Лев Михайлович Галлер

Зам. наркома ВМФ СССР по кораблестроению и вооружению, адмирал Галлер Л.М. (портрет). 1940

Лев Михайлович Галлер (1883 — 1950) — адмирал (1940), в 1917, будучи командиром эскадренного миноносца «Туркменец Ставропольский», перешел на сторону большевиков, участник Ледового похода Балтийского флота. С 1921 нач: минной дивизии, с февр. — нач. морских сил Балтийского моря. Фактически восстановил разрушенный большевиками флот. Принимал участие в операциях против войск Юденича и англ, интервентов, в подавлении мятежа на фортах «Красная Горка» и «Серая Лошадь». С 1927 командующий бригадой линейных кораблей Балтийского моря. С 1932 командующий Балтийским флотом. С 1937 зам. нач. морских сил Наркомата обороны СССР. С 1938 нач. Главного морского штаба. С 1940 зам. наркома ВМС по кораблестроению и вооружению. Во время Великой Отечественной войны руководил разработкой новых кораблей и строительством новых судов флота. С 1947 начальник Военно-морской академии кораблестроения и вооружений имени А.Н. Крылова. В 1948 был арестован, лишен наград и звания адмирала и осужден на 4 года. Умер в тюрьме. В 1953 реабилитирован.. Чл. ЦИК СССР 7-го созыва (1935). Награждён 3 орденами Ленина, 4 орденами Красного Знамени, 2 орденами Ушакова 1-й степени, орденом Красной Звезды, медалями, а также орденом ПНР.

Л.М. Галлер — был один из самых уважаемых советских адмиралов.

Павел. Рыженко. За Веру, Царя и Отечество. 1905 год. (Забытая война).2013 г. Холст, масло

Родился и вырос в семье военного инженера-обрусевшего немца в ноябре 1883 г. в Выборге. Получив традиционное для небогатой дворянской семьи воспитание, ещё в детстве «заболел» морем и в 1902г. поступил в специальный класс морского корпуса. На мировоззрение будущего адмирала в ходе учёбы большое влияние оказали действия российского флота в русско-японской войне.

В Морском корпусе горячо обсуждались статьи Н.Л. Кладо, А.Н.Щеглова и других авторов, остро переживали гибель С.О. Макарова, «Варяга», неудачи в войне. Многое из пережитого и понятого в то время осталось в памяти на долгие годы службы, которая началась после выпуска в феврале 1905 г. назначением на Балтийский флот. Начиналась служба в обстановке грядущей революции, потери престижа военно-морского флота после поражения в войне, волнений в матросской среде. В этих трудных условиях своей службой Л.М. Галлер являл пример честного служения России, уважения к тем, с кем связала судьба.

Эскадренный броненосец «Бородино» в Цусимском сражении. Российский Императорский флот в акварелях В.С. Емишева

Первую мировую войну он встретил уже в должности старшего артиллериста линкора «Андрей Первозванный», одного из новейших кораблей Балтийского флота.

Первое боевое крещение старшего лейтенанта Галлера – флагманского артиллериста бригады линкоров – состоялось в августе 1915 г. в бою линкора «Слава» с двумя немецкими линкорами «Нассау» и «Позен». После боя Лев Михайлович писал отцу: «Вспоминая те часы под огнем, скажу Вам честно, что страха не испытывал, работал как на учебной стрельбе, помогая управляющему огнем….». Затем были революционные события начала 1917 г. и Моонзундское сражение, в котором Л.М. Галлер, уже капитан 2 ранга, участвовал как старший офицер линкора «Слава». Был и последний бой «Славы» в начале октября и назначение командиром эсминца «Туркменец — Ставропольский» за неделю до вооруженного восстания в Петрограде.

В середине октября 1917 года его волновал вопрос личный — где служить. В штабе флота просили подождать. И тут Галлера пригласили в Центробалт к заместителю П. Е. Дыбенко — Н. Ф. Измайлову. «Просит команда „Туркменца“ вас в командиры. Как, „добро“?» — спросил он. Лев Михайлович согласился не раздумывая. Приказ командующего флотом Балтийского моря, допускающий его к командованию эскадренным миноносцем «Туркменец-Ставропольский», не заставил ждать.

Усыпенко Юрий Федорович. «Революционный Петроград» 1984

Л.М. Галлер не принял идеи революции, но выбор определился пониманием необходимости служения Родине и народу. До свержения Временного правительства и перехода власти к Советам Галлер, как и большинство офицеров в октябре, держался нейтрально: политикой, думал он, пусть занимаются Центробалт и комиссар Временного правительства, с марта 1917 года разместившийся в резиденции бывшего генерал-губернатора Великого княжества Финляндского. Дело офицеров и флагманов — поддерживать боевую готовность кораблей к отражению удара германского флота. 25 октября на кораблях узнали о низложении Временного правительства, о взятии власти II Всероссийским съездом Советов, собравшимся в Смольном. А 27 октября всем командам уже было известно о принятых съездом накануне Декретах о мире и земле, об образовании нового правительства — Совета Народных Комиссаров во главе с В. И. Лениным.

Константин Черепанов. Линкор «Андрей первозванный»

Сложный период революции, выхода России из мировой и гражданской войны закалил его, дал новый опыт. В январе 1918г. Л.М. Галлер подписал контракт «военного флота Российской Федеративной Республики» и указал: «Обещаю честью и верно служить в военном флоте…». Представители советской власти доверяли Льву Михайловичу, что подтверждалось назначениями по службе – в апреле 1918 г. временное командование линкором «Андрей Первозванный», в феврале 1919 г. командиром крейсера «Баян», а уже 2 апреля того же года вновь командиром на «свой» линкор. Новому командиру здесь всё знакомо и привычно. 17 апреля 1920 г. Л.М. Галлер вступил в обязанности начальника штаба действующего отряда кораблей (ДОТ), в состав которого входил, почти весь Балтийский флот. С приходом нового начальника штаба на кораблях отряда развернулась систематическая учёба, подготовка к летней кампании.

Командовавший с октября 1920г. минной дивизией Галлер, уже в январе 1921г. временно возглавил штаб флота. 15 апреля Л.М. Галлер был утвержден в должности начальника штаба флота Балтийского моря. Первые месяцы на новом посту были сопряжены с необходимостью скорее залечить раны войны, особенно заботила сложная минная обстановка. Многие корабли были не укомплектованы, регулярно в море ходили только тральщики.

Бучкин П.Д. Совещание командиров и комиссаров частей в Ораниенбауме 14 июня 1919 г. 1939

Новая работа давала возможность разработать более совершенную организацию Морских сил Балтийского моря. Было обосновано решение отказаться от деления на дивизии и перейти к дивизионам, но фактически реформу провели лишь через год. Но все предложения Льва Михайловича по организации боевой подготовки флота, планы оперативных и организационно-мобилизационных мероприятий на случай войны возражений не встретили и сразу стали проводиться в жизнь.

В это период, рассматривая возможности флота, Л.М. Галлер, как и многие другие руководители и ученые, участвовал в дискуссии «Какой РСФСР нужен флот». Он с самого начала занял реалистическую позицию: использовать те силы, что есть, восстанавливать все корабли, которые не устарели и могут быть использованы для обороны морских рубежей. Он исходил также из понимания слабости флота на Балтике, не говоря уже о практическом его отсутствии как реальной боевой силы на других театрах.

В.С. Емышев. Линкор «Андрей Первозванный»

Вот поэтому в основу осенних маневров флота им был положен бой на минно-артиллерийской позиции против превосходящих корабельных сил противника. Вести его должны были наши линкоры, крейсера, эсминцы и подводные лодки. Помощник главкома всеми вооруженными силами по морским делам Э.С. Панцержанский был доволен маневрами: флот показал, что на Балтике у РСФСР есть реальная морская сила. Успех маневров в эту кампанию 1922 г., кроме всего, был обеспечен полным взаимопониманием Начальника морских сил Балтийского моря М.В. Викторова и Л.М. Галлера. В то время это было принципиально важно.

(1924 год начался с тяжелой утраты. Приказ Реввоенсовета СССР № 39 от 22 января 1924 года известил Красную Армию и Красный Флот о скоропостижной кончине вождя — Владимира Ильича Ленина. Галлер ощутил смерть Ленина и как личную потерю. В. А. Белли вспоминал, что Лев Михайлович говорил именно так, сам удивляясь этому, в сущности, инстинктивному чувству. Ведь он никогда не встречался с Лениным. И все же понял тогда, что от штурвала государства отошел рулевой, которого трудно заменить. Ушел, лишь начав гигантское дело построения новой России. Этот разговор был, вспоминал Белли, в 1927 или 1928 году, когда Троцкий уже потерял все свои посты. И Галлер, изменив обычной сдержанности, сказал ему, что боялся, как бы Ленина не заменил Троцкий. В Троцкого веры у Галлера не было: наркомвоенмор, который ни разу не попытался выйти в поход на боевом корабле, вникнуть по-настоящему в жизнь флота, продавший на слом недостроенные линейные крейсера! Правда, он не раз говорил и писал о значении флота, но очень обще, неконкретно. …

В.С. Емышев. Крейсер «Баян»

Председателем Совнаркома стал А. И. Рыков, ранее заместитель Ленина на этом посту. Галлер, как и Викторов, именно его воспринял как преемника Владимира Ильича. Рыков им импонировал: и по образованию, и по внешнему виду российский интеллигент, деловой человек, выводящий экономику страны на путь развития. С его именем и именем М. В. Фрунзе, которого Президиум ЦИК СССР 21 марта 1924 года назначил заместителем наркома по военным и морским делам и заместителем председателя Реввоенсовета СССР, Галлер связывал разработку первой пятилетней программы модернизации кораблей, развитие морской авиации и восстановление фортов Кронштадтской крепости.(Сергей Зонин. АДМИРАЛ Л. М. ГАЛЛЕР))

Интересная встреча состоялась у Л.М. Галлера летом 1925 г. на линкоре «Марат». На борту находился М.В. Фрунзе. Нарком хотел в непринужденной обстановке выяснить у командования флота нужды Морских Сил, поговорить о новом кораблестроении. Здесь впервые Лев Михайлович высказался о необходимости комплексного (сбалансированного) развития флота.

В.С. Емышев. Крейсер «Профинтерн»

Предполагалось иметь в его составе крупные корабли, лёгкие силы, подводные лодки и катера. Речь шла и о необходимости строительства носителей самолётов – авиаматок, а также о ведущей роли во флотах всех крупных держав линкоров. Михаил Васильевич Фрунзе был собеседник внимательный, много уточнял и записывал. Вскоре после похода он писал: «…мы строим и построим сильный Балтийский флот. Ядро его у нас уже есть. Наша походная эскадра – неплохое начало. Республика позаботится, чтобы это начало увенчалось лучшим концом». К сожалению, преждевременная смерть М.В. Фрунзе сорвала эти планы.

С октября 1925 г. Галлер находился на полугодичной учёбе в Военно-морской академии на Курсах усовершенствования высшего командного состава (КУВНАС). Появилась возможность в спокойной обстановке многое переосмыслить, ознакомиться с новейшими материалами учёных академии по военному искусству, более глубоко изучить опыт применения флотов в Первой мировой войне.

Лебедев Владимир Васильевич (1891-1967) «Портрет моряка-краснофлотца» 1937

В апреле 1926 г. Л.М. Галлер вновь назначен начальником штаба Морских сил Балтийского моря. Время было спокойное, обстановка на флоте деловая, что позволило быстро втянуться в работу. Правда, надо отметить, что для Галлера в любой обстановке никогда не было мало работы. В одной из последних аттестаций того времени о нём говорилось: «Энергичный, инициативный, хороший администратор. Прекрасно ориентируется в обстановке. Скромен, дисциплинирован. Работает, не считаясь со временем, на совесть. Пользуется исключительным авторитетом и уважением у начальников и подчиненных. Вежлив и ровен, активен в общественной работе. Аттестуется на наморси» (начальник морских сил).

Конец того года ознаменовался принятием программы военного кораблестроения. Это была первая программа новой власти. Пусть кораблей планировалось построить не очень много, но Лев Михайлович оценил её как переломный момент в истории отечественного флота.

После завершения осенних маневров Галлер был вызван в Москву, где Начальник морских сил РККА Р.А. Муклевич предложил ему перейти на должность командира дивизии линкоров. Считали, что с поступлением новых кораблей для дивизии она фактически превратится в эскадру. Сила действительно была внушительной линкоры «Марат», «Парижская коммуна» и «Октябрьская революция». Была надежда вернуть ещё два линкора, уведенные белыми в Бизерту, но переговоры результатов не дали.

Бантиков Андрей Сергеевич (1914-2002) «Матрос»

И в новой должности Галлер не изменил себе. Всю свою энергию и знания опять посвящал главному – боевой учебе. Особое внимание при этом уделял отработке организации взаимодействия линкоров с артиллерией фортов, с самолётами и лёгкими силами, в том числе и с торпедными катерами, а также бою на минно-артиллерийской позиции. Все теоретические положения, закрепленные в действующих руководящих документах, проверялись на учениях и маневрах.

В 1929г. Галлеру было поручено организовать перевод на Черное море линкора «Парижская коммуна» и крейсера «Профинтерн». Лев Михайлович со всей ответственностью приступил к подготовке сложного перехода, связанного с выходом в океан. Переход предстоял длительный и трудный. Но даже в этих условиях Л.М. Галлер находил время для самообразования. Его беспокоила дискуссия «о малом флоте» и «малой войне». Не отрицая оборонительного боя на минно-артиллерийской позиции, Галлеру импонировало стремление к активным действиям, а в будущем создание океанского флота. В этом «флоте Галлера» гармонично сочетались корабли всех классов, подчёркивалась важность иметь свою (морскую) авиацию. Надо признать, что большое влияние на взгляды Л.М. Галлера оказывали признанные специалисты военно-морской академии М.А. Петров и В.А. Белли. Прибытие в Севастополь состоялось 18 января 1930г. Истинное значение передачи двух мощных кораблей Морским силам Чёрного моря в полной мере проявилось в годы Великой Отечественной войны.

Емышев Владимир. Крейсер «Октябрьская революция».

Возвращение в дивизию целиком поглотило внимание Галлера много, как всегда, работавшего. Соединение пополнялось новыми кораблями, что требовало в каждом конкретном случае разрабатывать документацию, осуществлять боевую подготовку, готовить командиров и штабы. В этой работе Галлер был незаменим не по должности, а по отношению к делу. Было и на кого опереться, особенно на командиров линкоров В.И. Иванова и Н.Н. Несвицкого.

Весной 1932г. Л.М. Галлер вступил во временное исполнение должности начальника Морских Сил Балтийского моря вместо убывшего на ТОФ В.М. Викторова.

Климашин Виктор Семенович (1912-1960) «Два матроса»

К этому времени в целом уже сложились взгляды на задачи Морских Сил, на способы ведения морского боя. Однако близость границ с Финляндией предъявляла высокие требования к готовности сил. По-новому виделись действия своих сил на минно-артиллерийской позиции. Теперь следовало их вести в форме операции, всесторонне используя подводные лодки, торпедные катера и авиацию. Тогда уже Галлер видел трудности использования крупных кораблей за пределами Финского залива, понимая, что без прикрытия авиацией они могут быть уничтожены силами потенциального противника. Понимал он важность проведения десантных действий, учитывая и свой опыт 1919 г.

В июле Галлер был окончательно утвержден в должности, продолжая готовиться к осенним маневрам. Присутствующие на учениях наркомвоенмор К.Е Ворошилов и командующий военно-морскими силами страны В.М. Орлов высоко оценили уровень подготовки балтийцев.

В 1933 г. начальником штаба был назначен И.С. Исаков, который стал Галлеру хорошим помощником. Он отлично знал Балтику, имел отличную подготовку и был прекрасным штабным работником. Много лет на разных должностях им пришлось работать вместе. А здесь, на Балтике, им приходилось решать вопросы базирования сил, строительства и судоремонта, перевода части кораблей на Север по Беломоро-Балтийскому каналу. Часто приходится бывать Галлеру и в Москве. Авторитет Льва Михайловича очень высок. Его награждают орденом Красного Знамени, приглашают на обсуждение новой программы военного судостроения. Сбываются надежды на создание большого флота, а отсюда и планы по его базированию, боевой подготовке, новым формам использования сил.

Вечер матросской самодеятельности на линейном корабле «Октябрьская революция». Земляк Н.С. 1938-1975 гг.

С января 1935г. Галлер стал именоваться командующим Краснознаменным Балтийским флотом (КБФ). В сентябре Галлеру было присвоено звание флагман флота 2 ранга, соответствующее адмиралу. В декабре он был награжден орденом Красной Звезды. Работа продолжалась.

Лев Михайлович постоянно размышлял о будущей возможной войне, рассматривая в качестве угрозы теперь уже флот фашистской Германии. О своих взглядах по этому вопросу он подробно информировал нового командующего Ленинградским военным округом Б.М. Шапошникова, с которым был знаком ещё с 1925 г. Многое уже тогда объединило этих двух незаурядных людей. Главным было преданность делу, увлеченность, поиск нового. Любовь к книге и военной истории. Объединял и замечательный трёхтомный труд Шапошникова «Мозг армии», на первом томе которого было автором написано: «Уважаемому Льву Михайловичу — с признательностью». Эта новая встреча укрепила их отношения.

Бибиков Виктор Сергеевич (1903-1973) «В плавучем доке. Севастополь»

Вообще, по оценке самого Галлера, в новом (1936) году работа шла хорошо. Особое удовлетворение доставляло укрепление флота, строились новые корабли, базы, аэродромы и многое другое. Этот год оказался последним в командовании Балтийским флотом. В конце его Л.М. Галлер был переведен в Москву на должность заместителя командующего ВМС РККА. Инициатором назначения явился командующий Морскими Силами В.М. Орлов.

(Начиная с января 1937 года, из номера в номер, газеты сообщали о разоблачении происков «троцкистов-зиновьевцев»: среди ученых-биологов и политэкономов, в писательских организациях, в научных коллективах агрономов… Галлер не был знаком с Пятаковым, Радеком, теми, кого осудили вместе с ними. Но людей, названных в очередном сообщении «В Прокуратуре СССР», напечатанном в «Правде» 11 июня, знал отлично: недавний заместитель наркома обороны М. Н. Тухачевский, командующие Киевским и Белорусским военными округами И. Э. Якир и И. П. Уборевич… И конечно, знал, кто такие А. И. Корк, Р. П. Эйдеман, Б. М. Фельдман, В. М. Примаков, В. K. Путна, перечисленные в этом же сообщении. Цвет начальствующего состава Красной Армии, те, кому было доверено руководить обороной государства. Неужели и они виноваты?… Ничего не прояснил Галлеру и приказ наркома обороны К. Е. Ворошилова № 96 от 12 июня 1937 года. Он извещал о приведении в исполнение приговора о расстреле военачальников из «предательской контрреволюционной фашистской организации»…

Лебедев Владимир Васильевич (1891-1967) «Моряк в тельняшке» 1937

Но вскоре случилось такое, что Галлер и не пытался уже понять. Начались повальные аресты на флотах. Они продолжались до конца года. Один за другим арестовывались люди, с которыми он служил на Балтике годы, знали и по делам, и по личному общению. Почти все, кто провожал его перед отъездом в Москву, были арестованы.15 июля покончил жизнь самоубийством вызванный в Москву А. С. Гришин, человек необычайной жизнерадостности, веселый, легкий. А в августе были арестованы В. М. Орлов, командующий КБФ А. К. Сивков, командующий ЧФ И. К. Кожанов, начальник Военно-морской академии И. М. Лудри. Галлер ждал, когда придут за ним. Не должна была миновать его чаша сия — на КБФ арестованы люди, которых он годами продвигал по служебной лестнице. Знал: в доносах упоминается и он, бывший командующий флотом. Ведь не А. К. Сивков, бывший его начштаба, подписывал документы по строительству военно-морской базы в Ручьях. А строительство вроде бы признано вредительским, арестованы все руководители работ. И Г. П. Галкин — помощник командующего КБФ, Н. Н. Зуев — начальник Ленвоенпорта, комбриги подводных лодок; в академии — Миша Петров и многие другие… Легче перечислить тех, кто еще не арестован. Нет, его, Галлера, судьба предопределена. Что будет с сестрами? Стары, немощны… Но Галлера не арестовывают. …(Сергей Зонин. АДМИРАЛ Л. М. ГАЛЛЕР))

В этот период своей работы Галлер впервые задумывается о несовершенстве структуры органов руководства Морскими силами, особенно в сравнении с Генеральным Штабом, чёткую работу которого возглавил Б.М. Шапошников. Льву Михайловичу потребовалось несколько месяцев, что глубоко разобраться в проблеме и сформулировать требования к организации органов управления на современном уровне.

Емышев Владимир. Подводная лодка С-13.

Особо он выделял роль Штаба Морских Сил, ясно представлял его структуру и содержание работы всех составных частей. Однако сразу воплотить в жизнь новые идеи не удавалось. Продолжалась напряженная работа, приходили новые руководители, которым помощь и поддержка мудрого и опытного специалиста была крайне необходима. Такую поддержку в это время получили многие ставшие потом известными советские флотоводцы, включая и Н.Г. Кузнецова, назначенного осенью 1937г. после Испании заместителем командующего ТОФ. Вместе с молодыми военно-морскими руководителями Галлер завершал разработку очередной кораблестроительной программы, которая уже тогда могла вывести СССР в ряд великих морских держав. По ряду причин, прежде всего экономическим, программа не была принята.

Емышев Владимир. Тральщик «Мина».

(Наркомом ВМФ с августа 1938 года стал М. П. Фриновский, пришедший из Наркомата внутренних дел — от Ежова. Говорили, что он ведал там пограничной охраной. Вряд ли кто-нибудь в Наркомате ВМФ тогда знал, что Фриновский был правой рукой Ежова при выбивании признаний по делу «военно-фашистского заговора» Тухачевского и других, непосредственно руководил работой следователей-палачей…[199] Новый нарком, четвертый, с тех пор как Галлер оказался в Москве, ничего не смыслил во флотских делах. Все вопросы — и повседневного руководства, и по перспективным направлениям решали Л. М. Галлер, П. И. Смирнов и И. С. Исаков. У Исакова все было хорошо: Сталин вызывал его для докладов по кораблестроению, в феврале он стал флагманом 1 ранга, вступил в марте в кандидаты ВКП(б). Работал прекрасно, даже с блеском, истово. Ему можно было позавидовать в умении ладить с высшим руководством. Исакова ценили и принимали незамедлительно и нарком К. Е. Ворошилов, и член Главного военного совета НК ВМФ А. А. Жданов, секретарь ЦК, ведавший в ЦК партии флотом и судостроением. Исакову удавалось успешно решать проблемы военного кораблестроения. Добивался этого он отличным знанием проектов кораблей тактико-технических характеристик оружия и различных приборов. Иван Степанович не только объехал все заводы, побывал во всех конструкторских организациях, работавших на ВМФ, но и поддерживал с ними постоянную связь, оказывал необходимую помощь….

Емышев Владимир. Крейсер «Киров».

Истребление командного состава в 1937–1938 годах не прошло даром. На заседании Главного военного совета НК ВМФ 16 декабря отчитывался новый командующий ТОФ Н. Г. Кузнецов — преемник Г. П. Киреева. Он говорил: «На Тихоокеанском флоте за 1938 год сменилось 85 процентов руководящего состава, включительно до командиров кораблей…»[200]

Такое же положение было и на других флотах. Недостаточная подготовленность командиров кораблей и соединений отбросила флоты по уровню готовности к ведению боевых действий далеко назад, резко выросла аварийность. Командующие и штабы флотов тоже практически были вынуждены начинать чуть ли не с нуля: их состав изменился почти полностью. Вот что в конце тридцать восьмого, по мнению Галлера, было наиважнейшим.

Емышев Владимир. Крейсер «Кронштадт».

Другого взгляда придерживался нарком Фриновский. Подводя итоги за 1938 год, он писал: «Старые вредные теории о длительном воспитании командиров кораблей полностью опрокинуты… (Сергей Зонин. АДМИРАЛ Л. М. ГАЛЛЕР))

Флот продолжал боевую подготовку, в ходе которой внедрялся в практику новый Временный Боевой Устав Морских Сил (БУМС-37), где уделялось много внимание тактике разнородных сил, взаимодействию с сухопутными войсками. Участвуя в разработке и внедрении в жизнь БУМС – 37, Галлер обращал особое внимание на глубокое понимание вопросов оперативного характера. Это было тем более важно, что Морские Силы ещё не имели своего Наставления по ведению морских операций. 30 декабря 1937 г. Постановлением ЦИК СССР был образован Народный Комиссариат Военно-Морского Флота СССР. Флот обретал самостоятельность и входил в непосредственное подчинение Правительству. Предусматривалось и создание Главного Морского Штаба (ГМШ), который возглавил Л.М. Галлер, являясь и заместителем Наркома (П.А. Смирнов). Были учтены все предложения, разработанные ранее Галлером.

Емышев Владимир. Эсминец «Смелый».

(В те дни Шапошников сказал Галлеру, что Сталин интересовался, как сотрудничает Наркомат ВМФ с Генштабом, как работает сам Галлер. «Я ответил так же, как когда-то…»

10 марта начался XVIII съезд партии. От ВМФ на съезде слово предоставили только Н. Г. Кузнецову….. Съезд закончился, все командующие выехали на флоты, получив последние напутствия от Галлера, но Н. Г. Кузнецову Ворошилов приказал оставаться в Москве. На следующий день, после окончания съезда, Сталин вызвал к себе Кузнецова, расспросил о службе на Тихоокеанском флоте, поинтересовался его мнением о Галлере и Исакове……Надо думать, Сталин выбирал на пост наркома ВМФ из трех кандидатур. Перечислим их по алфавиту — Галлер, Исаков и Кузнецов. Остановился он на Кузнецове. Следует сказать, что это был правильный выбор: наркомом стал флагман, полный сил и энергии, который прошел школу корабельной службы на Черноморском флоте, получил драгоценный опыт войны в Испании и хорошо себя показал, командуя ТОФ. Все это подтвердилось в годы руководства ВМФ Николаем Герасимовачем Кузнецовым.

Назначение Н. Г. Кузнецова наркомом ВМФ состоялось почти сразу же после его возвращения с Дальнего Востока — 27 апреля 1939 года…Вечером того же дня, Лев Михайлович докладывал ему о текущих делах по Наркомату ВМФ, давал краткие и четкие пояснения по документам, представленным на подпись. Николай Герасимович вспоминает о том первом разговоре нового наркома и начальника ГМШ:

Емышев Владимир. Морской охотник МО-4.

«Он пробыл у меня часа два. Мне хотелось посоветоваться с этим опытным, умным человеком.

— Надо использовать „медовые“ месяцы… — Галлер погладил свои рыжеватые усы, потом посмотрел на меня и добавил уже совсем неофициально: — В первое время ваши предложения будут рассматривать быстро. И быстро будут принимать по ним решения. Потом станет труднее…

Я учел его совет, хотя и не сразу оценил, насколько он был справедливым. Прошло некоторое время, и доступ к Сталину стал весьма затруднителен, а без него решать важнейшие флотские вопросы никто не брался»[204]…прошло время, и ему стали отказывать в записи на прием к Сталину. Жданов же предпочитал не принимать никаких решений по конфликтным ситуациям, в которых пришлось бы встать на сторону Наркомата ВМФ против Наркомсудпрома или еще кого-нибудь.Но все же не только конец «медового месяца» определил изменение отношения Сталина к наркому ВМФ. Дело было в другом. Военно-политическая обстановка в Европе обострялась, на западе сгущались грозовые тучи. С начала лета резко возросли военные бюджеты Англии и Франции. Видимо, в этих странах начали понимать, что нужно быть готовыми к войне с гитлеровской Германией, продолжавшей лихорадочно вооружаться. В Лондоне и Париже шли переговоры между высшими руководителями вооруженных сил Англии и Франции о военном сотрудничестве. Беспокойство обстановкой в мире проявляли и в США, расширяя военное производство. Надо думать, Сталина не могло не обеспокоить заключение 22 мая так называемого «стального пакта» — союзного договора между Германией и Италией. Ему было известно о попытках втянуть в этот военный союз и Японию. Куда будет направлен первый удар агрессоров? Против СССР? Не исключено: Чехия и Моравия уже были присоединены к Германии под видом «протектората», в Словакии создано марионеточное прогерманское правительство, а Закарпатскую Украину оккупировала Венгрия. Оставалась Польша. Германию и СССР разделяла ее территория. Сталин, вероятно, полагал, что Польша может стать союзником Германии в войне против СССР. Очевидно, в Москве было известно о нажиме Германии на Польшу,…. (Сергей Зонин. АДМИРАЛ Л. М. ГАЛЛЕР))

Заикин Александр. Линкоры «Марат» и «Октябрьская Революция».

Огромная ответственность была возложена на начальника ГМШ. Уровню этой ответственности соответствовал и уровень личности Л.М. Галлера. Подтверждения этому являлись каждодневно – постоянный напряженный труд по 18-20 часов в сутки. Продолжались и поездки на флоты, судостроительные заводы, НИИ. В марте 1939 г. на должность заместителя Наркома ВМФ был назначен Н.Г. Кузнецов, которого Л.М. Галлер ввел в курс дела. С этого времени служба двух выдающихся моряков проходила вместе. Опыт плюс энергия славно послужили отечественному флоту, учитывая, что уже в апреле Кузнецов стал Наркомом. Н.Г. Кузнецов, вспоминая о своей первой наркомовской встрече с Галлером, писал: «Он пробыл у меня два часа. Мне хотелось посоветоваться с этим опытным, умным человеком….». Первой большой совместной работой стала разработка для флотов системы оперативных готовностей. Был учтен опыт адмирала Н.О. Эссена в годы Первой мировой войны и собственный опыт Кузнецова по службе на Тихоокеанском флоте. Уже в июне под руководством Галлера документы были разработаны и стали немедленно внедряться на флотах. С тех пор этот вопрос был постоянно в центре внимания Л.М. Галлера. Высшей оценкой внедренной системы было быстрое приведение флотов в полную боевую готовность накануне войны. Вклад Галлера невозможно переоценить.

Заикин Александр. Сторожевик типа «Ураган».

(В конце июня 1939 года Н. Г. Кузнецов и Л. М. Галлер выехали в Ленинград, чтобы проверить боевую готовность КБФ на больших учениях. Вместе с ними был и А. А. Жданов. Перед началом учений нарком и начальник ГМШ побывали на вступившем в строй крейсере «Киров», посетили судостроительные заводы, на которых строились крейсер «Максим Горький», лидер «Минск» и эсминцы, базовые тральщики типа «Фугас», торпедные катера типа «Г-5» и подводные лодки. Строительство этих кораблей шло в основном без срыва сроков, хотя приходилось вносить некоторые изменения в проекты, прежде всего в связи с усилением зенитной артиллерии. Высились на стапелях и корпуса заложенных в прошлом году кораблей новейших проектов — линкоров типа «Советский Союз» с девятью орудиями калибром 406 миллиметров и водоизмещением 65 тыс. тонн, тяжелого крейсера типа «Кронштадт», который, как считал Галлер, скорее, следовало отнести к линейным крейсерам (он имел девять 305-миллиметровых орудий и водоизмещение около 40 тыс. тонн), легких крейсеров типа «Чапаев» с двенадцатью 152-миллиметровыми орудиями. Были заложены также лидер и эсминцы новых проектов.

Иванов В. Сторожевик «Дежнев».

И Кузнецова, и Галлера беспокоило одно: будет ли время, чтобы закончить строительство этого могучего флота? Германия опережала года на три по срокам вступления в строй линкоров типа «Бисмарк», которым должны были противостоять наши типа «Советский Союз», а линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау» вошли в состав гитлеровского флота еще в 1938 году. Советские же тяжелые крейсера, предназначенные для боя с ними, будут спущены на воду только через два года. «Опаздываем, как в 1904 году, — думал Галлер. — А попытка устранить разрыв, купив корабли в США, не удалась».

Ни линкоров, ни крейсеров, ни их проектов Исакову не продали… В мае он вернулся из США, набравшись опыта, восхищенный американским судостроением. Пользу поездка, конечно, принесла. Удалось, например, заказать, машинно-котельную установку для эсминца. Наши машины и котлы, установленные на проектах «7» и «7-у», по своим параметрам и техническим данным уступали ей по всем статьям….

Иванов В. Монитор «Железняков».

10 августа на пароходе «Сити оф Эксетер» в Ленинград прибыли военные миссии Англии и Франции. На Морском вокзале на Васильевском острове их встречали командующий Ленинградским военным округом К. А. Мерецков и командующий Балтийским флотом В. Ф. Трибуц. Через сутки миссии выехали в Москву, начались переговоры о соглашении для совместной борьбы с Германией, которые уже давно предлагало провести правительство СССР. Со стороны СССР в переговорах участвовали К. Е. Ворошилов, Б. М. Шапошников, начальник Военно-Воздушных Сил А. Д. Лактионов и нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов. Лев Михайлович подготовил для наркома все необходимые документы и не отлучался из штаба, готовый к ответам на любые вопросы. У Н. Г. Кузнецова имелись разработанные Главным штабом варианты предложений по взаимодействию флотов СССР, Англии и Франции на случай войны с Германией, но до их обсуждения дело не дошло. Из-за противодействия англо-французской миссии не находил решения главный вопрос — о пропуске советских войск через территорию Польши и Румынии, а это было необходимо в случае ведения военных действий. Переговоры становились бессмысленными. 21 августа было объявлено об их перерыве, а через два дня в Москву прилетел германский министр иностранных дел фон Риббентроп. Пакт о ненападении между СССР и Германией подписали сразу же. Через неделю германские армии вторглись в Польшу. 3 сентября Англия и Франция объявили войну Германии. Началась вторая мировая война…

Иванов В. Подводная лодка С-56.

Внешнеполитический поворот был крутым, для Галлера неожиданным. Он ожидал указаний наркому ВМФ о повышении готовности флотов, но их не последовало. Н. Г. Кузнецов съездил в Генштаб к Б. М. Шапошникову и только тогда узнал, что западные военные округа находятся в повышенной боевой готовности. Потом Кузнецов и Галлер почти всю ночь работали, прикидывая на карте Балтики вероятные изменения в обстановке, новые задачи КБФ. Их мучил вопрос: насколько можно доверять Германии, не растопчет ли Гитлер только что заключенный с СССР договор о ненападении?

28 сентября с Германией был подписан договор о новой западной границе СССР. Разведка сообщала о переброске немцами войск на запад. Несколько раньше, 9 сентября 1939 года, после разгрома на Халхин-Голе Япония заявила о готовности заключить перемирие. Через неделю перемирие было подписано: становилось спокойнее и на Дальнем Востоке. И Лев Михайлович пришел к выводу, что непосредственная угроза войны отступила.

Баранов Павел. Линкор «Архангельск».

Нарком Н. Г. Кузнецов известил Галлера, что по линии Наркомата иностранных дел идут переговоры с Эстонией, Латвией и Литвой о заключении между ними и СССР договоров о взаимной помощи. Они начались сразу же после нападения Германии на Польшу. Б. М. Шапошников в это же время доверительно сообщил о возможном в скором времени размещении наших военных баз в странах Прибалтики. «Вам, морякам, следует четко определить, где флоту нужны военно-морские базы. Прикиньте программу-максимум и программу-минимум… И наркома и вас могут вскоре спросить». Необходимую работу оперативное управление провело немедленно, Галлер сам руководил оформлением документации и подготовкой карт и схем. В число необходимых флоту основных баз включили Палдиски и Таллинн в Эстонии, Усть-Двинск, Виндаву и Либаву в Латвии… Были составлены планы дислокации авиации флота по аэродромам, размещения береговых батарей на материке и островах Моонзундского архипелага.

В.С. Емышев. Эсминец «Разъяренный»

Пакт о взаимопомощи с Эстонией был заключен 28 сентября 1939 года, с Латвией 5 октября, с Литвой 10 октября. Но уже 29 сентября Сталин вызвал к себе Н. Г. Кузнецова, Л. М. Галлера и И. С. Исакова, назначенного председателем военно-морской комиссии. Этой комиссии предстояло заключить с командованием вооруженных сил Эстонии и Латвии конкретные военные соглашения. Галлер кратко доложил о необходимых флоту базах, аэродромах и береговых батареях, показал на карте. Сталин одобрил предложения Наркомата ВМФ. Затем 1 октября комиссию инструктировал нарком обороны К. Е. Ворошилов. 3 октября И. С. Исаков, его заместитель С. П. Ставицкий и другие члены комиссии прибыли в Таллинн. 7 октября, обо всем договорившись с военным руководством Эстонии, Исаков вернулся в Москву. В час ночи 8 октября в присутствии Н. Г. Кузнецова и Л. М. Галлера он доложил Сталину о том, что в Таллинне ждут прихода советских военных кораблей. Сталин дал разрешение на начало перебазирования флота[206]. 12 октября советские корабли вошли в гавани Таллинна. Теперь здесь, в Балтийской ВМБ (Таллинн — Палдиски), базировались лидер «Минск», эсминцы «Гордый» и «Сметливый», одна из бригад подводных лодок. После заключения вскоре военного соглашения с Латвией пришли корабли и в только что созданную Либавскую военно-морскую базу. Здесь к причалам стали крейсер «Киров» и дивизион эсминцев[207].
())

После успешных стрельб. Художник В. А. Печатин. 1955 г.

Особой заботой Галлера стала разработка новых оперативных планов для Балтийского морского театра. Опасность скорой войны нависла над страной. В ноябре 1939 г. началась война с Финляндией. Галлер срочно готовит документы, в которых чётко определяются задачи Балтийскому флоту. Мало того, Нарком направляет Галлера и Исакова в Ленинград на помощь командованию флотом. Пригодился их опыт и авторитет и в отстаивании интересов флота в «дискуссиях» с Мехлисом и Куликом. После окончания войны ГМШ взял на себя обобщение опыта применения КБФ и распространения его на флотах.

Главный Морской Штаб работал безукоризненно. Единственным «недостатком» Галлера была, как отмечал Кузнецов, осторожность. Особо талант Галлера проявлялся в вопросах анализа информации, на основе которой он затем разрабатывал предложения по тому или иному важному вопросу. Завершилась работа Галлера в ГМШ разработкой и принятием в ноябре 1940 г.

Балтийская эскадра в море. Худ. Г.В. Горшков. 1940

«Временного наставления по ведению морских операций». Наставление отразило основные положения оперативного искусства ВМФ, подчёркивая значительную роль авиации в действиях на море. В этом же году при переходе на новые воинские звания Галлер стал адмиралом. В октябре неожиданно для руководства ВМФ было принято решение о замене Галлера на посту начальника ГМШ Исаковым и назначении его заместителем Наркома по судостроению (Н. Г. Кузнецов вспоминает:— Мне кажется, Галлера на посту начальника Главного морского штаба следует заменить Исаковым, — сказал И. В. Сталин. — Галлер — хороший исполнитель, но недостаточно волевой человек, да и оперативно Исаков подготовлен, пожалуй, лучше»[221]..Нарком ВМФ согласился…судя по воспоминаниям Кузнецова, к тому времени и у него самого «сложилось мнение, что И. С. Исаков в качестве начальника Главного морского штаба был бы на своем месте…

Лабас Александр Аркадьевич (1900-1983) «Штурман» 1936

Так и было решено, — пишет Н. Г. Кузнецов……Вернувшись в наркомат, Кузнецов сразу же рассказал Галлеру о разговоре со Сталиным. Лев Михайлович, ничем не выдав своих чувств, обещал приложить все силы, чтобы и впредь, на новой должности, помогать наркому. Кузнецов был доволен: обмен должностями между его заместителями пройдет спокойно, по-деловому. Ведь и Исаков доволен новым назначением.

Итак, Л. М. Галлер второй заместитель наркома ВМФ, а И. С. Исаков первый. Но фактически, как станет ясно из дальнейшего, именно Галлер в годы войны «стал выполнять функции не только по кругу своих прямых обязанностей, но и как первый заместитель наркома»).

Приняв в свое ведение целый ряд управлений, новую работу Галлер начал с вопросов кораблестроения, пытаясь внедрять все, что уже подтвердилось практикой войны на море.

(15 ноября 1940 года адмирал Л. М. Галлер вступил в новую должность, приняв руководство управлениями Наркомата ВМФ — кораблестроения, артиллерийским, минно-торпедным, связи, химическим, техническим и гидрографическим. Каждое управление — это научно-исследовательские институты и испытательные полигоны, арсеналы, ремонтные заводы и мастерские, склады и всякого рода специальные учреждения и службы.

Всем этим конгломератом управлений, без которых невозможна жизнедеятельность флотов, отныне ведал замнаркома ВМФ адмирал Л. М. Галлер. И все было важно в их работе — повседневной и перспективной, в делах и трудностях каждого следовало разобраться….())

Баранов Петр. Боевая тревога.

Вечером 21 июня 1941 г. Галлер с Кузнецовым принимали неотложные меры по повышению готовности флотов, не сомневаясь в скором начале войны. Теперь невозможно сказать, сколько же людей они спасли своими решениями. Флоты выдержали внезапное нападение, не потеряли ни одного корабля. В годы войны Л.М. Галлер решал широкий круг вопросов, без которых флот действовать не мог. Это обеспечение защиты кораблей от неконтактных мин, ремонт и строительство кораблей, перевод кораблей с Тихого океана и многое другое. На Галлера возлагалась и прежняя работа по руководству ГМШ, так как Исаков часто убывал на флоты на длительное время. На флотах складывалась сложная обстановка.

Баранов Петр. Налет авиации.

(К утру второго дня войны в Наркомате ВМФ подвели итоги: флоты выдержали внезапное нападение, не потеряли ни одного корабля. Но у Галлера не было никаких иллюзий: положение тяжелейшее. В Прибалтике немцы продвигаются… Прежде всего он думал о том, что касалось его непосредственно по должности: о кораблестроении, защите от неконтактных магнитных мин, обеспечении флотов минами, торпедами, снарядами, всем необходимым. Уже 23 июня он подписал у Н. Г. Кузнецова письмо в Наркомат судостроения[249]. В этом письме были изложены требования ВМФ по скорейшему вводу в строй ремонтирующихся и достраивающихся кораблей,

Вскоре, однако, работы на кораблях всех классов и рангов, находившихся на заводах, стали замедляться, прекращаться. Постановлениями Государственного Комитета Обороны (ГКО) в июле было приостановлено строительство 12 линкоров и крейсеров (тяжелых и легких); 12 эсминцев, 7 сторожевых кораблей и 20 подводных лодок. 10 июля 1941 года ГКО постановил сосредоточить все силы на выполнении плана кораблестроения подводных лодок, эсминцев, тральщиков, боевых катеров — противолодочных, торпедных и артиллерийских[250]. Осенью 1941 года работы на заводах, даже тех, что на Волге и Каспии, шли трудно, часто вообще приостанавливались: не хватало металла и оборудования, рабочей силы. Наконец, судостроительные заводы получали задания на срочное изготовление вооружения для сухопутного фронта.

Родионов Игорь. Оборона Лиепаи.

В первые же дни войны важнейшей, первостепенной задачей для Галлера стала организация работ по защите кораблей от донных неконтактных мин. Видимо, противник делал немалую ставку на этот вид оружия. Используя акустические, магнитные и магнитно-акустические мины, гитлеровцы хотели заблокировать наши корабли в базах, уничтожить на фарватерах те из них, которые выйдут в море. С этой целью с первых часов войны противник начал ставить неконтактные мины на фарватерах и рейдах Севастополя и Кронштадта, у Очакова и Одессы, Феодосии и Новороссийска, в проливах Ирбенском и Соэлозунд, близ острова Хийумаа и на подходах к Таллинну, у Мурманска и Архангельска. Если первый день войны прошел без потерь, то 23 июня в районе Хийумаа подорвался на мине и погиб эсминец «Гордый», затем на том же минном поле потерял носовую оконечность корпуса крейсер «Максим Горький». На следующий день близ Таллинна погиб на минах тральщик БТЩ-208. В Севастопольской бухте подорвались буксир и плавкран, затем эсминец «Быстрый».

Баранов Петр. Флаг корабля.

Между тем к началу войны на Балтике противоминными размагничивающими устройствами (РУ) успела оборудовать только линкор «Марат»: 21 июня на корабль прибыла комиссия для его приемки. На Черном море и на Севере — ни одного. Не было на флотах и тральщиков, способных тралить неконтактные и акустические мины. Пришлось бомбить фарватеры и акваторию Севастопольской бухты глубинными бомбами, чтобы вызвать детонацию лежащих на дне мин и дать возможность кораблям выйти в море.

Уже к вечеру 22 июня, вспоминал начальник научно-технического комитета ВМФ А. А. Жуков, ему позвонил Л. М. Галлер и приказал немедленно организовать группу размагничивания кораблей КБФ и приступить к работам по уже утвержденным проектам ЛФТИ. Балтийская группа размагничивания кораблей была создана 23–26 июня[251].

Группу возглавил М. В. Щадеев, научным руководителем ее стал А. П. Александров. И уже 24 июня Галлер доложил наркому, что два тральщика оборудованы РУ и вышли в море. …..

Только исключительная работоспособность Галлера, о которой вспоминает Н. Г, Кузнецов[252], поразительная память и не менее поразительная эрудиция позволяли ему справляться с все растущим объемом работы. Надо сказать, что Галлер в те дни работал в условиях быстроменяющейся, зачастую непредсказуемой обстановки. Два главных тогда центра военного кораблестроения — Ленинград и Николаев очень скоро свернули работу на своих заводах. Николаев захватили гитлеровцы, с трудом удалось отбуксировать в порты Кавказа корпуса недостроенных кораблей. Корабли, находившиеся на стапелях, пришлось взорвать.

Родионов Игорь. Прорыв кораблей из Таллина

А Ленинград оказался в блокаде. Но прежде чем прервались связи города со страной, Галлер, обеспечивая выполнение постановления ГКО, организовал переброску из Ленинграда на Север по Беломорско-Балтийскому каналу 8 подводных лодок — 6 больших типа «К» и «Л» и 2 средних типа «С». Этим был существенно — более чем в полтора раза увеличен состав подводных сил Северного флота, так как к началу войны здесь находились лишь 15 подводных лодок. К концу 1941 года на Волге были сосредоточены 34 недостроенные подводные лодки. Их вводили в строй на тыловых судостроительных заводах.

Родионов Игорь. Огонь батарей Невской укреппозиции.

На Каспийское море перешли для проведения приемо-сдаточных испытаний 4 лодки типа «С» и одна типа «М». Лодки-«малютки» в дальнейшем доставляли на флоты по железной дороге, средние лодки переводили на Северный флот в доках но водным системам. Часть оставшихся в Ленинграде недостроенных подводных кораблей удалось ввести в строй к концу 1941 года, другие — к началу кампании 1943 и 1944 годов[253].

Целеустремленная организационная работа замнаркома Л. М. Галлера и Управления кораблестроения ВМФ позволила обеспечить вступление в строй до начала 1942 года 25 подводных лодок[254].

Не менее важную работу провел Л. М. Галлер по пополнению флотов боевыми катерами…..

Иванов В. Крейсер «Красный Крым».

Решение всех этих задач, которыми Л. М. Галлер занимался по должности замнаркома ВМФ, было и в 1941-м и в последующие военные года исключительно трудным: потребности флотов в ремонте кораблей, в том числе и получивших боевые повреждения, выросли неизмеримо. В то же время возможности, определяемые наличием судоремонтных и судостроительных заводов, доков и слипов, резко снизились. «В тяжелые годы войны, — вспоминает Н. Г. Кузнецов, — бросалась в глаза организованность Галлера, его исключительная работоспособность. В период временного отступления наших войск, когда судостроительная промышленность была свернута и ряд важных баз флотов был захвачен противником, действующие флоты требовали срочного ремонта многих кораблей и их материального обеспечения, а средств для этого явно не хватало. Несмотря на ограниченные судоремонтные возможности и тяжелые условия базирования, флоты были обеспечены всем необходимым для выполнения своих боевых задач. Сделать это, однако, было нелегко, и непредвиденные обстоятельства часто требовали творческого подхода к делу…»[268]

Родионов Игорь. Подводная лодка С-7 атакует транспорт.

Кроме творческого подхода не менее важно умело строить отношения с промышленностью. Наркомсудпром «свой» наркомат. Командные посты там занимали видные военно-морские специалисты, переведенные туда в предвоенные годы, — А. М. Редькин, И. Г. Миляшкин, М. В. Егоров. С ними все вопросы решались быстро. Но дизели для подводных лодок изготовляли заводы Наркомата танковой промышленности И. М. Залцмана, орудия, пулеметы, бомбометы глубинных бомб и торпедные аппараты — Наркомата вооружений Д. Ф. Устинова, снаряды и взрывчатые вещества для боевых зарядных отделений торпед, глубинных бомб и мин — Наркомата боеприпасов Б. Л. Ванникова.

Баранов Петр. В боевом походе.

И Лев Михайлович, хорошо зная многих наркомов и их заместителей с довоенных лет, а с иными установив отношения заново, вежливо, методично и с завидным упорством добивался максимального удовлетворения нужд ВМФ. Пожалуй, никто уже сейчас не расскажет, как решал он, казалось бы, безнадежные дела, по которым все уже (и не раз) получили вполне обоснованный отказ. Но Галлер добивался… …

В наращивании ударов по конвоям немалую роль сыграло применение радиолокаторов на торпедных катерах и в авиации — в разведывательной, торпедоносной и бомбардировочной. Наряду с американскими и английскими радиолокаторами на кораблях, катерах и самолетах устанавливалось все больше отечественных образцов, которые в 1944 году выпускались уже серийно. В организации разработки, производства и принятии на вооружение радиолокаторов Л. М. Галлер тесно сотрудничал с инженер-контр-адмиралом А. И. Бергом.

Родионов Игорь. Бой охотников.

Аксель Иванович, арестованный как «враг народа» в 1937 году вместе со многими сотрудниками своего НИИ, в начале войны вновь занялся наукой. В июле 1943 года он стал заместителем наркома электропромышленности и почти одновременно получил назначение в Совет по радиолокации, созданный при СНК. Как заместитель председателя Совета, А. И. Берг принимал деятельное участие в создании для ВМФ радиолокаторов различного назначения, оказывал помощь в налаживании выпуска радиолокаторов на заводах Наркомата электропромышленности. Галлер и Берг вместе пришли к выводу о необходимости иметь в ВМФ орган, который занялся бы руководством научно-исследовательскими разработками по морской радиолокации, контролировал освоение производства радиолокационной аппаратуры промышленностью и подготовку инженерных и офицерских кадров, обеспечивал эксплуатацию радиолокационной техники на кораблях, в авиации и частях флота. По представлению Галлера в 1943 году нарком ВМФ принял решение создать для этого в Управлении связи ВМФ отдел спецприборов. Начальником отдела стал капитан 1 ранга С. В. Архипов, в дальнейшем первый начальник радиотехнической службы ВМФ….(…))

Родионов Игорь. Гибель немецкой подлодки.

В 1943-1945гг. важным направлением работы была приемка кораблей от США и Англии. Все необходимые требования и документы по организации этой работы разработал Л.М. Галлер. Не упустил он и вопросов подготовки нашего личного состава в иностранных учебных центрах. Перелом в ходе войны выдвинул на повестку дня вопросы восстановления баз, судоремонтных заводов, восстановление кораблей. Новое строительство ограничивалось только катерами. Галлер постоянно настаивал на строительстве тральщиков, понимая серьёзность минной опасности. Его усилия позволили на всех наших морях своевременно приступить к тралению.

Родионов Игорь. Гибель немецкого миноносца.

На завершающем этапе войны Л.М. Галлер неоднократно обсуждал с Наркомом будущее отечественного флота. Он в это труднейшее время пытался найти новый ответ на старый вопрос, – «какой флот нужен стране»? Уже тогда он понял необходимость для СССР океанского флота. Галлер остался верен себе – он видел в перспективе сбалансированный флот, в составе которого обязательно должны быть авианосцы. В течение 1944г. Галлер постоянно возвращался к этой проблеме и к концу года был готов документ, легший в основу предложений для первой послевоенной кораблестроительной программы.

(Н. Г. Кузнецов приказал подготовить письмо в адрес ГКО, Сталину, в котором изложить предложения наркомата по плану военного кораблестроения на 1945–1947 годы и предложения по переводу заводов и институтов Наркомата судостроения в прежнее русло — на строительство флота.

15 октября нарком ВМФ направил Сталину письмо по военному кораблестроению в 1945–1947 годах[280]. Он предлагал в течение двух лет строить подводные лодки и легкие силы, достраивать легкие крейсера. Построить большое число тральщиков, чтобы обеспечить послевоенное траление. Нарком также просил вернуть НИИВК — Научно-исследовательский институт военного кораблестроения в состав ВМФ (после 1938 года институт вошел в Наркомсудпром). Сделав вывод, что строительство больших кораблей (линкоров, авианосцев, тяжелых крейсеров) в 1945–1947 годах невозможно, Н. Г. Кузнецов вместе с тем просил разрешить проектирование больших кораблей. Сталин незамедлительно рассмотрел предложения наркома. Было разрешено включить в план проектирование линкора, тяжелого крейсера и трех модификаций авианосцев — на 30, 45 и 60 тысяч тонн. Конструкторы начали работу…

Пузырьков Виктор. Черноморцы.

Над этим планом будущего Флота Л. М. Галлер работал ночами. А днем занимался решением всяческих вопросов по текущему строительству кораблей и подводных лодок. Промышленность набирала силу….А Лев Михайлович по-прежнему вершил все наркоматские дела и под очень многими важнейшими документами появлялась подпись: «За наркома ВМФ — Галлер». Вот и под планом строительства Большого флота на десятилетие Галлер поставил 25 августа 1945 года свою подпись: Н. Г. Кузнецов был на Дальнем Востоке. План прежде всего попал к Л. П. Берии — с 1944 года он был председателем Оперативного бюро СНК СССР и заместителем председателя СНК. По его указанию план пришлось несколько сократить. Лев Михайлович волновался: что скажет нарком, увидев это сокращение? Впрочем, план все равно был грандиозен, страна получит Большой флот, а за десять лет программа изменится не раз…(Сергей Зонин. АДМИРАЛ Л. М. ГАЛЛЕР))

КУКРЫНИКСЫ. Подписание акта о безоговорочной капитуляции Германии.

1945г. Победа! А работа Л.М. Галлера значительных изменений не претерпела. Совместные планы с Наркомом о строительстве нового мощного флота. Не все идет, как намечено. Есть противники строительства авианосцев. Парадоксально, но судостроители пробивали программу, которая не устраивала двух ведущих руководителей ВМФ.

Следовали раздел флотов, упразднение Наркомата ВМФ, сложности в отношениях с военно-политическим руководством страны. Всё это совершенно не соответствовало взглядам Галлера. Короткое время 1947-48гг. был начальником Военно-морской академии кораблестроения и вооружения им. Крылова, где пригодился огромный опыт работы в этой области.

Галлер ожидал и других ударов по ВМФ, не зная, что один из них придется по нему и его товарищам — адмиралам. Этот удар справедливо получил название «суд без чести».

Суд неправый, суд без чести…

Самсонов Марат Иванович (1925-2013) «Корабельный друг» 1987

12 февраля 1946 года КБФ был разделен на два флота — 4-й и 8-й ВМФ. Следствием всей этой истории было назначение И. С. Исакова с 11 февраля начальником Главного морского штаба. При этом он остался и первым заместителем наркома ВМФ. …начальник ГМШ адмирал С. Г. Кучеров назначается командующим Каспийской военной флотилией — явное понижение по службе.

В те дни, анализируя происшедшее, Лев Михайлович думал, что против наркома кто-то и зачем-то ведет нечестную игру, цель которой вызвать против него недовольство Сталина. И по всей видимости, Кузнецов проигрывает…

Уже 25 февраля был образован Наркомат Вооруженных Сил, а Наркомат ВМФ упразднен… С 15 марта того же года, с переименованием наркоматов в министерства, появилось Министерство Вооруженных Сил….. Пожалуй, началом проведения этой линии было подчинение Л. П. Берии в 1943 году особых отделов Красной Армии и Военно-Морского Флота. Это был принципиальный шаг: отныне ведомство Берии, а через него, разумеется, Сталин могли лучше контролировать армию и флот, их руководящие кадры.

Гринштейн Иосиф (1901-1975) «Моряк»

В марте 1946 года, т. е. в одно время с описываемыми выше событиями в ВМФ, маршала Г. К. Жукова переводят с поста главнокомандующего Группой советских войск и главноначальствующего советской военной администрации в Германии. Он назначается главнокомандующим Сухопутными войсками и заместителем министра Вооруженных Сил. Но ненадолго — уже в июле командует войсками Одесского военного округа. И тогда же, в марте, министром Вооруженных Сил становится Н. А. Булганин. Ему присваивается звание генерала армии, а через год бывший председатель Моссовета и правления Госбанка, в войну член военных советов фронтов, получает полководческое звание Маршала Советского Союза.

Казалось, что с упразднением Наркомата ВМФ ничего не изменилось. Так же как и раньше, работал Главный штаб, управления ВМС, которыми руководил заместитель главнокомандующего ВМС по кораблестроению и вооружению Л. М. Галлер. Труднее приходилось главкому ВМФ Н. Г. Кузнецову. Многие вопросы, которые он раньше решал, обращаясь в правительство, требовали теперь предварительного рассмотрения министра Вооруженных Сил или его заместителей. Однако нужная работа на флотах шла, а утвержденный Верховным Советом Закон о пятилетнем плане восстановления и развития народного хозяйства СССР на 1946–1950 гг. гласил: «Увеличить судостроение в 1950 г. вдвое по сравнению с 1940 г. Обеспечить строительство сильного и могучего флота».

Кривоногов Петр Александрович (1911-1967) «Полный вперед!» 1962

Осенью сорок шестого Лев Михайлович взял отпуск — впервые за довоенные и военные годы. Поехал на Юг, в Кисловодск, в санаторий, как рекомендовали врачи. Настоял главком, чуть ли не приказал. Заботливый адъютант Н. Д. Выжеватов толково разместил в купе вещи, принес несколько стаканов чая («Все выпьем, Лев Михайлович, еще не хватит!»), вынул пакет с вкуснейшими пирожками, испеченными женой-мастерицей….

Свое 63-летие Лев Михайлович отпраздновал еще в Москве — с сестрами, с приехавшим по этому случаю из Ленинграда В. А. Белли. А в начале 1947 года и он, и Николай Герасимович были уже в Ленинграде.

Неледва Галина Александровна (Украина, 1938) «Матросы учатся» 1965

С 17 января 1947 года в обязанности главкома ВМС вступил адмирал И. С. Юмашев. Дела замглавкома по кораблестроению и вооружению у Льва Михайловича принял вице-адмирал П. С. Абанькин, бывший заместитель главкома по кадрам. Начальником Главного морского штаба стал адмирал А. Г. Головко, впрочем, уже давно бывший им фактически. Иван Степанович Исаков остался первым заместителем главкома ВМС. Довольно скоро, в 1947 году, появилась его статья об авианосцах, как «о плавающих гробах…».

Что послужило причиной снятия Н. Г. Кузнецова с поста главкома ВМС и назначения начальником Управления военно-морских учебных заведений, а Л. М. Галлера — начальником Военно-морской академии кораблестроения и вооружения имени А. Н. Крылова в конце 1946 года?

Возможно, сыграла свою роль и конфликтная ситуация в отношениях ВМС и Минсудпрома, обращения «наверх» министра И. И. Носенко с жалобами на неуступчивость главкома Н. Г. Кузнецова и его заместителя Л. М. Галлера в вопросах кораблестроения. После снятия их с должности во многом все пошло так, как хотел Минсудпром — по пути наименьшего сопротивления. В 1951 году, снова став министром ВМФ, Н. Г. Кузнецов направил доклад правительству: «В нем я писал, какие крупные недостатки у нас существуют в судостроении, на что расходуются миллиарды. Все это было похоронено в кулуарах Булганина»….

Шибаев Юрий Николаевич (1930-1986) «В суровый поход» 1977

Переезд из Москвы в семье Галлеров воспринимают по-разному. Сестры довольны, даже в восторге от возвращения в Ленинград. Правда, Петроградская сторона им внове, вся жизнь прошла поблизости от Невского, но, в конце концов, это не беда. А вот у Льва Михайловича на душе смутно. Нет, он понимает, конечно, что нельзя вечно быть заместителем главкома, рано или поздно придется уходить па покой. Но жаль, что его сменил П. С. Абанькин, человек недалекий…

Руководить недавно образованной академией не тек-то просто, предстоит много работы: проверить программы кафедр, поговорить со слушателями — то ли и так ли читают, самому побывать на лекциях и практических занятиях, убедиться в том, что научные исследования идут должным образом и в правильном, нужном флоту направлении.

Лев Михайлович все больше втягивался в дела своей академии. Появились планы существенной перестройки ее работы, установления более тесных связей и кафедр и слушателей с научно-исследовательскими институтами ВМС и системы Академии наук, конструкторскими организациями. Иногда он встречался с В. А. Алафузовым,….

В октябрьские праздники Льву Михайловичу позвонили в академию от главкома: утром 10 ноября быть в Москве. Выяснилось, что одновременно вызваны Н. Г. Кузнецов, В. А. Алафузов и Г. А. Степанов, заместитель Кузнецова. Выехали вместе на «Красной стреле». Н. Г. Кузнецов вспоминает: «9 ноября 1947 года мы вместе с ним (с Галлером. — С. З.) ехали в одном поезде по вызову главкома в Москву. „Что бы такое могло быть?“ — спрашивал он меня, нервно причесывая по привычке свои усики. А я сам ничего не знал. Только из намеков по телефону мы знали, что дело касается каких-то передач Главным штабом то ли чертежей, то ли описаний наших торпед англичанам во время войны»[297].

Юность флота на крейсере «Аврора».

На Ленинградском вокзале их ожидали автомашины, поехали на Козловский. Здесь узнали: будет следствие, которое имеет целью выявить, не переступили ли они положенные пределы служебного долга, передавая в годы войны ту или иную информацию иностранным представителям. Каждому уже выделен следователь. И начался допросный марафон, растянувшийся на два месяца. Адмирал флота Н. Г. Кузнецов и адмирал Л. М. Галлер, адмирал В. А. Алафузов и вице-адмирал Г. А. Степанов — кто вы, подсудимые? Но ведь не взяты под стражу и вольны после затемно заканчивающегося допроса выйти за проходную, ночевать где угодно, лишь бы к подъему флага быть снова в отведенной каждому (следователю каждого?) комнате.

Групповой портрет на боевых учениях. Художник В. А. Печатин. 1977 г.

Всех четырех следователи допрашивали по единой, видимо заранее утвержденной, схеме, спрашивали по специальному и тоже одинаковому вопроснику. И в первые же дни им стало ясно, откуда тянет гарью… Адмиралы могли свободно общаться во время перерывов на еду и после окончания, так сказать, рабочего дня. Но всех по одному и тому же вопросу допрашивали одновременно. Поэтому как-то согласовать ответы было невозможно. Но они быстро поняли: им явно шьют дело, причем дело, имеющее политическую окраску. Вспомнили про историю с биологами Н. Г. Клюевой и Г. И. Роскиным. Казалось бы, биология и Военно-Морской Флот — что общего?.. Но Лев Михайлович сказал, размешивая ложечкой сахар в стакане: «Товарищи, общее есть — связь с иностранцами. Тут и так называемое преклонение, и раболепие, и все прочее. Будьте готовы…» Но никто не хотел в это поверить.

Бибиков Виктор Сергеевич (1903-1973) «На учениях» 1962

Похоже, что гнусное дело, состряпанное против тех, кто готовил к войне и с честью провел ВМФ сквозь тяжкие ее годы к славному Дню Победы, началось с доноса, вышедшего из стен Научно-исследовательского института Минно-торпедного управления ВМС. Донос капитана 1 ранга В. А. Алферова попал к Берии и Булганину. Сам ли Алферов решил сообщить «куда надо», что передача союзникам торпеды высотного торпедометания «45–36 ABA» нанесла серьезный ущерб мощи Родины? Быть может, его кто-то умело спровоцировал, подтолкнул на бесчестный поступок? Или сыграл свою роль разгорающийся шабаш борцов «с безродным космополитизмом»? Так или иначе, но донос поступил. …. допрашивала адмиралов уже не только по торпеде «45–36 ABA», но и по передаче союзникам документации по артиллерийскому вооружению кораблей, дистанционной 130-мм гранаты, некоторых навигационных карт и… акустической торпеды с потопленной в 1944 году в Финском заливе немецкой подводной лодки «U-250».

Все перечисленное было действительно передано военно-морским миссиям союзников. Чем же это было вызвано? Еще 30 сентября 1942 года нарком иностранных дел В. М. Молотов направил послу Великобритании Арчибальду К. Керру письмо с текстом соглашения об обмене между СССР и его страной информацией, относящейся к «предметам вооружения»[298].

Бибиков Виктор Сергеевич (1903-1973) «Возвращение из похода» 1960

Лишь малая часть из предъявленных обвинений в ходе следствия и суда была снята. Так, выяснилось, что переданная американцам карта Шумушира и Парамушира (северных остров Курил) с частью южной оконечности Камчатки составлена на основании дореволюционных русских и японских карт. Да и до 1944 года на юго-восточном берегу Камчатки японцы имели рыболовецкую концессию и плавали в этом районе беспрепятственно. Таким образом, ничего секретного в карте не было. Повисло в воздухе и обвинение в передаче союзникам карты Севастополя. Н. Г. Кузнецов объяснил, что карту союзникам передать было необходимо, так как в 1944 году, в период Ялтинской конференции, в Севастополь приходили их корабли. Кроме того, была передана карта специального издания, на которой отсутствовали береговые объекты. Показания Н. Г. Кузнецова спокойно и аргументированно подтвердил начальник Гидрографического управления ВМФ контр-адмирал Я. Я. Лапушкин, превосходный штурман и достойный человек.

Лев Михайлович Галлер обвинялся в передаче «за границу» торпеды «45–36 ABA» и немецкой акустической торпеды, документации по артиллерийскому вооружению; обвинение по части карт ему не предъявлялось. Итоговый документ следствия, представляющий собой ответы на предъявленные обвинения, Галлер подписал 29 декабря 1947 года[303]. Показания Галлера строго логичны, подробны и аргументированны, их отличает высокий профессионализм. Как и Н. Г. Кузнецов, он отметил, что передачу бывшим союзникам всего, о чем идет речь, нельзя рассматривать в отрыве от того, что мы получили. А получили мы много больше, чем отдали. Особенно с учетом поставок по ленд-лизу… …

Подводные лодки на Кронштадском рейде. 1963 г. Художник К. Г. Молтенинов

Однако Галлер пытался объяснить следователю другое: ничто не вечно; то, что сегодня ново, завтра устарело. Торпеда высотного торпедометания «45–36 ABA» обладает низкими тактико-техническими характеристиками: малая скорость падения на парашюте позволяет конвою или отдельным кораблям выйти из зоны ее действия, большая глубина, на которую она опускается, попав в воду, ограничивает район ее применения. Поэтому «45–30 AВA» в годы войны использовалась мало. Более половины торпед высотного торпедометания переделали для низкого, которое применялось нашей торпедоносной авиацией. Серьезные недостатки торпеды «45–36 ABA» заставили ускоренно разрабатывать новый образец торпеды для высотного торпедометания, испытания ее начинаются… Наконец, просто нельзя было не дать союзникам то, что они просили!

Плакат «Да здравствует непобедимая Красная армия и могучий Военно-морской флот СССР!»

Тем более что это позволяло, в свою очередь, просить англичан немедленно сообщить имеющиеся у них данные по немецким самонаводящимся акустическим торпедам, которые противник начал широко применять в 1943 году на Севере: гибли наши корабли! После передачи «45–36 ABA» от англичан нами были получены «фоксеры» — акустические охранители кораблей, тактико-технические характеристики немецкой акустической торпеды и ее чертежи, образец немецкой злектроторпеды, послужившей основой для акустической. Британское Адмиралтейство передало нам также рекомендации по методам уклонения кораблей от акустических торпед. Все это в той или иной море помогло более эффективно бороться с новым оружием противника.

Так же подробно Лев Михайлович объяснил следователю, что подобно тому как в Минно-торпедном управлении всесторонне обсудили возможность передачи союзникам торпеды, в Артиллерийском управлении, принимая решение по своей части, все взвесили. «Я считаю, — показал Галлер, и это записано в протоколе допроса, — что… передача (документации по морской артиллерии. — С. З.) не должна была нарушить интересов СССР, так как уже в течение Великой Отечественной войны было приступлено к проектированию и разработке более современных образцов»[304].

Советский плакат Да здравствует военно-морской флот Советского Союза

Однако последовал очередной вопрос из апробированного заранее списка: «Какой ущерб нанесен боевой мощи ВМС передачей иностранцам торпедного вооружения и документации по артиллерийскому вооружению?» И снова Лев Михайлович объяснял, почему требовалось чем-то поделиться с бывшими союзниками, снова говорил, что получили больше, чем дали.

В протоколе зафиксирован четкий ответ Галлера: «Считаю, что передачей описаний, альбомов и чертежей по артиллерии боевой мощи СССР значительного ущерба нанесено не было…Передачей документации и торпеды „45–36 ABA“ был нанесен ущерб, но незначительный, так как в Великой Отечественной войне она использовалась в весьма ограниченных размерах и в войне будущего безусловно использована не будет…»[305]….
Но вновь Льву Михайловичу следует вопрос из перечня: «Кто является основным виновником по передаче… торпеды и документов по артиллерийскому вооружению?» Смог ли оценить следователь все благородство последовавшего ответа? Мы — можем… «…Имею возможность установить лишь мое личное участие…»[306] — сказал Л. М. Галлер. Он не желал ни на кого ссылаться, перекладывать, хотя бы частично, ответственность на подчиненных, на бывшего наркома или бывшего начальника ГМШ. «Имею возможность установить лишь мое личное участие!» Такой ответ, по всей видимости, вызвал неудовольствие. На полях допросного листа кто-то из состава суда оставил для истории маргиналии: «Ответ не прямой». Нет, именно прямой, благородный ответ…

День Военно-Морского Флота открытка — да здравствуют военные моряки СССР.

И вот пришла очередь последнего вопроса. Последнего по счету, а по значимости для следствия и суда, может быть, и первого. Вопроса, в ответе на который следовало проявить свою слепую, нерассуждающую преданность «линии партии», полное согласие с последними, 1946–1947 годов, идеологическими постановлениями сталинского ЦК ВКП(б). Предоставлялась тут возможность заняться самобичеванием и столь распространенным с 30-х годов «признанием ошибок». Вот этот вопрос: «Какую политическую оценку Вы даете этим фактам (т. е. передаче союзникам перечисленного выше. — С. З.) в свете указаний ЦК ВКП(б) по делу Клюевой и Роскина?»

Большая приборка. Баранов Пётр Иванович. 1950-е

Л. М. Галлер ответил с достоинством: «Изучение письма Центрального Комитета партии по делу Клюевой и Роскина приводит к основному выводу, что было бы лучше (курсив автора. — С. З.), если бы передача торпедного вооружения и документации по артиллерии не имели бы места или, во всяком случае, производились бы с большей осмотрительностью и должным оформлением. Вместе с тем необходимо учитывать, что значительное количество полученного от бывших союзников вооружения и техники в то время представляло собою несомненную ценность, послужившую по имевшей место обстановке на пользу Советскому Союзу».

Несколько иначе в тот же день ответил на этот вопрос Н. Г. Кузнецов: «Сравнивая совершенные поступки с делом Клюевой и Роскина, нужно сказать, что принципиально это одного и того же порядка поступки, исходящие из преклонения перед заграницей, но еще более ярко ощутимые в современной международной обстановке. Разница заключается в том, что эти поступки совершены не в погоне за чьим-либо личным интересом, а в обстановке работы и желания лучше сделать для Военно-Морских Сил.

Емельянов Владимир Александрович (Россия, 1937) «Политзанятия на Балтийском флоте» 1976

Политическая оценка, данная ЦК ВКП(б) по делу Клюевой и Роскина, правильна и в отношении этого факта»[308]. Не знал, конечно, Николай Герасимович, что и Н. Г. Клюева и С. Г. Роскин не имели «личного интереса», передавая В. В. Парину рукопись труда о своих исследованиях. Он верил постановлению ЦК. Отсюда и разница в тональности ответов на один и тот же вопрос представителей двух поколений военачальников ВМФ. Для Галлера этот вопрос — глупость, как и все «дело» биологов. Он не понимает, почему нужно скрывать, если найдено лекарство от страшной болезни.

В своей оценке возможного ущерба при передаче высотной торпеды и документации по артиллерии Л. М. Галлер был убежден. Однако попросил привлечь в качестве свидетелей защиты начальника Минно-торпедного управления Н. И. Шибаева и начальника Артиллерийского управления контр-адмирала В. А. Егорова. Специалисты высокого класса, думал Лев Михайлович, подтвердят им сказанное. Ведь именно с Шибаевым и Егоровым обсуждал он целесообразность и возможность передачи торпеды «45–36 ABA» и документации по артиллерии, именно под руководством Егорова составляли перечень артиллерийских систем, документацию которых возможно передать. Подтвердят они и то, что на смену этим образцам оружия пришли или идут новые, более совершенные. И Лев Михайлович не ошибся. Н. И. Шибаев не только почти слово в слово повторил им сказанное, но и доложил следствию, что шесть торпед «45–36 ABA» в полном комплекте — с парашютами и боевыми зарядными отделениями в 1942 году попали в руки немцев при оставлении нами Севастополя.

Концерт на корабле. Баранов Пётр Иванович. 1954

Таким образом, их секретность была утрачена задолго до передачи союзникам. Пояснил Шибаев суду и что, собственно, торпеда «45–36 ABA» секретности не представляла — была так называемой «фиумской», т. е. итальянской, изготовлявшейся по закупленной в свое время за рубежом технической документации[309].

И Егоров показал, что полученная от союзников документация по артиллерии более обширна, чем переданная. Кроме того, по переданной его управлением документации нельзя изготовить орудия или установить их тактико-технические характеристики. Он также сообщил, что в ходе войны на Балтике и Черном море немцам удалось захватить как военные трофеи все те орудия, документацию которых получили от нас союзники.

Терещенко Николай Иванович (1924 — 2005) «Будь зорким, моряк!» 1952

Н. И. Шибаев и В. А. Егоров выступали как главные свидетели защиты. Имелись, однако, и свидетели обвинения: по торпеде «45–36 ABA» их возглавлял капитан 1 ранга В. А. Алферов, по артиллерийской документации — контр-адмирал В. В. Чистосердов, начальник факультета Военно-морской академии кораблестроения и вооружения имени А. Н. Крылова. И они, и эксперты усердно доказывали, что военной мощи Военно-Морских Сил передачей бывшим союзникам торпеды и артиллерийской документации в 1943–1944 годах нанесен серьезный ущерб.

Еще до начала суда, не выдержав давления следствия, отказались, увы, от первоначальных показаний и свидетели защиты. За исключением спешно снятого с должности Шибаева… Таким образом, все свидетели защиты и свидетели обвинения, эксперты, привлеченные судом, дружно поддержали обвинение… Следователь предъявил Л. М. Галлеру новые, измененные показания заместителя начальника Минно-торпедного управления контр-адмирала К. И. Сокольского, контр-адмирала В. В. Чистосердова, показания экспертов — председателя НТК вице-адмирала М, И. Акулина, главного артиллериста ВМФ контр-адмирала А. А. Сагояна и некоторых других. Все они были ознакомлены с показаниями Л. М. Галлера, но никто уже не поддерживал его… Это был страшный удар для Льва Михайловича.

Терещенко Николай Иванович (1924 — 2005) плакат«Неустанно повышайте военные
и политические знания, крепите оборонную мощь Советского государства!» 1952

Ведь он многие годы знал этих людей, доверял. Он верил в их высокий профессионализм, помогал продвижению по служебной лестнице — они были того достойны. Но одной лишь возможности служебных неприятностей оказалось достаточно для того, чтобы дать показания против бывшего руководства ВМФ, а тем самым против истины. Что ж, не в пример И. И. Шибаеву, они сохранили (а кто и приумножил) и должности, и звания…

11 января 1948 года, накануне первого заседания «суда чести», Галлер дал дополнительные объяснения. Вот что он написал: «…взвешивая события 1944 года, я признаю, что давал заключение о возможности передачи, я поступил неправильно и допустил политическую ошибку (курсив автора. — С. З.), тем более что система высотного торпедометания не была снята с вооружения… Считаю, что допустил ошибку, не убедившись в наличии соответствующего разрешения на производство передачи…Я прошу принять во внимание, что, принимая решение по заключению о возможности передачи системы („45–36 ABA“. — С. З.), я считал, что предлагаемый мною вывод в то время являлся наиболее правильным, сулившим выгоды и преимущества для ВС СССР…Обобщая… докладываю: а) считаю, что передачей описаний и альбомов чертежей по артиллерии СССР был нанесен ущерб, несмотря на то что образцы этих систем в разное время попали в руки противника; б) передачей документации торпеды „45–36 ABA“ был нанесен ущерб, несмотря на то что в Великой Отечественной войне она использовалась в ограниченных размерах»[310].

У карты Родины. П.И. Баранов. 1950-е

Но никаких новых виновников «преступления» Галлер не назвал: «По вопросу кого я считаю основным виновником по передаче: а) торпеды „45–36 АБА“ и б) документации по артиллерии — имею возможность установить лишь мое личное участие в этих передачах. Теперь, анализируя происшедшее в 1943—44 годах, я прихожу к выводу, что с моей стороны не были приняты все меры, чтобы, путем соответствующей постановки вопроса, не допустить передачи или, при наличии особых оснований, провести ее с большей осмотрительностью и соответствующим документальным оформлением»[311].

Никто из адмиралов, вначале подследственных, потом — подсудимых, кроме Галлера, не признавался в «политической ошибке». Следствие закончилось. 19 декабря 1947 года сам Сталин подписал постановление Совета Министров СССР о предании суду бывшего руководства ВМФ.

Жабский Владимир Филиппович (Россия, 1931-2005) «Мы труд и мир отчизны бережём» 1978

Состав «суда чести» был назначен приказом Министра Вооруженных Сил Н. А. Булганина. Председатель суда маршал Л. А. Говоров — главный инспектор Министерства ВС СССР, члены: генерал армии В. А. Захаров — начальник Военной академии Генштаба; генерал-полковник Ф. И. Голиков — начальник Главного управления кадров Министерства ВС СССР; адмирал Г. И. Левченко — заместитель ГК ВМС; вице-адмирал П. С. Абанькин — заместитель ГК ВМС; вице-адмирал Н. М. Харламов — заместитель начальника Генштаба по ВМС, вице-адмирал Н. М. Кулаков — член Военного совета, заместитель ГК ВМС по политчасти. Первое заседание суда в заполненном офицерами и адмиралами зале на Козловском утром 12 января 1948 года открыл маршал Л. Л. Говоров, объявив, что будет слушаться дело по обвинению в совершенных «антигосударственных и антипатриотических поступках»[312]. Н. М. Харламов зачитал обвинительное заключение….

Вслед за Голиковым серию вопросов с приправой из политической демагогии задал Кулаков, вновь пытаясь добиться от Льва Михайловича признания исключительных достоинств переданной торпеды, непреходящей ценности оказавшейся у англичан документации по артиллерии. Но Лев Михайлович лишь повторил свои показания: да, ущерб передачей нанесен. И сказал еще об одном, о чем решил довести до сведения суда еще накануне. Сказал о Н. И. Шибаеве… По вопросам следователя Галлер понял: на начальника МТУ следствие обозлено (и, наверное, не только следствие). Не дает нужных показаний против обвиняемых! Значит, нужно его спасать, выводить как-то из-под удара. И Лев Михайлович заявил: «Я должен доложить, что… имеется доклад бывшего начальника МТУ контр-адмирала Шибаева, в котором он дает высокую оценку этого оружия. Таким образом, получается несоответствие между моим заключением и мнением начальника МТУ…» [315] Сказано понятно: Шибаев не виноват в передаче торпеды — он ее ценил, а я, Галлер, принял решение вопреки.

Боим (Бойм) Соломон Самсонович (РОССИЯ 1899-1978) На практике 1950

Наверное, это заявление Галлера помогло Шибаеву, но когда начался допрос свидетелей, от «атак» не избавило. Первым Шибаеву задал вопрос Голиков: «Можете ли привести случаи, когда адмирал Галлер принуждал вас дать информацию англичанам и американцам?» «Нет, не могу»[316], — ответил Шибаев и стоял на своем, несмотря на грубый нажим со стороны Голикова и Харламова. Не удалось суду добиться от него показаний против Галлера…

Н. И. Шибаев любил и глубоко уважал Льва Михайловича. Адмирал Л. А. Владимирский рассказывал, что и через годы у этого сурового, совсем не сентиментального человека выступали на глазах слезы, когда он вспоминал Галлера и «Шемякин суд» (так определил его Н. И. Шибаев). Он же назвал «цепным псом» другого свидетеля — В. И. Алферова, жаждавшего, в первую очередь, крови Н. Г. Кузнецова. Алферовым, похоже, не были забыты процессы 1937–1938 годов, и он делал все, что мог, пытаясь соединить, связать январь 1948 года с тем ужасным прошлым…

Соломон Самсонович Бойм (РОССИЯ 1899-1978) Нахимов кадетов на крейсер Аврора 1950

…Потом, разделавшись с Алафузовым, стаей напали на Степанова — и он, будучи командующим Беломорской флотилией, а затем исполняя обязанности начальника ГМШ, оказывается, «преклонялся перед иностранцами». Председатель суда маршал Говоров даже бросил ему опаснейшее обвинение: «Вы… угодничали перед представителями иностранной разведки, позволяли им получать сведения, которые нанесли урон нашей мощи и нанесли серьезный ущерб государству…»…

Последним суд допрашивал Н. Г. Кузнецова. И вновь, как на следствии, адмирал флота объяснял, отвечал на оскорбительные вопросы… Но его не понимали или не желали понять. Маршал Говоров отверг тезис о том, что только полученное от американцев по ленд-лизу многократно перекрывает го, что было передано нами. «За ленд-лиз было заплачено кровью!» — сказал он. Так и осталось обвинение в передаче англичанам трофейной акустической торпеды с потопленной «U-250». Не помогли никакие доводы: не желали судьи знать о долге перед союзниками, о том, что через несколько месяцев, после того как эти торпеды оказались у нас, в сорок пятом, союзники захватили их образцы на территории Германии.

Боим Соломон Самсонович (1899, Курская губерния – 1978, Москва) Юнга 1946

Председатель суда маршал Л. А. Говоров объявляет об окончании следствия. Он говорит, что суду ясен ущерб, нанесенный Советскому государству передачей иностранным миссиям документации по артиллерии и торпедному оружию, даже не упоминает, что секретность переданного была утрачена в ходе войны. Впрочем, если сказать об этом, то все обвинение станет безосновательным. «Следствие по делу об антипатриотических и антигосударственных поступках обвиняемых Кузнецова, Галлера, Алафузова и Степанова считаю законченным»[321], — подводит он итог и объявляет десятиминутный перерыв. Теперь на очереди следующие действия фарса: последнее слово подсудимых, речь обвинителя вице-адмирала Н. М. Кулакова и, наконец, вынесение судом приговора.

Члены суда чести в последний раз занимают свои места. Один за другим поднимаются подсудимые, чтобы произнести последнее слово. Первым вызывают Галлера. Он встает, приглаживая усы. Сидящим в зале кажется, что адмирал совершенно спокоен: говорит, как всегда, внятно и громко, ни одного сбоя, повтора. «Я проявил политическую близорукость, не учел политической обстановки и политического значения передачи документации, вооружения нашего советского проектирования и советского изготовления. За все это я подлежу законной ответственности»…

Соломон Самсонович Бойм (РОССИЯ 1899-1978) Свободный час на доке. 1948

Вслед за ним произносят последнее слово В. А. Алафузов и Г. А. Степанов. Последним — Н. Г. Кузнецов. Голос его вздрагивает, когда он говорит, что так или иначе, но он привел своих подчиненных на скамью подсудимых[323]. Лев Михайлович с тревогой смотрит на своего наркома — смертельно бледен, голос сел. Нелегко дались эти дни Николаю Герасимовичу. Впрочем, и Лев Михайлович чувствует, как неведомая сила сжимает сердце. А в зале такая мертвая тишина, что, кажется, слышно биение сердец…

На трибуну поднимается обвинитель Н. М. Кулаков. Звучно, с пафосом произносит он стандартные слова о гениальном полководце и вожде, о славных достижениях на пути построения социализма.

Боим (Бойм) Соломон Самсонович (РОССИЯ 1899-1978) Тельняшка 1953

«Мы обвиняем адмирала флота Кузнецова, — продолжает он, — в том, что, преклоняясь перед иностранщиной, барски-пренебрежительно относясь к интересам Советского государства, не вникая в существо дела, он самовольно, без ведома Советского правительства, разрешил передачу английским и американским миссиям ряда ценных секретных сведений об отечественном вооружении, составляющем государственную тайну и приоритет советского ВМФ в области высотного торпедометания и артиллерийского вооружения… Мы обвиняем адмиралов Галлера, Алафузова и Степанова в том, что, раболепствуя перед иностранщиной, они поступились интересами нашей Родины…нанесли серьезный ущерб нашему государству и боевой мощи Советского ВМФ»[324]….«Адмирал Галлер… раболепствуя перед заграницей, забыв о чести и совести советского адмирала, беспечно относился к своему служебному долгу…»…Адмиралы-подсудимые уходят в комнату, примыкающую к залу, курят.

Проходит несколько часов, и вновь заполнен зал, суд занимает места. Маршал Говоров зачитывает постановление суда: «…признавая виновность адмирала флота Кузнецова Н. Г., адмирала Алафузова В. А., вице-адмирала Степанова Г. А. и адмирала Галлера Л. М. по настоящему делу полностью доказанной и считая… что все обвиняемые своими действиями нанесли большой ущерб боевой мощи Военно-Морского Флота и тем самым, по существу, совершили тяжкое преступление против нашей Родины, постановляет: ходатайствовать перед Советом Министров СССР о предании… виновных в передаче иностранным разведкам материалов, составляющих государственную тайну, суду Военной коллегии Верховного суда Союза ССР»

Соломон Самсонович Бойм (РОССИЯ 1899-1978) Прибытие Суворова кадетов, чтобы встретиться с Нахимов кадетов , 1950

На следующий день адмиралы в последний раз встретились на Козловском. Поговорили, попытались предположить, что с ними будет дальше. Предстоящая встреча с В. В. Ульрихом не обещала ничего хорошего. «В тех условиях ничего не оставалось, как написать формальное письмо в высшую инстанцию и покориться судьбе»[328], — вспоминал в 60-е годы Н. Г. Кузнецов. Письма они передали…

Письмо Л. М. Галлера сохранилось[329]. Оно адресовано председателю Совета Министров И. В. Сталину и министру Вооруженных Сил маршалу Н. А. Булганину. «Сам того не желая, я совершил крупные политические ошибки и неправильные поступки», — писал в нем Галлер. И здесь он не поступился своими представлениями о чести. В письме нет явно требуемых моментом признаний в «низкопоклонстве» и «раболепии», «преклонении перед иностранщиной». «Мне шестьдесят пятый год, но я еще чувствую в себе достаточно силы на выполнение заданий, которые мне будут поручены, и прошу Ваших указаний предоставить мне эту возможность». Так закончил Лев Михайлович. Письмо действия не возымело… А руководство ВМС в те дни не обратилось к Сталину с просьбой об облегчении судьбы осужденных адмиралов. Более того, им спешно писали негативные характеристики и аттестации. Так, П. С. Абанькин в аттестации на Л. М. Галлера указывал, что он «в руководстве с подчиненными не имеет твердости, там, где нужно потребовать, приказать и даже наказать, допускает уговоры», и, наконец, «являясь односторонним специалистом, мало уделял внимания своему политическому образованию»…

«13 февраля, — вспоминает Н. Г. Кузнецов, — нас предупредили, что к 9 часам утра надлежит быть в кабинете одного из зам. главкома… Нам было предложено отправиться в Военную коллегию Верховного суда на Никольской улице. В большой машине „ЗИС-110“ мы подкатили к парадному входу, стараясь внешне казаться спокойными»[331].

Малик Леонид Ананьевич (1913-1992) «Матросы с гвардейской»

Лев Михайлович ожидал, что немедленно возьмут под стражу. Но их провели в обычную комнату и стали по очереди вызывать на допрос в небольшой зал. Вопросы были уже привычными — теми же, на которые отвечали в декабре — январе. И Галлер не добавил ничего нового. Ему показалось, что члены коллегии и сам Ульрих, полный, небольшого роста человек с невыразительным, каким-то стертым лицом, ничего нового и не пытаются уяснить. Быть может, им достаточно того, что «раскрыл» суд чести: передачи иностранным разведкам материалов, составляющих государственную тайну? Это уже тянет на расстрел…

«Никто не ссылался на соседа, и каждый готов был принять на себя полную ответственность, — вспоминает о допросе на Военной коллегии Н. Г. Кузнецов. — …Вежливое, на первый взгляд, приглашение нас в это учреждение и предоставление нам отдельной комнаты с питанием к вечеру стало принимать иной оборот. Чьи-то попытки позвонить по телефону были пресечены.

Желание кого-то выйти хотя бы на 5—10 минут из помещения не было удовлетворено»[332]. Допрос закончился уже к полудню: в ведомстве Ульриха все делали быстро.

Боим Соломон Самсонович (1899, Курская губерния – 1978, Москва) Сигнальщик 1946

Адмиралы сидели в комнате, томительно тянулось время. «…Около 2-х часов ночи нас по очереди стали вызывать в зал заседаний и расставлять по новому порядку — Алафузов, Степанов, Галлер, Кузнецов, с приставленными по бокам часовыми. Все старались быть спокойными, но нервы находились на пределе»[333], — пишет Н. Г. Кузнецов. Он же вспоминает, что надеялся на условное осуждение: «Ведь дико осуждать людей, только что прошедших всю войну, даже если они ошиблись. Но нет, в то время действовали какие-то другие законы»[334].

Надеялся ли на это же Галлер?…Его даже удивило малое число лет, на которые они были осуждены: ему четыре года, Алафузову и Степанову по десять. Почему различие в сроках? Он не понимал. А вот Николай Герасимович освобожден, лишь снижен в звании до контр-адмирала. …

Потом была тюрьма в Казани. Лев Михайлович болел, лежал в тюремной больнице. Долго не было писем от сестер, видимо, не знали адреса. Сохранилась открытка, посланная Львом Михайловичем из тюрьмы В. В. Чистозвонову. «Уважаемый Владимир Васильевич! 22 октября был очень обрадован Вашим письмом, посылкой и подарком. В условиях моего пребывания получение таких продуктов представляет собой исключительную ценность. В этой обстановке. Я себя чувствую значительно лучше, надеюсь, скоро вполне выздоровею. Прошу передать Вашей семье мою большую благодарность за внимание…Я с удовольствием вспоминаю нашу совместную службу во флоте. Благодарю за Ваше предложение воспользоваться в случае необходимости гостеприимством Вашей семьи. С искренним уважением, Ваш Л. Галлер. 23 октября 1948 года». Это последняя записка от Л. М. Галлера, ныне известная…

Смирнов Вячеслав Семенович (1937) «Прощание славянки» серия «Подводники Заполярья»

Надежды Льва Михайловича на выздоровление не оправдались. Он подолгу болел, было плохо с сердцем. Он умер в тюрьме в Казани 12 июля 1950 года. Могила его не найдена…

По ходатайству министра ВМФ адмирала флота Н. Г. Кузнецова в 1953 году были освобождены и восстановлены в воинских званиях осужденные вместе с Л. М. Галлером адмиралы — В. А. Алафузов и Г. А. Степанов. Постановлением Совета Министров № 1254-504 от 13 мая 1953 года был посмертно восстановлен в звании адмирала и Лев Михайлович Галлер. И вот парадокс: постановление подписал тот самый Н. А. Булганин, подпись которого стояла под приказом министра обороны Вооруженных Сил от 3 марта 1948 года об увольнении разжалованного Л. М. Галлера «из кадров Вооруженных Сил СССР»… (Сергей Зонин. АДМИРАЛ Л. М. ГАЛЛЕР))

Кузьмин Николай Афанасьевич (1920-2002) «Прощайте, скалистые горы» 1982

Завершая разговор о Льве Михайловиче Галлере, следует помнить, что талантом и самоотверженным трудом этого человека к 1941г. был создан ВМФ СССР, с честью выполнивший свой долг перед Родиной. Многое он успел и после войны сделать для ВМФ. Заслуги его отмечены 3 орденами Ленина, 4 орденами Красного Знамени, 2 орденами Ушакова 1-й степени, орденом Красной Звезды и многими медалями.

Парадокс нашей памяти состоит в том, что имена некоторых людей, судивших Л.М. Галлера судом без чести, уже давно присвоены боевым кораблям ВМФ. Настала пора, празднуя 100-летие Н.Г. Кузнецова, вспомнить его соратника и единомышленника всю жизнь отдавшего нашему флоту, решить вопрос о присвоении его имени одному из крупных кораблей.

***

(«Донос» капитана Алферова — сигнал капитана первого ранга В. АЛФЕРОВА, «капнувшего» наверх, что в годы войны с ведома руководства ВМФ англичанам был передан образец изобретенной им парашютной торпедыС Алферовым судьба сведет еще не раз. Только совсем недавно открылось, что это был за человек, и, кстати, поясняет, почему «дело четырех адмиралов» пока недоступно.

Оказывается, Владимир Иванович Алферов был одним из самых засекреченных специалистов отечественного военно-промышленного комплекса. В 40-50-е годы входил в головную группу разработчиков первой атомной, а впоследствии и водородной бомбы. В числе семи наиболее отличившихся ученых и специалистов был удостоен звания Героя Социалистического Труда, получил Сталинскую премию первой степени, потом еще – Государственную, Ленинскую…

Впоследствии по поручению правительства руководил оснащением военно-морского флота торпедами с ядерной начинкой. Происходило все это, по иронии судьбы, в те годы, когда флотом командовал реабилитированный адмирал Кузнецов.(Электронная версия газеты «Владивосток» №2179 от 24 июль 2007))

***
Постановлением Совета Министров СССР от 13 мая 1953 г. Л.М. Галлер был полностью реабилитирован и восстановлен в звании адмирала, посмертно. Место его захоронения не найдено, но в 1999 году на Арском кладбище Казани в торжественной обстановке была открыта символическая могила и памятник легендарному адмиралу. http://www.korvet2.ru/admiral-galler.html

Галлер Лев Михайлович адмирал (1940), начальник Главного морского штаба. Аннотация: Заместитель наркома ВМФ СССР по кораблестроению и вооружению, адмирал Галлер Л.М. (портрет). Автор съемки Наппельбаум М.С. Дата съемки: 1940

Л.М. Галлер

Л.М. Галлер

Галлер Лев Михайлович. Иллюстрация к статье «Галлер Лев Михайлович»
в Энциклопедическом фонде России — www.russika.ru

Председатель Президиума Верховного Совета СССР М.И.Калинин (слева) вручает орден Ленина адмиралу Л.М.Галлеру. Слева А.Ф.Горкин. 1945 г.

Лит.: Галлер Лев Михайлович // Советская военная энциклопедия в 8-ми томах, том 2.
Залесский К.А. Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь. Москва, Вече, 2000.
Петросян В.Н. к.в.н, доцент, заведующий кафедрой Петросян В.Н. Адмирал Л.М. Галлер
Сергей Зонин. АДМИРАЛ Л. М. ГАЛЛЕР Жизнь и флотоводческая деятельность
Владимир КОНОПЛИЦКИЙ. Электронная версия газеты «Владивосток» №2179 от 24 июль 2007. https://vladnews.ru/ev/vl/2179/5600/pochemu_admiral