Михаил Николаевич Муравьев-Виленский

Граф Михаил Николаевич Муравьёв-Виленский. Санкт-Петербург: 1865 г. Литография. 

Михаил Николаевич Муравьев(1796—1866), граф Виленский, выдающийся военный и государственный деятель при Николае I и Александре II, борец за русское дело в Северо-Западном крае (Литве и Белоруссии).

Родился в старинной дворянской семье, родословная которой восходит к XV в. Его отец Н.Н. Муравьев (1768—1840) был боевым генералом и основателем Московского училища колонновожатых, прообраза Академии Генерального Штаба. Помимо сына Михаила в семье еще было четверо сыновей, в т. ч. будущий наместник Кавказа Николай, за взятие крепости Карс получивший прибавление к фамилии и ставший Муравьевым-Карским; Александр, ставший декабристом; Андрей, известный в свое время духовный писатель, и Сергей, сделавший гражданскую карьеру.

Михаил воспитывался в училище при Московском университете, проявляя большие способности к математике. В 1810 юный Муравьев основал из числа своих ровесников общество математиков. Заинтересовавшись этим обществом, его отец организовал у себя на дому в Москве лекционные курсы по математике, имеющие прикладное военное значение, особенно для штабной и провиантской службы. Эти лекционные курсы посещали вполне солидные офицеры и генералы.

Александр Юрьевич Аверьянов. Эпизод Бородинского сражения. Подвиг артиллеристов. 1993

В 1816 на базе курсов была создана Московская школа колонновожатых, причисленная к Военному министерству, начальником в которой оставался Н. Н. Муравьев. В Отечественную войну 1812 Муравьев был зачислен в свиту Его Императорского Величества по квартирмейстерской части. Однако должность придворного не интересовала Муравьева, и он предпочел перейти в действующую армию. Участвовал во многих сражениях, был ранен при Бородине. В заграничном походе русской армии в 1813—14 Муравьев занимал ряд штабных должностей. Его математические способности ярко проявились в идеально организованной штабной службе.

Вольдемар Фридрих. Встреча короля Пруссии Фридриха-Вильгельма III и императора Александра I в марте 1813 года.

Вернувшись после победы над Наполеоном в Россию, Муравьев с 1815 стал преподавать математику в школе колонновожатых, которой по-прежнему руководил его отец. Для школы Муравьев составил «Программу для испытания колонновожатых Московского учебного заведения под началом генерал-майора Муравьева состоящих» (1818) и «Учреждения учебного заведения колонновожатых» (1819). Женился на П. В. Шереметевой, породнившись с одним из самых влиятельных родов в России.

Одновременно с преподавательской деятельностью Муравьев принимал участие в деятельности тайных обществ, составлял устав «Союза Благоденствия». Однако, видя все большую политизацию Союза, превращающегося в заговорщицкую организацию, ставящую своей целью ликвидацию традиционной России, Муравьев с 1820 прекратил участие в заседаниях общества, а вскоре вышел в отставку и стал вести жизнь обычного помещика. После мятежа 14 дек., в котором активную роль играли многие его родственники, в т. ч. родной брат и свояк (сестра его жены была замужем за И. Д. Якушкиным), Муравьев был арестован и помещен в Петропавловскую крепость. Однако вскоре он был оправдан, поскольку на следствии выявилась полная непричастность его к заговору и мятежу.

Польский мятеж 1830-1831

Сражение при Грохове. Худ. Б. Виллевальде. 1850-е гг.

Муравьев возвратился на государственную службу и был назначен Витебским вице-губернатором. С 1828 он стал губернатором в Могилеве. На этом посту Муравьев прославился борьбой с «ополячиванием» белорусских земель. По его инициативе в губернии был отменен т. н. литовский статут (свод законов, принятых в Великом Княжестве Литовском еще в XVI в.) и распространено общероссийское законодательство. В делопроизводство с 1 янв. 1831 был введен русский язык вместо польского. Деятельность Муравьева в Могилеве пришлась на время польского мятежа 1830—31. Благодаря энергичным мерам, Муравьев не допустил во вверенной ему губернии мятежа.

Император Николай I в Варшавском арсенале

В 1830, буквально накануне мятежа, Муравьев подал Императору Николаю I записку, где обращал внимание на то, что через полвека после воссоединения Белоруссии с Россией в крае мало что изменилось со времен Речи Посполитой. Полными хозяевами края были польские помещики, угнетающие православное «быдло». Городскими жителями были в основном евреи, подчинившие себе всю хозяйственную жизнь Белоруссии. Духовная жизнь в крае была подчинена католической церкви, ведущей активную пропаганду «полонизма» и русофобии. В то время как польско-католические учебные заведения были весьма многочисленны и любого уровня — до Виленского университета включительно, русских православных школ в крае практически не было.

При этом до Муравьева губернаторы и другие администраторы Белоруссии, назначенные в С.-Петербурге, предпочитали из соображений сословной солидарности поддерживать польско-католическое господство. В этих условиях Муравьев наживал себе влиятельных врагов не только в польских кругах, но и в петербургском «высшем свете», предлагая поддерживать в бывших польских владениях русский элемент, составлявший 90% населения края. Для начала Муравьев советовал преобразовать просвещение в крае, закрыть иезуитские учебные заведения, в т. ч. и Виленский университет, контролируемый иезуитами. Польский мятеж, подтвердивший все опасения Муравьева, способствовал его карьере — в 1831 он стал губернатором в Гродно, в 1832 — в Минске. Усмиряя мятеж, Муравьев без всяких колебаний конфисковывал владения мятежной шляхты и даже подвергал благородных панов телесным наказаниям. Шляхта затаила злобу, начались интриги.

Царь Николай в Польском сейме. 1831.

Курский губернатор

Результатом происков польских магнатов и их петербургских друзей стало перемещение Муравьева на должность военного губернатора в Курск в 1835. Из предложений, высказанных в «Записке», реализованы оказались немногие пункты: была упразднена униатская церковь и белорусы вернулись в Православие, «Литовский Статут» был отменен повсеместно и российские законы распространены во всем крае, русский язык стал языком администрации и канцелярии. Эти полумеры не намного усилили русское влияние в крае, и польская шляхта с католическим духовенством продолжали подрывную деятельность против России.

М. Добужинский. Город в николаевское время.

Исследователь политической биографии Муравьёва-Виленского Сергей Ананьев пишет, что основным его достижением во время нахождения на посту курского губернатора следует считать налаживание административной сферы, а также усиление ревизионного контроля в губернии. В Курске Муравьёв зарекомендовал себя как непримиримый борец с недоимками и лихоимством.

Муравьев после губернаторства в Курске медленно поднимался по административной лестнице, занимая должности директора Департамента податей и сборов, с 1842 был назначен в Сенат, а с 1850 — членом Государственного Совета. В 1850—57 Муравьев был также вице-председателем Императорского Географического общества. Однако только с воцарением Александра II карьера Муравьева пошла в гору. В 1856 он был назначен председателем Департамента уделов, а год спустя — министром государственных имуществ. На этом посту Муравьев сыграл большую роль в деле освобождения крестьян. Однажды на заседании Главного комитета по крестьянскому вопросу Муравьев воскликнул: «Господа, через десять лет мы будем краснеть при мысли, что имели крепостных людей».

Однако в конце 1861 Муравьев был отправлен в отставку.

Когда началась разработка крестьянской реформы, Киселев уже оставил свой пост и был заменен сначала Шереметьевым, а затем, спустя короткое время (в 1857 г.), М. Н. Муравьевым, который являлся тогда самым умным и самым злостным крепостником среди министров императора Александра, как это вы могли видеть по его поведению в Главном комитете по устройству помещичьих крестьян.

Муравьев, не столько в интересах казны, сколько именно исходя из своих крепостнических побуждений и опасений, разделявшихся тогда многими крепостниками, боялся, чтобы слишком хорошее устройство государственных крестьян не повело бы к более льготному устройству помещичьих, и, сознательно стремясь к ухудшению положения казенных крестьян, предпринял в 1859 г. переоценку оброчных окладов, падавших на государственных крестьян. При этом им было установлено, что земли, отведенные государственным крестьянам, являются государственной собственностью, а не крестьянскою и что крестьяне должны платить за эти земли не оброчные подати, а оброчную плату, которая, однако, должна, как и прежде, соразмеряться не только с доходом от земли, но и с доходом от промыслов – под видом платы за промысловые выгоды усадеб. При оценке этих выгод был допущен значительный произвол, и обложение крестьян в результате повысилось вообще более чем на 50%; а кое-где и на 80%. После издания Положения 19 февраля, когда указом 5 марта 1861 г. повелено было распространить принципы реформы и на государственных крестьян, Муравьев составил первоначально очень невыгодный для этих крестьян проект их окончательного устройства, но, к счастью для них, в составе Главного комитета нашлись защитники их интересов, и в конце концов дело выработки оснований их поземельного устройства попало в руки Н. А. Милютина. Благодаря участию Милютина все замыслы Муравьева были уничтожены и в конце концов устройство государственных крестьян свелось к тому, что они признаны были повсеместно наследственными владельцами тех наделов, которые им отводились в результате работ кадастровых комиссий. Эти наделы, как вы видели, были своими размерами более благоприятны, чем даже наделы, полученные удельными крестьянами, не говоря уж о помещичьих; что же касается повинностей, то, несмотря на то что благодаря стараниям Муравьева оброчная подать была значительно повышена по инструкции 1859 г., все-таки размер этой подати был значительно меньше оброков, установленных для помещичьих крестьян.

Александр II призывает московских дворян приступить к освобождению крестьянства. 1857. Гравюра. Начало 1880-х гг.

Таким образом, устройство и удельных, и в особенности государственных крестьян в экономическом отношении оказалось гораздо более благоприятным, нежели устройство помещичьих крестьян.

Что касается правовой и административной стороны дела, то как удельные, так и государственные крестьяне – последние по указу 18 января 1866 г., – были устроены в административном отношении на тех самых началах, на которых были устроены и помещичьи крестьяне; причем после того как на государственных крестьян было распространено общее Положение 1861 г., оказалось возможным соединение их в одной волости с соседними помещичьими крестьянами, там, где это оказалось удобным, и опять-таки это было, в отношении размеров волостных сборов и в отношении содержания крестьянской администрации, для них существенным облегчением.

Таким образом, мы видим, что после указов 18 января 1866 г. об административном устройстве казенных крестьян и 24 ноября 1866 г. об их поземельном устройстве, все категории крестьянского населения в России должны были получить одинаковое административное устройство, одинаковые гражданские права, и вместе с тем значительные категории крестьян получали поземельное устройство гораздо более выгодное, чем то, которое по Положению 1861 г. выпало на долю бывших помещичьих крестьян.

«Учение новобранцев при Николае Первом» Добужинский Мстислав Валерианович. 1910

После отставки Муравьева был вброшен слух о казнокрадстве как причине отставки. Якобы М.Н. Муравьев, отправляясь в поездки по России, получал командировочные (прогоны) по трем ведомствам. Столичные зубоскалы его так и называли «трехпрогонный министр». При этом они забывали, что М.Н. Муравьев действительно возглавлял три ведомства – государственных имуществ, уделов и межевое. Любопытно, что эту «утку» запустил не кто иной, как И. Огрызко, поляк, создатель петербургского подполья сепаратистов, затем один из руководителей восстания 1863 – 1864 гг. Необоснованные обвинения в коррупции были особенно болезненны для Михаила Николаевича, бывшего ярым противником этого зла. В свое время он составил «Записку об уничтожении в присутственных местах взяточничества», в которой проанализировал причины данного явления и определил некоторые меры по его искоренению. Обвинения в коррупции были настолько абсурдны, а ложь так очевидна, что либералы всех мастей перешли просто на откровенную ругань в адрес М.Н. Муравьева. В травле участвовали весьма одиозные личности. Например, князь П.В. Долгоруков, писатель-неудачник, промотавший состояние, и сбежавший за границу, откуда издевался над своим бывшим Отечеством. Или, скажем, Н.Г. Чернышевский, который, как известно, пробудил целое поколение революционеров-террористов.

А.И.Гебенс. Чины Кирасирского Ея Величества полка. 1856. Холст, масло. ГМЗ «Царское Село»

Польский мятеж 1863

Однако он недолго был не у дел. В янв. 1863 начался новый польский мятеж. Он был гораздо опаснее мятежа 1830—31, хотя общее число мятежников составляло около 10 тыс. человек, причем они не взяли ни одного города и не имели ни одного успеха в прямом боевом столкновении. Все свои надежды поляки возлагали на помощь Запада и поддержку внутри России со стороны либералов и радикалов. В апр. и июне 1863 Англия, Австрия, Италия, Швеция, Испания, Португалия, Голландия, Дания, Османская Империя и папа Римский предъявили российскому правительству дипломатические ноты, напоминающие ультиматум, требуя изменить политику в польском вопросе. Возник политический кризис, вошедший в историю как «военная тревога 1863». Внутри России поляки встретили полную поддержку «передовой интеллигенции». Герцен и Бакунин собрали в Англии интернациональный отряд, который с большим запасом оружия отправился на корабле к берегам Литвы (впрочем, сами организаторы предпочли остаться на Западе). В Поволжье группа заговорщиков планировала поднять мятеж («Казанский заговор»). Во многих петербургских и московских ресторанах «просвещенная» публика открыто поднимала тост за успехи «польских товарищей». Положение осложнялось еще и тем, что наместник в Польше вел. кн. Константин Николаевич, человек весьма либеральный и доброжелательный, не был способен управлять краем, охваченным мятежом. Он медлил с введением чрезвычайного положения и применением военной силы, когда мятеж охватил уже всю Польшу и перекинулся в Литву и Белоруссию.

Адольф Гебенс. Великий князь Николай Николаевич Старший осматривает работы гвардейских сапёров в устье Невы

В этой накаленной обстановке знаменитый журналист М. Н. Катков не только выступил на страницах «Московских ведомостей» с призывом подавить мятеж, но и предложил заменить гражданскую администрацию в Польше и Северо-Западном крае, состоящую в основном из поляков, и назначить туда генерал-губернатора с диктаторскими полномочиями. Катков предложил кандидатуру Муравьева, напоминая о его энергии, организаторских способностях и опыте действий в 1830—31 в отдельных губерниях края. 1 мая 1863 указом Императора Александра II Муравьев был назначен генерал-губернатором семи губерний (Виленской, Ковенской, Августовской, Витебской, Минской, Могилевской и Гродненской).

Муравьев действовал быстро и решительно. Он прибыл в Вильно 26 мая, а уже 8 авг. принял депутацию Виленского шляхетства с покаянием и изъявлением покорности. Уже к осени Муравьев разгромил основные отряды мятежников, а к весне 1864 усмирение края было завершено. Действовал Муравьев порой беспощадно — по приговорам военно-полевых судов было казнено 127 чел., ок. 5 тыс. сослано в Сибирь и еще 1260 чел. административным порядком уволены с должности. В боях было убито св. 5 тыс. мятежников. Тем не менее до сих пор во всех польских и западных учебниках истории говорится о сотнях тыс. казненных и сосланных! Особую ярость у поляков и российских либералов вызывали публичные казни через повешение шляхтичей, что нарушало «Указ о вольности дворянства». За решительность и непреклонность в подавлении мятежа за Муравьевым у либеральной публики закрепилось прозвище «Вешатель». Интересно, что автором прозвища был сам Муравьев, который на всякие намеки о его родственниках-декабристах говорил: «Я не из тех Муравьевых, которых вешают, а из тех которые вешают!».

Адольф Гебенс.Генерал Витовтов инспектирует работу Л.-гв. Конно-Пионерного дивизиона на манёврах

Усмирение мятежа далось малой кровью — при выполнении долга погибло 826 русских солдат и 348 пропало без вести, умерло от ран и болезней, погибло также несколько сотен полицейских и гражданских чиновников (в основном верных присяге Царю поляков), всего погибло 4 тыс. защитников порядка. Однако Муравьев не только воевал и вешал. Направляясь в Северо-Западный край, Муравьев поставил перед собой задачу искоренить из общественной жизни национальные, социальные и религиозные особенности края, реализуя собственную программу 1830 о русификации Белоруссии. Муравьев обложил налогом в 10% доходов все помещичьи имения, а также собственность католического духовенства. Кроме того, шляхетство должно было оплачивать содержание сельской стражи, состоявшей из местных православных белорусов. Можно представить себе ярость панов, оплачивающих вооруженную стражу из числа своих бывших крепостных! Муравьев провел в Белоруссии настоящую аграрную революцию, отменив временнообязанное состояние и выполнение крестьянами феодальных повинностей. Батраки и безземельные крестьяне начали наделяться землей, конфискованной у участвовавших в мятеже помещиков. Стремясь создать в крае слой зажиточного русского крестьянства, Муравьев ассигновал 5 млн руб. на приобретение православными секвестированных панских земель. Муравьев начал создавать русские православные школы и открыл доступ местным православным уроженцам ко всем должностям. Плоды деятельности Муравьева сказались десятилетия спустя.

Адольф Гебенс. Группа военных чинов 1-й батареи Л.-гв. 1-й Артелерийской бригады

Известный национальный мыслитель XX в. И. Л. Солоневич вспоминал о времени своей юности в Белоруссии: «Край, — сравнительно недавно присоединенный к Империи и населенный русским мужиком. Кроме мужика русского там не было ничего. Наше белорусское дворянство очень легко продало и веру своих отцов, и язык своего народа и интересы России… Народ остался без правящего слоя. Без интеллигенции, без буржуазии, без аристократии — даже без пролетариата и ремесленников. Выход в культурные верхи был начисто заперт польским дворянством. Гр. Муравьев не только вешал. Он раскрыл белорусскому мужику дорогу хотя бы в низшие слои интеллигенции». Поразительно, но российские либералы обвиняли Муравьева одновременно в подавлении свободы польского народа и в «пугачевском» разгроме польского помещичьего класса. (Лебедев С. В.)

Александр Сохачевский. Прощание с Европой. 1894 год. Польские повстанцы 1863 года на пути в Сибирь

Общественный резонанс

Успехи Муравьёва, несмотря на поток критики из некоторых либеральных петербургских салонов, произвели в России большое впечатление. В мае и июле 1864 года государь лично посетил Вильну и на смотре войск отдал честь Михаилу Николаевичу — беспрецедентный жест на тот момент. Патриотически настроенная интеллигенция и чиновники, от влиятельного публициста Михаила Каткова до военного министра Дмитрия Милютина и министра государственных имуществ Александра Зелёного, горячо поддерживали преобразования Муравьёва. Тем не менее, по мере налаживания мирной жизни в крае становилась всё сильнее позиция сторонников диалога с поляками. Одним из главных адвокатов такого курса был брат императора, бывший наместник Царства Польского Константин Николаевич, при котором и разгорелось восстание. Он лично враждовал с Муравьёвым после того, как тот даже не пожелал с ним встретиться в Вильне . Вновь смягчил свою позицию по отношению к полякам и колеблющийся министр иностранных дел Александр Горчаков.

Михай Зичи. «Александр II с группой военных за столом в готическом интерьере».

По инициативе Помпея Батюшкова и Антонины Блудовой петербургская аристократия собирала подписи под приветственным адресом по случаю вручения Михаилу Муравьёву иконы Архистратига Михаила. Губернатор Петербурга А. А. Суворов отказался, назвав публично Муравьёва «людоедом». Ответ последовал от Тютчева в виде язвительного стихотворения («Гуманный внук воинственного деда…»). Аналогичное послание (с тем же выводом, согласно которому А. В. Суворов, в отличие от внука, подписал бы адрес Муравьёву) посвятил губернатору и Пётр Андреевич Вяземский.

Резиденцией Муравьёву в Вильне служил генерал-губернаторский дворец. По личной просьбе уволен с должности генерал-губернатора, 17 (29) апреля 1865 года получил титул графа с правом писаться «граф Муравьёв-Виленский». Император предоставил Муравьёву право самому выбрать своего преемника в Северо-Западном крае. Выбор Муравьёва пал на Константина Петровича Кауфмана, прославившегося позже в качестве героя Туркестана.

Последним делом гр. Муравьева-Виленского было участие в комиссии по расследованию дела Дм. Каракозова. 1 мая 1865 Муравьев был уволен с поста губернатора после окончания своей миссии и удостоен титула графа Виленского. Умер 31 августа (12 сентября) 1866 года в Санкт-Петербурге, немного не дожив до казни Каракозова. Муравьёв был похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры в присутствии Государя и императорской фамилии. В почётном карауле стоял Пермский пехотный полк, шефом которого был граф Муравьёв. Александр II провожал своего подданного до самой могилы.

Граф М.Н. Муравьёв-Виленский

Муравьёв-Виленский, Михаил Николаевич, портрет и факсимиле из юбилейного издания «Министерство внутренних дел. 1802-1902. Исторический очерк» СПб 1901

Лит.: Польская смута и мероприятия в западном и привислинском краях // Россия под скипетром Романовых. 1613—1913 (Сборник). — Москва: Интербук, 1990. — С. 240
Ананьев С. В. М. Н. Муравьев на посту Курского губернатора // Стратегии современного развития и управления общественными процессами : сб. науч. работ. — Саратов, 2007. — С. 228—231.
Гигин В. Ф. Оклеветанный, но не забытый (Очерк о М. Н. Муравьёве-Виленском) // Нёман : журнал. — Минск, 2005. — Вып. 6. — С. 127—139
Корнилов А. А. – Курс истории России XIX века/Распространение реформы 1861 на удельных и государственных крестьян