Эрнст Иоганн Бирон

Портрет герцога Курляндского Эрнста Иоганна Бирона (1737-1740). Неизвестный художник XVIII столетия. Рундальский дворец, Латвия

Эрнст Иоганн Бирон ( 23.11.1690 — 17.12.1772,  Митава ) — граф, герцог Курляндский и Семигальский. Был внебрачным сыном корнета польских войск Карла Бирена (1652-1733) и латышки, служившей нянькой его детей от брака с Катариной-Ядвигой, урожденной фон дер Рааб. Фаворит императрицы Анны Иоанновны. После смерти императрицы назначен регентом при Иване VI Антоновиче. Арестован X. А. Минихом и сослан в 1741 г. после прихода к власти Анны Леопольдовны. Возвращен из ссылки Петром III и восстановлен в чинах (1762). В том же году Екатерина II вернула ему герцогство Курляндское.

Эрнст Иоганн учился в городской школе в Митаве (1698-1702), затем в Кенигсберге (1707-1710). В 1718 по протекции курляндского канцлера Г.К. Кейзерлинга и П.М. Бестужева-Рюмина поступил ко двору герцогини Анны Иоанновны; камер-юнкер. Интриги Бирона против Бестужевых-Рюминых привели к его удалению. В 1724 возвращен благодаря покровительству Кейзерлинга; вскоре стал фаворитом Анны Иоанновны. В 1730 утвержден в курляндском дворянстве; после воцарения Анны Иоанновны возведен в графское достоинство (2.9.1730). С апреля 1730 — обер-камергер. Оказывал большое влияние на императрицу; активно вмешивался в управление Российской империей. Покровительствовал иностранцам, особенно выходцам из Германии и Прибалтики. Проводил политику подавления любых проявлений недовольства, в т.ч. ряд лиц были казнены по обвинению в «непристойных речах» о Бироне.

Анна Иоанновна с Волынским и Бироном на охоте в петергофском зверинце. А. Рябушкин. 1900-е гг.

В 1730 году учреждена была Канцелярия тайных розыскных дел, сменившая уничтоженный при Петре II Преображенский приказ. В короткий срок она набрала чрезвычайную силу и вскоре сделалась своеобразным символом эпохи. Особенный резонанс в обществе произвели расправы с вельможами: князьями Долгорукими и кабинет-министром Волынским. Бывшего фаворита Петра II, князя Ивана Долгорукого, колесовали в ноябре 1739; двум другим Долгоруким отрубили голову. Глава рода, князь Алексей Григорьевич Долгорукий, ещё ранее умер в ссылке в 1734. Волынского приговорили летом 1740 к посажению на кол, но потом вырезали язык и просто отрубили голову. После смерти последнего представителя курляндского герцогского дома Кетлеров Фердинанда (1737), под давлением правительства императрицы Анны Ивановны, избран курляндским дворянством (13.6.1737) владетельным герцогом Курляндским и Семигальским (в июле избрание утверждено польским королем, инвеститура проведена в 1739).

Управлял герцогством, оставаясь в Петербурге. Стремясь закрепить российский престол за своим родом, неудачно пытался женить старшего сына на принцессе Анне Леопольдовне. За день до смерти императрицы Анны Ивановны (16.10.1740) под давлением А.И. Остермана, К. Л. Менгдена и др., Бирон был объявлен регентом до совершеннолетия Ивана VI Антоновича, отстранив от власти его родителей — Анну Леопольдовну и Антона-Ульриха Брауншвейгского.

За три недели своего правления Бирон, в частности, простил осужденных по ряду дел, снизил подушную подать на 1740, в целях борьбы с роскошью запретил ношение платья из материала дороже 4 руб. за аршин. Опасаясь недовольства, усилил полицейский надзор в Санкт-Петербурге, увеличил число караулов. В связи с брожением в гвардии начал подготавливать ее роспуск, ввел в столицу 6 армейских батальонов. В ночь на 9 ноября арестован Х.А. Минихом; отвезен в Шлиссельбургскую крепость и предан суду. 18.4.1741 обнародован манифест Анны Леопольдовны «о винах бывшего герцога Курляндского», из которых наиболее важными признаны: отсутствие у Бирона религиозности, намерение удалить из России императорскую фамилию с целью утвердить престол за своим потомством, «неслыханные жестокости», покровительство немцам, усиление шпионажа и др. Комиссия по делу Бирона приговорила его к четвертованию.

Валерий Иванович Якоби (1834-1902) Арест регента Бирона, герцога Курляндского. 1870 г.

Анна Леопольдовна смягчила приговор, заменив его ссылкой в городок Пелым (Сибирской губернии) с лишением чинов, орденов и имущества. В 1742 по распоряжению императрицы Елизаветы Петровны Бирон переведен в Ярославль. После вступления на престол императора Петра III в 1762 Бирон освобожден и восстановлен в чинах. В 1763 императрица Екатерина II возвратила ему Курляндское герцогство. В конце 1769 Бирон передал управление Курляндией своему сыну Петру. От брака с Бенигной Готлиб Тротта фон Трейден Эрнст Иоганн Бирон имел трех детей — сыновей Петра и Карла и дочь Ядвигу. В 1768 Бирон купил в Силезии имение Саган, которое прусский король Фридрих Вильгельм возвел в герцогство; еще ранее Бирон купил в округе Бреслау (Силезия) баронское поместье Вартенберг. Дочь Ядвига (1727- 1797) была замужем за А.И. Черкасовым.

Умер Бирон 17 (28) декабря 1772 года в Митаве (бывшая столица Курляндского герцогства, ныне — латвийский город Елгава). Погребен в герцогском склепе.

Оценка власти Бирона

Современники все дурные явления времени царствования Анны Иоанновны приписывали Бирону. Проследить это можно лишь в очень немногом, так как влияние это было неофициальное и заметных следов не оставило. Что он относился к русским высокомерно и недоброжелательно, не подлежит сомнению; поэтому немилость его пала, например, и на Татищева. Из жестоких казней времен Анны Иоанновны жесточайшие предприняты с его одобрения. Таково было дело о Долгоруких в 1738 и 1739 годах. Таково же было и дело Артемия Волынского, погибшего жестокой смертью за то, что он хотел оттеснить временщика. По словам Миниха, гибель Волынского была целиком дело рук Бирона. «Я сам был свидетелем, — говорит Миних, — как Императрица заливалась горькими слезами, когда взбешенный Бирон грозил ей, что перестанет служить, если она не пожертвует ему Волынским и другими». Следует заметить, что Миних считает Долгоруких и Голицыных жертвами Остермана и Черкасского, а не Бирона. Понятно, что «непристойных речей» о Бироне в обществе и в народе было много. Некоторые из них доходили до самого обер-камергера и приводили к пыткам и казням. Таковы были дела о Юзефе Загорском в 1734 г., о крестьянах Михаиле Иванове и Фоке Афанасьеве, о майоре Милюкове и женах придворных конюхов Федосье Кондратьевой и Авдотье Ивановой в 1735 г., об армянине Григорье Петрове и о чиновниках монетной канцелярии: Беликове, Алексееве и Тарбееве в 1737 г., которые все судились за толки о значении обер-камергера и об отношениях его к Императрице.

Власть и значение временщика сказывались не столько в тех или иных вопросах внутренней или внешней политики, сколько по отношению к отдельным лицам. Со стороны всех высокопоставленных лиц он был окружен раболепством. Цесаревна Елисавета писала ему собственноручные пожелания благополучия. Княгиня и княжна Черкасские «всенижайше» просили его о милостях и слали ему подарки. Князь Яков Шаховской с печально чувствительным видом говорил ему свои извинения, когда Бирон напустился на него со словами: «Вы, Русский, часто так смело в самых винах себя защищать дерзаете». Из обширной переписки Бирона мы видим, как все сколько-нибудь выдающиеся лица того времени обращались к обер-камергеру, не занимавшему никакого официального высокого поста, с просьбами, докладами, донесениями; таковы письма Александра Румянцева и жены его, Салтыковых, Вас. Татищева, Никиты Трубецкого, Андрея Ушакова, Григория Чернышева, Шаховских, Юсупова, Ягужинского и иных. Бирону ставилось в вину даже увлечение лошадьми, благодаря которому, кстати, в России развилось коневодство, строились конные заводы, приобретались породистые производители за границей, и даже была заведена конюшенная канцелярия – весьма немаловажные достижения, особенно если учесть, что кони были основной тягловой силой, причем не только на полях, но и в армии.

Из дел, которые ему удалось провести благодаря своему влиянию, на первом плане следует отметить то, которое он устроил сам для себя, став герцогом курляндским. Еще в 1730 г. курляндское дворянство приняло в свою среду Бирона вместе с его братьями; оно надеялось, что при его посредничестве добьется русской защиты против притязаний польских чинов, желавших полного объединения Курляндии с Польшей. Оба короля из саксонского дома, Август II и Август III, сообразно своему личному интересу, неоднократно уже предлагали Бирону курляндский лен в случае вакантности его и уже успели закупить необходимые голоса. 30 сентября 1733 г. саксонский курфюрст секретным образом обязался по прекращении Кетлеровой династии в Курляндии вручить герцогскую курляндскую корону Э. И. Бирону. В решительный момент Императрица не преминула двинуть войска, состоявшие под начальством генерала Бисмарка, тестя Бирона и коменданта рижского, в Курляндию, чтобы оказать поддержку при выборе нового курляндского герцога.

О «бироновщине»:

/Бирону и его клике ставится в вину попрание национальных интересов России, унижение русской нации. Так ли это? Действительно, в правящей верхушке России тех лет было немало немцев, но почти все они уже давно жили в России. Двери страны для иноземцев широко раскрыл еще Петр Великий. По-разному складывались судьбы тех, кто приезжал в Россию. Одни, заработав длинный рубль, уезжали домой, другие оставались, прирастали к этой земле, получали признание и прижизненную и посмертную славу. Если же говорить об иностранцах в армии — а там их было больше всего, — то сопоставим бесстрастные данные военно-учетных документов из архива. Если в 1729 году, накануне «бироновщины», в армии служило 30 русских и 41 иностранный генерал (или 58%), то к 1738 году процент иноземцев в генералитете даже понизился — 30 русских и 31 иноземец. Если же учесть всех офицеров полевой армии, включая майоров, то в 1729 году из 37! было 125 иностранцев (или 34%). В 1738 году их численность немного повысилась — до 37% (192 из 515), но все равно ни о каком засилье иностранцев, а тем более немцев, говорить не приходится. Дело, конечно, не в бухгалтерии, а в реальной власти. Бирон, братья Левенвольде, Остерман, Миних находились на ключевых местах в управлении империей. Но ведь все они, кроме Бирона, жили в России со времен Петра Великого. Нужно учесть, что Анна, столкнувшись в начале своего царствования с попыткой «бояр» и дворянских прожектеров ограничить ее власть, быстро сообразила, что не сможет чувствовать себя уверенно, пока не наберет команду только из надежных людей — таких, на которых она может положиться. Это так естественно для каждого правителя. Но в первых рядах оказалось и немало русских: Ягужинский, Феофан Прокопович, Волынский, Ушаков, Черкасский. Никакой особой «немецкой партии» при дворе не было. Немцы никогда не были едины. В борьбе за привилегии, пожалования, власть ольденбуржец Миних, вестфалец Остерман, лифляндцы Левенвольде готовы были перегрызть друг другу горло./Анисимов Е.В. Женщины на российском престоле. СПб., 1998.

Валерий Якоби. «Шуты при дворе императрицы Анны Иоанновны» (фрагмент картины). 1874 г.

«Бироновщины», в смысле полного ведения Бироном всей внутренней администрации, не существовало вовсе. Внутренний механизм империи продолжал действовать по-прежнему — в общем в духе начал, заложенных еще Петром, и при главном участии такого дельца, как Остерман, который один знал все пружины внутреннего управления. Сохранившаяся переписка свидетельствует о том, что многие из деятелей этого времени с разных концов России присылали Бирону донесения о местных делах; но во всем этом не было системы, которая бы доказывала, что действительно все нити управления сходились к Бирону. Напротив, случайный характер этих донесений свидетельствует о том, что Бирон пользовался своим влиянием лишь в исключительных случаях. Когда Бирон стал регентом, обстоятельства изменились: он действительно стал вмешиваться во все отрасли управления, сам вникал во все дела, но времени его регентства было слишком недостаточно, чтобы участие его успело сказаться на чем-либо существенном.

Характеристика Бирона

О Бироне, как о человеке, большая часть отзывов сходна. Признают, что это был человек неглупый, с большой энергией, честолюбивый и самолюбивый, приятный в обхождении с друзьями, но очень вспыльчивый и раздражительный; в последние годы своей власти, особенно после избрания в герцоги в 1737 г., он стал высокомерен и груб в обращении и любил выставить на вид свою власть. Забота о том, чтобы устроить дела своей семьи, дать ей независимое и видное положение, господствовала над всеми его помыслами. Она-то и привела его к принятию регентства, которое он, конечно, не мог удержать долго, так как ни высшие государственные сановники, ни гвардия, ни народ не любили его. Люди проницательные предвидели с самого начала, что Бирон недолго будет регентом; князь Антиох Кантемир, узнав об учреждении регентства, послал Бирону поздравление, но не прямо в его руки, а в пакете на имя одного из своих петербургских друзей, с просьбой представить приветствие по назначению, если «регентство еще существует». Судьба настолько благоприятствовала Бирону, что после свержения с регентства он не сошел окончательно со сцены истории; Императрица Екатерина II сумела ему найти применение, действительно полезное для России; закончив жизнь герцогом Курляндии, он подготовил соединение этой земли с Россией.

Валерий Иванович Якоби (1834-1902) Ледяной дом. 1878 г. Русский музей, СПб

Леди Рондо, видевшая его уже герцогом, писала о нем: «Герцог очень тщеславен и вспыльчив и, когда выходит из себя, то выражается заносчиво. Если он расположен к кому-нибудь, то выражает отменную благосклонность и похвалы; но он непостоянен, быстро меняется без всякой причины и часто чувствует к одному и тому же лицу такое же отвращение, какое чувствовал прежде расположение; он не умеет скрывать этого чувства и выказывает его самым оскорбительным образом. Герцог от природы очень сдержан и, пока продолжается благосклонность, очень искренен с любимым человеком. Он вообще очень откровенен и не говорит того, чего у него нет на уме, а отвечает напрямик или не отвечает вовсе. Он имеет предубеждение против русских и выражает это перед самыми знатными из них так явно, что когда-нибудь это сделается причиной его гибели; я думаю, однако, что преданность его Ее Величеетву непоколебима и что он принимает близко к сердцу благо страны».

Манштейн писал: «Своими сведениями и воспитанием, какие у него были, он был обязан самому себе. У него не было того ума, которым нравятся в обществе и в беседе, но он обладал некоторого рода гениальностью, или здравым смыслом, хотя многие отрицали в нем и это качество… Он любил роскошь и пышность до излишества и был большой охотник до лошадей. Имперский посланник Остейн, ненавидевший Бирона, говаривал о нем: «Когда граф Бирон говорит о лошадях, он говорит как человек; когда же он говорит о людях или с людьми, он выражается как лошадь». Характер Бирона был не из лучших: высокомерный, честолюбивый до крайности, грубый и даже нахальный, корыстный, в вражде непримиримый и жестокий. «Он очень старался приобрести талант притворства, но никак не мог дойти до той степени совершенства, в какой им обладал граф Остерман, мастер этого дела».

Часть утверждений Манштейна нашла возражения даже со стороны Миниха-сына: «Бирон был умен, и хотя он никакого языка не знал порядочно, но от природы одарен был красноречием. Кто сказал г-ну Манштейну, будто бы Бирон не имел рассудка, тот худо знал сего герцога. Единственно похитив титул регента, сей любимец счастия мгновенно потерял его».

 

Лит.: Анисимов Е. В. Анна Иоановна. — М.: Молодая гвардия, 2004. — 362 с. — ISBN 5-235-02649-7
Курукин И. Бирон. — М., 2006. — 432 c. — ISBN 5-235-02740-X
Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон Энциклопедический словарь.
Орлов А.С., Георгиева Н.Г., Георгиев В.А. Исторический словарь. 2-е изд. М., 2012, с. 40.
Ловягин А. М. Бирон, Эрнст Иоганн // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997 г.
Сухарева О.В. Кто был кто в России от Петра I до Павла I, Москва, 2005