Дмитрий Георгиевич Жимерин

Д.Г. Жимерин

Дмитрий Георгиевич Жимерин (1906 — 1995) — член ВКП(б) с 1928 года, нарком (министр) электростанций СССР (1942—1953), доктор технических наук (1966), член-корреспондент АН СССР (1970). С 1931 работал в ЦК профсоюза электриков, с 1937 — в Наркомате тяжелой промышленности. В 1939-40 главный инженер и нач. Главного управления электростанций и электросетей Юга Наркомата электростанций и электропромышленности СССР. С апр. 1940 1-й зам. наркома, с 20.1.1942 министр электростанций СССР. В 1946-50 и 1954-58 депутат Верховного Совета СССР. В 1952-71 кандидат в члены ЦК КПСС. При укрупнении министерств 5.3.1953 получил пост 1-го зам. министра электростанций и электропромышленности СССР. Позже занимал посты 1-го зам. пред. Бюро Совета министров СССР по химии и энергетике (1954-55), Госплана СССР (1955-57), Госплана РСФСР (1957-58). В 1958 вышел на пенсию, но в 1961 назначен нач. отдела Государственного комитета Совета министров СССР по координации научно-исследовательских работ. В 1964-71 директор Государственного научно-исследовательского энергетического института имени Г.М. Кржижановского. С 1971 работал в Государственном комитете науки и техники: 1-й зам. пред. (1971-83). советник пред. (1983-91). В 1992-93 советник министра науки, высшей школы и технической политики. Автор книг «Развитие энергетики СССР» (1960) и «История электрификации СССР» (1962).

Крупнейший энергетик, талантливый руководитель отрасли, большой ученый, педагог, специалист в области планирования энергетической промышленности Д. Г. Жимерин стал народным комиссаром электростанций СССР в разгар войны в возрасте 35 лет после скоропостижной смерти прежнего наркома А. И. Леткова. Перебирая список кандидатов, которые могли бы достойно заменить умершего, Сталин остановил свой выбор на первом заместителе наркома, поскольку тот заметно выделялся среди других руководителей наркомата по своим знаниям, опыту и работоспособности. Вступив на эту высокую и ответственную должность, новый нарком проявил большую энергию по налаживанию в стране энергосистемы. В январе 1942 г., когда состоялось назначение, еще продолжалась эвакуация электростанций и энергетического оборудования из угрожаемых районов страны. Необходимо было не только слаженно и без серьезных потерь завершить перебазирование крупногабаритных энергетических объектов, но и в предельно сжатые сроки восстановить их на новых местах и ввести в действие. С этой трудной задачей Наркомат электростанций, возглавляемый Д. Г. Жимериным, успешно справился. В послевоенные годы Дмитрий Георгиевич занимал ряд важных государственных постов.

Николай Богданов-Бельский. Сельская школа

Родился 12.10. 1906 года в деревне Дубки Тульской губернии в крестьянской многодетной семье, у него было восемь старших сестёр и два младших брата. Когда Дмитрию Георгиевичу исполнилось девять лет, его родители отдали его в начальную сельскую четырёхлетнюю школу. В школе у Жимерина появилась сильная тяга к чтению и знаниям. По совету школьного учителя Василия Евдокимовича родители Дмитрия отдали сына в профессионально-техническую школу Тульского оружейного завода. В 1920 году, Жимерин покинул своё село Дубки навсегда.

После окончания профтехшколы в 1924 году Жимерин получил направление на электростанцию при Тульском оружейном заводе. Благодаря тому, что на заводе руководящую роль играла коммунистическая партия у Дмитрия появилось мировоззрение на коммунистическую идеологию. Когда ему предложили вступить в комсомол, он это принял как доверие, которое надо оправдать.

Осенью 1924 г. Д.Г. Жимерин по рекомендации общественных организаций был зачислен на Тульский вечерний рабфак. Нагрузки резко возросли: занятия проходили ежедневно с 7 до 11 часов вечера, и, кроме того, нужно было готовить большие домашние задания. Но молодость, крепкое здоровье и трудовая закалка позволяли сочетать работу с учебой. Увеличился и объем общественной работы: Дмитрия избрали членом комсомольского бюро предприятия.

Борис Владимирович Йогансон. Рабфак идет

1926 год стал переломным в биографии Д.Г. Жимерина. Отличное окончание рабфака и вступление в ряды ВКП(б) открывали перед ним прямой путь к высшему образованию.

Зачисление Дмитрия во втуз носило формальный характер, отражавший его абсолютное право на получение высшего образования в условиях советской действительности. Из деревни, передовой рабочий, отличник-рабфаковец, член ВКП(б) не мог быть не зачислен в высшее учебное заведение. При этом Дмитрию предоставлялось право выбора института, и он остановился на Московском высшем техническом училище (МВТУ). Осенью 1926 г. в соответствии с установленной практикой разверстки и квотирования учебных мест среди предприятий «молодой партиец и передовой рабочий крестьянского происхождения, получивший пролетарское трудовое воспитание» Дмитрий Жимерин без вступительных экзаменов был зачислен на первый курс училища.

МВТУ готовило инженеров широкого профиля по специальностям, сгруппированным в шесть крупных тематических блоков: общее машиностроение, аэромеханика, электротехника, теплотехника, химическая технология, технология металлов и дерева и текстильное дело. Дмитрий, всегда последовательный в своих планах и решениях, выбрал электротехническое направление.

Учеба Дмитрия в МВТУ совпала по времени с началом индустриализации страны. Реализация курса на форсированное проведение индустриализации требовала резкого увеличения выпуска дипломированных инженеров и улучшения качества их подготовки.

«Первый рабфак». Художник Леонид Кривицкий

20 марта 1930 г., вышел приказ № 1053 по ВСНХ СССР о разделении МВТУ на пять высших технических училищ: механико-машиностроительное, энергетическое, аэромеханическое, химико-технологическое и инженерно-строительное. Одновременно из Института народного хозяйства им. Г.В. Плеханова (ИНХ) выделился электропромышленный факультет, переименованный в Московский энергетический институт (МЭИ). К нему было сразу же присоединено Высшее энергетическое училище. Так Дмитрий Жимерин на последнем году обучения оказался во вновь созданном институте.

Козлов Энгельс Васильевич (1926-2007) «Завет Ильича» 1985

Профессиональное становление 1931-1937

Одной из проблем, возникших при создании отраслевых втузов, была нехватка педагогических кадров. Это относилось и к МЭИ. Пополнение преподавательского корпуса осуществлялось за счет выпускников института. Отбирали наиболее достойных. Главными критериями были хорошая успеваемость и общественно-политическая активность. Руководство МЭИ, справедливо полагая, что Д.Г. Жимерин отвечает обоим требованиям, предложило молодому специалисту остаться в вузе. Он должен был пополнить преподавательские ряды и одновременно заняться административной работой. Лестное для большинства выпускников предложение у Дмитрия не вызвало энтузиазма: будучи производственником по натуре, он тяготел к инженерной деятельности, стремился в «большую энергетику». Но предложение дирекции опиралось на решение парткома, и Дмитрий был вынужден остаться в институте. В конце июля 1931 г. он назначается заместителем заведующего специальностью «Центральные электрические станции». Это означало, что на него как на молодого и нового сотрудника ложилась основная часть нагрузки по обеспечению учебного процесса и решению различных вопросов студенческой жизни.

В МЭИ Д.Г. Жимерин проработал менее полугода. Следующее место работы еще более отдаляло его от производства. Центральному бюро инженерно-технической секции электриков при ВЦСПС понадобился ответственный секретарь, и руководство Московского отделения отраслевого профсоюза обратилось в Энергетический институт с просьбой рекомендовать подходящую кандидатуру на эту должность. Выбор пал на Д.Г. Жимерина, и он, вновь подчинившись партийной дисциплине, оказался в чуждой его характеру и интересам атмосфере кабинетной работы с профсоюзной документацией. Служба чиновника, хотя и по инженерно-технической части, тяготила молодого специалиста.

Обсуждение коллективного договора. Худ. А. В. Моравов. Из альбома Профессиональное движение СССР. Альбом издательства ВЦСПС. — Москва. — 1927 г. // ЦДНИ ТО. — Ф. 4204. — Оп. 4. — Д. 733.

«Это не моя дорога,– вспоминал Д.Г. Жимерин,– и я решил уйти, что оказалось сложным делом». Все усилия переломить ситуацию заканчивались неудачами. Более двух лет Дмитрий пытался уволиться и неизменно получал отказ. На почве нежелания работать в профсоюзной системе у него возникли сложности по партийной линии. Что делать? И тогда Д.Г. Жимерин использует последний беспроигрышный шанс: обращается в военкомат с просьбой о призыве на военную службу.

В марте 1934 г. Дмитрий был призван в ряды РККА и в течение шести месяцев проходил службу в полку связи в г.Костроме. Осенью он был демобилизован в звании военного инженера третьего ранга инженерно-технических войск.

По-прежнему исполненный стремления работать на энергетических объектах, Дмитрий Георгиевич идет решать вопрос о трудоустройстве непосредственно в отдел кадров Главэнерго Наркомата тяжелой промышленности.

Приходу молодого инженера обрадовались, так как отрасль испытывала острую нужду в специалистах. Ему предложили должность старшего инженера в группе по проектированию Завода автотракторного электрооборудования (АТЭ-2). Коллектив подчинялся непосредственно руководителю Главэнерго. Однако его деятельность неожиданно прервалась в марте 1935 г. В один из рабочих дней молодому специалисту, как и остальным сотрудникам группы было вручено «Распоряжение № 2 по заводу АТЭ-2 Главэнергопрома НКТП», в котором говорилось: «Ввиду временного прекращения проектирования завода АТЭ-2 согласно распоряжению Главэнергопрома, инж. Жимерин Д.Г. с 15 марта с.г. освобождается от работы на заводе».

Богатырев Михаил Григорьевич (1924-1999) «Великое начало» 1974-1975

За время пребывания в группе проектирования Дмитрий Георгиевич зарекомендовал себя как способный и инициативный специалист, и отдел кадров Главэнерго принял активное участие в его трудоустройстве. На этот раз стремление к практической работе на энергетическом поприще увенчалось успехом: Д.Г. Жимерина направили в ОРГРЭС – Всесоюзную государственную контору по организации и рационализации районных электростанций (ОРГРЭС).

Новое место работы было лучшей школой для молодого специалиста. Оно давало возможность приумножить производственный опыт, полученный в Туле, закрепить и применить на практике приобретенные в МВТУ и МЭИ теоретические знания. Основным направлением деятельности ОРГРЭС было проведение пуско-наладочных и экспериментальных работ на электростанциях страны.

В 30-е годы страна превратилась в огромную строительную площадку. Везде сооружались новые электростанции, а на действовавших модернизировалось оборудование и вводились новые мощности. Челябинская, Зуевская, Нижегородская, Ярославская, Карагандинская, Кемеровская, Сталиногорская, Средне-Уральская, Артемовская ГРЭС, Днепропетровская, Дзорагетская, Рионская, Кадарьинская, Нижне-Туломская, Гизельдонская, Нивская, Лесогорская, Ульбинская, Храмская, Чирчикская, Нижне-Свирская, Баксанская, Канакерская ГЭС, Лисичанская, Смоленская, Иркутская, Мурманская, Якутская, Закамская, Казанская, Уфимская, Харьковская, Ижевская, Чимкентская, Краматорская, Саратовская, Липецкая, Омская, Криворожская, московские (№№ 8,9,11) ТЭЦ – всех станций не перечесть и на каждой из них решались вопросы монтажа, наладки, пуска, эксплуатации, ремонта и модернизации оборудования. Карта энергетических объектов охватывала всю страну – Центр, Донбасс, Поволжье, Урал, Сибирь, Кавказ – и по ней пролегали маршруты командировок Д.Г. Жимерина. Позже он вспоминал: «ОРГРЭС был для меня вторым университетом, где я на практике закреплял полученные в вузах знания. Я лишен был оседлого размеренного быта и жил по законам непрекращающегося великого кочевья». За полтора года Дмитрий Георгиевич глубоко изучил технологические процессы пуска и наладки оборудования, и руководство ОРГРЭС стало поручать ему проведение наиболее сложных и ответственных работ. Как отмечал сам Жимерин: «Работа в ОРГРЭС отвечала моему идеалу инженерной деятельности. Там был накоплен ценнейший опыт, который позволял мне успешно решать возникавшие проблемы энергетики».

Сысоев Николай Александрович (1918-2001) «Лампочка Ильича» 1950

В ноябре 1936 г. руководство ОРГРЭС назначило Д.Г. Жимерина начальником электроцеха – важнейшей структуры предприятия: энергия и профессионализм были оценены по достоинству. Дмитрий Георгиевич стал одной из ведущих фигур в коллективе конторы.

Информация о талантливом инженере достигла Центрального аппарата Главэнерго. О нем становится известно руководителю главка К.П. Ловину – опытному администратору и хозяйственнику, но недостаточно квалифицированному инженеру. Однажды Казимир Петрович вызвал на беседу Д.Г. Жимерина, и после этой встречи Дмитрий Георгиевич стал его неформальным консультантом и советником: главный энергетик страны брал с собой Жимерина при посещениях энергосистем, станций, заводов. Когда рядом находился Дмитрий Георгиевич, Казимир Петрович чувствовал себя уверенно и спокойно. «Начальником Главэнерго,– вспоминал Д.Г. Жимерин,– был коммунист со стажем К.П. Ловин. Его познания в энергетике были настолько ограниченными, что он, посещая электростанции, брал с собой обязательно меня. Перед этим он просил, чтобы я по ходу посещения осторожно подсказывал ему, что за агрегат, каковы его основные функции и требует ли он модернизации или замены на новое оборудование».

Пребывание Ловина на посту руководителя отрасли хронологически совпало с периодом второй пятилетки – временем бурного промышленного подъема Советского Союза. Стремительный рывок совершила и энергетическая индустрия. Мощность всех электростанций по сравнению с 1932 г. увеличилась на 3558 тыс. кВт и достигла к концу 1937 г. 8235 тыс. кВт; рост энергетического потенциала составил 175,9%. Производство электроэнергии возросло с 13,5 млрд. кВт-ч в 1932 г. до 36,2 млрд. кВт-ч в 1937 г., то есть увеличилось почти в 2,7 раза. Протяженность ЛЭП 110-220 кВт за тот же период возросла с 9264 км до 15214 км.

Форсированное развитие энергетики проходило отнюдь не гладко и сопровождалось резким повышением аварийности в энергетических системах. В середине 30-х годов количество аварий достигло 1,5 тыс. в год и продолжало возрастать. Главными их причинами были ускоренные темпы ввода новых мощностей, когда сроки, отводимые на монтаж и наладку оборудования, зачастую входили в противоречие с плановыми графиками пуска объектов, и неполная укомплектованность коллективов квалифицированным эксплуатационным персоналом. Стала очевидной необходимость создания специализированной противоаварийной службы. Приказом по Главэнерго была образована аварийная инспекция, в задачи которой входило расследование аварий и разработка мероприятий по предупреждению внештатных ситуаций. К.П. Ловин считал, что Д.Г. Жимерин – идеальная кандидатура на должность руководителя такой инспекции. «Полагаю,– писал позже Дмитрий Георгиевич,– что при назначении на этот пост исходили из универсальности моих познаний в области оборудования электростанций и бескомпромиссности характера».

Николай Терпсихоров. Котельная первой советской электростанции. Фрагмент. 1924

Основной трудностью в работе инспекции являлось установление индивидуальной ответственности персонала за аварии. Как пишет Д.Г. Жимерин: «С одной стороны, оставлять безнаказанными халатность или ошибки персонала было нельзя, а с другой – неточная формулировка или излишняя жесткость могли обернуться большой бедой для человека».

За окном стоял 1937 г., и органы безопасности искали во всем измену и происки врага. Неоднократно при разборе очередной аварийной ситуации у Жимерина возникала острая полемика с уполномоченными и следователями Наркомата внутренних дел. Дмитрий Георгиевич руководствовался незыблемым правилом проведения, наряду с оценкой действий персонала, тщательной экспертизы качества оборудования, его эксплуатационной надежности и соответствия стандартам и ГОСТам. Того же он требовал и от подчиненных. Представители же госбезопасности в любом происшествии видели исключительно злой умысел. Отстаивая принципы непредвзятости и объективности при проведении расследования, Дмитрий Георгиевич подвергался опасности быть заподозренным в «симпатиях к врагу». Работу в аварийной инспекции он сравнивал с «хождением по лезвию ножа и сидением на раскаленной сковороде». Ситуация усугублялась влиянием «шпиономании» на настроение инспекторов, которые «в каждой аварии видели руку вредителей». «Был у нас один инспектор,– вспоминал Д.Г. Жимерин,– который после каждого рассмотрения причин аварии докладывал, что за ней стоит вредитель, которого следует судить. Убедить его в обратном практически было невозможно». Бесстрашие и принципиальность руководителя аварийной инспекции защитили многих энергетиков от трагических последствий.

Советский плакат

Один пример. На Шахтинской ГРЭС Ростовской энергосистемы произошла тяжелейшая авария. Из-за неисправности автоматического стопорного клапана паровая турбина мощностью 22 тыс. кВт «пошла в разнос». При отключении линии электропередачи и, как следствие, резком сбросе нагрузки генератора клапан не сработал, поступление пара в турбину продолжалось в прежнем объеме и скорость ее вращения стала резко возрастать. Достигнув критического числа оборотов, турбина начала разваливаться: отрывались лопатки, разрушая всю ее проточную часть. Непостижимым образом бандаж ротора вылетел из корпуса агрегата, пробил бетонную кровлю машинного зала и отлетел от него примерно на 500 метров.

Крупнейший по тем временам турбогенератор был полностью разрушен. Подобные аварии в мировой практике происходили крайне редко, в СССР до тех пор не было ни одной. Положение усугублялось тем, что в энергосистеме был дефицит мощности, предстояло значительно уменьшить отпуск электроэнергии предприятиям, шахтам, коммунальным службам. Естественно, возник вопрос, не диверсия ли это. Расследовать аварию К.П. Ловин поручил Д.Г. Жимерину.

Левин Евгений Нисонович (1922–1993) «Первый электрический свет в деревне» 1960

При оценке действий рабочих цеха Дмитрий Георгиевич установил, что в опасной для жизни ситуации персонал проявил бесстрашие и стойкость. Ни машинист турбины, ни его помощник, ни дежурный инженер, ни электротехник не покинули своих постов и до последней минуты пытались спасти оборудование. При осмотре места аварии и изучении разрушенного оборудования Д.Г. Жимерин и прибывшие с ним эксперты установили, что стопорный клапан турбины фирмы «ВУМАГ» имел скрытый дефект. Об этом был составлен строго документированный акт. Тем не менее, сотрудники областного управления НКВД затеяли острую дискуссию с Д.Г. Жимериным о виновности персонала, главного инженера и директора станции, а также управляющего энергосистемой, требуя их немедленного ареста.

По настоянию Д.Г. Жимерина рассмотрение вопроса было перенесено в обком партии. Заседание вел секретарь по промышленности Б.А. Двинский. Дмитрий Георгиевич в категоричной форме заявил, что ни злого умысла, ни халатности в происшедшем персонала станции нет, и сделал подробный анализ аварии. Как он сам впоследствии вспоминал: «выслушав все стороны, Двинский сказал: – Если аварийная инспекция, в которой работают квалифицированные инженеры, члены партии, считает, что персонал неповинен в преднамеренных действиях или халатности, у нас нет оснований им не верить». На этом разбирательство закончилось; никто не был расстрелян. «В последующей своей деятельности,– отмечал Д.Г. Жимерин,– я многократно сталкивался с ситуацией, подобной той, которая возникла на Шахтинской ГРЭС, и всегда твердо отстаивал невиновных людей».

За время работы в инспекции Д.Г. Жимериным с сотрудниками был разработан комплекс производственно-технологических и организационных мер, направленных на снижение аварийности. По их предложению на всех предприятиях отрасли ввели гибкую систему материального вознаграждения за безаварийную работу, которая предусматривала выплату надбавок к основному окладу. С каждым безаварийным месяцем размер доплаты возрастал и мог достигнуть двойного оклада. В случае аварии по вине персонала надбавка снималась, но при дальнейшей безаварийной работе восстанавливалась вновь. Система оказалась очень эффективной: уже через год после ее введения количество аварий сократилось в среднем в 5 раз.

Шурупов Константин Алексеевич (Украина, 1910 -1985) «Азовский металлургический комбинат»

Д.Г. Жимерин проработал начальником аварийной инспекции с мая по ноябрь 1937 г. За этот срок он сформировал новое важное направление в энергетическом хозяйстве и наладил его бесперебойное функционирование. В отрасль пришел талантливый инженер и организатор – таково было общее мнение руководства Главэнерго.

Стремительный взлет 1937-1941

В условиях форсированной индустриализации важнейшее значение приобретала кадровая политика. Во второй половине 30-х годов проводится массовая ротация управленческих кадров всех уровней. На руководящие должности выдвигаются молодые специалисты. «Процесс смены кадров шел по всей управленческой вертикали, снизу – от производственных подразделений – и до высших общесоюзных структур»,– вспоминал Д.Г. Жимерин. Быстрый служебный рост молодых перспективных инженеров объяснялся стремительным развитием народного хозяйства, формированием его инфраструктуры: созданием новых отраслей, предприятий, НИИ, КБ, втузов,– и, как следствие, возникновением многочисленных управленческих вакансий. Продвижению молодых способствовало и то, что в конце 30-х годов страна в результате репрессий лишилась многих хозяйственных руководителей. Но при этом время и высшее руководство страны удивительно точно и безошибочно отбирали кандидатов на опустевшие руководящие кресла.

Советский плакат. Победа социализма в нашей стране обеспечена. Фундамент социалистической экономики завершен (1932 год)

Именно тогда начали складываться биографии крупнейших советских промышленников – «сталинских наркомов», которые на своих плечах вынесли эвакуацию и развертывание производства в тылу, послевоенное восстановление народного хозяйства, индустриальный рывок 50–60-х годов, позволивший вывести Советский Союз на оборонный паритет с Западом и запустить на космическую орбиту корабль с человеком на борту.

Первым представителем новой управленческой генерации в энергетике был М.Г. Первухин. В сентябре 1937 г. он становится преемником К.П. Ловина на посту начальника Главэнерго Наркомтяжпрома. Приход во власть поколения М.Г. Первухина – характерная примета времени. На смену «белым воротничкам», деидеологизированным «попутчикам», даже облик которых – степенство, бородка клинышком – находился в противоречии со временем (А.В. Винтер) и вышедшим из революционного горнила «красным директорам» (К.П. Ловин), пришли беззаветно преданные и верившие в коммунистические идеалы молодые выпускники вузов, поступавшие на учебу по спецнаборам, комсомольским разнарядкам или рабфаковским направлениям. Недавние юноши в косоворотках с рабочих окраин и из деревень в одночасье становились руководителями производства.

Политика кадрового обновления и приход М.Г. Первухина к руководству энергетикой способствовали продвижению Д.Г. Жимерина по службе.

Юг Советского Союза имел развитую энергетическую инфраструктуру, сердцевиной которой являлся Донбасс, поэтому должность начальника южного ПРО была одной из ключевых. М.Г. Первухин уже имел возможность оценить деловые качества Д.Г. Жимерина, и он, не сомневаясь, предложил его кандидатуру на ответственную должность. Приказом от 16 ноября 1937 г. по Главэнерго Д.Г. Жимерин назначается начальником ПРО Южного района.

Советский плакат. И. В. Сталин, К. Е. Ворошилов и Л. М. Каганович на Красной площади (1939 год)

24 января 1939 г. по указанию И.В. Сталина, высоко ценившего деловые качества М.Г. Первухина и считавшегося с его мнением, на основе Главэнерго был образован Народный Комиссариат Электростанций и Электропромышленности СССР. Главой нового ведомства был назначен М.Г. Первухин. Ему было неполных 35 лет.

С созданием в 1939 г. четырехступенчатой вертикали управления образовалось новое звено – главк. Одним из главных вопросов организации его работы было кадровое обеспечение. Реорганизация системы управления сказалась на служебном положении Д.Г. Жимерина. Приказом по наркомату от 16 февраля 1939 г. Дмитрий Георгиевич был назначен главным инженером Главюжэнерго. Начальником главка стал А.И. Летков, работавший до этого управляющим Днепровской энергосистемой. Руководители Главюжэнерго были хорошо знакомы.

«В новой должности,– вспоминал Д.Г. Жимерин,– мне пришлось столкнуться с рассмотрением и утверждением проектов строительства новых электростанций, линий электропередачи, жилых домов и детских учреждений. Дело было интересное, захватывало меня, и я с большой охотой изучал проекты, экономические расчеты, вникал в организацию строительных работ». На посту главного инженера – инженерно-технического руководителя энергетики Юга – Д.Г. Жимерин проработал лишь два месяца. В апреле 1939 г. А.И. Летков был назначен заместителем наркома, а Дмитрий Георгиевич – руководителем Главюжэнерго.

Планирование развития отрасли проводилось, а иногда и оперативно корректировалось, с учетом усложнявшейся международной обстановки. Усиление интервенционистских устремлений стран Запада по отношению к Советскому Союзу, милитаризация Японии и экспансия германского фашизма в Европе и Африке обусловили принятие руководством страны ряда решений, направленных на бесперебойное функционирование базовых отраслей народного хозяйства и создание условий для быстрого перепрофилирования предприятий на военный заказ в случае возникновения угрозы агрессии против СССР. Программой промышленно-экономического развития страны на период 1937–1940 гг. предусматривалось создание мощной Уральско-Сибирской топливно-металлургической базы, строительство восточнее Волги заводов-дублеров, развитие производств, базирующихся на использовании технологий двойного назначения, создание государственных стратегических мобилизационных резервов.

Чорбадзе-Толмасова Лариса Георгиевна (Россия, 1931) «Работники Московского электролампового завода — создатели ламп для кремлевских звезд 1937 года» 1983

Руководя энергетикой Юга, Д.Г. Жимерин постоянно заботился об увеличении темпов ввода новых мощностей, поддержания необходимого уровня мощностных резервов, повышении эффективности энергетического производства. «Внутренне я понимал, – писал Дмитрий Георгиевич, – возросшую ответственность за состояние и развитие электрификации и энергоснабжения огромного региона – Донбасса, Приднепровья, Киева, Азово-Черноморья с центром в Ростове, Крыма, Одессы и Закавказья. Быстро растущие потребности в электроэнергии ставили трудные задачи перед главным управлением. Техническая сторона вопроса, эксплуатация оборудования, противоаварийные мероприятия – все это не представляло трудностей. А вот проблемы бесперебойного снабжения электростанций топливом, запасными частями, организация плановых ремонтов при дефиците мощностей требовали большого напряжения сил. Именно здесь стало для меня ясно, какое значение в процессе управления имеет быстрота принятия решений и четкая организация их выполнения».

Назначенный заместителем председателя СНК М.Г. Первухин передав эстафету управления энергетической отраслью Андрею Ивановичу Леткову.

Лабас Александр Аркадьевич (1900-1983) «Электрификация в новом районе» 1930-е

Новый руководитель был трудолюбив, исполнителен и, как отмечалось в одной из характеристик «исключительно предан делу партии и народа». Его трудовой путь схож с биографией Первухина: многодетная крестьянская семья, втуз, Каширская ГРЭС, работа на энергетических предприятиях Юга, нарком.

Первым кадровым решением А.И. Леткова в качестве наркома было назначение Д.Г. Жимерина на должность своего первого заместителя. Дмитрий Георгиевич имел опыт совместной работы с Андреем Ивановичем и был высокого мнения о его профессиональных и человеческих качествах: «А.И. Летков – опытный специалист с глубокими познаниями в области электроэнергетики и систем управления. Но главными его достоинствами, на мой взгляд, были душевность и человеколюбие. Эти качества А.И. Леткова укрепляли меня в понимании того, что неизбежные ошибки будут исправляться без истерик и суровых нравоучений». Мягкость А.И. Леткова и жестко-волевое начало Д.Г. Жимерина дополняли друг друга.

Дмитрий Георгиевич был человеком мгновенных действий и отважных поступков, оперативно и решительно откликался на любые события, мимо которых не мог пройти. При этом он не ставил во главу угла возможные негативные последствия своих иногда очень рискованных действий; он был бескомпромиссен и исключительно смел в защите людей. «В 1940 г.,– вспоминал на склоне лет Д.Г. Жимерин,– по распоряжению управляющего Мосэнерго М.Я. Уфаева был отключен от электросети завод “Электросталь” за систематическое превышение лимита потребления электроэнергии. Нарком металлургии И.Ф. Тевосян обратился к И.В. Сталину с просьбой строго наказать Уфаева за отключение завода, указав, что оно могло закончиться крупной аварией электропечей. Последовало распоряжение Сталина возбудить уголовное дело и отдать Уфаева под суд. Возмущенный такой несправедливостью, я написал вопреки мнению своего наркома письмо в ЦК ВКП(б) А.А. Андрееву (члену Политбюро ЦК ВКП(б) и председателю Комитета партийного контроля), где изложил обстоятельства инцидента, указав, что если все потребители электроэнергии будут нарушать установленные им лимиты, то это приведет к перегрузке турбогенераторов и развалу всей энергосистемы и тогда наступит действительная катастрофа. В результате Уфаев не был отдан под суд и продолжил руководить московской энергосистемой».

Загоскин Давид Ефимович (1890-1942) «Женский цех завода Севкабель» 1936

В один из первых дней февраля 1941 г. в Москве разразилась метель. Завьюжило еще с ночи. Намело сугробы чуть ли ни в человеческий рост. Автомобили с трудом преодолевали высокие снежные барханы. Трамваи еле ползли по заснеженным рельсам. В 10 часов в Наркомате электростанций открылось собрание актива отрасли. В повестке дня – подведение годовых итогов работы нового ведомства и обсуждение основных направлений развития энергетики на перспективу. В президиуме – Б.Е. Веденеев, А.В. Винтер, Д.Г. Жимерин, Г.М. Кржижановский, А.И. Летков, Н.М. Шверник. С отчетным докладом выступил Д.Г. Жимерин. «Выработка электроэнергии в прошедшем году,– констатировал Дмитрий Георгиевич,– составила 48,3 миллиарда киловатт-часов, а установленная мощность – 11,2 миллиона киловатт. Общая протяженность высоковольтных сетей превысила 20 тысяч километров. Ныне мы на сотни километров передаем электрическую энергию по линиям электропередачи напряжением 220 тысяч вольт и ведем развернутые исследования по созданию ЛЭП более высоких напряжений. В Советском Союзе работает 20 электростанций мощностью более 100 тысяч киловатт и две ГРЭС по 350 тысяч киловатт каждая. Без сбоев эксплуатируются две паровых турбины по 100 тысяч киловатт, введенные в действие в 1939 г. Типовыми стали котлы производительностью по 200 тонн пара в час. Подавляющее большинство агрегатов на ТЭС работает на паре давлением 30 атмосфер и температурой 400 градусов. Внедряются агрегаты более высоких параметров на давление 60–140 атмосфер. Наша страна стала родиной современной массовой теплофикации… Важнейшей задачей является объединение энергосистем – продолжение идей кольцевания электростанций… В 1940 г. удельная выработка электроэнергии на одного человека составила в Советском Союзе 250 киловатт-часов против 14 в 1913 г.».

Комсомолки (электровакуумного) завода «Светлана» (Ленинград). 1937. Ситтаро Алексей Гумбертович.

В перерыве совещания в кулуарах царило приподнятое настроение. Г.М. Кржижановский, А.В. Винтер, А.И. Летков, Д.Г. Жимерин, вспоминая план ГОЭЛРО, говорили о колоссальном рывке советской энергетики. Достигнутые успехи вселяли уверенность в большом будущем отрасли. С руководителями ведомства и ведущими учеными в комнате отдыха находился и М.Я. Уфаев. Мосэнерго успешно решало вопросы развития столичной энергетики, и Михаил Яковлевич не без гордости рассказывал об этом присутствующим.

Д.Г. Жимерина с М.Я. Уфаевым связывали хорошие производственные и личные отношения. После назначения Дмитрия Георгиевича первым заместителем наркома их контакты стали еще более тесными: Д.Г. Жимерин курировал работу Мосэнерго.

Все мероприятия по укреплению Московской энергетической системы были связаны с подготовкой к надвигавшейся войне. Стратегической задачей являлось обеспечение в случае военных действий надежного и бесперебойного электроснабжения Москвы, находившихся в ней руководящих партийных, советских и правительственных органов, военно-стратегических объектов, систем жизнеобеспечения, а также защищенности и обороноспособности московской энергетической системы.

К начавшей поступать с конца 1939 г. информации «сверху» об осложнении международной обстановки, ухудшении положения на западных границах страны и, как следствие необходимости готовиться к военному сценарию развития событий, руководство Мосэнерго относилось с глубокой ответственностью. Уже к середине 1940 г. был разработан комплекс мер по обеспечению по линии энергетических служб бесперебойной и надежной работы партийных и правительственных органов, стратегических объектов, промышленно-экономического потенциала столицы. Были решены такие вопросы, как защита энергетических сооружений от налетов авиации, последовательность действий оперативного и технического персонала при выходе агрегатов из строя и нарушении схем питания, секционирование конкретных участков сетей и узлов теплофикационных магистралей, обеспечение светомаскировки, предохранение работающего на открытых подстанциях оборудования от взрывной волны и осколков.

«Завод «Шарикоподшипник». 1936-1937 гг., гор. Москва. Орлова Вера Александровна (1904-1993).

В 1940 г. на всех электростанциях, в районах электрических сетей начали строить убежища и укрытия для сменного персонала. На предприятиях из состава ремонтных бригад создали команды МПВО, оснастили их инструментом, средствами индивидуальной защиты. На занятиях, проводившихся по специальным программам, отрабатывались приемы и последовательность действий каждого работника Мосэнерго.

К началу лета 1941 г. неизбежность войны с Германией стала очевидной. Об этом свидетельствую многие, рассекреченные ныне документы. Вот один из них, отпечатанный в единственном экземпляре с грифом «Совершенно секретно» и адресованный руководством Наркомата управляющему Мосэнерго И.М. Клочкову: «Во исполнение Постановления СНК СССР от 05. 06. 1941 г. по строительству подземного диспетчерского пункта для Мосэнерго и ввода его в эксплуатацию в январе 1942 г.:

а) немедленно заключить с Метростроем НКПС договор на выполнение строительных работ по диспетчерскому пункту со сроком окончания их в ноябре 1941 г.;

б) силами Мосэнерго выполнить монтажные работы по оборудованию диспетчерского пункта, обеспечить их материалами, аппаратурой и кабельной продукцией из наличных средств Мосэнерго.

Постановлением СНК СССР предложено Промбанку СССР финансировать работы без утвержденных проектов и смет».

Воробьева Ирина Николаевна (1932–1993) иллюстрация к книге П.Бабанского «Кто живет в нашем доме»

В процессе подготовки к войне был разработан комплекс оперативных мероприятий на случай захвата столицы фашистскими войсками. Планировался вывод из строя центрального управления Мосэнерго, находившегося, как и в настоящее время, на Раушской набережной, крупнейших ТЭЦ, электро- и теплокоммуникаций. Москву предполагалось оставить без тепла и света. Кроме того, под видом энергетиков в городе оставались специально сформированные из сотрудников НКВД подпольные диверсионные группы по 3-6 человек – так называемые «ремонтно-эксплуатационные бригады». В случае привлечения их к наладочно-восстановительным работам «бригады» по специально разработанному плану должны были совершать террористические акты в отношении расквартированных в Москве войск и оккупационной администрации.

К войне готовились и другие энергетические системы. Наибольшее внимание уделялось объектам, находившимся на юго-западе, западе и северо-западе Европейской части страны. Основные мероприятия по их защите от нападения с воздуха, увеличению надежности работы оборудования, обеспечению бесперебойного снабжения потребителей электрической и тепловой энергией и др. проводились вплоть до момента начала войны. Главными направлениями работы были: защита электростанций и подстанций от бомбардировок путем их камуфлирования, возведение на видных местах ложных объектов для дезориентации воздушной разведки противника, срезка высоких частей дымовых труб, затемнение и прикрытие наиболее уязвимых частей зданий и агрегатов, формирование аварийного резерва оборудования и запасных частей, организация автономного энергоснабжения от независимых генерирующих источников и прокладка дополнительных цепей питания, создание условий безопасности работы эксплуатационного персонала путем строительства убежищ и санитарно-медицинских пунктов. Не все удалось сделать: не хватило сил и времени.

Соколов-Скаля Павел. Бой на границе. 22 июня 1941 г.

1941

30 июня 1941 г. был образован Государственный комитет обороны (ГКО) – чрезвычайный высший государственный орган, сосредоточивший в период Великой Отечественной войны всю полноту власти в стране. Его возглавил И.В. Сталин. (ГКО осуществлял стратегическое и оперативное руководство жизнью страны вплоть до полной победы над фашистской коалицией. После разгрома Красной Армией японской военщины в Маньчжурии Япония 2 сентября 1945 г. подписала акт о безоговорочной капитуляции – закончилась Вторая мировая война. Через день, 4 сентября 1945 г., Государственный комитет обороны был упразднен.)

«Вскоре после моего возвращения в Москву, – писал Дмитрий Георгиевич, – по решению Государственного Комитета Обороны меня как первого заместителя наркома электростанций направили на Украину для организации эвакуации оборудования электростанций». Работу Д.Г. Жимерина по эвакуации курировал М.Г. Первухин. Он поддержал разработанную Дмитрием Георгиевичем стратегию эвакуации энергетики Юга, определившую последовательность переброски техники на Восток.

Сафронов Виктор. Раненый красноармеец и немецкий патруль.

Эвакуация оборудования проводилась в два этапа, которые определялись ходом военных действий. На первом этапе производился полный демонтаж основного и вспомогательного оборудования с соблюдением технических правил, отправка его в тыл в комплектном виде, что облегчало последующий монтаж и ввод в эксплуатацию. На втором – демонтировалась та небольшая часть оборудования, которая продолжала работать до подхода передовых частей врага. По распоряжению Д.Г. Жимерина, из-за краткости остававшегося времени вывозились лишь самые главные агрегаты – турбины, генераторы, трансформаторы, а также вспомогательное оборудование – моторы, приборы, вентиляторы, дымососы и т. п. В этот период демонтаж и погрузка агрегатов во многих случаях велись в полосе военных действий. Так, демонтаж оборудования ТЭЦ «Запорожстали», подстанций левого берега реки Днепр в городе Запорожье шел под сильном артиллерийским обстрелом; в полуокружении велись работы по демонтажу Днепродзержинской, Криворожской, Кураховской и Харьковской электростанций. Однако и в этих сложных условиях энергетики сумели провести значительную работу, в результате которой в глубокий тыл были отправлены турбоагрегаты мощностью 12, 25 и 50 тысяч кВт, крупные котлы, трансформаторы, вспомогательное оборудование, приборы защиты и управления, кабель и запасные части.

Наиболее сложным был демонтаж уникального оборудования. Стремительно менявшаяся обстановка на фронте не позволила демонтировать девять гидроагрегатов Днепровской ГЭС единичной мощностью 62 тыс. кВт, ряд турбоагрегатов по 44–50 тыс. кВт и лишь частично демонтировать наиболее крупный турбоагрегат Зуевской ГРЭС мощностью 100 тыс. кВт. Из-за сложности и длительности работ не удалось осуществить разборку паровых котлов. Не все демонтированное оборудование прибыло к месту назначения: часть его была уничтожена противником, часть утеряна в пути.

Сафронов Виктор. Я вернусь.

Эвакуация была сопряжена с большими риском и опасностью. Понятие работы, в обычном смысле, утратилось: это была одна из форм активного и мужественного сопротивления врагу. Особым драматизмом были исполнены акции выведения из строя предприятий и оборудования, которые не могли быть отправлены на Восток. М.Г. Первухин следующим образом вспоминал об обстоятельствах подрыва плотины Днепрогэса: «К началу августа 1941 г. районы Днепра оказались в зоне военных действий. Встал вопрос об эвакуации жемчужины советской энергетики – Днепровской гидроэлектростанции имени В.И. Ленина…».

Демонтажом оборудования Днепровской гидроэлектростанции и последующим выводом ее из строя руководил Д.Г. Жимерин. Как позже он сам вспоминал: «Взрыв разрушил верхнюю часть плотины, снес несколько бычков и металлические затворы. Вода огромным потоком, с ревом, от которого закладывало уши, яростно сотрясая всю плотину, устремлялась вниз. Мириады мельчайших брызг, как осенний дождь, покрыли нас влагой. Мостовой настил весь вибрировал, и казалось, что разрушение еще не закончилось».

Трудности эвакуации и героизм ее участников становятся еще более впечатляющими в свете того, что на Восток перебрасывались не только техника и обслуживающий персонал, но и семьи членов трудовых коллективов. Враг быстро продвигался вперед, и на счету был каждый час. Иногда на сборы отводилось менее одного дня. С собой брали лишь самое необходимое. Нехватка средств передвижения вела к большой скученности людей, а заторы на пути следования и транспортные пробки становились причиной бытовых трудностей, усугублявшихся тем, что эвакуировались и грудные дети, и тяжело больные, и старики. Рабочие, инженеры и служащие были оторваны от семей: они почти круглосуточно находились на объектах, готовили к отправке и сопровождали до места назначения оборудование.

Начало войны навсегда сохранилось в памяти переживших его людей. С болью и гордостью читаются сегодня их исполненные силы и трагической достоверности воспоминания. Вот несколько примеров.

Наибольшие трудности встретила эвакуация в промышленных районах Юга страны с его многочисленными и плотно расположенными энергетическими объектами. Наиболее проблемным регионом был Донбасс. Руководство переброской находившихся в нем предприятий принял на себя Д.Г. Жимерин.

Сафронов Виктор. Cсолдатское письмо.

Энергия, воля, профессионализм и большие полномочия позволили Дмитрию Георгиевичу в кратчайшие сроки организовать и провести эвакуацию большей части предприятий, а остальные, по возможности, «условно» вывести из строя путем демонтажа и вывоза приборов, электродвигателей и т. д., то есть наиболее легкого и транспортабельного оборудования. Это была своего рода консервация электростанций, минимизировавшая возможность их использования противником и в то же время обеспечивавшая быстрое восстановление после изгнания врага. Однако вскоре, когда стало ясно, что оккупация будет длительной, Д.Г. Жимерин принял решение демонтировать и основное оборудование. О своей работе на Юге страны в период июля – октября 1941 г. он вспоминал много лет спустя: «Отправляясь на Украину, я захватил с собой К.Д. Лаврененко и В.С. Плотникова. Это талантливые инженеры, оба теплотехники, энергичные и мобильные специалисты. Я их знал уже много лет по совместной работе и был уверен, что в той сложной ситуации, в которой мы должны были действовать, на них можно вполне положиться. К.Д. Лаврененко я поручил организовать демонтаж оборудования Днепродзержинской ГРЭС, а В.С. Плотникова отправил на Кураховскую электростанцию. За собой оставил наиболее сложный объект – Днепровскую ГЭС.

Перед отъездом я, собственно, не получил точных указаний, как понимать демонтаж. Ведь энергетическое оборудование сложное, имеет большие габариты и массу. Особенно сложны котельные агрегаты, состоящие из многих тысяч деталей, труб, патрубков и т. д. Их монтаж обычно продолжался не менее года…

Решили, что нужно снять те части, без которых энергетическое оборудование работать не может, следовательно, враг не введет его в строй в случае захвата станции. А вернувшись, мы быстро все восстановим. Сняли приборы, задвижки, электродвигатели, кабели…

Следя за ходом демонтажа, я мотался между Запорожьем и Днепродзержинском. Ездил ближайшим путем, по правому берегу Днепра, т. е. со стороны, обращенной к фронту. И вот во время одной такой поездки позвонил М.Г. Первухин из Москвы, чтобы предупредить меня о том, что немецкие части, прорвав фронт, устремились к Днепру на участке между Запорожьем и Днепродзержинском и нам следует ускорить демонтаж оборудования, заминировать плотину Днепрогэса и вообще быть осторожнее, чтобы не попасть в лапы врага. Стали искать, где я: из одного места выехал, в другое не прибыл, а фашисты уже приблизились к Днепровской ГЭС. Меня перехватили на полпути наши энергетики…

Севастьянов Виктор. Дом, разрушенный бомбой.

Стала ясной необходимость ускорения эвакуации оборудования Кураховской ГРЭС… Только что введенные турбины и генераторы мощностью 50 тыс. кВт, мощные трансформаторы и другое оборудование были погружены и отправлены на восток страны. Однако в этот период мы еще не разрушали остающиеся оборудование и сооружения. Думали о том, что скоро, очень скоро нам же придется все восстанавливать.

Настал… момент, когда покинули Кураховку, и снова вместе с армией отступили на восток. Пришла очередь Донбасса. С этим районом у меня была многолетняя и разнообразная связь. …Здесь я знал не только электростанции, линии электропередачи и подстанции, но и каждый агрегат…

И вот настала очередь снимать, а иногда и уничтожать все то, что создавалось с моим участием и хорошо работало. На первом плане стояла Зуевская ГРЭС – флагман советской теплоэнергетики.

…Для раздумий времени уже не хватало, гитлеровцы наступали. Дни и ночи шли демонтажные работы… Пять мощных турбогенераторов по 50 тыс. кВт были уже погружены, неожиданная задержка произошла с самым крупным генератором в 100 тыс. кВт. По необъяснимой причине мы не могли его снять с фундамента. Казалось, все болты отвинчены, патрубки разъединены, ротор, возбудитель и все остальные детали отгружены. Статор не желал покинуть свое место, а время, драгоценное время, неумолимо уходило.

Главные части армии уже прошли, остались небольшие заслоны, саперные части известили, что они должны подорвать железнодорожные пути. Бросаюсь к командующему частями генералу Колпакчи, прошу немного подождать… Объясняю, что без статора нет машины, это уникальный агрегат, мы не можем его оставить немцам. И генерал сдался: – Хорошо, даю вам еще два, максимум три часа, усилю свою часть на этом участке, но это последний срок.

Поезд с оборудованием эвакуированного завода идёт на восток (1941 г.)

…Принимаю отчаянное, для нормальных условий немыслимое решение – рвануть мостовым краном на максимальном его пределе. Или сорвем статор или.., а что или – ясно: может рухнуть мост крана или не выдержат подкрановые пути. Удаляем всех из машинного зала, вызываю самого опытного крановщика и веду с ним откровенный, прямой разговор… Но крановщик (к сожалению, забыл его фамилию) ответил, что его кран сдерет все и этот статор тоже. Поставили самые тяжелые стропы, крановщик резко включил на максимальную скорость электродвигатель, толстые канаты натянулись до предела, все вибрировало. Еще мгновение – статор со скрежетом вырвало из фундамента. Мостовой кран подбросило вверх – мы все застыли… Но кран снова плюхнулся на подкрановые пути. Это была победа, в считанные минуты огромный статор, погруженный на платформу с помощью юркого паровоза покатил на юго-восток, в Азербайджан.

Вывезти мощные трансформаторы уже не было ни времени, ни платформ. Решили подорвать. Это был второй взрыв после Днепрогэса, на который мы шли сознательно… Под трансформаторы заложили взрывчатку, отошли в укрытие и рванули. Вверх взметнулось огромное черно-белое облако, а на высоте 30-50 метров произошел второй взрыв, от которого образовалось яркое багровое зарево…

Это был прощальный салют нашей красавице Зуевке, второй после Днепрогэса крупнейшей электростанции страны.

Подавленные, мы молча готовились к отъезду. Было уже темно, шел нудный ноябрьский дождь. Мы пробирались по направлению к Сталинграду.

Чекалов Владимир. Оккупанты.

…Приехав на условленное место, мы не обнаружили там директора сетевой проектной организации Огородникова, не явился он и на другие заранее обусловленные места. …позже от партизан узнали, что Огородников поступил на службу к врагу. …хочу сказать, что лишь несколько человек из числа энергетиков… оказались подлыми предателями. Даже те, кто не успел эвакуироваться и попал в окружение, уклонялись от сотрудничества, хотя немцы усиленно искали энергетиков, чтобы наладить работу электростанций. К этому следует добавить, что за все время оккупации ни одна электростанция, которую мы демонтировали, не была пущена. Из Германии приезжали специалисты и осматривали Днепрогэс, Зуевскую, Кураховскую, Днепродзержинскую электростанции, строили планы восстановления, но из этого ничего путного не вышло» .

Переброска энергетического потенциала на восток была частью не имевшего прецедента в мировой истории «промышленного переселения». По масштабам, темпам и степени сохранности оборудования эвакуация промышленности является одной из наиболее ярких и героических страниц всенародного сопротивления врагу. Английский исследователь, очевидец «великого индустриального перемещения» А. Верт писал: «Эвакуацию промышленности во второй половине 1941 и начале 1942 гг. и ее “расселение” на востоке следует отнести к числу самых поразительных организаторских и человеческих подвигов Советского Союза во время войны».

Спиридонов Моисей. Красноармеец.

Первый этап эвакуации энергетических объектов завершился в начале ноября 1941 г., когда Д.Г. Жимерин прибыл с последними железнодорожными платформами с оборудованием в Сталинград. Руководители городских энергетических служб доложили о недавно состоявшемся разговоре с А.И. Летковым, заверившим их в отсутствии планов демонтажа и эвакуации энергетических объектов города. Это обнадеживало. Небольшая часть вывезенного оборудования сгружалась в Сталинграде с целью его монтажа на энергетических площадках города, а основная отправлялась транзитом на Урал, в Сибирь и Среднюю Азию.

По дороге на Урал Дмитрий Георгиевич заехал в Куйбышев, где находилась основная часть правительства, для встречи с заместителем председателя Совнаркома М.Г. Первухиным: необходимо было «сверить часы» и обсудить складывающуюся ситуацию в целом. Они не виделись после отъезда Д.Г. Жимерина на юг в начале июля и были искренне рады встрече. Вспомнили, как волновались, когда Дмитрий Георгиевич «потерялся» на Днепрогэсе, поговорили о семьях, знакомых и перешли к главному.

«Темой нашей беседы,– рассказывал Д.Г. Жимерин,– был Урал и складывающаяся там обстановка. Весь поток демонтированного промышленного оборудования был направлен на Урал, туда брошены крупные силы строителей и монтажников. Значит, нужно ждать резкого увеличения потребления электроэнергии и соответственно мощности электростанций. М.Г. Первухин с особой силой подчеркнул, что Урал сейчас является главнейшей кузницей оружия и от нормального его энергоснабжения зависит вооружение армии».

В Челябинске Д.Г. Жимерин пробыл всего несколько дней. Обсудив с А.И. Летковым положение дел, решили, что наиболее целесообразно разделить между наркомом и его первым заместителем сферы ответственности. Андрей Иванович принял на себя руководство энергетикой Урала и других восточных регионов, а Дмитрию Георгиевичу предложил вернуться в Москву, возглавить управление Московской, Куйбышевской, Горьковской и другими энергосистемами, а также обеспечить оперативное взаимодействие с ЦК ВКП(б), оставшейся в столице частью Совнаркома, другими центральными и городскими структурами власти.

Спиридонов Моисей. Красноармеец.

Электроснабжение столицы переживало большие трудности. Ввиду эвакуации и разрушения крупнейшей Сталиногорской ГРЭС мощностью 350 МВт и демонтажа значительной части оборудования Каширской станции подача электроэнергии потребителям жестко лимитировалась. За нарушение лимитной дисциплины виновные привлекались к строгой ответственности.

Вся нагрузка по электроснабжению Москвы ложилась на электростанции северо-восточного, восточного и юго-восточного секторов энергосистемы. Важнейшая роль отводилась Шатурской ГРЭС. Посильную лепту вносила и Каширская станция, в нескольких километрах от которой осенью 1941 г. были остановлены танковые соединения Гудериана. ГРЭС находилась практически в зоне боевых действий, но первенец ГОЭЛРО ни на минуту не прекращал работу. В ноябре враг вплотную подошел к станции с юга. Наибольший урон несла линия электропередачи 110 кВ Кашира – Тула. Монтеры восстанавливали ее под частыми обстрелами и бомбежками. В тяжелые осенние дни, под угрозой возможного танкового прорыва врага станцию заминировали. Взрыв Каширской ГРЭС был приостановлен в самый последний момент. 26 ноября 1941 г. за два часа до взрыва в Каширский горком партии позвонил лично И.В. Сталин и произнес: «ГРЭС не взрывать. Каширу отстоим, чего бы это ни стоило». Верховный опирался в своем решении на готовящийся контрудар под Москвой и прогнозировавшиеся позитивные изменения на фронте. В декабре враг был отброшен и сразу же началась реэвакуация коллектива и оборудования станции. В середине 1942 г. Каширская ГРЭС достигла предвоенных характеристик и вновь стала крупнейшим объектом Мосэнерго.

Преодоление тяжелейшего кризиса в электроснабжении Москвы осенью 1941 г. Д.Г. Жимерин связывал со скорейшим вводом в строй Рыбинской ГЭС. Строительство станции происходило в тяжелейших условиях и было сопряжено с большими опасностями.

Наибольшие трудности представляла переброска через Волгу ЛЭП 220 кВ. В момент установки правобережной опоры, когда конструкция с помощью лебедок и тросов уже была поднята в воздух, налетевшие фашистские «Юнкерсы» начали прицельное бомбометание. Многотонная опора, раскачиваемая сильным ветром, вращалась в воздухе, готовая в любую минуту рухнуть на землю. Вой самолетов, взрывы бомб, залпы зениток смешались в один сплошной грохот, но работа продолжалась. К вечеру опора была установлена. С не меньшими сложностями протекал монтаж трехпроводного перехода через Волгу.

Giuseppe Rava — Вермахт наступает

Строительно-монтажные работы на Рыбинской ГЭС велись в условиях бомбежек, пронизывающего холодного волжского ветра, грязевого месива, в котором утопали тяжелые телеги с оборудованием, нехватки рабочей силы, работы по 16 часов в сутки, бытовой необустроенности, плохого питания. В течение всего периода строительства сохранялась готовность к подрыву ГЭС в случае прорыва врага. Для этого в основании плотины были сделаны специальные ниши для закладки приготовленного тола.

Рыбинская ГЭС была введена в строй досрочно – первый ток в Москву был подан вечером 18 ноября 1941 г. Острота ситуации с энергоснабжением столицы спала. Д.Г. Жимерин постоянно курсировал между Рыбинской, Шатурской, Каширской, Орехово-Зуевской и Ногинской станциями. Остальное время он находился в наркомате, Мосэнерго или на промышленных предприятиях столицы и области.

В октябре 1941 г. Д.Г. Жимерину исполнилось 35 лет. Молодой, энергичный, общительный, он тяготился тишины опустевшего дома и проводил редкие свободные часы в кругу сослуживцев и друзей. Одним из них был Владимир Степанович Плотников. Они познакомились еще в годы работы в ОРГРЭСе и постепенно их отношения переросли в приятельские. Сближению молодых инженеров способствовало то, что они жили на одной лестничной площадке и оба были заядлыми шахматистами. Не обремененный семейными заботами Дмитрий Георгиевич, когда выдавалось немного свободного времени (как правило ночью), приезжал к Плотниковым, где до самого утра длились шахматные баталии: оба не любили проигрывать и хотели отыграться.

В. Петелин. Немецкие Фокке-Вульф

16 января 1942 г. пришло неожиданное и печальное известие: умер А.И. Летков. Андрей Иванович имел больное сердце и непосильные для него эмоциональные и физические нагрузки, связанные со стремительным развертыванием эвакуировавшейся на Урал энергетики, закончились трагически. «Кончина А.И. Леткова,– вспоминал Д.Г. Жимерин,– была большой потерей и для энергетики в целом, и лично для меня. Известие о смерти сравнительно молодого, но опытного руководителя отрасли ошеломило. Я не видел ему реальной и равноценной замены».

События развивались стремительно. На третий день после кончины А.И. Леткова Д.Г. Жимерину позвонил М.Г. Первухин: «Есть мнение назначить наркомом тебя. Как ты к этому относишься?». Это было неожиданное для Дмитрия Георгиевича предложение, и он сказал, что не готов руководить столь большим и сложным хозяйством. «Хорошо. Мы учтем твое мнение»,– ответил М.Г. Первухин.

Д.Г. Жимерин погрузился в глубокие раздумья: правильно ли он сделал, что отказался от предложения. Всего семь лет прошло со времени его прихода в большую энергетику. Возглавить огромнейшее ведомство… Не рано ли? С другой стороны, Дмитрий Георгиевич, понимал, что за минувшие годы он приобрел широкую квалификацию и стал настоящим профессионалом, обладает необходимыми качествами лидера, имеет опыт руководства большими коллективами. …

Валерий Петелин — Штурмовик Хенкель-129 атакует советские танки

После кончины А.И. Леткова в Кремле шли активные консультации по вопросам кандидатуры нового наркома. Позиция М.Г. Первухина, лучше всех знавшего руководящие кадры отрасли, была твердой и однозначной: только Жимерин. И.В. Сталин принял предложение Михаила Георгиевича, и 20 января 1942 г. Дмитрий Георгиевич был вызван в Кремль. Это была его первая встреча с руководителем страны. Много лет спустя в интервью известному исследователю истории Великой Отечественной войны Г.А. Куманеву Д.Г. Жимерин рассказывал: «Незадолго до моего назначения состоялась по вызову Сталина встреча с ним в его кремлевском кабинете. Она продолжалась 35–40 минут, в течение которых Сталин интересовался рядом специальных вопросов, включая и терминологию из области энергетики. Позднее я смог убедиться, насколько прекрасной памятью обладал вождь, ибо на заседаниях, где обсуждались энергетические проблемы, он разбирался в них уже довольно свободно и в основном со знанием дела.

Вечером 22 января Д.Г. Жимерин прилетел в Куйбышев на встречу с М.Г. Первухиным. Поздравив нового наркома с назначением, Михаил Георгиевич лаконично произнес: «Тебе немедленно нужно ехать на Урал. Там крайне тяжелое положение с электроснабжением. Необходимо принять все меры по ускорению ввода новых мощностей – это главная и неотложная задача».

«Урал! Опорный край державы» 1942 — 1943

Одним из первых встал вопрос о наращивании мощностей Красногорской ТЭЦ. Принятое ГКО решение о форсированном росте «Красногоркой» мощностей упиралось в невозможность монтажа и запуска парогенераторов из-за отсутствия барабанов. Котельные заводы бездействовали: Таганрогский оказался на оккупированной территории, Подольский разбомбила немецкая авиация. И тогда возникла идея изготовить на территории ТЭЦ прямоточный котел конструкции Л.К. Рамзина, не нуждавшийся в барабане. Работу начали в феврале 1943 г., а уже в июне того же года парогенератор был введен в строй. Как отмечает Д.Г. Жимерин: «На котельных заводах подобные котлы изготовлялись в течение года. Когда сообщили Л.К. Рамзину, что парогенератор изготовлен, смонтирован и введен в строй менее, чем за шесть месяцев, он не поверил и приехал на станцию убедиться в этом. Рассмотрев чертежи, ознакомившись с технологией производства котла и его работой, Леонид Константинович снял шляпу и низко поклонился разработчикам: Спасибо за предметный урок старому инженеру. Поздравляю вас с большой творческой победой».

Суровцев Андрей. Военное детство.

1942 год был для энергетиков Урала наиболее тяжелым периодом. Все это время работой энергетических объектов региона руководил Д.Г. Жимерин. После назначения наркомом он большую часть наркомата перевел в Свердловск, оставив в Челябинске лишь менее значимые службы. Это было продиктовано географическим положением города, находившегося севернее Челябинска и южнее Молотова (ныне Пермь), что минимизировало затраты времени на переезды между крупнейшими энергетическими объектами региона. Кроме того, в Свердловске находилось диспетчерское управление Уральской энергосистемы. «Учитывая расположение Свердловска в центре Урала,– отмечал Д.Г. Жимерин,– его прямые связи с Москвой, сибирскими и среднеазиатскими центрами, решил сосредоточить в нем главную и оперативную часть наркомата (управления, руководство строительными организациями и др.)». Д.Г. Жимерин жил в самой крупной свердловской гостинице «Большой Урал»; его рабочее место находилось в кабинете управляющего Уралэнерго.

«Централизация управления, – вспоминал управляющий Уралэнерго А.М. Маринов, – всей деятельностью Уральской энергосистемы была исключительная. Нарком Д.Г. Жимерин ежедневно не только проверял, как идут дела на строящихся объектах и крупных агрегатах, определяющих выработку электроэнергии, но и интересовался причинами останова отдельных дымососов, вентиляторов, оборудования топливоподачи и т.п. Это было следствием не одной лишь присущей Дмитрию Георгиевичу пунктуальности, но и напряженности энергоснабжения – работы без каких либо резервов мощностей.

Сталин и члены Политбюро. Плакат

Деятельность НКЭС, его руководства и лично Д.Г. Жимерина находились в центре внимания ГКО, Совнаркома, И.В. Сталина. От положения дел в энергетике зависела работа оборонно-промышленного комплекса страны. Период 1941–1942 гг. был наиболее тяжелым: останавливались цеха и целые заводы, срывались планы выпуска продукции, недопоставлялось вооружение фронту. Сбои в работе предприятий часто были связаны с недовыработкой электроэнергии, и это вызывало справедливую критику руководства страны в адрес Наркомата электростанций. Приведем лишь один пример.

Несмотря на все усилия по обеспечению устойчивого функционирования уральской энергетики и необходимой поставки энергии потребителям, отрасль работала на пределе возможностей. Это, прежде всего, выражалось в постоянном падении в энергосистеме частоты до критически низких величин. Осенью 1942 г. ситуация в энергосистеме обострилась до предела: частота падала ниже 45 Гц. В условиях стремительно расширявшегося военно-промышленного производства ограничения и отключения потребителей в организованном порядке были полностью исключены.

Известный советский энергетик С.М. Гортинский, работавший в годы войны помощником Дмитрия Георгиевича, вспоминал: «Уральские энергосистемы (Пермская, Свердловская и Челябинская) были в центре внимания Государственного Комитета Обороны СССР. Нарком электростанций Д.Г. Жимерин ежедневно докладывал руководству Комитета о состоянии энергосистем. …(…)

По итогам работы отрасли в труднейшие осенне-зимние сезоны 1941/42 и 1942/43 годов указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 октября 1943 г. Дмитрий Георгиевич Жимерин был награжден первым орденом Ленина. Эту награду ему в ноябре того же года вручил «Всесоюзный староста» М.И. Калинин. Доминирующим фактором высокой оценки работы Дмитрия Георгиевича были успехи уральской энергетики. Именно она обеспечила уникальный промышленный рывок, потрясший не только Советский Союз и его союзников по антигитлеровской коалиции, но и верхушку третьего рейха. «Магнитка победила Рур», – так оценил позже Г. Гудериан роль Урала в победе.

В цехе сборки миномётов на одном из сибирских заводов (июнь 1942 г.)

«Обязательно все восстановим» 1943 — 1945

В результате военных действий и временной потери части территории энергетическая база Советского Союза в начале войны значительно сократилась. На электростанциях было выведено из строя около 5 млн. кВт мощностей, повреждены или разрушены 61 станция и более 10 тыс. км высоковольтных ЛЭП. По установленной мощности электростанций и выработке электроэнергии страна была отброшена на многие годы назад.

В период войны было несколько случаев, когда ввиду попеременно менявшейся ситуации на фронте электростанции сначала выводились из строя, затем восстанавливались, а потом вновь демонтировались или разрушались. Так было, в частности, с Шахтинской ГРЭС – базовой электростанцией Азчерэнерго. Управляющий энергосистемой Г.Л. Асмолов, на которого Д.Г. Жимерин возложил руководство энергоснабжением прифронтовых районов юга страны, вспоминал: «Пришел полоснувший по сердцу приказ немедленно приступить к демонтажу и эвакуации энергоагрегатов, оборудования электростанций, мощных линий электропередачи в точно определенные восточные районы страны. Оборудование должен был сопровождать персонал предприятий. Для нужд фронта требовалось сохранить самое необходимое. При отходе ни один объект не должен попасть в руки врага…

Дни и ночи шла эвакуация оборудования. Не хватало вагонов, все отдавалось воинским частям. Погрузка зачастую велась под огнем с воздуха. Не раз проплывали перед глазами эшелоны-призраки, каркасы сгоревших вагонов… Все же нам удавалось формировать и отправлять составы. Но главной задачей оставалось электроснабжение прифронтовой зоны!

По поручению Государственного комитета обороны Д.Г. Жимерин руководил работой комиссии по оценке ущерба, нанесенного энергетике страны. Суммируя итоги проведенной работы, Дмитрий Георгиевич писал: «За период оккупации специальные подразделения войск противника демонтировали и вывезли в Германию 1400 паровых и гидравлических турбин, такое же количество паровых котлов, 11 300 различных генераторов, большое количество трансформаторов и электромоторов. На предприятиях, электростанциях и подстанциях было изъято большое количество силовых, контрольных и телефонных кабелей, приборов измерения и защиты».

Каушанский Леонид. Атака на колонну.

По мере изгнания фашистских войск Д.Г. Жимерин регулярно выезжал в освобождавшиеся от врага регионы: необходимо было оценить степень разрушения энергетической инфраструктуры и наметить пути ее скорейшего восстановления. По итогам проведенных обследований нарком писал: «Уже первые осмотры показали, что фашистские войска разрушали энергетические объекты по обдуманному и заранее составленному плану. В первую очередь разрушению подвергались крупные, оснащенные современным оборудованием тепловые и гидравлические электростанции. Так, в наиболее разрушенном состоянии находились крупнейшие тепловые электростанции – Дубровская, Новомосковская, Штеровская и Криворожская. На других электростанциях – Зуевской, Шахтинской, Харьковской и т. д. войска противника подрывали оборудование как в целом, так и особо важных частей (валы турбин и генераторов, колонны и барабаны котлов, редукторы и горловины мельниц, моторы и трансформаторы и т.д.).

Крупнейшие разрушения были произведены на гидроэлектростанциях – Днепровской, Свирской, Баксанской, Кегумской и др., на них были взорваны плотины, шлюзы, здания, оборудование, мосты и механизмы.

Узловые и другие понизительные подстанции пострадали от взрывов, артиллерийского огня и пожаров масла, находящегося в трансформаторах и масляных выключателях».

Большим разрушениям подверглись не только захваченные врагом объекты, но и электростанции, оказавшиеся в прифронтовой полосе или зоне боевых действий. Одной из них была Сталинградская ГРЭС.

Каушанский Леонид. Охота на танк.

В августе 1942 г. вражеская авиация начала проводить систематические налеты на станцию. Были частично разрушены машинный зал, топливоподача, подсобные помещения, несколько человек погибло. По указанию наркома Д.Г. Жимерина 31 августа 1942 г. началась эвакуация рабочих электростанции и сетей, членов их семей на Урал, в Казахстан и в другие районы страны. Всего было отгружено четыре эшелона оборудования и аппаратуры, эвакуировано более 3 тыс. человек, 715 человек переправили на левый берег Волги. На СталГРЭС остались только те, без кого станция не могла работать, и люди, зачисленные в специальные подразделения.

Ни воздушные налеты, ни артиллерийские обстрелы не могли сломить дух и упорство энергетиков. Это был героический труд, равный ратному труду тех, кто на улицах города-героя отражал вражеские атаки. Каждую минуту у котла, турбины, генератора, где стояли на рабочих местах люди, могли разорваться бомба или снаряд. И даже в то время, когда уносили сраженного товарища, люди не покидали своих постов.

23–25 августа 1942 г. в результате массированных налетов (до 2000 самолето-вылетов в день) вражеской авиации оказались сильно разрушенными линии электропередачи от ГРЭС до города и городская подстанция, электроснабжение прекратилось. Ценой огромных усилий повреждения были устранены и 29 августа город получил электроэнергию.

В течение 4 и 5 ноября 1942 г. СталГРЭС подверглась бомбежке больших групп вражеской авиации – до 40 самолетов одновременно. Было сброшено свыше 200 авиабомб. Электростанция оказалась полностью выведенной из строя. За два дня на СталГРЭС погибли 24 человека. Всего во второй половине 1942 г. на территорию электростанции упало до 900 снарядов, из них свыше 200 попало в ее цехи и агрегаты…

Закончился январь 1943 г. На улицах города еще гремели последние выстрелы орудий, а на Сталинградской ГРЭС начались восстановительные работы. Для пуска первых агрегатов требовалась электроэнергия, которой в Сталинграде не было… В кратчайшие сроки соорудили микроГРЭС. Для этого асинхронный двигатель с фазным ротором мощностью 160 кВт превратили в генератор трехфазного тока (напряжение 0,4 кВ). Возбудителем служила сварочная машина постоянного тока. В качестве привода использовали судовой одноцилиндровый дизельный двигатель внутреннего сгорания мощностью 147 кВт (200 л.с.). МикроГРЭС дала ток. Зажглись светильники в помещениях электростанции, заработали станки механического цеха, электросварочные аппараты на ремонте пускового котла №2 и трубопроводов. Из-за малой мощности микроГРЭС не все механизмы могли работать одновременно, поэтому восстановительные работы велись в две и три смены… Уже в марте 1943 г. СталГРЭС вступила в строй.

Каушанский Леонид. Воздушный бой.

Особое место в программе восстановления отрасли отводилось Днепрогэсу. Официально началом возрождения ГЭС считается конец 1944 г.: в декабре ГКО принял постановление о развертывании работ на станции. В действительности же вопросами восстановления Днепровской ГЭС занимались задолго до освобождения ее от гитлеровцев.

Отступая, гитлеровцы приложили все усилия, чтобы уничтожить Днепрогэс. Плотина была взорвана в ночь с 29 на 30 декабря во многих местах по верхней потерне, куда можно было быстро занести взрывчатку. Повреждения были огромны, здание электростанции разрушено, сильно пострадала подстанция и город энергетиков, однако взорвать плотину до основания оккупантам не удалось. Позднее при допросе пленного немецкого офицера было установлено, что в нижней части плотины находились авиабомбы общим весом в 100 тонн. Они были уложены в двух замурованных донных отверстиях. К ним и шли кабели, которые удалось советским минерам обнаружить и перерезать. Благодаря этому плотина Днепрогэса была спасена от полного разрушения.

Первый год восстановительных работ ушел на подготовительные мероприятия: разборку разрушенных конструкций, расчистку территорий, создание производственно-транспортной инфраструктуры и др. Основные строительные работы развернулись уже после окончания войны.

Большую роль на первом этапе восстановительных работ сыграли энергопоезда. Они выполняли функции небольших мобильных электростанций. В качестве парогенераторов использовались паровозы. Турбоагрегат и конденсатор к турбине монтировались на отдельных железнодорожных платформах, распределительное электрическое устройство со щитом управления и жилые помещения размещались в двух крытых вагонах. В течение 1943–1944 гг. было создано 19 энергопоездов суммарной мощностью 21 тыс. кВт. За это же время они выработали 15,5 млн. кВт-ч электроэнергии. Установленная мощность железнодорожных ТЭС составляла, по свидетельству Ф.В. Сапожникова, 750; 1,2 тыс. и 1,5 тыс. кВт. «Турбинная и электрическая часть таких станций,– отмечает Федор Васильевич,– комплектовалась оборудованием с небольших заводских электростанций, а источником пара для турбин служили паровозы серии ФД».

Волошин М.П. :: Восстановление ДнепроГЭС ::
1947 год, 128х93, холст, масло

Первый поезд обеспечивал электроэнергией Сталинград. Вслед за ним передвижная энергетика обслуживала города Ростов, Харьков, Киев, Севастополь, районы Донбасса и Кривого Рога. Два энергопоезда были отправлены в Крымский район, три – в Белорусскую ССР и пять – в Латвийскую, Литовскую и Эстонскую ССР. Для ввода в действие энергопоезда требовалось от двух до четырех недель – ничтожный срок по сравнению с временем, уходившим на восстановление и пуск стационарных электростанций. Энергия поездов шла на освещение, подачу воды в жилые помещения, ее откачку из затопленных шахт, проведение восстановительных работ в сфере городского хозяйства. После восстановления электростанций энергопоезда передвигались в другие районы.

Усилия Д.Г. Жимерина по расширению производственного фронта НКЭС и решению бытовых вопросов тружеников отрасли способствовали победе энергетиков в «битве за киловатты» и возвращению в строй разрушенного врагом. Благодаря самоотверженному труду советских энергетиков – эксплуатационников, строителей, ремонтников, проектировщиков, монтажников, наладчиков – установленная мощность электростанций СССР в 1945 г. практически достигла довоенного уровня и составила 11124 тыс. кВт. Выработка электроэнергии в 1945 г. всеми электростанциями страны составила 43,25 млрд. кВт-ч, что на 5 млрд. кВт-ч меньше, чем в 1940 г.

Руководство страны высоко оценило вклад отрасли в победу над врагом: указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 апреля 1945 г. около 3 тыс. работников электрических станций, электросетей, строительств, заводов, НИИ и КБ, а также одиннадцать лучших электростанций были удостоены высоких правительственных наград. В числе награжденных был и нарком: в июне 1945 г. М.И. Калинин вручил ему второй орден Ленина.

Анатолий Петрицкий. Восстановление ДнепроГЭСа

Восьмилетний марафон 1946 — 1953

По свидетельству Д.Г. Жимерина: «Восстановительные работы развернулись в декабре 1943 г., после того, как был освобожден правый берег Днепра. Учитывая их большой объем, Наркомат электростанций создал новую специальную организацию под старым названием “Днепрострой” во главе с крупным специалистом, заместителем наркома Ф.Г. Логиновым. Главным инженером был назначен высококвалифицированный гидротехник И.И. Кандалов. Туда же приехали опытные инженеры, техники, мастера. Большую помощь при решении сложнейших технических вопросов, возникавших в процессе восстановления, оказывали прославленные гидротехники: один из составителей плана ГОЭЛРО и руководителей сооружения Волховской ГЭС и Днепрогэса, заместитель наркома акад. Б.Е. Веденеев и А.А. Беляков. Сразу встала проблема: восстанавливать Днепрогэс без изменений или провести некоторую его модернизацию? Наметили увеличить напор воды, нарастив затворы плотины, и установить вместо разрушенных более совершенные и мощные гидроагрегаты. Часть оборудования была заказана в США, но основное изготовлено на наших заводах».

На Днепровском гидроузле были проведены большие по объему и технически сложные работы. Взорванные до основания напорная стенка аванкамеры перед зданием ГЭС и само здание были разобраны и вновь построены, заново проведены работы по бетонной облицовке откосов в районе порта и сооружению портовых причалов.

Волошин М.П. :: Запорожсталь :: 1947-1948 год, 158х87, холст, масло

В 1947 г. был завершен первый этап восстановления: введены в эксплуатацию три агрегата мощностью по 72 тыс. кВт каждый. Полностью восстановительные работы завершились в 1950 г. Установленная мощность станции составила 650 тыс. кВт, то есть на 90 тыс. кВт выше предвоенного уровня. До возведения волжских гидроэлектростанций Днепровская ГЭС оставалась самой крупной в СССР и Европе.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 апреля 1948 г. за большую работу по восстановлению Днепровской ГЭС Д.Г. Жимерин был награжден третьим орденом Ленина.

Какими бы важными и трудоемкими ни были меры по возрождению разрушенных ГЭС, основной массив восстановительных работ приходился на теплоэнергетические объекты. Это объяснялось доминирующим положением ТЭС в мощностном балансе выведенных из строя станций. Из общей мощности электростанций, потерянных во время войны, более 4 млн. кВт, то есть 80%, приходилось на долю ГРЭС и ТЭЦ. В состав большинства энергосистем входили только тепловые электростанции. Так обстояло дело в Донбасской, Ростовской (включая районы Краснодара и Новороссийска), Харьковской, Киевской, Одесской, Волгоградской, Белорусской, Литовской, Эстонской, Воронежской, Пензенской, Брянской энергосистемах. Быстрое и качественное восстановление ТЭС было главным условием возрождения энергетики страны. …

Основу гидроэнергетической программы Советского Союза в 40-е – 50-е годы составило проектирование и сооружение каскада волжских ГЭС.

21 августа 1950 г. в центральной прессе было опубликовано постановление Совета Министров СССР «О строительстве Куйбышевской гидроэлектростанции на реке Волге». 31 августа 1950 г. центральная пресса опубликовала постановление Совета Министров СССР «О строительстве Сталинградской гидроэлектростанции на реке Волге, об орошении и обводнении районов Прикаспия». В Подготовка к строительству волжских ГЭС велась Министерством электростанций в тесном контакте с Госпланом СССР, а его председатель Н.А. Вознесенский постоянно взаимодействовал с Д.Г. Жимериным. …

В 1950 г. завершился четвертый пятилетний план восстановления и развития народного хозяйства страны. Для энергетики послевоенные годы были не только временем восстановления разрушенного, но и периодом активного созидания и наращивания потенциала отрасли. «Восстановительный период, – отмечал Д.Г. Жимерин, – нельзя рассматривать только как ликвидацию последствий войны и разрушений в народном хозяйстве. В этот период шло строительство новых и расширение действующих электростанций и электросетей на Урале, в Сибири, Средней Азии и республиках Закавказья».

Кокорекин Алексей Алексеевич (1906 -1959) «Колхозной деревне — электроэнергию и радио!» 1949

Тезис Д.Г. Жимерина о созидательном начале послевоенной пятилетки подтверждается следующими цифрами. Если в 1940 г. установленная мощность электростанций составляла 11193 тыс. кВт, а выработка на них электроэнергии – 48309 млн. кВт-ч, то уже в 1946 г. те же самые показатели достигли соответственно 12338 тыс. кВт и 48571 млн. кВт-ч, т.е. превзошли предвоенный уровень. В 1950 г. установленная мощность электростанций возросла до 19614 тыс. кВт, а выработка ими электроэнергии – до 91226 млн. кВт-ч. Таким образом, важнейшие характеристики развития отрасли выросли за первые пять послевоенных лет почти в два раза. Это свидетельствовало о значительно более высоких темпах роста по сравнению с предвоенным временем.

В послевоенные годы впервые в мире была решена задача использования пара сверхвысоких параметров 150 атм и 550 ° С. Оборудование на эти параметры было установлено на новой строящейся в Тульской области Черепетской ГРЭС ( в 2006 году в честь 100 летия со дня рождения Д.Г.Жимерина этой электростанции было присвоено его имя).

Развитие Д.Г. Жимериным исследований в области практического использования постоянного тока было одной из частей программы по объединению энергосистем на параллельную работу и строительство высоковольтных ЛЭП. «В послевоенные годы,– писал Дмитрий Георгиевич,– была завершена работа по объединению энергосистем Центра, линиями электропередачи 110–220 кВ связаны между собой Московская, Тульская, Ярославская, Ивановская, Горьковская, Калининская и Брянская энергосистемы. Для координации и управления объединенными энергосистемами и регулирования перетока мощностей создали Объединенное диспетчерское управление Центра (ОДУ Центра), которое в последующем было реорганизовано в Диспетчерское управление Единой европейской энергетической системы СССР (ЕЕЭС СССР)». Это было, считал министр, одним из главным итогов работы отрасли к началу второй половины XX столетия.

Форсированное развитие отрасли, впечатляющие итоги и планы на будущее закономерно связывались с именем и деятельностью Д.Г. Жимерина. Исключительные заслуги министра в развитии энергетики признавались всеми.

Период 40-х – 50-х годов, когда отраслью руководил Д. Г. Жимерин, – один из наиболее ярких этапов в развитии советской энергетики. Важнейшим фактором достигнутого и гарантией успешного решения перспективных задач была сформированная им когорта талантливых руководителей в центральном аппарате и на местах. А.П. Александров, Г.Л. Асмолов, Д.И. Ачкасов, С.И. Березин, А.А. Боровой, В.Н. Буденный, В.И. Горюнов, В.М. Гурычев, В.И. Донченко, В.С. Ермаков, С.Я. Жук, Е.В. Захарчук, И.М. Ислам-Заде, И.В. Комзин, Д.Г. Котилевский, К.Д. Лаврененко, Ф.Г. Логинов, А.И. Максимов, С.Г. Мхитарян, Ю.М. Некрашас, К.М. Побегайло, Н.А. Роговин, Ф.В. Сапожников, Б.П. Страупе, Л.А. Трубицын, П.П. Фалалеев, И.И. Филимончук, Я.И. Финогенов, А.Х. Хамидов, Д.Г. Чижов – всех не перечесть… Их имена навсегда начертаны на историческом мраморе, запечатлевшем хронику свершений и побед.

Дейнека Александр Александрович (1899-1969) «На открытии колхозной электростанции» 1952

Вполне обоснованными были ожидания дальнейшего служебного роста Д.Г. Жимерина. Эффект резонанса, соединившего в себе личность, место и время, являлся неопровержимой предпосылкой новых успехов. Все складывалось как нельзя лучше: опыт руководителя, инженерный талант, огромная работоспособность, прекрасный возраст, доверие «верха», абсолютное признание и авторитет среди энергетиков и коллег по Совмину, благополучная, счастливая семья. И все – результат упорнейшего труда, напряжения душевных и физических сил, правды и мужества в жизни. Но…

5 марта 1953 г. умер И.В. Сталин. Сразу же в его ближайшем окружении обострилось скрыто протекавшее до этого противостояние различных рвавшихся к власти группировок. В результате кулуарных договоренностей Председателем Совета Министров СССР стал Г.М. Маленков. Партию возглавил Н.С. Хрущев, хотя формально первым секретарем ЦК КПСС он был избран лишь 7 сентября 1953 г. на пленуме ЦК. Неустойчивое равновесие различных политических сил получило название «коллективного руководства». Перемены в верхах не сводились лишь к дележу кресел и портфелей. Одним из первых шагов нового политического руководства стала поспешная реорганизация управленческих структур народного хозяйства.

Гильманшин Лукман Гильванович (1913-) «Электричество — колхозникам» 1951

На базе Министерства электростанций и Министерства электротехнической промышленности вторично было создано объединенное Министерство электростанций и электропромышленности, а его министром вновь, как и в январе 1939 г., становится М.Г. Первухин. По представлению Михаила Георгиевича, его первым заместителем назначается Д.Г. Жимерин .

Перекройка ведомств и кадровые перестановки дестабилизирующе действовали на хорошо отлаженные механизмы народным хозяйством, создавали атмосферу неопределенности и нервозности. Все делалось наспех, торопливо, без должной подготовки и аргументации. Это вызывало у Д.Г. Жимерина большую озабоченность и сомнения в правильности предпринимавшихся шагов. Обстановка усугублялась подозрительно-негативным отношением Н.С. Хрущева к крепкому, хорошо подобранному и сработавшемуся хозяйственному крылу руководства страны. Дмитрий Георгиевич принимал близко к сердцу и глубоко переживал все происходившее.

Не ко двору 1953 — 1958

В должности первого заместителя министра электростанций и электротехнической промышленности Д.Г. Жимерин проработал практически лишь два месяца – с середины марта по середину мая 1953 г. Вторая половина года ушла на лечение и реабилитацию после перенесенного инфаркта. После окончания восстановительного периода перед Дмитрием Георгиевичем встал вопрос: как быть дальше? Вердикт врачей был однозначен и категоричен: оперативную работу по руководству отраслью, связанную с большими физическими и эмоциональными перегрузками, частыми командировками со сменой часовых поясов и режима сна, необходимо оставить.

«Моя работа в энергетике, – вспоминал позже Д.Г. Жимерин, – прервалась неожиданным образом. В мае 1953 г. я перенес инфаркт миокарда и, хотя успешно преодолел недуг, было признано целесообразным переместить меня в аппарат Совета Министров СССР на пост, не связанный с оперативной, напряженной работой». Перевод в центральный аппарат Совмина объяснялся не только ограничениями по здоровью, но и продолжавшейся перекройкой отраслевых министерств и ведомств и перетряской управленческих кадров.

Шапаев Фёдор Васильевич (Россия, 1927) «Электрик» 1960

7 декабря 1953 г. М.Г. Первухин, остававшийся в ранге руководителя объединенного Министерства электростанций и электропромышленности, был назначен одновременно заместителем Председателя Совета Министров СССР и Председателем Бюро по электроэнергетике, химической и лесной промышленности при Совмине. Осознав ошибочность своего решения о создании объединенного Министерства электростанций и электропромышленности, Г.М. Маленков и Н.С. Хрущев в апреле 1954 г. возвратились к предыдущей модели двух ведомств: Министерства электростанций и Министерства электротехнической промышленности. М.Г. Первухин, отказавшись возглавить какое-либо из двух министерств, остался заместителем Председателя Совета Министров СССР и Председателем Бюро по электроэнергетике, химической и лесной промышленности. Дорожа опытом совместной работы с Д.Г. Жимериным и высоко ценя его профессиональные и человеческие качества, Михаил Георгиевич вновь, как и при создании год назад объединенного министерства, пригласил Дмитрия Георгиевича продолжить совместную работу – уже в Бюро по электроэнергетике, химической и лесной промышленности – в качестве своего первого заместителя. Д.Г. Жимерин согласился с этим. Работа первым заместителем председателя Бюро по электроэнергетике, химической и лесной промышленности имела координирующе-контролирующую направленность и не несла в себе стратегического и оперативного управленческого начала. По признанию самого Д.Г. Жимерина, он «не был от нее в восторге». Но вариантов практически не было: состояние здоровья и охватившая «верха» кадровая лихорадка сузили возможности выбора работы. 28 февраля 1955 г. М.Г. Первухин назначается первым заместителем Председателя Совета Министров СССР, и вновь в паре с ним на новую должность переводится Д.Г. Жимерин: он назначается помощником М.Г. Первухина.

В это же время нарком, министр нефтяной промышленности СССР Н.К. Байбаков неожиданно для него самого назначается руководителем Госплана СССР. Н.К.Байбаков понимал, что важнейшим направлением в работе Госплана является топливно-энергетическое и он не видел другой кандидатуры на должность своего первого заместителя, который возглавил бы этот сложнейший участок, кроме Д.Г. Жимерина. Высокое мнение нового Председателя Госплана о Д.Г. Жимерине сформировалось в период их совместной многолетней работы в Совнаркоме, а затем в Совмине. Два наркома, позже министра, работали в постоянном и тесном контакте: энергетика и нефть всегда были рядом. О своем первом кадровом намерении Н.К. Байбаков сообщил Н.С. Хрущеву и тот был вынужден согласиться: Никита Сергеевич не питал симпатий к Дмитрию Георгиевичу – самодостаточному, независимому и принципиальному выдвиженцу И.В. Сталина, но отдавая должное его управленческому таланту, знаниям, волевым качествам, не отказал Николаю Константиновичу. Теплые отношения Н.К. Байбакова и Д.Г. Жимерина были взаимными, и Дмитрий Георгиевич согласился занять предложенную должность. Кроме того, место помощника М.Г. Первухина сковывало инициативу и лишало его самостоятельности. Новая работа снимала эти ограничения и позволяла вновь заняться любимым делом, но уже в более широком формате и одновременно размеренном, «кабинетном» режиме.

Одайник Вадим Иванович ( 1925-1984) «Строители»

За недолгое пребывание в Госплане СССР Д.Г. Жимерин провел большую координационную работу по планированию развития электрификации промышленности, сельского хозяйства, коммунально-бытовой сферы. Дмитрий Георгиевич внес большой вклад в разработку планов перевода железнодорожного транспорта с паровой тяги на электровозную и тепловозную. Но главным направлением его деятельности была разработка программ развития топливно-энергетических отраслей в шестой пятилетке.

У истоков больших планов энергетического развития в шестой пятилетке стоял Д.Г. Жимерин и руководимый им многочисленный коллектив разработчиков, костяк которого составляли работники Отдела энергетики Госплана СССР.

Во второй половине 1956 г. хрущевский перестроечный вал достиг апогея: глава партии предложил общественности страны для обсуждения идею перехода в управлении народным хозяйством от отраслевого принципа к региональному. Это вызвало острейшую реакцию в промышленно-экономических кругах. Протесты и недоуменная реакция руководителей центральных ведомств слились в один общий гул с заинтересованными голосами региональных властей. Воцарилась обстановка неразберихи в делах и хаоса в умах. На страницах центральных газет развернулась острая многомесячная дискуссия.

Попков Виктор Ефимович (1932–1974) «Электрики» 1958

На февральском (1957 г.) Пленуме ЦК Н.С. Хрущев в своем докладе оправдывал введение совнархозов, как возврат к экономической политике, проводимой Лениным.

Д.Г. Жимерин полностью разделял настороженно-критическое отношение Н.К. Байбакова к проекту реорганизации управления народным хозяйством.

Н.К.Байбаков и Д.Г. Жимерин, которые выступили против совнархозов, попали в «черный список» Хрущева. Байбакова перевели на должность руководителя Госплана РСФСР. На этот раз ему было отказано в представлении на должность первого заместителя Д.Г.Жимерина. Дмитрий Георгиевич был назначен одним из заместителей Председателя Госплана РСФСР.

Предвзятое и недальновидное отношение Н.С. Хрущева к Д.Г. Жимерину было к тому же еще и непоследовательным. В течение нескольких лет первый секретарь ЦК проводил линию на удаление главного энергетика страны с хозяйственной авансцены. В то же время он, соблюдая формально принятые процедуры и желая показать объективность оценок, наградил Д.Г. Жимерина в связи с 50-летием четвертым орденом Ленина.

С переходом на новую работу Н.К. Байбаков, Д.Г. Жимерин, другие руководители Госплана РСФСР занимались в основном организационными вопросами совнархозов. За время реорганизации выявились серьезные недостатки: управление промышленностью раздробилось, нарушились хозяйственные связи между районами страны, усилились местнические настроения в республиках. Госплан неоднократно предупреждал правительство о возможности возникновения указанных тенденций. В служебных записках, направлявшихся руководителями Госплана РСФСР в вышестоящие инстанции, имелся специальный раздел «О борьбе с местничеством», в котором постоянно обращалось внимание на невыполнение совнархозами обязательств по поставкам оборудования и нарушении ими плановой дисциплины.

Советский плакат

Освобождение Н.К. Байбакова от должности председателя Госплана РСФСР и его назидательная отправка руководителем одного из провинциальных совнархозов не сулила ничего хорошего Д.Г. Жимерину. Николай Константинович и Дмитрий Георгиевич были единомышленниками, приверженцами четко отстроенной вертикали централизованного отраслевого управления, ее активные создатели. Н.С. Хрущев прекрасно знал это и, полагая, что частью затеянного им демонтажа системы управления народным хозяйством должна быть широкая «кадровая зачистка», считал, что и Д.Г. Жимерину необходимо пройти «школу управленческого перевоспитания». Окончательно эта точка зрения сформировалась у руководителя партии после выступления Дмитрия Георгиевича на февральском совещании 1958 г., где он полностью солидаризировался с Н.К. Байбаковым и всеми теми, кто критически оценил первые итоги работы совнархозов.

После публичного озвучивания позиции над Дмитрием Георгиевичем начали «сгущаться тучи». Гнетущая неопределенность и нервное напряжение отрицательно сказывались на душевном и физическом состоянии. Снятие Н.К. Байбакова было сигналом к неизбежной отставке и его заместителя. Без каких бы то ни было объяснений постановлением Совета Министров РСФСР от 29 мая 1958 г. №529 Д.Г. Жимерин был «освобожден от обязанностей заместителя председателя Госплана РСФСР в связи с переходом на другую работу». В действительности никаких предложений ему сделано не было, Кремль молчал, и Д.Г. Жимерин находился в полном неведении о своей дальнейшей судьбе.

Через день после снятия с работы, 31 мая 1958 г., у Дмитрия Георгиевича произошел второй обширный инфаркт. Д.Г. Жимерин был помещен в реанимационное отделение. И в это время… ему пришло предложение о работе в должности заместителя председателя Саратовского совнархоза. Состояние здоровья Дмитрия Георгиевича было настолько тяжелым, что врачи категорически потребовали оградить его от встреч с коллегами и любой служебной информации. Выздоровление протекало медленно. В трудовой книжке Д.Г. Жимерина записано: «С 31/V-58 г. по 16/IX-58 г. – больничный лист. С 17/IX-58 г. – пенсионер». В возрасте 52 лет с нарушением трудового и пенсионного законодательства Дмитрий Георгиевич был полностью отстранен от работы и причислен к разряду пенсионеров.

Пушнин Александр Тихонович (1921-1991) «В районе новостроек» 1960

1958 — 1964

Д.Г. Жимерин не мог смириться с отстраненностью от больших государственных дел и свыкнуться с переключением на домашние хлопоты и заботу о здоровье. Он понимал, что единственным путем противостояния сложившейся ситуации является творческий труд. Началась большая и активная внутренняя работа по поиску сферы приложения сил. Мысли так или иначе возвращались к работе в энергетике, пройденному пути, руководству отраслью и его итогам.

Началась кропотливая работа по сбору и систематизации материалов, изучению написанного предшественниками и, наконец, составлению развернутого плана монографии. Подготовительная работа завершилась к весне 1959 г., и Дмитрий Георгиевич приступил к написанию текста. При работе над книгой он проявился как глубокий исследователь, обладающий наклонностями к литературному труду.

Книга была написана исключительно самим Д.Г. Жимериным. К своему первому сокровенному и дорогому научному детищу он никого не подпускал. Лишь иногда автора консультировали К.Д. Лаврененко и И.И. Угорец. Организационную помощь в издании рукописи оказал тогдашний министр строительства электростанций И.Т. Новиков. Но главное состояло в том, чтобы добиться принципиальной возможности публикации труда. Дмитрий Георгиевич по-прежнему находился в «черном списке», и это создавало огромные трудности. Вопрос помог решить крупный партийный деятель, в последующем секретарь ЦК КПСС, заведующий отделом ЦК, академик Б.Н. Пономарев. Он сумел доказать Н.С. Хрущеву бессмысленность полного «перекрытия кислорода» Д.Г. Жимерину. Приняв довод о том, что в случае принятия положительного решения о публикации работы он выиграет в глазах партийно-хозяйственных кругов, лидер партии согласился на ее издание. …

Советский плакат

В конце августа 1961 г. председатель Государственного комитета Совета Министров РСФСР по координации научно-технических работ П.И. Аброскин пригласил Д.Г. Жимерина возглавить Отдел координации научно-исследовательских работ по энергетике и электротехнике. Дмитрий Георгиевич дал согласие и 15 сентября 1961 г. был назначен на эту должность. Новое назначение Д.Г. Жимерина было неслучайным: его квалификация, эрудиция, опыт управления и планирования отвечали сложным и многогранным задачам отдела.

Работа в качестве главного идеолога и координатора научных исследований в области энергетики сблизила Д.Г. Жимерина с научными кругами отрасли. В его сферу ответственности входил весь спектр исследовательских работ, проводившихся энергетическими втузами страны. На почве курирования научных разработок учебных институтов у Д.Г. Жимерина установились тесные производственные, а нередко и личные, отношения с руководителями ведущих институтов. Одним из них был директор (ректор) МЭИ М.Г. Чиликин.

Советский плакат

В одну из рабочих встреч М.Г. Чиликин предложил Дмитрию Георгиевичу возглавить кафедру экономики промышленности и организации предприятий. Перспектива работы в вузе была неожиданной, но привлекательной: Дмитрий Георгиевич всегда проявлял большой интерес к педагогической деятельности и, когда открылась возможность попробовать себя в новом деле, не стал отказываться, а сказал, что ему нужно все хорошо обдумать и взвесить. Через неделю он сообщил ректору о своем согласии, но при этом выдвинул условие продолжения своей работы в комитете. М.Г. Чиликин согласился. …

К лету 1963 г. Д.Г. Жимерин закончил подготовку материалов к защите. Оставалась последняя формальность – получение разрешения Высшей аттестационной комиссии (ВАК), но тут возникли непредвиденные трудности: ВАК не отказывал в защите, но и не давал на нее согласия под всякими надуманными предлогами. Формальными поводами для придирок были неточное оформление документов, отсутствие кандидатской степени, форма защиты по совокупности опубликованных работ. В действительности же в основе проволочек лежал инстинкт перестраховки чиновников от науки, чутко улавливавших настроение верхов.

В дело вмешались крупные ученые и высокопоставленные хозяйственники, в том числе руководитель энергетического ведомства П.С. Непорожний, имевший хорошие отношения с высшим руководством страны. Однако никакие ходатайства результатов не давали: ВАК продолжал тянуть время.

По-видимому социальная реабилитация Д.Г. Жимерина носила выборочный характер и не распространялась на возможность защиты им докторской диссертации. Вразумительно ответить на вопрос о причинах этого невозможно, поскольку до этого в соответствии с «высочайшим соизволением» он был назначен на ответственный пост в комитете и избран заведующим кафедрой. Таким было время: непредсказуемость и субъективизм царили во всем.

14 октября 1964 г. состоялся пленум ЦК КПСС, освободивший Н.С. Хрущева от всех занимаемых постов. Сразу же в судьбе Д.Г. Жимерина многое изменилось, перед ним открылись захлопнутые прежде двери. Защита диссертации прошла успешно.

Советский плакат

На переднем крае науки 1964-1994

Советская энергетика в своем развитии всегда опиралась на фундаментальные исследования и прикладные разработки. В годы индустриализации в СССР были созданы крупные научно-исследовательские, проектно-конструкторские и учебные институты энергетического профиля. Их главной задачей было обеспечение опережающих темпов энергетического строительства в стране, проведение всеобщей электрификации народного хозяйства. Энергетическая индустрия играла важнейшую роль в укреплении обороноспособности Советского Союза, и это налагало дополнительную ответственность на научно-исследовательский сектор отрасли.

Особое место в ряду исследовательских учреждений принадлежало Энергетическому институту им. Г.М. Кржижановского (ЭНИН). Его лидирующая роль, статус научного флагмана определялся тремя факторами: тематической полнотой разрабатывавшихся вопросов, сбалансированностью фундаментальных и прикладных изысканий, наличием крупнейших в мире научных школ.

В 1959 г. в возрасте 87 лет ушел из жизни выдающийся советский ученый-энергетик, основоположник плана ГОЭЛРО, директор ЭНИН Г.М. Кржижановский. … Смерть лидера стала предпосылкой к дестабилизации обстановки, осложнению межличностных отношений, возникновению конфликтов и административных амбиций. Назначенный директором института Г.Н. Кружилин не смог взять ситуацию под контроль. Талантливый исследователь и крупный специалист в области атомной и тепловой энергетики, Георгий Никитич не обладал необходимым административным опытом и твердостью характера. В жизни института продолжали нарастать центробежные тенденции, коллектив утрачивал монолитность, обострялось противостояние научных группировок, ряд крупных исследователей покинули ЭНИН. Ухудшению ситуации способствовали и объективные факторы, в том числе перевод института из Академии наук под юрисдикцию Министерства энергетики и электрификации СССР. С изменением статуса ЭНИНа возникло ожидание перемен в его структуре и тематике исследований. Напряженность в коллективе еще более возросла.

Д. Я. Александров. (Род 1921) Зейская ГЭС 1974

Наступил момент, когда необходимость укрепления руководства института стала очевидной для всех. ЭНИНу был нужен твердый и опытный ученый и администратор, известный в широких партийно-хозяйственных, научных и энергетических кругах, прошедший большую школу руководства крупными коллективами, профессионализм и авторитет которого никем не ставились бы под сомнение – фигура, сопоставимая по своим масштабам с Г.М. Кржижановским. Мнение о кандидатуре нового директора было единодушным и безальтернативным: только Д.Г. Жимерин. Инициатива перевода Дмитрия Георгиевича в ЭНИН принадлежала председателю Государственного производственного комитета по энергетике и электрификации СССР П.С. Непорожнему.

Само назначение Д.Г. Жимерина было определяющим фактором стабилизации обстановки в институте, ее «самонастройки». Все знали о широчайшей эрудиции нового руководителя, его твердости, бескомпромиссности и последовательности в осуществлении намеченных планов. Годы безвременья в жизни ЭНИНа прошли. Наступала эпоха стабильности, дисциплины, порядка, а главное – выверенности и обоснованности всех направлений деятельности.

Первоочередной задачей, которую поставил перед собой Д.Г. Жимерин, придя в ЭНИН, были анализ и совершенствование исследовательской тематики института.

Советский плакат

Много сил и времени Дмитрий Георгиевич отдавал организации исследований в области МГД-генераторов. Это направление пользовалось особой поддержкой директора ЭНИНа, было его своеобразной «научной слабостью».

Один из главных разработчиков МГД-технологии в ЭНИНе В.П. Матулевич вспоминал: «К этому времени в ЭНИНе директором стал Д.Г. Жимерин… Человек очень опытный, с остро развитым интересом ко всему новому в энергетике, он проявил интерес и к перспективам МГД-технологии. Во время беседы с ним я изложил свою точку зрения на проблему создания МГД-генератора, после чего Дмитрий Георгиевич предложил мне организовать в ЭНИНе лабораторию новых процессов производства электроэнергии и возглавить ее.

Основные задачи лаборатории были связаны с изучением газодинамических процессов в канале МГД-генератора и приэлектродных явлений. Помимо лабораторных исследований благодаря связям и авторитету Д.Г. Жимерина и громадной энергии сотрудника нашей лаборатории В.А. Башилова на территории Люберецкой ТЭС на базе ракетного двигателя была создана крупная МГД-установка, к которой в дальнейшем проявили интерес военные».

Вскоре, однако, Д.Г. Жимерин был назначен первым заместителем председателя Государственного комитета по науке и технике (ГКНТ) и интенсивность работ в ЭНИНе по проблеме МГД стала снижаться.

В последующие годы Д.Г. Жимерин по-прежнему сохранял интерес к проблеме МГД-технологий. В 1983 г. он возглавлял Советский национальный комитет VIII Международной конференции по МГД-преобразованиям энергии, проходившей в Москве. Делясь впечатлениями об итогах работы форума, Дмитрий Георгиевич писал: «Использование МГД-процесса позволяет значительно снизить расход минеральных ресурсов, в том числе нефти на тепловых электростанциях. При создании сочлененных установок МГД-генератора с обычной паровой турбиной можно по крайней мере на 10% увеличить их к.п.д. …Во многих странах речь идет только о создании МГД-установок мощностью в несколько десятков, сотен киловатт, редко в 1–2 мегаватта. В Советском Союзе уже действуют мощности в 20–25 мегаватт. Причем установки не лабораторного, а опытного и опытно-промышленного масштабов (У-02 и У-25). Сейчас в Советском Союзе сооружается головной МГД-энергоблок мощностью 500 мегаватт на Рязанской ГРЭС… МГД-преобразования энергии будут вестись, по-видимому, в двух направлениях. В первую очередь предполагается увеличить удельный вес выработки энергии с помощью МГД-процесса. Во многих странах появятся опытные и опытно-промышленные установки. Во-вторых, следует повышать к.п.д. МГД-преобразования».

Советский плакат

Д.Г. Жимерин руководил Энергетическим институтом в течение семи лет. За это время коллективом ЭНИНа были достигнуты крупные научные результаты. Деятельность института и его руководителя получила высокую оценку и вызвала широкий резонанс в хозяйственно-экономических, научных и энергетических кругах. В 1966 г. за вклад в развитие энергетической науки и в связи с 60-летием со дня рождения Д.Г. Жимерин был награжден орденом Трудового Красного Знамени. «В 1970 г., – вспоминает Дмитрий Георгиевич, – группа ученых ЭНИН выдвинула меня кандидатом в члены-корреспонденты АН СССР, и в первом же туре голосования я был избран». Большой успех Д.Г. Жимерина на научном поприще совпал по времени с возвращением в высшие эшелоны власти крупнейшего хозяйственника А.Н. Косыгина. С назначением его в октябре 1964 г. Председателем Совета Министров СССР в управлении народным хозяйством возобладали профессионализм, стабильность, ответственность, порядочность. Алексей Николаевич ценил в людях глубокое знание дела, работоспособность, принципиальность, честность. Всеми этими качествами обладал Д.Г. Жимерин, которого А.Н. Косыгин хорошо знал по работе в Совнаркоме, а позже в Совмине. Заместитель председателя правительства и руководитель ведущей отрасли промышленности часто и тесно взаимодействовали. Дмитрий Георгиевич считал А.Н. Косыгина опытнейшим руководителем, исключительно порядочным человеком. Он разделял усилия главы правительства по совершенствованию механизмов функционирования экономики, роста ее эффективности, осуществлению системных реформ народного хозяйства. Понимание необходимости баланса интересов государства и «человеческого фактора» – формирования у работников заинтересованности в результатах собственного труда – было одной из сильных сторон управленческой стратегии А.Н. Косыгина и Д.Г. Жимерина.

Через полгода после избрания в Академию наук, поздней осенью 1970 г. Д.Г. Жимерину предложили занять пост первого заместителя председателя Государственного комитета по науке и технике, возглавлявшегося академиком В.А. Кириллиным. В соответствии с советской «табель о рангах» это было значительное повышение по службе, свидетельствовавшее о признании достоинств кандидата как ученого и доверии к нему не только партийно-советских и хозяйственных кругов, но и руководства АН СССР. Он наделялся большими полномочиями и возвращался в среду высшей государственной элиты. Казалось, судьба стремится реабилитировать себя за все несправедливости в отношении Дмитрия Георгиевича. Однако предложенная работа не обрадовала избранника, вызвала у него противоречивые чувства. Но отказываться было нельзя: решение принималось на очень высоком уровне. Инициатором назначения был В.А. Кириллин, открывший для себя Д.Г. Жимерина как талантливого организатора науки в период его работы в ЭНИНе, а с декабря 1965 г. – еще и в должности начальника Отдела энергетики и электрификации ГКНТ. Предложение председателя комитета активно поддержал член Политбюро, секретарь ЦК КПСС А.П. Кириленко, курировавший вопросы энергетического строительства.

Советский плакат №1078
Мечта великая сбылась!
электро энергетика, электричество, электрика
89 x 58,5 см
Художник Р.Сурьянинов
1967

Предполагалось, что содержанием новой работы станут проблемы развития вычислительной техники, применение ее в управлении и функционировании народного хозяйства. Энергетика, которой была отдана вся жизнь, отдалялась, переставала быть предметом активной деятельности, переходила в разряд воспоминаний. Это удручало Д.Г. Жимерина. За 40 лет работы в отрасли он прошел все ступени инженерно-административной деятельности: от наладчика оборудования до министра, познал сложнейшие механизмы государственного планирования, овладел тонкостями педагогического мастерства, стал крупным ученым. Своим трудом Дмитрий Георгиевич внес огромный вклад в становление советской энергетики, превращение ее в крупнейшую, динамично развивающуюся, стабильную и эффективную отрасль народного хозяйства страны.

Период 50-х – 60-х годов характеризуется активными интеграционными процессами в области управления параллельно работающими электростанциями. Если до 1956 г. на территории СССР было три объединенных энергосистемы (ОЭС) – Уральская, Южная и Центральная, то ко второй половине 1960-х гг. их становится девять – Северо-Запада, Центра, Среднего Поволжья, Урала, Юга, Северного Кавказа, Закавказья, Сибири и Средней Азии. К 1970 г. этот список пополняется еще двумя ОЭС – Казахстана и Востока.

История советской энергетики показывает, что на важнейших этапах развития отраслью руководили специалисты, являвшиеся одновременно крупными учеными. В разное время во главе ее стояли академики Г.М. Кржижановский, А.В. Винтер, члены-корреспонденты АН СССР Д.Г. Жимерин, П.С. Непорожний * .

Вкус и тяга к науке позволяют поставить Д.Г. Жимерина, П.С. Непорожнего в один ряд с такими «тяжеловесами» – учеными-руководителями отрасли, как Г.М. Кржижановский и А.В. Винтер. Это правомерно не только по формальным признакам: все четверо были членами АН СССР, но и по тому, что и Д.Г. Жимерин, и П.С. Непорожний, как и их знаменитые предшественники, не мыслили энергетического развития вне связи с наукой. Конечно, соотнесение Кржижановского, Винтера, Жимерина и Непорожнего друг с другом, равно как и периодов, когда они возглавляли энергетическое ведомство,– лишь образно-ассоциативная реконструкция исторической преемственности. Подходить к ней нужно через призму времени, в котором жили и творили каждый из «великой четверки», основных этапов «большого пути» страны: реализация плана ГОЭЛРО, индустриализация, Великая Отечественная война, восстановление народного хозяйства, время «развитого» социализма. Анализ истории советской энергетики позволяет выделить три главных эпохи в ее развитии: 20-е – 30-е, 40-е – 50-е и 60-е – 80-е годы. Первая олицетворяется деятельностью Г.М. Кржижановского и А.В. Винтера, вторая – Д.Г. Жимерина, третья – П.С. Непорожнего.

Виктор Герценок «Днепрогэс-2»

Закончились сорок лет напряженного служения советской энергетике, принесшие Д.Г. Жимерину заслуженную славу. И все же он не порвал с отраслью: перейдя в ГКНТ, Дмитрий Георгиевич поддерживал свои обширные контакты с энергетиками, но теперь это носило общественно-представительский характер.

За годы работы Д.Г.Жимерина в ГКНТ СССР вместо разнотипных и несовместимых ЭВМ и систем управления в стране были созданы ЭВМ технически и программно совместимые между собой. Программы (без которых ЭВМ не могут работать) одной ЭВМ могут быть использованы на любой другой. Приняты общесоюзные руководящие методические материалы (ОРММ) по созданию АСУ отраслей, объединений и предприятий. Разработаны и введены в действие также ОРММ для систем автоматизации производства (АСУТП) и проектирования (САПР). Совместимость электронных машин и программных средств и типизация построения АСУ дали огромный экономический эффект, позволили сэкономить десятки миллионов рублей при их создании.
* В марте 1994 г. список министров-ученых вырос до пяти человек: членом-корреспондентом РАН был избран А.Ф. Дьяков – министр топлива и энергетики РСФСР.

15 мая на 89-м году жизни Д.Г. Жимерина не стало. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (5 уч).

Все знавшие Дмитрия Георгиевича отмечали в нем общительность и человеколюбие. Среди его друзей, кроме энергетиков и шахматистов, было много нефтяников, оборонщиков, транспортников, писателей, композиторов, артистов. Он дружил с наркомами, позже министрами, Н.К. Байбаковым, Б.Л. Ванниковым, М.А. Евсеенко, П.Ф. Ломако, И.Т. Тевосяном, Д.Ф. Устиновым, З.А. Шашковым, П.П. Ширшовым, писателями Л.Р. Шейниным и Ю.Я. Яковлевым, композитором О.Б. Фельцманом, популярными артистами-сатириками М.В. Мироновой и А.С. Менакером, талантливым режиссером В.А. Андреевым и его женой Н.И. Селезневой и многими другими.

Евгений Седухин. Симфония 6-й домны. 1979 год

Из беседы профессора Г. А. Куманева с наркомом электростанций СССР военных лет членом-корреспондентом АН СССР Д. Г. Жимериным. 7 марта 1991 г. г. Москва

Г. А. Куманев: Дорогой Дмитрий Георгиевич! Как виднейший специалист и организатор советской энергетики, какую Вы могли бы дать общую оценку той созидательной работе по электрификации страны, которая была проведена у нас с течение двух довоенных десятилетий? … (..)

Д. Г. Жимерин: Уважаемый Георгий Александрович! То, что было сделано в Советском Союзе перед Великой Отечественной войной за невероятно короткие сроки по электрификации страны, действительно заслуживает и самой высокой оценки, и просто восхищения.

Хорошо понимая удивительную гибкость электроэнергии, возможность концентрации ее производства на крупных электростанциях, а также неограниченную делимость в потреблении, Ленин увидел в электрификации единственный путь организации производства на новой технической основе. Он пришел к правильному выводу, что создавать современные высокопроизводительные машины и агрегаты, обеспечивавшие максимальную механизацию труда, могла только электрическая энергия. [396]

Согласно одобренному в декабре 1920 г. VIII Всероссийским съездом Советов плану ГОЭЛРО было намечено в течение 10–15 лет построить в стране 29 тепловых и гидравлических станций общей мощностью 1500 тыс. квт.

Вопреки не только «предсказаниям» разного рода оракулов, но и вооруженному противодействию внутренней и внешней контрреволюции, блокаде и т. п. этот ленинский план был воплощен в жизнь за 10 лет. Еще при жизни Ленина в 1920–1921 гг. удалось ввести в эксплуатацию электростанции общей мощностью 12 тыс. квт.

По этому поводу Ленин заметил: «12 тысяч киловатт – очень скромное начало. Быть может, иностранец, знакомый с американской, германской или шведской электрификацией, над этим посмеется. Но хорошо смеется тот, кто смеется последним».

Вы упомянули о приезде к нам и встрече с Лениным знаменитого английского писателя Уэллса, который скептически отнесся к плану ГОЭЛРО.

В 1934 г. он снова побывал в Москве и состоялась его беседа со Сталиным. Былой скепсис Уэллса развеялся от увиденного в СССР, и он отметил поразительные достижения советского народа в области электрификации и в целом социалистического строительства.

В последующие годы процесс электрификации Советского государства осуществлялся еще более быстрыми темпами. В 1940 г. суммарная мощность советских электростанций превысила 11 млн. квт, что в 7 раз оказалось больше мощности, предусмотренной в плане ГОЭЛРО!

И ведь все это появилось в нашей стране не по «щучьему веленью», а благодаря напряженному творческому труду нашего народа, ведомого ленинской партией. И если в 1913 г., т. е. накануне Первой мировой войны, царская Россия по производству электроэнергии отставала от всех промышленно развитых стран Европы, то в 1940 г. Советский Союз по этому показателю вышел на третье место в мире, опередив такие индустриально развитые страны, как Англия, Франция, Италия и Швеция.

При этом следует иметь в виду, что выполнение плана ГОЭЛРО и последующее развитие отечественной энергетики велось у нас преимущественно за счет собственных средств, т. е. фактически без привлечения иностранного капитала. А ведь первоначально предполагалось для претворения в жизнь того, что было намечено на VIII съезде Советов, использовать 6 млрд. рублей золотом, которые мы надеялись получить в порядке зарубежного кредита и прибыли от концессий.

Хочу еще добавить, что в довоенные годы в широких масштабах развернулась электрификация промышленности, транспорта, а также многих колхозов и совхозов. В различных регионах Советского Союза были созданы такие энергетические системы как Донбасская, Днепровская, Сталинградская, Харьковская, Новосибирская, Горьковская, Ярославская, Ивановская… [397]

Некоторые энергосистемы в центре и на юге страны накануне Великой Отечественной войны были объединены между собой. Вступила, например, в строй линия напряжением 220 кв, которая соединила Донбасскую и Днепровскую энергосистемы. Связующим звеном между этим и энергосистемами стала построенная перед войной Кураховская теплоэлектростанция.

Вот очень кратко о том, каких значительных результатов в области энергетики мы добились в мирный период, предшествовавший фашистской агрессии.

Г. А. Куманев: Как изменилось общее направление деятельности советских энергетиков с самого начала Великой Отечественной войны? Что потребовалось решать в первую очередь, какие новые неотложные задачи продиктовала начавшаяся война?

Д. Г. Жимерин: С самого начала фашистской агрессии против Советского Союза перед всей нашей промышленностью, в том числе энергетикой, встал целый комплекс чрезвычайно важных и сложных задач. Советские энергетики должны были продумать и осуществить ряд действенных мер по мобилизации всех ресурсов электрических станций, подстанций и электрических сетей с тем, чтобы обеспечить бесперебойное снабжение потребителей и, в первую очередь, оборонной индустрии электрической и тепловой энергией.

Причем требовалось обеспечить устойчивость работы электростанций и энергосистем в обстановке массированных ударов вражеской авиации.

В целях защиты электростанций и узловых подстанций от воздушных налетов было проведено существенное усиление служб ПВО и МПВО, камуфлирование энергетических объектов, срезка высоких дымовых труб, затемнение и прикрытие наиболее уязвимых частей агрегатов или зданий. Одновременно создавались более безопасные и надежные условия работы эксплуатационного персонала в виде укрытий, убежищ, запаса аварийных и противопожарных материалов, материалов первой медицинской помощи и т. п. Наряду с этим разрабатывались схемы резервного питания электроэнергией, проводилось энергоснабжение независимых генерирующих источников, прокладывались и дополнительные цепи питания.

Активная защита энергетических объектов отбила охоту у немецких летчиков к легким победам. Характер воздушных нападений быстро изменился. Дневные налеты «люфтваффе», как правило, прекратились и производились только в ночное время. Но и ночные налеты вражеской авиации в связи с большой плотностью заградительного огня зенитных батарей в сочетании с перехватом германских бомбардировщиков не принесли противнику желаемых результатов. Посудите сами: за время боевых действий в первые недели войны было повреждено, но не выведено из строя только несколько крупных электростанций и подстанций. [398]

Однако вскоре все это отодвинулось на второй план, потому что из-за неблагоприятного развития событий на фронте возникла реальная угроза захвата врагом наших электростанций на юге и в центральных районах страны. Особенно тяжелое положение сложилось на Украине.

Перед энергетиками во весь рост встала неотложная задача – срочно осуществить демонтаж и вывоз из угрожаемых районов в тыл оборудования многих объектов энергетики, включая крупные электростанции западноевропейской части СССР. Предстояло выполнить под огнем наступающих немецко-фашистских армий огромный объем работ.

Г. А. Куманев: В историографии Великой Отечественной войны поистине героическая эпопея перебазирования производительных сил страны в 1941–1942 гг. до сих пор не нашла достойного отражения. Хотя имеется большая серия научных статей, воспоминаний, глав и разделов в сводных трудах, крупные специальные исследования в военно-исторической литературе, непосредственно посвященные этой теме, отсутствуют.

Мало известно массовому читателю, как, например, проходил процесс спасения от угрозы захвата противником наших энергетических мощностей. Поэтому не сможете ли Вы, Дмитрий Георгиевич, дать общую картину перемещения в тыловые районе страны различных объектов нашей энергетики?

Д. Г. Жимерин: Вы правы, Георгий Александрович: хотя эвакуация, проведенная в СССР в 1941–1942 гг., была беспримерной в истории, эта интересная многогранная тема не раскрыта должным образом в нашей научной литературе. Очень кратко, в частности, освещена история вывоза и размещения в тылу оборудования, материалов и квалифицированных кадров предприятий советской энергетики.

В связи с тяжелым положением, сложившимся в ходе военных действий на территории Украинской ССР, в начале августа 1941 г. на меня, как на первого заместителя наркома электростанций СССР, была возложена ответственность за демонтаж и переброску энергетического оборудования из южных районов на Урал, в Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию. Требовалось эти эвакогрузы в кратчайшие сроки ввести в действие на новых местах.

Процесс перебазирования оборудования электростанций и подстанций осуществлялся в два этапа, которые целиком зависели от хода военных действий.

На первом этапе производился полный демонтаж основного и вспомогательного энергооборудования и отправка его на Восток в комплектном виде. Это облегчало по прибытии грузов в пункты назначения их последующий монтаж и ввод в эксплуатацию. [399]

На втором этапе в связи с неуклонно ухудшающейся обстановкой поспешно демонтировались главные агрегаты электростанций – турбины, генераторы, трансформаторы и различное вспомогательное оборудование – моторы, приборы, вентиляторы, дымососы и др.

Первым моим объектом, подлежащим эвакуации, явилась Днепродзержинская ГРЭС. За короткий срок ее коллектив во главе с энергичным директором Иваном Хивренко сумел демонтировать генераторы, турбины, трансформаторы, приборы, кабели… Но полный демонтаж котлов осуществить из-за краткости времени было уже невозможно: наступавший противник находился совсем близко. Со всей остротой встал вопрос: что делать со зданиями? Нужно ли их подрывать? Решили отказаться от этого, будучи уверенными, что скоро вернемся.

Наши надежды на быстрое изгнание оккупантов, к сожалению, не оправдались. Хуже того, реальная угроза нависла над гордостью отечественной энергетики – крупнейшей в стране Днепровской ГЭС. Получив приказ – приступить к ее демонтажу, я немедленно отправился в Запорожье. По дороге чуть было не попал в лапы немецкого парашютного десанта. Но помогли наши посты, которые заблаговременно расставил директор местных электросетей Григорий Малкин. Мне был указан менее рискованный и более безопасный путь.

Общее руководство всеми эвакуационными мероприятиями в запорожской зоне осуществлял председатель СНК Украины Леонид Корниец. Самоотверженно в полуокружении, буквально под огнем врага трудился весь коллектив Днепрогэса, возглавляемый управляющим Днепровской энергосистемы Дмитрием Гуменюком и главным инженером Львом Тополянским… Так как у плотины имелось два перехода, по которым свободно могли проходить танки, орудия и другая военная техника, все мы пришли к выводу, что эту часть плотины придется взорвать. Такая операция была проведена после того, как по плотине прошли последние отступавшие части Красной Армии.

Поздно ночью с левого берега Днепра мы с группой товарищей пошли на плотину. Перед нами предстала печальная, просто драматическая картина. Проезжая часть ГЭС тряслась, как в лихорадке: мощный поток воды с оглушающим ревом рвался через образованную в результате взрыва большую брешь. Всех нас обволакивал густой туман из мелких брызг. С болью в сердце смотрели мы на изуродованное тело плотины, внутри которой – в машинном зале – бушевало багровое пламя пожара… Определенной отрадой было сознание того, что наиболее ценные детали трех гидротурбин все же удалось эвакуировать в тыл, хотя демонтаж и вывоз всего тяжелого оборудования как Днепровской ГЭС, так и Зуевской ГРЭС, ТЭЦ Запорожстали, Кураховской ГРЭС и других мощных энергетических предприятий оказался практически невозможным. [400] Так, был оставлен на месте турбогенератор 100 тыс. квт Зуевской ГРЭС, все девять гидрогенераторов Днепрогэса, ряд турбин мощностью по 50 тыс. квт.

Но в целом в этих тяжелейших условиях энергетики очень много сделали по спасению энергетического оборудования, сыгравшего чрезвычайно важную роль в развитии энергетики на Востоке страны. Приведу по памяти некоторые итоговые данные. В тыловые районы СССР были направлены персонал многих электростанций, турбоагрегаты мощностью 12,25 и 50 тыс. квт. Только на районных электростанциях в первые месяцы военных действий было демонтировано и перебазировано в глубь страны 82 паровые турбины, 14 мелких гидротурбин, 108 паровых котлов и более 380 трансформаторов. Помимо этого в широких размерах удалось вывезти электромоторы, паровую и водную арматуру, задвижки, часть приборов управления и защиты, а также, провода и кабели.

Всего с одних крупных районных электростанций энергетики и работники транспорта отправили в тыл около 11 тыс. вагонов в двухосном исчислении. Правда, необходимо указать и на то, что продолжавшееся ухудшение обстановки на фронте не позволило доставить к месту назначения часть уже демонтированного и погруженного оборудования в результате вражеских ударов по эшелонам и коммуникациям.

Г. А. Куманев: Насколько серьезными были эти потери и разрушения и как они сказались на работе отечественной энергетики в тот период?

Д. Г. Жимерин: Вследствие фашистского нашествия и временной потери обширных районов энергетическая база СССР в 1942–1944 гг. значительно сократилась. Ведь на захваченной гитлеровцами советской земле находились такие мощные энергетические системы, как Донбасская, Приднепровская, Киевская, Харьковская, Одесская, Ростовская, Белорусская, три энергосистемы Советской Прибалтики, а также часть Московской, Ленинградской, Карельской и некоторых других энергосистем.

Всего за указанные годы Советское государство потеряло по мощности электростанций около 5 млн. квт. Были выведены из строя или разрушены 61 электростанция и более 10 тыс. км высоковольтных линий электропередач. На оккупированной территории СССР немецко-фашистские захватчики подвергали промышленные объекты, включая и электростанции планомерному разграблению и разрушению. Специально созданные отряды немецких войск демонтировали и вывезли в Германию 1400 паровых и гидравлических турбин, такое же количество паровых котлов, 11300 различных генераторов, большое количество электромоторов, трансформаторов, силовых, контрольных и телефонных кабелей, приборов измерения и защиты.

Потери отечественной энергетики только во время первого года войны отбросили ее на многие годы назад, по мощности электростанций примерно к уровню 1935 г. [401]

Г. А. Куманев: Как же компенсировался или смягчался столь громадный ущерб, понесенный нашей энергетикой во время Великой Отечественной войны?

Д. Г. Жимерин: Потери части энергетических объектов восполнялись их всемерным наращиванием на Урале, в Сибири, Средней Азии, Казахстане, Закавказье и в Поволжье. Партия и правительство принимали необходимые меры по расширению заводов и фабрик, сооружению новых электростанций, подстанций и линий электропередач. Наш народ активно поддержал эти меры, хорошо понимая, к какому трагическому исходу неизбежно придет сражавшаяся страна, если разразится всеобщий и глубокий энергетический кризис. Суровые, а зачастую даже чрезвычайно суровые военные условия не только не сломили духа советских людей, но, наоборот, усилили в них патриотические чувства, стремление трудиться неутомимо и изобретательно, перекрывая все планы и нормы.

Это проявилось и при сооружении новых энергетических мощностей в восточных регионах страны. Особенно быстро осуществлялся их ввод в действие на Урале, который называли становым хребтом нашей обороны и главным военным арсеналом Советского государства. Уже в первые месяцы войны получили серьезную материальную и техническую помощь местные строительно-монтажные организации, которые приступили к расширению и ускорению работ на Челябинской, Закамской, Красногорской теплоэлектроцентралях, Среднеуральской, Кизеловской и других электростанциях. Наряду с этим на реках Урала были усилены работы по строительству мелких и средних по мощности гидроэлектростанций.

В результате – мощность Уральской энергосистемы к концу 1942 г. возросла на 40% по сравнению с июнем 1941 г., а к концу 1944 г. почти удвоилась.

Во время перебазирования промышленно-энергетического оборудования часть его терялась или портилась в пути. Поэтому на монтажных площадках была развернута кропотливая работа по восстановлению машин и механизмов, их доукомплектованию и форсированному монтажу. Особенно большие работа пришлось осуществлять по котлам и турбоагрегатам, поскольку котлы южных электростанций были приспособлены к сжиганию донецких углей и для установки их в восточных районах требовалось изменить конструкцию топки. Тем не менее монтажные организации хорошо преодолели эти сложности и успешно восстановили все оборудование.

Поскольку в глубоком тылу быстро развивалось промышленное производство и в первую очередь выпуск военной техники, потребность в электрической энергии резко возросла. Поэтому в 1941–1942 гг. было решено образовать энергетические системы в Омске, Томске, Красноярске и Барнауле. [402] Первым шагом в этом направлении явилось объединение изолированно действующих электростанций путем расширения работающих и строительства новых электростанций, подстанций и линий электропередач.

Всего, несмотря на все военные трудности, в течение 1941–1945 гг. образовались шесть новых энергосистем в Омске, Томске, Красноярске, Уфе, Барнауле и Чкалове (ныне Оренбург).

Удивительно быстро увеличилась мощность Кузбасской энергетической системы в результате расширения Кемеровской и Кузнецкой электростанций.

Находившийся в ее сфере Новосибирск превратился в крупный промышленный центр с большой потребностью в электро – и тепловой энергии. Для полного обеспечения ею предприятий и города была расширена Новосибирская ГРЭС, а в 1942 г. введена в действие Новосибирская ТЭЦ № 2.

Г. А. Куманев: Вы тогда уже работали наркомом электростанций СССР?

Д. Г. Жимерин: Да, я был назначен народным комиссаром электростанций СССР 20 января 1942 г. после внезапной кончины от инфаркта наркома Андрея Ивановича Леткова. Незадолго до моего назначения состоялась по вызову Сталина встреча с ним в его кремлевском кабинете. Она продолжалась 35–40 минут, в течение которых Сталин интересовался рядом специальных вопросов, включая и терминологию из области энергетики. (Позднее я смог убедиться, насколько прекрасной памятью обладал вождь, ибо на заседаниях, где обсуждались энергетические проблемы, он разбирался в них уже довольно свободно и в основном со знанием дела.)

На этой же встрече Сталин подробно расспрашивал меня о причинах тяжелого положения с энергоснабжением на Урале: почему столь опасно упала в этом регионе частота электротока{117}, «почему ее нельзя поднять» и как вообще преодолеть возникший там кризис?

Я доложил ему, что в данный момент исправить положение можно только временным снижением нагрузки на 10–15% без понижения объема производства В целях нормализации потребления энергии следует снизить нагрузку в утренние и вечерние часы. Предложение было принято, частоту электропотока удалось восстановить, и вскоре с новым ответственным поручением я выехал на Урал…

Значительный шаг вперед в развитии энергетической базы был сделан за годы войны в республиках Средней Азии. Ташкентская энергосистема была преобразована в Единую Среднеазиатскую энергосистему (Средазэнерго). Для покрытия потребности в электроэнергии в Узбекской ССР развернулось широкое строительство на оросительном канале Боз-Су, где за короткий срок удалось ввести в эксплуатацию шесть гидроэлектростанций. [403] Одновременно в республике вступили в строй Актенинская ГЭС, две Шариханских ГЭС (№ 6 и №7) и Саларская ГЭС.

Не могу не отметить и факт расширения действовавших и сооружения новых электростанций в Казахской ССР. Производство электроэнергии за время войны возросло здесь в 1,8 раза.

Прочную энергетическую базу в 1941–1945 гг. обрели и республики Советского Закавказья. Вот только несколько данных.

В Азербайджанской республике была значительно расширена за счет установления там мощных теплофикационных турбин крупная Сумгаитская ТЭЦ. Это позволило ликвидировать имевшийся дефицит в электроэнергии, а нефтяная и другие отрасли промышленности получили надежный источник энергоснабжения.

В Армянской ССР были продолжены начатые еще до войны строительные работы по возведению гидроэлектростанций Севано-Разданского каскада, а в 1943 г. развернулось сооружение головной Озерной ГЭС, призванной регулировать и использовать водные ресурсы озера Севан и обеспечивать работу местных ГЭС.

И в заключение моего ответа на данный вопрос хотел бы указать, что в эти же тяжелые военные годы в Грузии, чтобы обеспечить потребности в электроэнергии растущей промышленности по добыче марганцевой руды и по выплавке ферросплавов, сооружалась Храмская ГЭС (на р. Храми) и были заметно расширены почти все действующие гидроэлектростанции.

Г. А. Куманев: Какое место занимали в программе развития советской энергетики военных лет восстановительные работы?

Д. Г. Жимерин: Они занимали в ней очень важное место. Скорейшая ликвидация последствий фашистского нашествия на Советский Союз без них была бы немыслима, а поэтому органически связана с осуществлением широких восстановительных мероприятий, которые по мере изгнания оккупантов с нашей земли принимали все больший размах.

В области энергетики они начались в конце 1941 г., когда переход Красной Армии в контрнаступление под Москвой позволил энергетикам не только приостановить демонтаж оборудования в Московской энергосистеме, но и приступить к ее ускоренному возрождению. Первые шаги в этом направлении были предприняты в январе 1942 г. и на Волховской гидроэлектростанции, энергия которой по кабелю, проложенному по дну Ладожского озера, передавалась в осажденный Ленинград. Из эвакуации на ГЭС вернули два агрегата и в мае того же года их снова ввели в действие.

Почти одновременно были реэвакуированы к вновь вступили в строй гидротурбины и оборудование Нивской ГЭС № 2 Кольской энергосистемы. [404]

В 1942 г. удалось восстановить почти довоенный уровень мощности Каширской, Сталиногорской и Шатурской ГРЭС, а также Калининской электростанции.

Все это привело к тому, что к началу следующего года мощность электростанций, расположенных в Центральном районе СССР, достигла 93% довоенной.

В 1943 г. восстановительные работы по возрождению энергетики были перенесены на юг страны – в Сталинград, Ростов, на Северный Кавказ и Донбасс. Оборудование Сталинградской ГРЭС не демонтировалось, но сильно пострадало во время боевых действий. Уже в первой половине этого года восстановители вместе с коллективом ГРЭС ввели в эксплуатацию первый турбоагрегат, а в 1944 г. сумели полностью закончить здесь все восстановительные работы.

Столь же интенсивно шел процесс возрождения электрохозяйства на Северном Кавказе и прежде всего на Баксанской и Гизельдонской гидроэлектростанциях, которые, несмотря на серьезные разрушения, удалось ввести в строй действующих уже во второй половине 1943 г.

Примерно в этот же рекордный срок были восстановлены тепловые электростанции в Грозном, Майкопе, Кисловодске и других наших южных городах.

В 1943–1944 гг. один за другим вступали в строй возрожденные энергетические объекты и электросети в Ростовской, Донбасской, Харьковской, Киевской, Воронежской, Днепровской, Брянской, Одесской и ряде других энергетических систем.

В декабре 1944 г. Государственный Комитет Обороны вынес постановление о начале восстановления Днепровской ГЭС имени Ленина. Как и прежде, в довоенные годы, она стала всенародной стройкой. В возрождении Днепрогэса участвовало 120 промышленных предприятий из 53 городов страны. 25 тыс. молодых рабочих и колхозников поднимали из руин крупнейший по тому времени энергогигант. Менее чем через два года после разгрома гитлеровской Германии Днепровская ГЭС имени Ленина вновь дала промышленный ток.

Уже к концу войны советский народ сумел ввести в действие 20% потерянных за время борьбы с фашизмом энергетических мощностей. Это была наша крупная победа на трудовом фронте.

В целом война, как это не покажется парадоксальным, дала большой импульс развитию электростанций в тех районах, в которых еще не было разветвленных электросетей. Были электростанции, которые снабжали, к примеру, г. Барнаул, а вся округа этого не имела. А в военное время, когда один за другим в строй вступали новые предприятия, за ними сразу же тянулись линии электропередачи.

Завершая мой ответ на Ваш вопрос, считаю уместным привести одну выдержку из газеты «Правда» за 23 августа 1944 г. [405] Когда-то, давно-давно, я переписал интересное и довольно точное высказывание в свою записную книжку.

«В мировой практике, – подчеркивала передовая «Правды», – не было государства, которое могло бы сочетать ведение войны с осуществлением грандиозного плана строительства, быстрейшего восстановления разоренных врагом районов. Только могучее Советское государство с волевым, неутомимым, закаленным народом смогло приступить к ликвидации последствий войны в военное же время».

Г. А. Куманев: Да, точные и обоснованные слова. Вы правильно заметили, дорогой Дмитрий Георгиевич, что впечатляющие итоги энергетического развития страны в экстремальных условиях военного времени – это не результат какого-то «щучьего веленья», действий каких-то потусторонних сил. Да и одного высокого морального духа советских людей при всей его значимости, конечно, тоже было бы недостаточно для успешного решения таких грандиозных задач. Какие Вы можете назвать еще, хотя бы несколько факторов, которые способствовали поступательному росту нашей энергетики, несмотря на тяжелейшую военную обстановку, громадные потери и разрушения?

Д. Г. Жимерин: Я только обозначу ряд из них. Это – несомненная мобильность, живучесть, огромные потенциальные возможности социалистической экономики, которые она убедительно продемонстрировала во время войны. Это и столь же несомненные преимущества плановой системы нашего народного хозяйства.

Сейчас мы слышим, видим и читаем в средствах массовой информации все более крепнущие «голоса» сильно «поумневших» представителей «нового мышления», которые без всякого разбора предают анафеме все наше прошлое, яростно критикуют все и вся. Достается и нашей экономике, которую, оказывается, «не так строили» и «не то получили».

Но война как раз и явилась самым строгим экзаменатором правильности избранного народом пути по революционному переустройству и обновлению общества. И я глубоко убежден – без нашего планового народного хозяйства мы вооруженное противоборство с фашизмом просто в чистую бы проиграли.

Достаточно вспомнить то исключительно тяжелое, я бы сказал, отчаянное положение, в котором по известным причинам оказалась советская экономика к декабрю 1941 г. Катастрофическое падение производства… Остановились сотни и тысячи заводов и фабрики, многие из которых еще находились в процессе перебазирования… Враг захватил обширную территорию с жизненно важными промышленно-экономическимии центрами страны и оказался у ворот Москвы и Ленинграда… Казалось, выстоять и переломить ход борьбы просто невозможно.

Но вот с переходом Красной Армии в контрнаступление под Москвой в конце 1941 – начале 1942 г. падение производства удалось остановить, положение стабилизировать и в целом начался его постепенный подъем, который ознаменовался существенным ростом выпуска военной продукции. [406]

Откуда же взялись у государства средства, чтобы финансировать производство боевой техники и вооружения, регулярно выплачивать труженикам тыла заработную плату, строить новые и возрождать разрушенные предприятия, в том числе и энергетические объекты?

Уже в 1943 г. мы имели бездефицитный бюджет, а в следующем году получили и весомую прибыль, достигнув по этому показателю уровня 1940 г. И это в условиях такой страшной, кровопролитной и разрушительной войны!

Успешному возрождению и развитию энергетических предприятий страны во многом способствовали и скоростные методы строительства. Для обеспечения форсированного ввода в эксплуатацию нового и восстановленного оборудования осуществлялся ряд важных мероприятий.

На строительно-восстановительных работах был повсеместно внедрен так называемый совмещенный метод, когда монтаж оборудования начинался по мере готовности не всей строительной части, а отдельных зон, что дало большой выигрыш во времени.

Кроме того, монтаж оборудования стали производить блочным методом, перейдя к блочному изготовлению арматурных каркасов фундаментов турбин.

Далее. На монтажных работах начали повсеместно применять малую механизацию в подъемных средствах. В сочетании с блочной сборкой оборудования это дало поразительный эффект.

Была, наконец, пересмотрена вся технология проектирования как по объему, так и по срокам составления и ее утверждения.

В итоге проведения всех мероприятий время, необходимое на монтаж оборудования и ввод его в действие, сократилось в 2–3 раза и особенно при сооружении тепловых электростанций. А я, кстати, напомню, что из общей потерянной за время войны мощности электростанций на долю тепловых электростанций приходилось 80%.

Существенную поддержку развитию энергоснабжения в 1941–1945 гг. оказала мобилизация внутренних резервов. В ремонтных мастерских энергосистем значительно расширилось изготовление запасных частей, инструмента и более сложного оборудования.

Помимо уже отмеченных мною новшеств на предприятиях энергетики зародилось и было внедрено в производство немало других оригинальных по замыслу, смелых технических мероприятий, которые обеспечивали повышение надежности и мощности энергосистем.

Например, нашло широкое применение предложение о замене зубчатой передачи в системе регулирования паровых турбин на гидродинамическую, более надежную и не требующую дефицитной бронзы. [407]

Наши рационализаторы и изобретатели разработали новый способ сепарирования пара в паровых котлах (так называемый ступенчатый), который позволил увеличивать нагрузку котла, не опасаясь заноса воды на лопатки турбин.

На электростанциях СССР были повсеместно проведены большие реконструктивные работы. В котельных цехах осуществлялась реконструкция поверхностей нагрева, топочных камер, тягодутьевых устройств, углеразмольных мельниц и т. п. В первую очередь внимание было обращено на повышение КПД котельных установок, сокращение износа, механического и химического недожога топлива. Меры по расширению и укреплению энергетической базы сопровождались интенсивной работой по увеличению производительности труда, всемерной экономии топлива и электроэнергии. В военные годы впервые был применен метод ремонта линий электропередач под напряжением, без отключения потребителей.

Следует при этом иметь в виду, что в ходе восстановительного процесса советская энергетика не воссоздавалась по довоенному образу и подобию. Используя накопленный опыт и новейшие достижения инженерно-рационализаторской мысли, наши энергетики проводили реконструкцию энергетических объектов и модернизацию устаревшего оборудования.

Одни только приведенные Вам примеры, конечно далеко, не охватывают всего того, что позволяло успешно решать сложнейшие энергетические проблемы того времени. Но они дают, как мне кажется, определенное представление о большом и самоотверженном труде наших патриотов-энергетиков в экстремальной военной обстановке. Предельным напряжением физических и духовных сил они добивались невозможного по меркам мирного времени.

Г. А. Куманев: Вы очень хорошо сказали о людях, которые обеспечивали развитие советской энергетики в военные годы. Меня интересует: какой процент составляли тогда на строительстве энергетических мощностей заключенные, так называемый спецконтингент?

Д. Г. Жимерин: Никакого процента. Мы строили все своими силами, без использования их труда.

Г. А. Куманев: Но как-то, может быть, использовались заключенные?

Д. Г. Жимерин: Абсолютно нет.

Г. А. Куманев: Как известно, в течение первых шести месяцев войны СССР потерял около половины своей энергетической мощности. Когда же нам удалось восстановить довоенный уровень?

Д. Г. Жимерин: К началу 1945 г., когда война приближалась к ее победному завершению, довоенная энергетическая мощность была уже почти восстановлена. В течение этого года мощность электростанций СССР достигла 11124 тыс. квт, всего на 69 тыс. меньше, чем она была в 1940 г. Выработка электроэнергии в 1945 г. всеми советскими электростанциями составила 43,25 млрд. квт-ч или только на 5 млрд. квт-ч меньше выработки 1940 г. [408] В следующем, 1946 г. по данному показателю уровень 1940 г. был превышен на 262 тыс. квт-ч.

Это означало, что по установленной мощности и выработке электроэнергии на электростанциях Советский Союз вышел на первое место в Европе и на второе – в мире.

Г. А. Куманев: Какова Ваша общая оценка высшего советского руководства военных лет и не можете ли Вы, как бывший нарком, дать краткую характеристику некоторым деятелям из ближайшего сталинского окружения?

Ведь сейчас, в условиях развития гласности, о них появилась масса публикаций, преимущественно весьма негативного характера. У читателей, в первую очередь молодых, создается представление, что зловещей политической фигурой был не только Сталин, но таковыми являлись и те, кто его окружал. Причем, как и вождь, они также были бездарными, малообразованными, серыми, тупыми, глупыми и т. п.

Д. Г. Жимерин: Считаю, что подобные утверждения в сущности своей безнравственны. И их можно объяснить только тем, что авторы таких заявлений, находясь в состоянии какой-то эйфории, стремясь перед кем-то выслужиться и обозначить свое «я», потеряли чувство меры, чувство самоконтроля, порядочности, объективности и готовы оплевать и очернить все и вся под флагом «альтернативного мнения» или «поисков истины».

Если говорить об окружении Сталина, то мы с вами должны не в последнюю очередь говорить о результатах руководящей деятельности и этих лиц: об огромных свершениях, происшедших в нашей стране, ставшей второй супердержавой в мире, о прогрессе нашей экономики, о выдающихся достижениях советской науки, о развитии отечественной культуры, народного образования, здравоохранения, о достижениях в социальной области и т. д., и т. п. А почему?

А потому, что всего этого при безграмотных, серых и тупых злодеях-руководителях, в том числе высшего звена, наш народ никогда бы не достиг и не добился.

Возьмем в качестве примера нашу энергетику, итоги развития которой впечатляют. Мы производим турбогенераторы мощностью 800 и даже более миллиона киловатт. Выше миллиона киловатт ни одна страна генераторов не имеет. Трактора Минского тракторного завода охотно покупаются фермерами Канады. Все это само собою у нас появилось? Или все-таки какое-то касательство к таким достижениям имеет не только народ, но и его руководство как часть народа?

Разумеется, я не склонен все видеть у нас только в розовом виде, а всех руководителей недавнего прошлого оценивать только в позитивном плане. Недостатков у нас еще немало во всех областях производства, в повседневной жизни было и есть. Надо их вскрывать и исправлять, как учил Ленин. [409]

Мы еще отстаем в сравнении с передовыми странами мира, с США по ряду важных показателей. Уступаем и по внешнему качеству некоторых видов продукции. Если бы у нас производство крупных турбогенераторов или газовых турбин было бы в избытке, мы бы могли их экспортировать наравне с другими странами. Нас часто за горло держит дефицит, не позволяя перейти от производства одного вида продукции к другому. У нас нет резерва мощностей. Все эти тонкости необходимо всегда спокойно и взвешенно учитывать.

Возвращаюсь непосредственно к Вашему вопросу. Вот сейчас публикуются статьи, книги, ведутся передачи по телевидению и радио о нашей борьбе с фашистским блоком. Приближается 50-летие со дня начала гитлеровской операции «Барбаросса», т. е. вероломного нападения вермахта и его союзников на СССР.

Зададим себе вопрос: можно ли было в такой кровопролитной войне победить такого мощного противника, лучшую армию капиталистического мира, имея в Кремле серых, тупых злодеев-руководителей во главе с «бездарным злодеем № 1», к тому же якобы «параноиком»? Безусловно, нет!

Некоторые «умники» сейчас говорят и пишут: «Это победил народ». А заодно твердят: «Красная Армия воевать не умела, Сталин и наши полководцы были недоумками, воевали исключительно одной «большой кровью». При этом смакуются и наши неудачи, поражения 1941–1942 гг. по вине, мол, того «совершенно бездарного руководства». Как же, повторяю, в таком случае нам удалось разгромить отборные армии фашистского блока, имея подобных руководителей, включая военачальников и Верховного Главнокомандующего? На это ответ не дают. Как будто победа пришла сама собой.

Значит, в одном случае народ терпел неудачи и поражения из-за ошибок «плохого руководства», а в другом – победил без руководства. И ведь такие глупости и просто злостную клевету сейчас охотно печатают и пропагандируют по радио и телевидению. На кого и с какой целью все это рассчитано, не так уж трудно догадаться. …(..)

Теперь коротко о тех из окружения Сталина, с кем мне многократно доводилось встречаться, беседовать, получать различные задания и т. п.

Молотов. У меня сложилось мнение, что человек он был несколько тяжеловесный. Но тем не менее эта тяжеловесность связана с прочностью мышления. Однажды, находясь на Урале, я получил задание подготовить проект одного постановления ГКО. Я был тогда еще человек недостаточно обстрелянный, не усвоил уроки наркома по строительству Семена Захаровича Гинзбурга. (Он в этом отношении мог служить образцом.) Я составил проект постановления. Всего там было полно. Возвращаюсь в Москву, прихожу к Молотову.

Он прочитал проект этого документа. И потом стал меня издевательски ругать. Говорит: «Вот ты пишешь – дать тебе металл, строительные материалы, дать того, другого. Но ты не пишешь – дать своим рабочим телогрейки, валенки, теплые рукавицы. Не пишешь о выдаче спирта, о том, как решить проблему питания, жилья. Ты что думаешь, у тебя там люди будут трудиться разутыми, раздетыми в суровых зимних условиях? Монтажники, между прочим, должны получить по 100 г водки…»

На мой взгляд, это все мог заметить отнюдь не тупой человек. Хочу еще раз подчеркнуть, что в своих устремлениях Молотов был человек каменный, сдвинуть его в сторону было невозможно или очень трудно.

Маленков. Несомненно, одаренный человек. Несмотря на его тучность, был энергичный и взрывной. Понимал все с полуслова и работал буквально за двоих. Много раз, особенно когда я находился в непосредственном подчинении Маленкова) мне приходилось наблюдать за его реакцией, быстрой и в основном правильной. Думаю, что Сталин держал его на таком высоком посту не случайно и не зря. Он знал, что если он Маленкову что-то поручает, то тот обязательно это выполнит.

Приведу один небольшой, но характерный пример. Сталиногорская станция. Работала на подмосковном угле. Ночью мне звонят и говорят, что станция накануне остановки, потому что запасов угля нет. Железнодорожники эшелоны угля, который шел на Сталиногорскую станцию, бросили на пути, отцепили паровоз. Через 3–4 часа станция должна остановиться.

Я вижу, что мне уже не удастся сдвинуть этот поезд, тем более что паровоз уже отцепили. В отчаянии звоню Маленкову. (Напомню, что было ночью.) Говорю ему, что вот такое создалось положение.

Маленков слегка меня обругал (я говорю «слегка», потому что это был человек исключительно вежливый, тактичный) и, естественно, тут же принял меры, этот эшелон угля был доставлен вовремя, и станцию не отключили.

Таких примеров было очень много. Это был динамичный, и, я бы сказал, доброжелательный человек. [411]

Каганович. Очень шумливый деятель, трибун. Но тем не менее следует иметь в виду: метро в Москве построили главным образом из-за настойчивости и оперативности Кагановича.

А так он ведь без образования, никакого образования у него не было. Но Каганович отличался большой любознательностью. Я, кстати, учился вместе с его племянником от старшего брата. И вот этот племянник Лазаря Моисеевича мне рассказал такую историю. Как-то его дядя увидел у племянника логарифмическую линейку. Спрашивает: «Что это такое?» Когда ему пояснили, что не нужно на бумаге считать, а можно на линейке тут же получить точный ответ, Каганович буквально вцепился в это дело. Несмотря на свою загруженность, Лазарь Моисеевич стал просить племянника, чтобы тот его обучил, как логарифмической линейкой пользоваться. Итак, повторяю, Каганович не имел образования. Он политик, это его, так сказать, хобби. По своей натуре он взрывной, очень горячий, и делал немало ошибок. Причастен был и к репрессиям. Но в то же время этот человек был очень мобильный, и я должен сказать, что он сделал и немало хорошего.

Когда Каганович был во главе Госснаба, от него зависело все или почти все: и валенки, и ватники, и инструмент, и топливо, и энергия и т. д. В ту пору я с Кагановичем, образно говоря, поступал так: «наступал» ему на ногу и не отпускал до тех пор, пока он не принимал положительного решения. Т. е. брал его измором.

Берия. Я был продолжительное время после Маленкова в подчинении у Берии. Нужно сказать, что каждый из них при первой беседе со мной заявил, правда, по-разному: «Ты отвечаешь за энергетику, отвечаешь головой. Ни на кого не ссылайся, а приучись за все отвечать. Тебе нужна помощь, своевременно обращайся». Маленков это сказал очень вежливо, очень мягко, я бы сказал, приятно.

Берия ту же мысль выразил по-другому: «Ты (мать твою и т. д.) думаешь, что ты теперь нарком? Ты сегодня нарком, а завтра тебя ногами вперед на кладбище». (Вот такое «ободряющее» вступление.) А потом он примерно сказал то, что и Маленков. Берия заявил: «Я (т. е. Берия) ничего не понимаю в энергетике, ты несешь полную ответственность, ты принимаешь решения и будешь отвечать за них соответственно. Ты это учти».

Но я должен заметить, что с точки зрения авторитета во всякого рода учреждениях и тот, и другой имели, я бы сказал, очень высокий рейтинг, перемешанный, правда, со страхом. И скажу откровенно – я этим пользовался. Когда я говорил, что выполняю поручение Берии, то все это принимали во внимание и мои просьбы выполняли. Потому что знали – это не моя прихоть, а тех, кто стоит за мной.

Поэтому, если говорить о сути, технике дела, то и Маленков и Берия, действительно в этой технике, электроэнергетике практически мало что понимали. [412] Но они, я считаю, исходили из правильного принципа: или держи человека, если ты ему доверяешь, или, если ты ему не доверяешь, и он не соответствует своему назначению, сними его. Я думаю, что в этом отношении их тактика была абсолютно правильная.

Вот, например, приношу я проект постановления Лаврентию Берии. Он тут же спрашивает:

– Ты читал его?

– Читал.

– Расписался?

– Расписался.

– Где расписался?

– На последнем листе.

– Нет, ты на первом распишись, чтобы товарищ Сталин видел. (Берия уже не интересовался – что ты написал, как ты написал.)

– Ты со всеми согласовал?

Я говорю:

– Более или менее со всеми.

– А разногласия остались?

– Остались.

– Большие?

– Небольшие. Может быть…

– Не может быть, – перебивает он меня. – Получит, прочитает и будет выполнять.

Видите, и это все исполнялось. И вот эту часть я бы хотел подчеркнуть. Сейчас выходит тот или иной, пусть очень важный Указ Президента СССР, а как он выполняется! Как тормозится! А возможно было такое отношение или даже намек на подобное отношение тогда, при Сталине, тем более в условиях войны? Конечно, нет. Если выходит решение, оно должно быть выполнено.

И еще одно было условие. Сталин об этом говорил, в том числе и мне говорил: «Если у тебя все так складывается, что ты видишь: выполнить никак не сможешь, – вовремя доложи об этом. А не тогда, когда уже срок выполнения подошел или подходит.»

Микоян. Очень умный армянин, очень порядочный, понимающий человек. Он был долгое время главой Внешторга, т. е. наркомом. Я у него (когда нужно было что-то получить по импорту: машины, краны и т. д.) часто бывал. И он решал вопросы оперативно и безотказно. И не только со мной. Всегда был внимательный, спокойный и выдержанный.

Калинин. Он был олицетворением крестьянской России. Очень добрый, благородный, простой и порядочный. Так же, как и Ворошилов.

Булганин. Фанфарон. Я не знаю, читали ли Вы воспоминания Галины Вишневской? Опубликованы они были в «Огоньке». Она описывает, как Булганин за ней ухаживал. Причем ухаживал довольно настойчиво. [413] Он вызывал к себе ее мужа и говорил ему: «Как ты можешь, такой плюгавый, соответствовать такой красивой женщине?» В общем, гнул свою линию.

Вознесенский. Человек он был сложный, умный, систематизированный. Я наблюдал всегда за его действиями, поведением, особенно на заседаниях Политбюро или правительства.

Чем Вознесенский «забивал» всех остальных? Единственной книжицей, которая всегда была у него в кармане. Небольшая такая книжечка. Какой бы вопрос Сталин не задал, Вознесенский, взяв свою книжицу, давал четкий и ясный ответ.

Никто, ни Маленков, ни Каганович, ни Берия, ни Молотов этого не имели. И он перед Сталиным, который не терпел словоблудия, пустословия, выглядел хорошо и своей аккуратностью, конечно, повышал собственный рейтинг (как сейчас говорят). И с этой точки зрения Вознесенский, по моему мнению, сам являлся системой, именно продуманной системой. Словом, это был человек очень способный, пожалуй, даже незаурядный.

Но наряду с этим у Вознесенского постепенно, в связи с тем, что Сталин ему как молодому и как человеку, который все знает, отдавал предпочтение, закружилась голова. Я думаю, что его гибель (не понимаю, как Сталин мог пойти на это) тоже в какой-то степени определялась его амбициозностью.

Я присутствовал на многих заседаниях правительства, Политбюро ЦК, ГКО и видел, что Вознесенский теряет самообладание, какую-то выдержку. Он твердо был убежден, что позиции его очень прочны, что при Сталине он недосягаем. Думаю, что в этом заключалась его роковая ошибка. И, возможно, Вознесенский с его (употреблю непарламентское выражение) сволочным характером, видимо, переоценил свое положение.

Хотя были случаи, когда он должен был бы сделать для себя некоторые выводы. Расскажу Вам о случае, который был у меня с ним. Я написал записку Сталину относительно того, что сооружение гидроэлектростанций нужно планировать не по пятилеткам, а на 15-летний срок. Доказывал всем, что гидроэлектростанции – сложные сооружения и их строительство никак не укладывается в 5-летний срок. А раз не укладывалось, раз срока пуска не было, то капиталовложения для этой цели в данной пятилетке отпускались в минимальном, урезанном объеме. А когда наступала следующая пятилетка, то этот малый объем не давал возможности пустить станцию в действие. И нужно сказать, что Сталин сразу понял это. Ведь и ленинский план ГОЭЛРО был рассчитан на 10–15 лет.

Обсуждается данный вопрос у Сталина. И вдруг на этом заседании выступает Вознесенский с разгромной речью, причем, я бы даже сказал, с подлой речью. Он не рассматривал этот вопрос по существу, не опровергал мои предложения, обоснования, выводы. Он построил свою речь по-другому. Что вот Жимерин ставит своей целью разломить, разрушить стройную систему сталинских пятилеток. [414] Предлагая сооружать электростанции в течение 15-летнего срока, он, мол, подрывает сталинские пятилетки. Такова была программная речь председателя Госплана СССР.

Объяснять Вам мое состояние, полагаю, нет необходимости. Ведь мне фактически были предъявлены политические обвинения с наличием таких формулировок, как «сознательный подрыв сталинских пятилеток», под них, мол, я вроде будто подкладываю бомбу. От всего этого, конечно, в восторг я не пришел.

С другой стороны, я понимал так: если промолчу или займу чисто оборонительную позицию, то, наверное, тогда результат для меня может оказаться весьма плачевным.

Поэтому я решил разговор перенести от чисто практических дел тоже своего рода в политику. Я выступил с очень резкой речью (а Сталин был здесь, молча слушал мой доклад, также молча и выступление Вознесенского) и с самого начала стал рубить с плеча. Я сказал, что товарищ Вознесенский не понимает особенности строительства гидроэлектростанций. Он, видимо, некомпетентный в этом деле человек. И вместо того чтобы разобраться, как ему положено в качестве председателя Госплана, Николай Алексеевич встал на путь чисто формального обвинения.

Тут уж я решил «или, или», вроде, как терять мне было нечего. И должен сказать, что Сталин, вероятно, все понял, потому что он не остановил Вознесенского, а потом не остановил и меня с моей резкой речью.

А когда окончилась эта перепалка, Сталин спокойно сказал буквально несколько слов. (И начал он не с критики ни меня, ни Вознесенского.) Вот, говорит, товарищ Жимерин внес предложение – 15 лет отвести на сооружение гидроэлектростанций. Я, думаю, он увлекается: 15 лет – это очень длительный срок строительства. Но, с другой стороны, товарищ Жимерин прав: за пять лет крупную гидроэлектростанцию соорудить невозможно. Вот 10 лет, это, наверное, наиболее подходящий срок.

И потом Сталин сказал следующее (что меня особенно поразила его логика). Откуда, говорит, родилась пятилетка? Она родилась как среднее. Для тяжелой промышленности, например, для металлургии, энергетики она мала. Там за 5 лет строить очень трудно. А для легкой промышленности пятилетка велика. Любое предприятие легкой промышленности мы можем и строим за 3 года. Поэтому и был выбран такой средний вариант – 5 лет.

Другими словами, Сталин сразу отвел политические обвинения относительно подрыва пятилеток. А в итоге заявил: наверное, все-таки нам нужно принять решение, чтобы строительство гидроэлектростанций планировать на 10 лет. И такое решение было принято.

Еще несколько слов о Вознесенском. Это был, повторяю, человек умный. Но спрашивается, если он умный, то должен понимать, что речь идет не о строительстве мелкого объекта. [415] Ведь ставится вопрос о сооружении мощных гидроэлектростанций. И почему он, член высшего партийного руководства, председатель Госплана СССР, заместитель главы правительства должен и здесь быть самым знающим, должен обязательно выступить и по морде дать нижестоящему? Непонятно. Во всяком случае для меня.

Итак, Вознесенский являлся сплавом очень знающего, систематизированного человека, безусловно, логически мыслящего. Он мог дать справку по многим вопросам, но имел вот такой склочный характер.

Г. А. Куманев. Как мне рассказывал Яков Ермолаевич Чадаев, Вознесенский был довольно грубым по отношению к подчиненным. По словам Чадаева, иной раз, когда у Вознесенского шли заседания, то стыдно было там находиться. Такие бранные, даже нецензурные слова он употреблял, унижая людей. А Семен Захарович Гинзбург, у которого мы спросили мнение о Вознесенском, сказал что тот был деспотом не только на работе, но и в семье.

Д. Г. Жимерин: Что касается семьи, я ничего не могу сказать, а что касается грубости Вознесенского на работе, то я могу это подтвердить. С подчиненными, включая наркомов, зачастую он был очень невыдержанным.

Вот, когда была критическая ситуация на Урале, когда мне звонили фактически все наркомы, позвонил и Вознесенский, председатель Госплана СССР и заместитель главы правительства. В то время председатель Госплана – это царь и бог. По каким же вопросам он мне звонил и о чем же говорил? Он меня обзывал самыми последними словами, перемежая их такими ярлыками, как «недоносок», «безграмотный», «зеленый». Постепенно от этих эпитетов, от этой грубой брани я просто закалился. (Смех.) В первую очередь именно от Вознесенского.

Но поскольку в то время я не был еще в подчинении у Маленкова или у Берия, все эти грубости я терпеливо выслушивал. А фактически, конечно, Вознесенский, занимая столь высокие должности, должен был спросить: «Слушай. Ты находишься на Урале. Положение тяжелое. Чем тебе помочь?» Вместо этого вот такой стиль общения.

Г. А. Куманев: У меня последний вопрос: выдержала ли испытание в военной обстановке так называемая административно-командная система, как сейчас в средствах массовой информации, в официальных заявлениях предпочитают величать советский строй, советскую систему, Советскую власть?

Д. Г. Жимерин: Я не хамелеон, не перевертыш. Я, конечно, придерживался и буду придерживаться объективной позиции, объективных оценок. Тем более что, несмотря на всю приватизацию, несмотря на все выкрутасы, энергетика пока сохранилась. Сохранилось Министерство энергетики, и отмечено, что энергетика, связь, железные дороги не подлежат растаскиванию по «квартирам» и «углам». [416] Считаю, что такое решение – абсолютно правильное. Ведь то, что происходит, не укладывается в привычные рамки трезвого и дальновидного расчета. Даже Никита Хрущев не рискнул ликвидировать единую энергосистему, хотя ликвидировал министерство, но сохранил госкомитет. Энергетика неделима.

Выдержала ли в годы Великой Отечественной войны испытание, проверку на прочность наша советская система, или, как ее, кажется, первым окрестил Гавриил Попов, «административно-командная система»? Безусловно, выдержала. Об этом красноречиво говорит исход нашего противоборства с фашистским блоком.

Из неопубликованных документов

1. Служебная записка наркома электростанций СССР Д. Г. Жимерина от 31 января 1942 г. начальнику Главцентроэнерго т. Спирину и директору Сталинградского энергокомбината т. Землянскому

«Во исполнение распоряжения СНК СССР № 1606-р от 30/1–42 г. обязываю Главцентроэнерго – т. Спирина и Сталинградский энергокомбинат – т. Землянского обеспечить полное удовлетворение потребности Сталинградского тракторного завода в электроэнергии со Сталинградского энергокомбината.
Настоящим распоряжением СНК СССР обязал Наркомтанкопром обеспечить улучшение работы электростанции Сталинградского тракторного завода, доведя к 5 февраля нагрузку этой электростанции до 18 мгвт».{118}

Нарком электростанций Д. Жимерин

2. Зам. Председателя СНК СССР т. Первухину М. Г.

«В связи с необходимостью провести строительство Уральской, Петропавловской и Чебоксарской временных электростанций в чрезвычайно сжатые сроки и неготовностью технической и сметной документации Наркомат электростанций просит разрешить вести строительство этих ВЭС без проектов и смет, распространив на них действие постановления Совнаркома за № 8043 – от 25 августа 1941 г.». {119}
Нарком электростанций 27. 02. 42 г. Д. Жимерин

3. Из постановления Государственного Комитета Обороны от 4 мая 1942 г. «О плане производства металлов на май 1942 года».

«… 6. Отметить, что НКЭлектростанций (т. Жимерин) не выполнил постановлений ГКО от 8 марта 1942 г. № 1355сс и от 4 апреля 1942 г. № 1536сс в части бесперебойного снабжения электроэнергией предприятий НКЧермета и НКЦветмета по системе Уралэнерго. [417]
Установить на май 1942 г. лимит электроэнергии по системе Уралэнерго:

а) предприятия НКЧермета – 255 мгвт

б) предприятия НКЦветмета – 250 мгвт…»{120}

Председатель ГКО И. СТАЛИН

4. Служебная записка наркома электростанций СССР Д. Г. Жимерина от 8 мая 1943 г. управляющему Казэнерго Мухитдинову

«Указываю Вам на недисциплинированность в выполнении распоряжения НКЭс о даче объяснений самовольного изменения Вами лимитов электроэнергии, утвержденных ГКО на март месяц.
Разъясняю Вам, что при наличии лимитов, утвержденных ГКО, районные управления или местные партийные и советские организации не имеют право самовольно, без указания ГКО, изменить эти лимиты.

Ваши объяснения, вместо признания совершенной ошибки и обязательства не допускать ее в дальнейшем, преследуют цель замазать эту ошибку и найти оправдательные мотивы для Вашей недисциплинированности.

Примите меры к недопущению в будущем подобных действий. Предупреждаю, что за повторение недисциплинированности Вы будете наказаны».{121}

Нарком электростанций Д. Жимерин.

5. Председателю Государственного Комитета Обороны товарищу И. В. Сталину

«Докладываю Вам, что 2 августа с. г. в 10 ч. 35 м. на Зуевской РЭС Донбасэнерго по окончании аварийного ремонта включен в работу турбогенератор № 5 мощностью 50 мгвт и полностью сняты ограничения промышленности Донбасса. Ремонт турбины № 5 Зуевской РЭС окончен на 6 дней раньше установленного срока.{122}
НКЭС Д. Жимерин, 3 августа 1944 г.

Д.Г. Жимерин

М.И.Калин вручил первый Орден Знак Почета Д.Г.Жимерину за развитие энергетики Юга страны. 1939

Нарком Д.Г.Жимерин на разрушенном фашистами Днепрогэсе. 1944

Ф.Г. Логинов и Д.Г. Жимерин 

Д.Г.Жимерин — Директор ЭНИН. 1964 год.

Д.Г.Жимерин и Г.К.Жуков вспоминают тяжелые годы войны. 1966 год

Лит.: Залесский К.А. Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь. Москва, Вече, 2000
Жимерин, Дмитрий Георгиевич // Материал из Википедии — свободной энциклопедии
«Военная Литература»Военная история Д. Г. Жимерин. Из беседы профессора Г. А. Куманева с наркомом электростанций СССР военных лет членом-корреспондентом АН СССР Д. Г. Жимериным. // http://militera.lib.ru/h/kymanev_ga2/13.html
Отрывок из книги В.Л.Гвоздецкого «Дмитрий Георгиевич Жимерин: Жизнь, отданная энергетике»,Москва, Энергоатомиздат, 2006 г.
http://www.pahra.ru/chosen-people/zymerin/4_vzlet.htm