавказского крайкома ВКП(б).

В 1922 — 1926 возглавлял Закавказский крайком партии, был первым секретарем Северокавказского крайкома ВКП(б). В Тифлисе пустил в ход кулаки, использовав этот «аргумент» в споре об автономизации, обвинив своих противников в «национал-уклонизме», за что был подвергнут жесткой критике В.И. Лениным.
В 1924‑1927 годах ‑ член Революционного военного совета СССР.
В 1926‑1930 годах был председателем Центральной контрольной комиссии ВКП (б) и наркомом Рабоче‑крестьянской инспекции (РКИ), заместителем председателя Совета народных комиссаров и Совета труда и обороны СССР.
В ноябре 1930 года был назначен председателем Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ).
С 1932 года ‑ нарком тяжёлой промышленности СССР.
Орджоникидзе стал одним из главных организаторов индустриализации в СССР. Он сумел мобилизовать ресурсы страны на создание мощных промышленных предприятий. Внёс большой вклад в создание и становление авиационной промышленности, научно‑исследовательских институтов, сети авиационных вузов. Участвовал в создании советских оборонных обществ (Авиахим, Осоавиахим), в организации перелётов.
Орджоникидзе был награждён орденами Ленина, Красного Знамени РСФСР, Трудового Красного Знамени.

1917 — 1919

После Февр. рев-ции 1917 избран 3 марта членом ревкома Якутска, затем комиссаром К-та обществ, безопасности. Один из руководителей Якут. к-та РСДРП и исполкома Совета РСД. Участвовал в орг-ции и проведении 1-го съезда якутов и рус. крестьян (принявшего решение о национализации земли) и обл. съезда врачей и фельдшеров. 23 мая выехал в Петроград, куда прибыл в сер. июня. Введён в ПК РСДРП(б) и исполком Петроградского Совета РСД. Вёл рев. работу на заводах и в воинских частях в Нарвском р-не. В дни Июльских событий вместе с другими большевиками принимал меры по предотвращению преждевременного выступления рабочих и солдат против Временного пр-ва, по переводу выступления в мирную политическую демонстрацию. 7 июля, после известия о приказе Врем. пр-ва арестовать В.И. Ленина, совместно с В.П. Ногиным вёл переговоры с членом Президиума ВЦИК меньшевиком В.А. Анисимовым об условиях содержания Ленина в тюрьме в случае его явки к властям; не получив гарантий безопасности Ленина, заявил: ‘Мы вам Ильича не дадим’ . Один из организаторов перехода Ленина в подполье. В июле и августе посещал в Разливе (под Петроградом) Ленина и Г.Е. Зиновьева, информировал о положении дел в партии.

Делегат 6-го съезда РСДРП(б) (26 июля — 3 авг.) от Петроградской организации; 27 июля, выступая с докладом по вопросу о явке Ленина и Зиновьева на суд Временного правительства, заявил: «Известно, что нашим товарищам предъявлено обвинение по тем самым статьям, по к-рым [оно] предъявлялось и при старом режиме… Как же большинство Совета [Президиум ВЦИК и исполком Петросовета — Автор] отнеслось к этому обвинению»? Церетели заявил, что грязной клевете на Ленина, брошенной Алексинским, конечно, никто не может поверить, и она будет снята с т. Ленина [в печати он и др. большевики объявлялись герм. шпионами — Автор]. …Чхеидзе… сказал: «Я отношусь так: если сегодня арестовали Ленина, то завтра будут арестовывать меня, …вожди меньшевиков и эсеров не верили в вину Ленина… Они должны были потребовать энергично расследовать дело Ленина и Зиновьева, но они этого не сделали… Мы ни в коем случае не должны выдавать т. Ленина… должны… сохранить в безопасности наших товарищей до тех пор, когда будут даны гарантии справедливого суда» [«6-й съезд РСДРП(б). Протоколы’. М. 1958, с. 30-311 После съезда выступал с докладами о его решениях на мн. собраниях и митингах. В конце августа направлен в Закавказье для оказания помощи большевист. орг-циям; вёл работу в Бакинской, Тифлисской, Эриванской и Кутаисской губ.

По вызову ЦК РСДРП(б) 24 окт. прибыл в Петроград. Как уполномоченный Петрогр. ВРК выехал навстречу 3-му самокатному батальону, двигавшемуся по приказу А.Ф. Керенского в Петроград на подавление восстания. После выступления Оржоникидзе солдаты решили идти на помощь восставшим и послали своих представителей на 2-й Всерос. съезд Советов РСД. Присутствовал 25-26 окт. на заседаниях съезда, выполнял разл. поручения Петрогр. ВРК и ЦК партии. В ночь на 29 окт. вместе с Д.З. Мануильским направлен под Пулково в помощь рук-ву сов. войсками, ведущими бои против войск А.Ф. Керенского — П.Н. Краснова. Вернувшись в Петроград, вёл пропагандист. работу.

16 нояб., выступая на заседании ПК РСДРП(б), говорил: «Наши шаги хоронят войну, это несомненно. Мы предприняли всё, чтобы мир был всеобщим, и если этого не добьёмся, то сепаратный мир, как и заявил тов. Ленин, ляжет всецело на наших союзников… Мы делаем всё возможное для развития рев. движения… Тов. Нарчук [чл. ПК РСДРП(б).- Автор] не надеется на социальную рев-цию на Западе, однако о том, что она назревает, знает всякий марксист, и мы должны сделать всё возможное, чтобы подталкивать её. Что касается лозунга рев. войны, то когда это будет необходимо, все пойдут на неё… Борясь за землю, борясь за мир, мы …сделались общенар. партией» (‘Первый легальный ПК большевиков в 1917 г.», М- Л., 1927, с. 357). На этом заседании Оржоникидзе избран членом Исполнит, комиссии ПК РСДРП(б). 20-22 нояб. по поручению ЦК партии участвовал в работе 2-го фронтового съезда Зап. фронта (Минск), выступил с докладом о текущем моменте. На заседании ЦК РСДРП(б) 29 нояб. откомандирован в распоряжение Я.М. Свердлова для представительства на областных и фронтовых съездах.

19 дек решением ЦК РСДРП(б) и СНК назначен Временным чрезвычайным комиссаром района Украины (цель — объединение всех советских орг-ций вокруг Всеукраинского ЦИК для решения полит., воен., прод.. банковских вопросов). В янв- февр. 1918 гл. внимание уделял отправке хлеба в голодающие пром. города Центра России.

В марте занимался созданием единого фронта обороны Крыма, Донбасса и южных губерний РСФСР для борьбы против герм. оккупантов. 16 марта декретом СНК РСФСР уполномочен на принятие чрезв. мер для эвакуации в глубь страны прод. и др. грузов из местностей, к-рым угрожала герм. оккупация. 9 апр. декретом СНК РСФСР 0. поручено организовать и возглавить Врем. комиссариат Юж. р-на, объединяющий Крым, Донскую и Терскую обл., Черноморскую губ., весь Сев. Кавказ и Черномор, флот. 9-14 апр. участвовал в работе 1-го съезда Советов Донской сов. республики (Ростов-на-Дону);

в своём выступлении подчеркнул: «Совет Нар. Комиссаров верил, что трудовое казачество не пойдёт против власти Советов, и в этом СНК и вся трудовая Россия не обманулись… В наст. время перед нами стоят две задачи: дать отпор зап.-европ. хищникам, вторая задача — построить новую жизнь внутри Сов. республики. И я хотел бы, чтобы в этой борьбе мы шли вместе.-«.

На съезде избран членом ЦИК Советов Донской сов. республики. 2 мая в составе делегации Донской республики вёл переговоры с герм. командованием в Таганроге по вопросу о прекращении воен. действий. В мае был одним из организаторов обороны Кубани, Царицына, Донской республики. 28-30 мая в Екатеринодаре участвовал в работе 3-го чрезв. съезда Советов Кубани и Черномор. губ., на к-ром была создана единая Кубано-Черномор. сов. республика. В июне организовал отправку хлеба Бакинской коммуне из Ставропольской губ. и Терской обл. 3 июня выступил на заседании фракции большевиков ЦИК Донской республики в Царицыне с докладом о работе ЦИК: предложил перенести ре-зеденцию пр-ва Дона в пределы Донской оол, для оперативного рук-ва на местах. Участвовал в формировании красных казач. частей.

Выполняя директиву СНК РСФСР от 14 июня о немедленном прекращении воен. действий на сов-герм, фронте, вёл переговоры и добился подписания соглашения с герм. командованием об установлении демаркационной линии между немецкими и советскими войсками. В выступлении 5 июля на 1-м Северо-кавказском съезде Советов в Екатеринодаре обосновывал необходимость заключения Брестского мира с Германией. «Мы в настоящий момент против войны, потому что у нас нет армии, нет продовольствия, нет путей сообщения, нет вообще налаженного государственного аппарата.- Мы не должны делать преступления перед народом, посылать его против вооружённого до зубов немца…» . 6 июля выступил с докладом об объединении всех областей Сев. Кавказа в единую республику: «Советы будут звеньями, к-рые должны спаять между собой свободных рабочих, крестьян, казаков и горцев. Интересы всего народа диктуют Сев. Кавказу сплотиться и протянуть руку пролетариату остальной России»: на съезде была образована Северокавказская советская республика. После окончания работы съезда Орджоникидзе выехал на Терек, где вспыхнул антисоветский казачий мятеж. Участник Гражд. войны. С 1919 находился на разл. руководящей воен.-полит., парт. и гос. работе.

Жизнь и смерть Серго Орджоникидзе

18 февраля 1937 года страна была потрясена смертью видного партийно-государственного деятеля Григория Константиновича Орджоникидзе (партийное прозвище – «Серго»). Официально было объявлено о том, что он умер во сне, от инфаркта. При этом агитпроп не преминул подчеркнуть зловещую роль «троцкистов-зиновьевцев», которые своей подлой деятельностью ускорили кончину народного комиссара, работавшего на износ.

1. «Трактовка» ухода из жизни

Позже, уже на XX съезде партии потрясенным партийцам сообщили о самоубийстве Орджоникидзе. Теперь уже выходило, что до смерти его довёл Берия, который «учинил также жестокую расправу над семьёй товарища Орджоникидзе. Почему? Потому что Орджоникидзе мешал Берия в осуществлении его коварных замыслов. Берия расчищал себе путь, избавляясь от всех людей, которые могли ему мешать. Орджоникидзе всегда был против Берия, о чём он говорил Сталину. Вместо того, чтобы разобраться и принять необходимые меры, Сталин допустил уничтожение брата Орджоникидзе, а самого Орджоникидзе довёл до такого состояния, что последний вынужден был застрелиться». (Имела хождения даже версия об убийстве.)

Со своей, «оригинальной» трактовкой смерти Орджоникидзе выступил В.М. Молотов, который в одной из бесед с Ф.И. Чуевым заявил: «Это было против Сталина, конечно. И против линии, да, против линии. Это был шаг очень такой плохой. Иначе его нельзя толковать…»

В связи с кончиной старого большевика было принято решение перенести дату проведения готовящегося пленума ЦК ВКП (б). На самом пленуме Орджоникидзе должен был выступить с докладом о «вредителях», а по этому вопросу у него были серьёзные разногласия со Сталиным и его окружением. И, вообще, отношения с генсеком у Орджоникидзе складывалось, мягко говоря, неровные. Хотя его и считают фигурой, лояльной к Сталину, который якобы не доверял Серго в силу своей врождённой подозрительности. Это, конечно, еще один миф.

Вообще, творцы и распространители подобных мифов очень любят рассматривать политиков тех лет как донельзя наивных и слабодушных простачков, которые позволяли себя резать просто так, подобно барашкам.(В случае с Орджоникидзе «барашек» зарезался сам.) Таким образом, в ничтожества были записаны люди, прошедшие баррикады, каторги, ссылки и фронты гражданской войны. Сталина же нарисовали этаким всесильным кровавым монстром, уничтожающим безвинных людей направо-налево. Конечно, всё это отдаёт абсурдом и не имеет никакого отношения к тому, что происходило на самом деле.

Орджоникидзе ощущал себя самостоятельной фигурой, имеющей и свой собственный взгляд на происходящее в стране, и свои сферы влияния, свободные от любого партийно-государственного контроля. Член РСДРП с 1903 года, участник знаменитой партшколы в Лонжюмо, один из организаторов разгрома белых на юге России — он был типичным представителем старой «ленинской гвардии», которая из героического пространства тюрем и ссылок (не избежал их и Серго) почти сразу же попала в атмосферу вельможного могущества. В 1920 году он взошёл на политический Олимп, занимая в разное время разные посты – наркома Рабоче-крестьянской инспекции (РКИ), председателя Центральной контрольной комиссии (ЦКК), председателя Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ), заместителя председателя Совета народных комиссаров (СНК), наркома тяжёлой промышленности. А в 1930 году он стал участником высшего партийного ареопага, войдя в состав Политбюро ЦК.

2. «Сталинец» себе на уме

Орджоникидзе вёл свою собственную политическую игру еще с начала 1920-х годов. Так, в 1923 году, он, вместе с Зиновьевым, Фрунзе и др., принимал участие в неофициальном совещании близ Кисловодска. Там, собравшись в пещере, как заговорщики из романов, крупные бонзы решили ослабить позиции Сталина в аппарате.

Во время борьбы с объединенной левой оппозицией (Л. Троцкий, Г.Е. Зиновьев, Л.Б. Каменев) Орджоникидзе был главным инициатором примирения с ней, которое чуть не состоялось в октябре 1926 года. Тогда лидеры оппозиции, потрясенные отсутствием широкой поддержки в партийных массах, решили смягчить свою позицию и сделали официальное заявление об отказе от фракционной борьбы. Доброхоты во главе с Орджоникидзе немедленно простили «левых» и проявили заботу о возвращении «блудных сыновей» в объятия «отцов партии». Сам «миротворец» писал об этом так: «Нам приходилось с некоторыми товарищами по три дня возиться, чтобы уговорить остаться в партии… Таким порядком мы восстановили в партии почти 90 процентов всех исключенных». Конечно, двигала им не любовь к Троцкому и другим левым, а опасение того, что Сталин существенно усилит свою власть и попытается осадить вельмож разного ранга.

И в этом он, безусловно, оказался прозорливее региональных боссов, первых секретарей крайкомов обкомов и ЦК республик, которые вначале позволили Сталину сосредоточить в своих руках внушительный властный ресурс.

Очень скоро регионалы опомнились и стали, как говорится, «копать» под Иосифа Виссарионовича. Первым ринулся в бой друг Орджоникидзе, первый секретарь Закавказского крайкома В.В. («Бесо») Ломинадзе, который создал тайную антисталинскую организацию вместе с председателем СНК РСФСР С.И. Сырцовым.(Это, конечно, были те еще «борцы за народное счастье» – первый выступал против принятия кулаков в колхозы, второй проявил необычайную крутость нрава во время расказачивания и борьбы с кризисом хлебозаготовок). Организация эта была раскрыта, Ломинадзе лишился всех своих важных постов, но его пригрел друг Серго, пристроивший Бесо секретарем парторганизации Магнитогорского металлургического комбината. После убийства С.М. Кирова Ломинадзе покончил с собой, после чего Орджоникидзе обеспечил его жене и детям солиднейшее пособие. Весьма интересен следующий эпизод : в руки Серго попало письмо Ломинадзе с критикой Сталина, о чём тот и сообщил генсеку, однако само письмо прочитать так и не дал.

Друзья у Орджоникидзе, да и он сам, вообще, не питали особо тёплых чувств к товарищу Сталину. Один из них, М. Орехашвили, в своих показаниях, утверждал: «Я клеветнически отзывался о Сталине, как о диктаторе партии, а его политику считал чрезмерно жестокой. В этом отношении большое влияние на меня оказал Серго Орджоникидзе, который ещё в 1936 г., говоря со мной об отношении Сталина к тогдашним лидерам Ленинградской оппозиции (Зиновьев, Каменев, Евдокимов, Залуцкий), доказывал, что Сталин своей чрезмерной жестокостью доводит партию до раскола и в конце концов заведёт страну в тупик… Вообще я должен сказать, что приёмная в квартире Орджоникидзе, а по выходным дням его дача… являлись зачастую местами сборищ участников нашей контрреволюционной организации, которые в ожидании Серго Орджоникидзе вели самые откровенные контрреволюционные разговоры, которые ни в коей мере не прекращались даже при появлении самого Орджоникидзе».

Комментируя эти слова, историк В.З. Роговин, настроенный весьма антисталински, признаёт: «Если очистить эти показания от выражений «контрреволюционный» и «клеветнический», обычно вписывавшихся следователями в протоколы допросов, то можно получить адекватное представление о настроениях Орджоникидзе и его ближайших друзей в середине 30-х годов». («1937»)

3. Дружба политиков

Обращают на себя внимание тесные отношения Орджоникидзе с Н.И. Бухариным, лидером «правого уклона». Когда последний проиграл во внутрипартийной борьбе и его сняли с высоких партийных постов, то опального идеолога подобрал именно Орджоникидзе. Он устроил Бухарина на место заведующего объединенным научно-исследовательским и технико-пропагандистским сектором наркомата тяжёлой промышленности. Далее Бухарин часто прибегал к помощи Орджоникидзе, чтобы избавить себя от критики чересчур злопамятных партийцев. Во время большой партийной чистки он писал ему письма с просьбой о защите.

Вот, например: «Дорогой Серго. Извини, ради Бога, что я к тебе пристаю. У меня к тебе одна просьба: если меня будут чистить… то приди ко мне на чистку, чтобы она была в твоем присутствии».
В декабре 1936 года на пленуме ЦК Орджоникидзе фактически выступил в защиту Бухарина, подтвердив, что тот плохо отзывался о Пятакове, одном из лидеров «левых» оппозиционеров. После смерти Серго Бухарин скажет: «Теперь надеяться больше не на кого». (Другой лидер «правых» уклонистов А.И. Рыков так вообще упал в обморок).

Могут возразить, что Орджоникидзе просто хотел помочь другу, проявив сочувственное отношение к опальному и уже неопасному политику. Однако было бы неверным считать Бухарина раскаявшимся и сломленным оппозиционером. Судя по всему, он продолжал вести собственную политическую игру даже и после того, как перестал быть членом Политбюро (оставшись в то же время в ЦК, что немаловажно). В этом плане очень ценную информацию приводит эмигрантский историк, меньшевик Б. Николаевский, который теснейшим образом общался с Бухариным в 1936 году. Тогда Бухарин посетил Европу по заданию Политбюро с целью покупки некоторых важных архивов.

Из разговоров с Бухариным историк-меньшевик вынес много интересного.

Так, отношения со Сталиным Бухарин, в беседе с Николаевским, оценивал на три с минусом. (А в разговоре со вдовой известного меньшевика Ф. Дана он был еще более категоричен, сравнив Сталина с дьяволом).Кроме того, Бухарин сообщил ему о переговорах Сталина с Германией. Позже Николаевский встретился с Оффи, секретарем У. Буллитла, бывшего посла США в СССР. Тот поведает ему о том, как Бухарин дважды — в 1935-м и 1936-м годах — «слил» американцам информацию о переговорах с Германией. Согласитесь, это уже осознанные действия по дискредитации Сталина в глазах западных демократий.

Нельзя пройти и мимо свидетельства масонки Е.Д. Кусковой о выступлении Бухарина перед общественностью в Праге. Тогда, согласно её рассказу, он делал вполне заметные масонские жесты. О многом говорит и письмо эмигранта-масона Б.А. Бахметьева Кусковой от 29 марта 1929 года. В нем он возлагает надежды на приход к власти в СССР лидеров правого уклона, у которого «нет вождей, чего и не требуется: нужно лишь, чтобы история покончила со Сталиным».

И вот еще – во время посещения Копенгагена Бухарин изъявил следующее, весьма странное для лояльного «сталинца» желание: «А не поехать ли на денек-другой в Норвегию, чтобы повидать Льва Давидовича?»
Знал ли об этой активности Бухарина Орджоникидзе? Пока ответить на этот вопрос не представляется возможным. Однако в свете всего сказанного выше его поддержка этому деятелю выглядит достаточно пикантно.

4. Ведомственный диктатор

Орджоникидзе часто считают здравомыслящим прагматиком-технократом, пытающимся уберечь инженерно-технические кадры от сталинского террора. Действительно, он решительно выступал в защиту работников своего ведомства. А выступал потому, что считал данное ведомство своим собственным, не подлежащим контролю какой-либо инстанции — партийной или правительственной. «Орджоникидзе, — утверждает историк О. Хлевнюк, — отстаивал свое «традиционное» право самостоятельно «казнить и миловать» своих людей». («Политбюро. Механизмы политической власти в 1930-е годы»)

Сам Орджоникидзе менял свою точку зрения в зависимости от того, в какой сфере он был задействован. В конце 1920-х, занимая пост председателя ЦКК ВКП (б), Серго был горячим поборником форсированной индустриализации, ратуя за самые форсированные темпы промышленного роста. Тогда же он активно боролся против «вредителей» в среде специалистов-хозяйственников. Того требовала контрольно-карательная должность. А вот должность наркомтяжпрома потребовала уже совершенно иных подходов. Орджоникидзе внезапно «возлюбил» специалистов и выступил за снижение темпов промышленного роста.

По этому вопросу он полемизировал с Молотовым, который как председатель правительства, отстаивал точку зрения Госплана и хозяйственные интересы всего государства. Если Вячеслав Михайлович считал необходимым увеличивать капиталовложения в промышленность, добиваясь ее быстрого роста, то Орджоникидзе хотел, чтобы капиталовложений в его отрасль вкладывалось побольше, а темпы роста в ней были поменьше.

Впрочем, нарком спорил и с самим вождём. Так, его помощник С.Г. Гинзбург вспоминает о споре на одном из заседаний Политбюро. Нарком требовал увеличения капиталовложений, на что Сталин решительно отрезал: «Ни одной копейки вам не добавим». Серго продолжал усердствовать и тогда Сталин даже пригрозил вынести этот вопрос на специальный пленум ЦК. То есть, можно себе представить масштаб разногласий, если речь зашла о том, чтобы созвать столь высокое собрание.

5. Борьба вокруг «вредителей»

Во второй половине 1936 года резко обострилась борьба против «вредителей». Её обычно считают абсолютной фальсификацией Сталина, однако, и тут всё намного сложнее. «Вредителями», как «троцкистами», «фашистами» или «шпионами» часто именовались функционеры, настроенные оппозиционно или критически. Таких было предостаточно, и порой они даже устраивали массовые акции.

Например, в 1935 году 800 метростроевцев пришли к зданию ЦК комсомола и швырнули свои комсомольские билеты в знак протеста.При этом карту вредителей разыгрывали и центральные руководители, и региональные боссы. Так, первый массовый Кемеровский процесс над вредителями прошёл при явном патронаже руководителя Западно-Сибирского крайкома Р. И. Эйхе. Его участникам инкриминировалось покушение именно на этого могущественного регионала.

Позже, в 1937 году, Эйхе выступит инициатором создания печально известных карательных «троек». Между прочим, кемеровских вредителей обвиняли в создании тайной оппозиционной типографии, наличие которой признают историки-сталинисты, например, Р. Конквест. Это к вопросу о том, можно ли считать репрессии полностью «липовыми».

Понятное дело, что Орджоникидзе эта кампания не устраивала. Он образцово-показательно приказывал прекратить все политические дела, заведенные на работников его «вотчины» — тяжелой промышленности. Так, 31 августа Орджоникидзе выступил на Политбюро в защиту директора Криворожского металлургического комбината Я.И. Весника, исключенного за содействие троцкистам.

Политбюро его поддержало, Весник был взят под защиту, а секретарь Криворожского горкома был снят со своей должности. Позже, 28 октября Орджоникидзе потребовал восстановить в партии директора Кыштымского электролитного завода Курчавого, исключенного за связь с троцкистами. Это требование было выполнено. В начале сентября Орджоникидзе заставил прекратить уголовное дело против нескольких инженеров Магнитогорского металлургического комбината.

При этом Орджоникидзе заключал тактические союзы с другими ведомственными диктаторами – даже и с теми, кто принадлежал к сталинской группе. Исследования американского историка А. Риза, опиравшегося на архивные источники (на эти данные ссылается О.В. Хлевнюк), показывают, что в 1936 году он был очень близок к наркому транспорта Л.М. Кагановичу, которого считают одним из самых преданных соратников вождя. Как показал исследователь, их переписка отличается подчеркнутым дружелюбием.

Два наркома-хозяйственника исходили из своих ведомственных интересов. Так же как и Орджоникидзе, Каганович протестовал против любых попыток тронуть кого-нибудь из работников своей отрасли. В публичных выступлениях Кагановича в тот период содержатся призывы избежать массовых преследований «вредителей». На основании изученных источников Риз пришел к выводу, что и Орджоникидзе, и Каганович на определенном этапе сумели установить неплохие отношения с НКВД. Не следует сбрасывать со счетов и то, что старший брат Кагановича, Михаил Моисеевич, был в то время одним из заместителей Орджоникидзе. Перед нами типичный ведомственный клубок, характеризующийся тесным переплетением аппаратных связей.

6. Самоубийство или убийство?

Однако, в конце 1936 года чаша весов начинает склоняться в другую сторону. Сильный удар по имиджу Орджоникидзе был нанесен после аресте его заместителя Г.Л. Пятакова, бывшего активного участника троцкистской оппозиции. Вначале нарком решительно вступился за своего заместителя. Но потом, по воспоминаниям супруги наркома Зинаиды Григорьевны, прочитав показания, данные Пятаковым, Орджоникидзе возненавидел его. Очевидно, сообщенные данные действительно имели под собой реальные факты сотрудничества Пятакова с троцкистами. У нас обычно представляют все дело так, что Пятаков себя оговорил (под давлением следователей НКВД), а простодушный Серго поверил. Но утверждать такое — это значит делать из Орджоникидзе последнего идиота, которым он конечно же не являлся. Надо думать, что Орджоникидзе отлично знал специфику работы НКВД и то, как там могут быть настойчивы в деле получения показаний. Было, наверное, в показаниях Пятакова такое, что Орджоникидзе вполне убедило.

Тема сотрудничества бывших оппозиционеров с эмигрантом Л.Д. Троцким – весьма интересна и малоизучена. Сам факт сомнению не подлежит – он подтверждается документами Гарвардского архива Троцкого. В 1937 году, накануне пленума ЦК, намеченного на февраль, Орджоникидзе было поручено подготовить особый доклад, посвященный «вредительству». Он это сделал, и тема «вредительства» там была обозначена довольно слабо. В результате доклад подвергся серьезной правке со стороны Сталина. Вождь особо обращал внимание на политические моменты, требуя, чтобы нарком не замыкался на одних лишь хозяйственных вопросах.

Орджоникидзе с этим не смирился и предпринял нечто вроде контратаки. Он поручил своему наркомату в десятидневный срок осуществить проверку тех предприятий, на которых «вредительство» якобы приняло наиболее широкий размах. Им были назначены три комиссии, которые практически опровергли утверждения о «вредительстве». Есть мнение, что накануне пленума Орджоникидзе готовил выступление, направленное против «охоты на вредителей». Так это или нет, установить сегодня невозможно. Орджоникидзе не дожил до пленума. И до сих пор не совсем ясно, имело ли место самоубийство или же наркому помогли оставить грешную землю умельцы из ежовского ведомства.

Насколько основательна версия об убийстве Орджоникидзе? В пользу её можно найти, пожалуй, одно только, причем довольно-таки ненадёжное свидетельство. Так, Гинзбург вспоминает о записке, которую ему передала бывшая сослуживица В.Н. Сидорова. Там приводилась информация, которая была ей сообщена женой Орджоникидзе. Последняя рассказывала о том, что в день смерти мужа на квартиру пришёл неизвестный человек, пожелавший передать тому какие-то документы. Спустя несколько минут после его появления в кабинете Орджоникидзе прозвучал выстрел. Здесь обращает на себя внимание то, что информация поступила не от очевидца, но через Сидорову и Гинзбурга. К тому же, получается слишком уж какая-то голливудская история. Если Орджоникидзе был именно застрелен, то этот факт использовался бы как козырь против «троцкистов», обвиняемых в террористической деятельности. А если бы его понадобилось просто убить, замаскировав убийство под смерть от болезни, то для этого, несомненно, подошли бы «медикаментозные» средства.

Серго Орджоникидзе был ярким представителем ленинской гвардии, прошедшим извилистый путь от революционера-подпольщика до коммуниста-бюрократа.
Подобные эволюции позволяют лучше понять, что же произошло в трагических 1937 и 1938 годах, когда сама эта гвардия направилась из уютных кабинетов в подвалы НКВД.

Папулия, брат Серго Орджоникидзе

Хрущёв: «Берия учинил также жестокую расправу над семьёй товарища Орджоникидзе. Почему? Потому что Орджоникидзе мешал Берия в осуществлении его коварных замыслов. Берия расчищал себе путь, избавляясь от всех людей, которые могли ему мешать. Орджоникидзе всегда был против Берия, о чём он говорил Сталину. Вместо того, чтобы разобраться и принять необходимые меры, Сталин допустил уничтожение брата Орджоникидзе, а самого Орджоникидзе довёл до такого состояния, что последний вынужден был застрелиться».

Если верить О. В. Хлевнюку, наиболее правдоподобная причина самоубийства Г. К. Орджоникидзе связана с его плохим здоровьем. Долгое время Серго мучили болезни, но работа в последний день жизни у него «протекала в достаточно привычном русле».

Смерть Орджоникидзе никоим образом не была связана ни со Сталиным, ни с братом Папулией (Павлом), ни с Берией. Напротив: «Судя по известным фактам, Орджоникидзе активно защищал Берию и поддерживал с ним хорошие отношения вплоть до середины 1930?х годов».

Исследование В. Л. Боброва доказывает: версия о самоубийстве Орджоникидзе бездоказательна и сфабрикована в годы правления Хрущёва. Смерть Серго наступила по естественным причинам – от сердечной недостаточности, как указывалось в официальном сообщении о его кончине. Хлевнюк просто повторяет одно из лживых заявлений из введения к биографии Орджоникидзе времён «оттепели». Последнее было вымарано при переиздании книги через 3 года после смещения Хрущёва.

В день своего 50?летия 24 октября 1936 года или что-то около этой даты Серго узнал, что его старший брат Папулия арестован в Грузии. Другой брат Серго Валико (Иван) пытался защитить Папулию в грузинском ЦК, но в результате сам лишился работы. Берия возглавлял КП(б) Грузии, поэтому в середине декабря 1936 года именно к нему Серго позвонил с просьбой о помощи. По словам Хлевнюка, «Берия показал удивительную заботу»; он вник в дело, помог Валико восстановиться на работе и ответил Серго, написав очень вежливую записку.

Серго умер в ночь с 17 на 18 февраля 1937 года. Предшествующий смерти рабочий день протекал вполне нормально. Однако Орджоникизде не отличался крепким здоровьем, и с каждым днём ему становилось всё хуже. Относящийся к Сталину весьма неприязненно Хлевнюк попытался было отыскать свидетельства сталинской причастности к смерти Серго путём «реконструкции» некоей телефонной размолвки между ними, но в конце концов все его попытки оказались тщетными. Но фактически ему даже не удалось доказать, что такой телефонный разговор вообще состоялся, не говоря уж о его содержании!

В ноябре 1937 года Папулия был расстрелян. Хлевнюк не приводит никаких подробностей в связи с расстрелом Папулии, т. к., очевидно, не владеет иной информацией. Ясно, что связь между уходом Серго из жизни и казнью Папулии очень проблематична. Поэтому почти нет сомнений, что самоубийство Орджоникидзе связано было только с состоянием его здоровья.

По словам сына Л. П. Берии, отношения Серго с братом Папулией были всегда натянутыми. К тому же Папулия был враждебно настроен к Советскому Союзу, поэтому, когда Серго приезжал в Тбилиси, он всегда старался остановиться погостить в доме у Берии.

В хрущёвские времена, а затем при Горбачёве широкое распространение получили рассказы о «либерализме» Орджоникидзе и о том, как он будто бы сопротивлялся проведению московских показательных процессов и т. п. Следует иметь в виду, что нет никаких свидетельств, доказывающих такую точку зрения. Наоборот, как отмечает Дж. Арч Гетти, Орджоникидзе, как представляется, вообще не протестовал против террора, в том числе направленного против Зиновьева, Каменева и Бухарина; и в сущности именно к нему Сталин обратился с просьбой подготовить доклад о вредительстве в промышленности к февральскому (1937) Пленуму ЦК…

Проект речи, которую Орджоникидзе готовил к февральскому Пленуму 1937 года как главный докладчик по вопросу о вредительстве в промышленности, получил одобрение Сталина и соответствовал твёрдой линии времени…

Подведём, наконец, итог: каждое из утверждений Хрущёва касательно Берии и Орджоникидзе – ложь.

Орджоникидзе не считал себя противником Берии и не был им. Приезжая в Тбилиси, Серго, скорее, остановился бы у Берии, нежели хотел увидеться со старшим братом Папулией.

Как сообщает Хлевнюк, Папулия был казнён в ноябре 1937 года, – спустя несколько месяцев после самоубийства Серго (февраль 1937 года), и, таким образом, «ликвидация» Папулии должна быть исключена из возможных мотивов ухода Г. К. Орджоникидзе из жизни.

Самоубийство Г. К. Орджоникидзе не имело никакого отношения к Берии. Антисталинист Олег Хлевнюк приходит к выводу, что Серго покончил с жизнью из-за плохого состояния здоровья.

В официальных сообщениях о смерти Орджоникидзе говорилось, что он умер от паралича сердца. В Большой Советской энциклопедии издания 1939 г. Орджоникидзе назван «верным учеником и ближайшим соратником великих вождей коммунизма Ленина и Сталина». Далее сказано, что «троцкистско-бухаринские выродки фашизма ненавидели Орджоникидзе лютой ненавистью. Они хотели убить Орджоникидзе. Это не удалось фашистским агентам. Но вредительская работа, чудовищное предательство презренных право-троцкистских наймитов японо-германского фашизма во многом ускорили смерть Орджоникидзе».

В настоящее время и версия о самоубийстве оспаривается. Приводятся данные о том, что Орджоникидзе был застрелен. Это подтверждается тем, что многие близкие сотрудники Орджоникидзе исчезли перед его гибелью и после нее, что явно указывает на настроение Сталина. Были также репрессированы родственники. В 1937 г. был арестован и расстрелян старший брат Папулия, давший рекомендацию Серго в партию. В 1938 г. его жену приговорили к десяти годам заключения, а затем по решению «тройки» расстреляли. В том же году были осуждены другой брат — Иван — и его жена. В 1941 г. был арестован третий брат — Константин (Лаврентий Берия: 1953. Документы. М., 1999. С. 423). Был репрессирован также племянник Орджоникидзе Георгий Гвахария, директор Макеевского металлургического завода. Вскоре были расстреляны лица, которые составляли акт о смерти Орджоникидзе: Г. Каминский,1) И. Ходоровский (начальник лечебно-санитарного управления Кремля), доктор Л. Левин (профессор-консультант Кремлевской больницы).

В 1956 г. во время суда над Д. Багировым 2) было объявлено, что оперативники НКВД в Закавказье в 30-е годы активно работали, «понуждая арестованных давать ложные показания на Орджоникидзе» (Бакинский рабочий. 1956. 27 мая). Вряд ли это была их собственная инициатива.

Города, в свое время переименованные в честь «сталинского наркома» были одновременно без шума переименованы вторично: Орджоникидзе стал Дзауджикау, Орджоникидзеград — Бежица, Орджоникидзе —? Енакиево, Серго — Кидиевка (Реабилитирован посмертно. Т. 1. М., 1988. С. 47; Конквест Р. Большой террор. Рига, 1991. С. 273-280; см. также: Зенькович Н.А. Тайны кремлевских смертей. М., 1995).

Орджоникидзе был женат на Зинаиде Гавриловне Павлуцкой, с которой познакомился в ссылке. Единственная дочь — Этери (р. 1923 г., партийный работник). Внуки — Григорий Эдуардович Орджоникидзе (р. 1952 г., работал в ЮНЕСКО), Сергей Александрович (р. 1946 г., был сотрудником ООН).

Примечания: 1) Г.Н. Каминский (1895-1937) — первый нарком здравоохранения. Один из немногих, кто открыто выступал против политики массовых репрессий. Расстрелян. 2) Д.А. Багиров (1896-1960). — первый секретарь ЦК и Бакинского комитета КП(б) Азербайджана (1933-1953). Арестован как сообщник Л. Берии. Расстрелян.

Неизвестный художник. Портрет Серго Орджоникидзе. 1930-е гг. Бумага, тушь, перо.

Лит.: Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997 г.
Залесский К.А. Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь. Москва, Вече, 2000
Заботин В.Н. в кн.: Политические деятели России 1917. биографический словарь. Москва, 1993.
Торчинов В.А., Леонтюк А.М. Вокруг Сталина. Историко-биографический справочник. Санкт-Петербург, 2000.
Александр Елисеев. Сумерки наркома. Жизнь и смерть Серго Орджоникидзе (1886-1937) // Интернет-газета Столетие.ру.
Ферр Гровер. Оболганный сталинизм. Клевета XX съезда. 48. Папулия, брат Серго Орджоникидзе